Звезда моего моря

      Можно ли говорить о судьбе, если жизнь твоя изменилась только лишь, казалось бы, по её воле и только лишь благодаря ней ты себя сейчас ощущаешь настоящим человеком, достойным этого гордого звания? Неужели всё это могло быть просто случайностью? Я не желаю принимать этой мысли, ибо уверен в том, что в тот день судьба просто сделала мне невероятно щедрый подарок.       По прошествии недели после того, как я соизволил спуститься к морю (к слову сказать, своего подвига я более не повторял), я встретил внезапно на рынке одну пожилую даму, которая и сдавала мне тот самый небольшой домик, где я обосновался на время своего отдыха. Я постарался всеми силами избежать разговора, но она была одной из тех женщин, что, встретив даже малознакомого человека, не упустят шанса побеседовать с ним о том и о сем, а посему я, можно сказать, попал в самый настоящий плен, предчувствуя уже то, что меня просто так по своим делам не отпустят и раздражаясь из-за того, что я потрачу драгоценное время на, извиняюсь, пустой треп. В конце концов, разве можно было так задерживать занятого человека?       Мы поговорили о погоде, о том, почем было что на рынке и что тут можно было брать, затем о том, как мне живется в её «крайне уютном и скромном жилище». Я поспешил заверить ее в том, что все в полном порядке и что меня более чем устраивает не только сам дом, но и цена, за который я его снимаю. Она лишь махнула рукой, пояснив при этом, что жилье не возле центра города и не возле центральных пляжей трудно сдавать по более высокой цене. - Тем более уж тут ближе дикий пляж, до центрального идти далеко. А кому нужны дикие пляжи, расскажите мне? Люди сюда отдыхать приезжают ведь, а не ноги о камни ломать. - Дикий? – я впервые проявил хоть какой-то искренний интерес. - Да, однако он не ухожен и там нет абсолютно никаких благ для светского человека, совершенно, Вам там точно не понравится, - произнесла она таким тоном, словно бы знала меня много лет, а оттого и была так уверена, - Там везде камни, невероятно скользкие, в воду заходить трудно, потому там и людей нет никаких. Пусто и все тут. - Никаких благ... Занятно, а как же туда можно попасть? – уточнил я небрежным тоном, словно бы и интересуясь исключительно для того, чтобы поддержать беседу. - Из Вашего дома налево, а затем вниз по улице до самого конца. Внизу утеса и есть дикий пляж.       Она продолжила говорить о чем-то отвлеченном, кажется, что-то про то, что в нашем государстве никак не хотят облагородить пляжи и привести их в более культурный вид, но я уже и не слушал толком, лишь кивая рассеянно и смотря куда-то сквозь нее, думая о том, что я мог бы наведаться туда – в конце концов, раз там не было людей, там было спокойно, а лишь спокойствие и уединение мне сейчас и было нужно.       Распрощавшись, наконец, с крайне разговорчивой дамой, я отправился домой, так как купил ровно все, что мне было нужно. Этот день я также запланировал посвятить переводу, ведь никаких других планов и мыслей в моей голове не возникало и возникнуть не могло.       На следующий же день я, специально даже проснувшись пораньше, дабы не попасть под обжигающие лучи дневного солнца, вышел из дома и отправился по улице вниз, рассматривая от скуки небольшие небогатые домики, оплетенные плющом, да чужие сады, пестрящие разнообразием фруктовых деревьев и ягодных кустов. Не сказать, что я был доволен, ведь, проснувшись, я понял живо, что никакого желания идти куда-то у меня не было, да и соблазн остаться и посидеть немного за переводом был слишком велик. Но я пересилил себя, вышел из дома с надеждой на то, что мой выход наружу все же оправдает себя. И все же пока я шел по дороге, я не чувствовал в себе никаких отрадных чувств от происходящего, несмотря даже на то, что утро выдалось на редкость приятным – даже воздух был в тот день как-то особенно чист и свеж.       Я дошел до конца дороги, остановившись на каменной площадке. Я стоял на утесе, на том самом, на котором я уже побывал однажды, но, кажется, в прошлый раз я был явно ближе к центральной части города – дорога на утесе, верно, могла бы привести меня тогда в город. Теперь же, поняв, где находится центр, я, круто развернувшись, отправился по дороге в ровно противоположную сторону, дабы точно уж не наткнуться на людей. Я шел, пытаясь понять, как же можно спуститься вниз, при этом рассматривая синюю воду и цветущую великолепием природу вокруг себя. Здесь не было ни души, что не могло не радовать меня, уставшего от общества, а посему на какое-то время мне даже удалось успокоить всклокотавшее во мне уже было раздражение из-за столь раннего подъема.       Вдалеке я заметил несколько скромно жмущихся друг к дружке домиков, стоящих особняком от остальной части города. Подойдя чуть ближе к ним, настолько, что уже было возможно различить, что росло в чужих садах, я вдруг обнаружил то, что спуститься вниз было все-таки возможно – с утеса вниз шла деревянная лестница, которая мне никакого доверия не внушала, но спускаться по этим отвесным камням и земле вперемешку с колючими травами и разбросанными небрежно мелкими цветками не хотелось еще больше. Тогда я, проверив предварительно лестницу на прочность легким ударом ногой, начал осторожно спускаться вниз.       