Всё лучшее умножается на три

      Затишье выпадает на выходные, которые Сэм полностью проводит с Баки. Не обходится, конечно, и без ссор: они долго решают, что будут смотреть, пока не приходят к выводу — пусть это будет случайно выбранный фильм. Так никому не обидно, да и Сэм может расслабиться, не чувствуя тяжёлый взгляд.       В остальном всё более мирно — успевают поужинать, успевают позалипать в стену. Баки даже берётся за свой телефон и пишет кому-то сообщения. Сэм слышит, что тому приходят уведомления, а это значит одно — Баки общается с живым человеком, который заинтересован в том, чтобы с ним общаться.       Если это не Стив, то Сэму даже трудно представить, кто это может быть. Легче поверить в то, что Барнс достаёт своими тупыми вопросами какого-нибудь онлайн консультанта. Баки ведь может. А не просто человека с ярлыком «ещё один друг Джеймса Барнса».       — Хэй, Бак, — Сэм отвлекает его внимание от телефона. Он разваливается на диване, пока Барнс согбенно сидит в уютном кресле. — А у тебя много друзей?       — Стив, — хмуро отвечает Барнс. Подумав, он добавляет: — Ты.       Честно, даже сводит челюсть. Сэм удивлённо охает и замолкает. Ну и как с этим человеком держать беседу? То обещает свернуть шею, то называет другом. Уилсон думает о том, что всё это время Джеймса другом не считал, да и сейчас едва считает. Однако — что-то в этом есть. И он громко хмыкает, а Баки снова приходит смс.       Ближе к полуночи Сэму надоедает слушать телефон и тишину. Он уходит к себе, валится на кровать. Сон почти стучит в его сознание, когда Баки открывает дверь его спальни.       — Спишь?       — Если бы не ты, то уже спал.       — Я поговорить хотел.       Смешно. Нет, действительно смешно. Уилсон откидывает одеяло и поворачивается к проёму. Барнс стоит перед ним в одних пижамных штанах. Этот месяц просто полон откровений. Сэму кажется, что слишком уж часто что-то начинает с ним происходить впервые. Он и тело-то Баки до этого не видел. Только в одежде. А теперь вот он — пожалуйста, любуйтесь.       Глубокий шрам от ключицы через надплечье и к шее привлекает внимание сразу. Сэм указывает на свою шею, а сам спрашивает:       — Откуда он у тебя?       — Я не об этом хотел поговорить, — отрешённо бросает Джеймс. И он заходит в его, Сэма, спальню, садится к нему на кровать. — Так интересно? Ладно. Это давно было. Я тогда, считай, только вырвался из плена, оказался в Бруклине. Совершенно не знал, что делать. Думал, из моих никто не выжил. Я малодушно выбирался из дома несколько раз в неделю: закупиться продуктами. И в одну из такой вылазки на меня напал один из наших. Это даже смешно, он выскочил из подворотни, прямо из мусорного бака. Представляешь? Полоснул меня ножом и скрылся. Видимо, посчитал, что перерезал мне артерию и что я так и сдохну от потери крови, да только промазал он. Мне наложили повязку, я обрабатывал рану. Она быстро зажила, а вот шрам остался.       Сэм кивает. Сэм понимает, что всё имеет свои причины, и ему больше не становится смешно от мысли, что Баки боится мусорный бак у газона. Что он всегда настороже и следит за порядком.       — Оу, — Уилсон думает, что чёртов идиот, он себя и чувствует этим самым идиотом, — понятно. А за что он так тебя? То есть, сослуживец ведь.       — Когда нас всех повязали, его брат погиб первым, получил пулю в лоб вместо меня.       — Ты ведь не был в этом виноват.       — Кто знает, но я точно этого не хотел.       Сэм позволяет Баки лечь рядом. Они вдвоём смотрят на тёмный потолок.       — Так о чём ты хотел поговорить?       — Помнишь, ты видел, как Нат шла с девушкой? Шэрон. Нам нужно поговорить о нёй.       — Бывшая Стива, я помню, слышал ваш разговор.       — Так вот, она не только его бывшая, но и моя. Если можно так сказать.