Соответствие

8-й год К. В. 3-й день Зимних Молний * * * Раньше Валентин не думал о том, что власть подразумевает столько бумажной работы. То есть догадывался, но на практике все ощущается по-другому. Впрочем, раньше Валентин и о власти-то не думал, по крайней мере, не в том ключе, в каком ему приходится сейчас. Столь тесное сотрудничество с господином регентом переворачивает его взгляд на многие вещи, но и одаривает обширными знаниями и о ситуации в Талиге, и о том, что происходит на границах и даже в других государствах. Он не только капитан Королевской охраны, он — доверенное лицо Лионеля, оба об этом знают и, несмотря на взаимные разногласия, в деловых вопросах действуют сообща, зная друг друга и доверяя друг другу. — Что ж, — Лионель опускает несколько листов на стол. — Прибыль Надора растет, провинция все больше процветает. По крайней мере, так говорит отчет господина Манрика. Надор способен содержать сам себя и вовремя платить налоги, — Лионель усмехается. — Кто бы мог подумать, после стольких лет. Валентин дергает уголком губ при звуке фамилии Манриков. — Это не может не радовать, господин регент, — ровно отвечает он. Лионель приподнимает бровь, явно замечая реакцию Валентина, но ничего не говорит. Валентин предпочитает бегло просматривать надорские отчеты и не вчитываться в то, что делают Манрики. Лионелю об этом известно, но он учит отделять личное от делового. В принципе Валентин понимает, зачем и почему. Что не отменяет его ненависти, но и дела вести не мешает. — С юга тоже есть вести… — какие именно, Лионель не успевает сообщить. Дверь открывается, и в кабинет влетает Сэц-Алан с дикими глазами и запечатанным свитком в руках. — Мой маршал! — он так и называет Лионеля, как тогда, в Северной армии, хотя то и дело исправляет сам себя. — Срочное донесение с севера! Валентин сдерживается, хотя первое, о чем он думает — Торка и Арно. И только потом одергивает себя, напоминая, что Арно сейчас в Олларии, у Савиньяков, и обратно в Торку поедет только через месяц-два. Судя по виду графа Савиньяка, он тоже думает про Западную армию, но почти сразу расслабляется — надо же, они и в этом похожи, одинаково переживают за близких. Но тогда?.. — Люсьен, успокойтесь и давайте сюда ваше письмо, — голос Лионеля напряжен. Валентин внимательно наблюдает за ним, когда он читает, и невольное изумление и тревога в глазах выдают, что произошло нечто экстраординарное. Кажется, Лионель перечитывает письмо дважды. Потом медленно опускает на стол. Выражение его лица не поддается описанию. — Кто еще знает об этом? — Лионель поднимает глаза на Сэц-Алана. Тот мотает головой с растерянным видом. — Скорее всего, гонцы… — Значит — все. В любом случае, в скором времени точно все. — Лионель закрывает глаза и ругается шепотом. Да что же, Леворукий подери, произошло?! Валентин хочет спросить, но нельзя. — Люсьен, можете идти. Будьте добры, проследите, чтобы в ближайшее время слухи не распространялись до дальнейшего решения действующей власти. Валентин, мы созываем Большой совет. Разошлите срочных гонцов герцогу Эпинэ и графу Валмону, а также остальным, кто должен присутствовать. — Господин регент, что?.. Лионель как-то странно, криво усмехается и, наконец, смотрит на Валентина. Его глаза совсем черные, и за этой бездной скрывается неизвестность. Он протягивает Валентину письмо. — Вам известно, что Карл Оллар должен был прибыть в столицу. — Да, господин регент. Лионель кивает на письмо. — Он убит по дороге вместе со всеми сопровождающими и младшим сыном Рудольфа, Эрвином Ноймариненом. Карл Оллар мертв, — Лионель пристально смотрит на Валентина, и тот ощущает, как холодок поднимается по позвоночнику. — А нам теперь предстоит решать, что делать дальше.