Очутившись же на каменном пляже, я, оглядевшись и поняв, что никаких признаков людей в округе не наблюдается, вздохнул тяжело и присел на большой валун рядом с собой дабы чуть отдохнуть и полюбоваться на море, ради которого я сюда и приехал. Я вглядывался в воду, которая здесь казалась много чище, чем вода на центральном пляже. Впрочем, оно было неудивительным – вода на каменных пляжах по обыкновению и была прозрачнее, ведь дно не было устлано песком, который могли бы поднять снизу игривые волны.       Я не сразу заметил, что я не один, но вскоре мое внимание привлекло внезапно движение с левой стороны от меня – я повернул голову и увидел, что с поросшего травой склона вниз сбегает мальчик, чудом лишь при этом не падая и не обладая, видимо, даже малейшим страхом скатиться кубарем вниз. Мне никакого дела до внезапного нарушителя спокойствия не было вовсе, а потому я вновь обратил свой взор на море, лишь краем глаза наблюдая за перемещениями юноши без всякой цели и интереса.       Он, оказавшись внизу и даже при этом умудрившись не упасть, приостановился, а затем не спеша подошел к воде и, пристально посмотрев куда-то вниз, ступил в стеклянную из-за отсутствия малейшей ряби от ветра поверхность воды, нарушив ее завораживающую недвижимость своим прикосновением. Тут же он, наклонившись, вымыл в море испачканные чем-то руки и, стряхнув с них ледяные капли, внезапно поднял взгляд и посмотрел внимательно куда-то вверх. Я тоже, повинуясь, верно, какому-то инстинкту, отчего-то задрал голову, но ничего особенного не увидел, а когда я вновь обратил внимание на юношу, тот уже смотрел на меня. Я смутился, а потому тут же с нарочито равнодушным видом отвернулся. Смею заметить, что я всегда обладал хорошей памятью на лица, а потому мне показалось при беглом взгляде на него, что я уже видел где-то этот пристальный взгляд и тонкие черты, а потому начал невольно перебирать в голове воспоминания, пытаясь понять, где именно.       Он помедлил. Затем он пошел вдоль берега, ступая прямо босыми ногами по еще не нагретым солнцем скользким камням, приятно блестящих возле самой воды. Шел он в мою сторону, но я никакого внимания на него нарочно не обращал, дабы со мной не надумали завязать разговор – я сюда пришел не для того, чтобы общаться, а ровно наоборот. Когда же расстояние между нами составляло около метра, он все же из деликатности остановился, затем вновь взглянул в небо и произнес задумчивым тоном: - Так Вы тоже увидели?       Я, заинтригованный все же тем, что мог в небе рассматривать загадочный незнакомец, тоже поднял голову и снова ничего совершенно не увидел в чистом голубом небе кроме его самого. Как назло ни единого облачка не было на небосклоне, даже чайки не кружились в воздушном пространстве. - Что же я должен был увидеть? – интерес все же победил во мне нежелание общаться с людьми.       Он улыбнулся рассеянно и посмотрел на меня с милым снисхождением, словно бы на ребенка, который еще мало что понимает в строении жизни: - Море, оно сегодня и наверху.       Я лишь посмотрел на него и, очевидно, я не сумел скрыть во взгляде своем напряжения и озадаченности, так как выражение его нежного и почти девичьего лица изменилось, после чего он произнес простодушно и без тени обиды в голосе: - Вы тоже не видите, но это ничего страшного. Мало кто видит, - он пожал плечами, а затем направился дальше вдоль берега, потеряв всякий интерес ко мне. Меня же этот странный диалог озадачил, ибо я ничего так и не понял, как бы я ни пытался переосмыслить сказанное. Создавалось ощущение, словно бы мы на разных языках общались, а не на одном. Впрочем, в первую нашу встречу так оно, верно, и было….       Я, проводив его взглядом, понял все же, где я мог его увидеть – это было в центре города, на рынке. Однако что он делал тут, если город был на довольно большом расстоянии от сего места? Очевидно, он жил где-то поблизости: мне сразу вспомнилась замеченная мною кучка небольших домиков.       Впрочем, не сказать, что я думал над этим долго – это все пронеслось в моей голове за минуту, пока я, наблюдая рассеянным взглядом за хрупким силуэтом юноши, не потерял его из виду, когда он внезапно свернул куда-то и пошел прочь от моря. Сразу же после этого из головы моей вылетели абсолютно все мысли о нем, после чего я уже не вспоминал о странном незнакомце – всю мою голову вновь заняли размышления о переводе. Я смотрел на спокойную воду и вдыхал такой приятный утренний морской воздух, но думы мои были далеки от того, что происходило со мной сейчас, ведь единственный интерес мой состоял в моей работе.       Надолго я там не задержался и, потрогав нехотя рукою воду и поняв, что она слишком холодна для купания, я отправился домой, вновь заставив себя взойти на трухлявую лестницу и подняться наверх.       Тогда я лишь смутно почувствовал какой-то частью души своей, что юноша, которого я встретил, был необыкновенным, однако это было чем-то настолько мимолетным и тихим, что я и внимания своего не обратил. Я не знал еще тогда, что судьба решит вновь свести нас вместе и эта случайная наша вторая встреча в таком живописном месте не станет последней.