The Fatal Man

Монотонно и безудержно мелькали за окном каскады придорожной зелени. Последние мягкие вечерние лучи целились в лицо через ветровое стекло из-за большого холма. Я почувствовала, что задремала на несколько долгих минут. Немудрено, принятые таблетки, усталость и убаюкивающая скорость сделали меня вялой и покорной. Припорошенный зелёной порослью горный массив приближался, грузно нависая над простором долины с морщинами накатанного извилистого серпантина дороги, и казалось, он заманивает в свои лучистые леса безвозвратно. В это чистое беспамятство стёганых изумрудных ковров в дрожащем буйстве цветения и тайную жизнь каменистых тропок. Тед пробирался всё глубже в тихую, окружающую со всех сторон, живую глушь. Обочины обрамляла полурыжая пыль, зарываясь в островки прилежной травы. В приоткрытое окно рвался щекочущий тёплый ветерок, что ставил соски торчком под майкой, а поскольку в этот день я не надевала бюстгальтер, это прибавляло острых ощущений в машине с Тедом. Однако на первый взгляд казалось, он сосредоточен на дороге и думает о чём-то своём. Луч солнца с вершины полоснул лобовое стекло, и звёздные мушки закружили передо мной в сомкнутых ресницах. Наконец я первая нарушила этот эшелон молчания между нами: — Нам ещё долго ехать, чтобы просто поговорить? — О да. Я бы мог долго... В голосе сквозила тягучая тоска, он искоса посмотрел на меня мучительно пространным взглядом. Безумная синева сгустилась. — Здесь прекрасные удивительные места, ты не находишь? Проговорил он вполголоса куда-то в сторону от меня и вырулил по направлению к склону, усыпанному разноцветными россыпями цветов. — Да... Всегда хотела исчезнуть в таком месте, раствориться навсегда... Это было моей детской фантазией... и чтобы никто не нашёл. Тед изучающе осмотрел меня, скрывая загадочную полуулыбку. — Интересно... Мне тоже никогда особенно не приходилось по вкусу человеческое общество. И я ответила ему усталой, тёплой улыбкой. После многозначительной паузы наш смех снова воссоединился в тональности гармонии. — Окей... так ты была плохой девочкой? Он мило приподнял одну бровь, заигрывая как мальчишка. Мою усталость будто бы снимал чай с мятой, так медленно и верно наступало расслабление, обычно настигающее нас в полуночной постели. — Почему "была"? Тед задорно ухмыльнулся в ответ на это. — Ну, вообще-то я числилась хорошей девочкой, в основном стеснительной, по будням, друзей не было, совращать было некому, приходилось всё время справляться самой, собственно, ничего плохого я так и не натворила... ну хорошо, каюсь, может, по мелочи. — Я тоже... Тед напустил благодушный вид, налегая ладонью на руль. — Я тоже таким был... В один момент я просто подумал, что на самом деле не понимаю, зачем мне друзья, что с ними делать... И... хер бы с этим со всем! Я и так неплохо справляюсь. — Мне всегда казалось, что найти общий язык можно с редкими людьми. А с другими нечего и стараться. Просто ты — социальная функция, играешь свою роль и всё. Носишь маску, кому какая разница... Снимаешь маску — снимаешь напряжение, становишься собой, но это уже твоё личное дело. В обществе нас учат взаимодействовать, а не дружить, ведь так? Иначе где наша утопия? Но... я думаю, каждый может встретить своего человека, для того и существует дружба... Тед блаженно зажмурился. Жук мотнуло из стороны в сторону. — Ага, ты права... Чёрт, это слишком хорошо, чтобы быть правдой... — Что именно, Тед? — Ты... Ло, ты... не знаю...что со мной... Он замялся. Я взяла себя в руки, чтобы не заряжать атмосферу неловкостью и смятением. — Здесь фантастические места. Надо почаще залезать на Уосатч... В детстве я убегала из дома... в каньоны, и шкерилась там, иногда до поздней ночи, однажды меня доставлял домой шериф. Было опасно там, но дома-то было опаснее... — М? Самые злые койоты? — Куда хуже... но прелесть в том, что они отлично учат выживать в этом мире. Под радостный смех Теда после моих слов мы преодолели ещё один поворот на подъёме. — Скоро будем на месте. Хочу кое-что тебе показать... — Звучит интригующе. — Да! Одно моё любимое местечко здесь, в этих горах... Там рядом с камнем, у тропы, будет густой кустарник, и мы поднимемся ещё чуть выше. Там и припаркуюсь. Он бросил быстрый взгляд и подмигнул мне: — Тебе должно понравиться! Спустя пару миль я заметила большой серый щербатый валун рядом с тропой и заросли кустарника. Мы