Соответствие

8-й год К. В. 16-й день Летних Волн * * * Клаус не пересекается (насколько это возможно) с королевой Мадлен. Поэтому, когда с утра ему приходит письмо с приглашением присоединиться к прогулке королевы в саду, Клаус настораживается. Долго разглядывает ровный, округлый почерк и печать застывшего в прыжке оленя — а у Ли почерк угловатый, резкий, и печать он вдавливает глубже, — но идет в сад к указанному в письме времени. Куда же он денется? Благо Валентин сегодня на выезде вместе с Лионелем, и никто из них не станет отговаривать от совершения очередной глупости. День удушающе жаркий — от Данара поднимается влага, и жара становится особенно невыносимой. В саду солнечно, но тень деревьев частично спасает. Жалко, нельзя послать к ызаргам плащ — Клаус обязан выглядеть по всей форме в присутствии королевских особ. Волосы приходится убрать в хвост. Лионелю нравится распускать их. …И за какими кошками Клаус думает об этом сейчас?.. Разумеется, с королевой нельзя оставаться наедине, но Мадлен не стремится следовать прежним обычаям и отсылает фрейлин из беседки. Неодобрительный взгляд Луизы Арамоны веселит Клауса. Он не любит эту семейку, о чем неоднократно сообщает Питеру в письмах. Валентин, на его вкус, излишне учтив с вдовой Свина, да и Ли тоже — на кой они ему вообще сдались? Хотя девица Арамона вроде ничего так. Клаусу приходится напомнить себе, что Селина уже давно никакая не девица, а жена Антала Уилера. — Вы желали меня видеть, Ваше Величество, — Клаусу неуютно рядом с Мадлен, но он никогда не покажет этого, хоть и почти неосознанно избегает смотреть на нее. — Граф Васспард, — та кивает, делает вдох и переходит к делу: — Мне известно о ваших отношениях с моим супругом. Клаус каменеет. Несколько мыслей мгновенно проносятся одна за другой — что теперь? Все же застрелиться? Ее застрелить? Лионеля? Да ну, Валентин их всех убьет за такое! Бежать в… да хоть в ту же Гайифу? Но Мадлен прерывает поток глупых отчаянных мыслей: — Вы можете не беспокоиться, я не собираюсь никому говорить — зачем? Я давно подозревала. Пусть и не конкретно вас, но о том, что у него кто-то есть, я знала. — В таком случае что вы хотите от меня, сударыня? — Клаус говорит еле слышно, почти беззвучно. Не потому, что боится дурацких фрейлин, которые все равно слишком близко к беседке, а потому, что еле шевелит губами, а сердце бьется так сильно, словно сошло с ума. Мадлен теребит атласную ленту на платье. Она тоже избегает смотреть на него, вдруг понимает Клаус. И невольно чувствует вину и что-то похожее на симпатию, из-за чего сердится сам на себя. «Ли был моим задолго до твоего появления». Мадлен качает головой, словно слышит его мысли: — Граф Савиньяк… то есть, Его Величество уже давно с вами, — она чуть грустно улыбается, — и я не претендую на ваше место в его сердце. Мне просто хотелось услышать правду от вас. — Да, мы вместе, — слышит сам себя Клаус, словно со стороны. — Очень давно. Мадлен бросает взгляд на кусты жасмина и сирени. — Скажите, он ведь сможет положиться на вас, когда вы станете капитаном Королевской охраны? — Что вы имеете в виду, судары… Ваше Величество? — Клаус с досадой понимает, что обращается к Мадлен совсем не так, как предписывает этикет, настолько он растерян. — Вы не единственный, кому Его Величество важен, — Мадлен впервые за разговор смотрит ему в лицо. — Я не собираюсь мешать вам — да, я не стану от вас скрывать, что люблю его, — но прекрасно понимаю, что ему важнее вы. Мне просто необходимо быть уверенной в том, что в нужную минуту вы сможете защитить его, а он сможет положиться на вас. Герцог Придд блистательно выполняет свои обязанности… — Хоть и терпеть Ли не может, — бормочет Клаус, осекается и с ужасом смотрит на Мадлен. Та прикусывает губу, и Клаус с удивлением наблюдает сдерживаемую улыбку. — Полагаю, это взаимно, — делится Мадлен внезапным откровением. — Его Величество несколько раз досадовал на некоторые, гм, разногласия между ним и герцогом Приддом. Клаус цокает языком и закатывает глаза. — Оба хороши, — припечатывает он. — То есть, прошу прощения… Мадлен машет рукой и тихо смеется. — Можете оставить церемонности в стороне, раз уж мы откровенны друг с другом. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнять обязанности так же хорошо, как это делает Валентин, — понимающе склоняет голову Клаус. — Обещаю вам. — Несмотря на то, что вы можете поссориться по личным причинам? — Личные переживания не должны сказываться на службе. Валентин тому наглядный пример, — Клаус неловко передергивает плечами. — Ну и, если уж на то пошло, прошу не думать, что в моих глазах вы не имеете ценности. Капитан Королевской охраны должен защищать всю семью, включая королеву и наследников, — Мадлен улыбается настолько тепло и в то же время удивленно, что Клаусу становится еще более неловко. — Простите, — он отворачивается. — Вам, должно быть, неприятно общаться со мной, а я… — Глупости, — отмахивается Мадлен. — Вот это правда глупости, граф Васспард. Мне хотелось узнать вас лучше, вот и все, поэтому я вас и вызвала сюда сегодня. Надеюсь, вы не слишком сильно меня ненавидите. Клаус с искренним удивлением ощущает, что это действительно так — вся его былая ненависть куда-то исчезает. Наверно, потому что Мадлен ведет себя совсем не так, как он предполагал? — Скажем так, — усмехается он озорно, окончательно расслабляясь. — Я начинаю понимать, почему цветки вишни, приколотые к рубашкам, вошли в моду среди мужчин.