Всё лучшее умножается на три

      Тот день не был особенным. Как не были все прошлые до этого дни. Центр реабилитации стал для Сэма вторым домом. Он мог говорить там с людьми в открытую, мог признавать, что он — бывший врач, и что у него тоже есть проблемы. Что годы, потраченные на то, чтобы помогать другим, не прошли для него даром. И что он — чёрт возьми, — имеет свои слабости, как бы не пытался на них закрыть глаза.       А слабость, в общем-то, была всего одна — Райли.       Они с этим парнем встретились три года назад. Пару раз выпили, пару раз позажимались в углах. А потом как-то потеряли связь и не пытались друг друга искать. Вроде бы — обычная неуловимая вспышка симпатии, обычное расхождение миров.       В жизни так и бывает — что-то случается внезапно, а потом также внезапно и исчезает. И будто бы не было. Но с Райли вышло иначе. Через два месяца после их не то романа, не то просто взаимной помощи, этот парень оказался на пороге его кабинета с уже поставленным диагнозом.       Доктор Хилл направила его именно к Уилсону, потому как считала его компетентным врачом. И Райли тоже так считал, пока ходил на сеансы психотерапии, пока принимал антидепрессанты. Сэм не спорит — он сам всё нарушил. Сам подсаживался ближе, сам в утешении касался своего пациента.       По правде, он должен был сказать Марии, что не может лечить этого больного, что этика не позволяет быть бывшим любовникам в одном кабинете. Тем более, когда чувства ещё имеют свой вес. Они и переспали-то уже на пятом сеансе, чего тут говорить. И продолжали так встречаться, пока в один вечер Хилл не застукала их без одежды.       Скандал был громким, но в пределах их Центра. На всеобщее обозрение Мария по старой дружбе не стала ничего говорить, но своей лицензии Сэм лишился в мгновение ока. А поддержка в лице Райли, друзей пошла в такой минус, что Сэм остался просто-напросто один (не считая Стива). Тогда-то он и оказался в центре реабилитации. Ему разрешили выступать перед группой ветеранов. И это стало неплохой отдушиной. Ведь то, как смиряться с чем-либо Сэм уже знал. И знал он то, почему Райли прервал с ним любые связи — так настоял его новый лечащий врач. И, быть может, всё сложилось бы иначе, если бы не целая цепь маленьких событий, которые в итоге привели к тому, что Райли не справился с очередным депрессивным эпизодом и покончил с собой.       Для Сэма он оставил записку с извинениями, да только ни одни слова не могли заглушить боль в груди. А там потом снова вернулся Стив. В Нью-Йорке он только начал обживаться. И сам стал посещать этот центр поддержки ветеранов.       В субботу — кто бы мог сказать Сэму, что этот обычный день только кажется обычным — Стив отбился от своей группы. Он нашёл его в коридоре и остановил. Заговорил сначала сбивчиво, непонятно, а потом указал на мужчину за их спинами.       — Это Баки, — тогда сказал ему Стив. — Ему нужна помощь. И крыша над головой. Я не могу ему сейчас ничем помочь, но можешь ты. Чёрт, Сэм, не отказывай мне, прошу.       Сэм сомневался некоторое время, а потом всё же согласился. И не один день он жалел об этом, да только что сделано, то сделано.       — Ты же в курсе, что я нарушил врачебную этику? Я больше не врач.       — Это не важно. Я же не прошу тебя быть его врачом. Я прошу помочь ему по-человечески.       — А что с ним не так?       Стив улыбнулся — признак опасности. Сэм и этому тогда не придал значение. Роджерс ведь любил поулыбаться направо и налево.       — Да всё хорошо, а подробности ты узнаешь сам. Будет как раз повод с ним заговорить.       Дома-то Сэм, конечно, обо всём и узнал. Буквально в первый час знакомства. И у Сэма, конечно, были сложные взаимоотношения с определёнными типажами людей, но чтобы так — боже упаси!       Баки не то, что был неприветливым, он был совершенно диким. Обезбашенным и подозрительным ко всяким незначительным вещам.       — Стив сказал, что тебя зовут Сэм. Странное имя. Типичное такое для американцев, мне не нравится. Но легко произносить — это полезно.       — Да, и мне приятно познакомиться, Баки.       — Моё имя Джеймс Барнс. Но ты можешь называть меня Баки, только потому, что ты друг Стива.       — Ага, спасибо.       Растерянность быстро сменилась неловкостью. Но с Баки никто ведь и не обещал, что будет легко. Хотя для Стива, для которого любые проблемы — хорошо и легко — иначе и быть не могло. По своей деятельности он был человеком… пронырливым, хитрым и лёгким. Общение с ним всегда было забавным. Сэм бы сторонился такого человека, но вот что хорошо — судьба позволила Уилсону лучше его узнать.       И чтобы не происходило, Сэм считал, считает и будет считать Стива лучшим своим другом. И когда-нибудь он кому-нибудь расскажет об их знакомстве, о всех тех тонкостях того, через что вместе они прошли, но это — потом.       А сейчас — настоящее. Ведь оно куда важнее всего остального. Разве что, есть ещё один человек, к знакомству с которым Сэм был не готов точно также, как к Баки.