Соответствие

8-й год К. В. 15-й день Летних Волн * * * Мадлен с детства любит исследовать разные места. Будь то парк или вишневый сад в Дораке, тайные ходы столичного особняка Савиньяков… или дворец. Нет, она не мечтает стать ни фрейлиной, ни королевой в девичестве, ее все устраивает в Дораке, но судьба распоряжается иначе. И, пожалуй, Мадлен благодарна за это, не в последнюю очередь потому, что с иным мужем остается лишь сидеть дома да вышивать. А с графом Савиньяком все совершенно по-другому. Подсвечник с тремя свечами тяжелый, но не настолько, чтобы доставлять ей неудобство. Гораздо большее неудобство доставляет живот, но, опять же — не настолько, чтобы отвлечь Мадлен от любимого занятия. Во время первой беременности она не рискует и следует указаниям лекаря, но вторая проходит на удивление легко, и Мадлен с удовольствием незаметно исчезает с глаз вездесущих фрейлин и растворяется в стене, проскользнув в один из потайных ходов, которые она открывает еще в далекие-далекие времена с помощью дяди Квентина. Он показывает ей несколько, когда она с отцом находится в столице, и рассказывает, куда они ведут. И теперь Мадлен решает заново пройти дворцовым лабиринтом, известным лишь нескольким. Да, это опасно, но ведь и интересно тоже! Мадлен не уверена, одобряет ли муж ее поведение, если ему известно о том, что она предпочитает общество лошадей фрейлинам, и когда обязанности королевы позволяют, проводит время на конюшне, возясь со своей любимицей Астэрой, но пока Лионель ничего не говорит, а, значит… можно? Граф Савиньяк — многие мечтают о нем, она знает наверняка, ведь графиня Арлетта постоянно говорила об этом первое время. Если быть честной, Мадлен не нравится мать Лионеля, и эта неприязнь, пожалуй, взаимна. Графиня Арлетта слишком самоуверенна, а Мадлен такие люди кажутся… душными. Да, подходящее слово — словно заходишь в комнату жарким летним днем, где давно не открывали окно, и сложно дышать, эта вязкость окутывает со всех сторон. Графиня Арлетта любит сына и внука (внуков), а вот выбором жены недовольна. Какое счастье, что Лионель считает иначе, и что это он решает! Мадлен осторожна, шагает медленно, чтобы не поскользнуться и не удариться о стены. Этот ход самый короткий и сравнительно простой, поскольку ведет не в подземелья, а из малой столовой в библиотеку сквозь внутренние стены замка — поэтому здесь сухо, хоть и темно. Мадлен нравится еще один, который ведет из большой столовой в сад, но, чтобы пройти там, в нескольких местах нужно идти согнувшись, а сейчас она не сможет этого сделать. Ей нравится вот так исследовать замок, невидимой для всех, и размышлять. …В том числе и о том, что брак Лионелю нужен скорее для наследника и союза, нежели для любви. Но Мадлен все равно удивлена, когда он выбирает ее. Графа Савиньяка на самом деле сложно не любить. Он серьезен, порой далек и недоступен, он сильно занят и слишком многое зависит от него. И, тем не менее, он находит время для прогулок с ней, для вечерних разговоров; он благодарит за букеты и оставляет их у себя на столе, и это каждый раз приятно. За два с небольшим года замужества Мадлен проходит почти нереальный путь от графини Савиньяк до королевы Талига. В это невозможно поверить, и ей до сих пор сложно осознавать, что теперь ее окружает стайка фрейлин, от которых весьма сложно сбежать, а на голове красуется золотая с рубинами корона. «Если я могу чем-нибудь вам помочь, в любое время, не оставляйте меня в стороне», — просит она Лионеля еще давно. И он прислушивается к ее словам. Когда граф Савиньяк становится королем, он долго разговаривает с ней и говорит откровенно, что надеется на помощь. — Народ любит вас, сударыня, — Лионель улыбается уголком губ, глядя на нее, — и это сыграет нам на руку, поскольку любые перемены воспринимаются этим самым народом чаще всего отрицательно. Но если вы будете рядом со мной и если не сочтете обременительным улыбаться людям, то нас воспримут сердечнее и ближе. — Вряд ли мне удастся соответствовать образу Катарины Ариго, — Мадлен виновато улыбается в ответ. — Меня не учили быть королевой. — И не нужно. Наоборот, вам лучше быть собой, такой, какая вы есть. Полагаю, это расположит народ к вам даже быстрее, чем готовься вы изначально править страной. И Лионель вновь оказывается прав — когда Мадлен на коронации видит цветы вишни, она не может поверить в реальность происходящего, но все оказывается не сном, а явью. Мадлен прикрепляет подсвечник к подставке на стене у края прохода и неслышно поднимается на несколько оставшихся ступеней. Она уже хочет повернуть тайный рычаг и войти в пустую в это время дня библиотеку, как вдруг слышит знакомые, слишком знакомые голоса. — Твой способ извиниться весьма оригинален. — Ты полагаешь это извинением? — Разве нет? Неужели ты не скучал по мне? — Я позволю тебе думать так, как сам захочешь. — Иногда тебя хочется убить. — Не тебе одному. — Ты такой невыносимый, что… ох! — Да, пожалуй, это единственный способ заткнуть тебе рот. Панель — с решетчатыми створками, с той стороны не заметно, но с этой Мадлен четко видит стол у окна, с одной стороны стыдливо прикрытый шкафом с книгами, и двоих. Точнее, один — на столе, с обнаженными ногами на плечах ее мужа. А Лионель — у стола, наклонился вперед; и то, чем они занимаются, не вызывает никаких сомнений. Мадлен застывает, не в силах ни двинуться, ни отвести взгляд. Она не глупа и изначально догадывалась, что у графа Савиньяка есть кто-то еще. Со временем даже начала догадываться, что «кто-то еще» отнюдь не женщина, но… «Странно, — мысль далекая и отстраненная, словно и не ее, — я ведь была почти уверена, что его любовник — герцог Придд». А на деле оказывается его брат, граф Васспард. А герцог Придд знает? Ведь он капитан Королевской охраны и наиболее приближенный Лионелю человек… Граф Васспард. С ней Лионель никогда не ведет себя столь страстно, столь свободно. Он сдержан и учтив, но не более того. Сейчас же Мадлен наблюдает настоящую страсть, и, хотя глубоко внутри это ранит ее, она понимает, что, во-первых, эта связь для Лионеля куда более значима, чем брак с ней, а во-вторых, что Лионель не станет ничего менять, раз даже то, что теперь он король, не меняет его отношения к графу Васспарду. Впрочем, Мадлен тоже не станет ничего менять. За исключением одной детали, которую, пожалуй, можно отложить и до завтра. Мадлен берет подсвечник и осторожно двигается в обратный путь.