въехали на отлогую часть склона, и Тед приглушил двигатель. Впереди тенистой стеной возвышались большие ели. Внизу осталась дорога и вид на погружающуюся в закат долину. Где-то за хвойным саваном лесистого склона уже таяли последние лучи уходящего дня. Прямо под нашими колёсами земля с каждой минутой погружалась в сумерки. В горах темнеет незаметно, почти мгновенно, как будто кто-то с вершины просто выключает свет. Тени становились всё длиннее, ветер прохладнее, синева неба глубже. Совсем скоро нас укроют сумерки, заваренные крепче кофейной гущи. В голове не осталось ни единой тревожной мысли, только сцеженное расслабление и чистота переживаемой неги. В таких безлюдных первозданных местах мне всегда становилось лучше. — Здесь дико красиво... Местечко фантастическое! С дрожащим выдохом я выглянула вниз на расстилающиеся просторы. В тот самый момент Тед резко сократил остатки расстояния между нами в этом тесном пространстве салона. Приблизился губами к щеке и несдержанно прошептал: — Ты... Ты фантастическая... И все эти... местечки... Он откровенно осматривал моё тело, раздевал взглядом. И я больше не могла скрывать эти чёртовы торчащие под майкой соски. Каждая мышца напряглась так, что одолевала дрожь возбуждения. Пальцы Теда медленно, совратительно пробирались по затылку в волосы. Тёплая ладонь накрывала шею, принуждая к полному расслаблению и податливости. Он приник носом к мочке уха и возбуждённо втянул воздух. От близости его кожи меня качнуло головокружение в сто баллов. Я больше не могла хоть сколько-нибудь держать этот натиск. — Места здесь убийственные... — его глаза искали полный, бескомпромиссный, довлеющий, прямой контакт. И я дала ему этот контакт. Я почти не шевелилась, и это, похоже, заводило его ещё больше. Взгляд помутнел, глаза остекленели от вожделения. Вновь проявилась тень одержимости, наползавшая от зрачка. Я чувствовала, как он изучает каждый сантиметр кожи, полузатаив дыхание. — Ты как будто вся состоишь из маленьких магнитиков... это может свести с ума... меня постоянно к тебе влечёт... Большим пальцем Тед провёл по губам, обозначая чувственный контур, и наружу прорвался ликующий выдох животной сущности. Я вздрогнула и откинулась на его руку, сметены все преграды на пути к полному подчинению. Он вдумчиво накрыл моё горло ладонью и обхватил с какой-то сильной потаённой страстью, пока ещё сдерживаемым проникновенным безумием. Обладанием, которое не оставляет после себя ничего, кроме обладания. Пальцы сцепились на добыче, скользнули плавно ниже, подушечки намеренно нежно задели сосок, чуть стиснули его через майку. В синих глазах мелькнула отстранённая жёсткость на фоне исступления. — И часто ты не надеваешь его? Или это только для меня... — Я... я не думала об этом... Сегодня жара весь день. Просто торопилась с утра собраться и забыла бра, вот и всё... Но я думала о тебе, да. — Это только для меня! Очень хорошо. И впредь ты будешь делать всё только для меня, да?! — Да. Тед задышал чаще, взгляд из мутного перешёл в совершенно расфокусированный и одержимый. Он терял контроль над собой. — Ты моя! — грубо втолкнул он шипением в моё ухо и больно прихватил зубами мочку. Я попыталась повернуться, но Тед вжал меня в сиденье. — Сидеть! Он покачал головой в ответ на мои телодвижения, руки свободно гуляли по телу, пальцы уже по-хозяйски сползли на молнию моих джинсов. — Ты что-то хотела? Раздеться сама для меня? — Тед... Я судорожно выдохнула в его губы, которые преследовали и не отступали, и наше дыхание перемешалось, становясь одним взъерошенным горячим целым. — Здесь будет неудобно... Но Тед только водил по мне глазами в крайнем возбуждении. — Я могу убрать временно сиденье, освободится немного больше пространства на полу. Ло! Я не могу больше ждать! — А о чём ты хотел поговорить, м? — Об этом... Некоторое время мы просто смотрели молча друг другу в глаза. — Знаешь, о чём я могу говорить сейчас? Только о тебе. Знаешь, о чём я думаю уже больше суток? Что у меня на уме? Ты! Потому что ты такая... Его глаза яростно блеснули, и Тед надменно улыбнулся. Это было похоже на оскал перед прыжком. И клыки вампира настигли меня. Он резко схватил за шею сзади, крепко сгрёб волосы в кулак, вжимая губы в мои, сталкивая их, словно волны о скалы, в непреодолимой сокрушительной силе порывистого жёсткого поцелуя, будто автокатастрофа накрыла нас. Зубодробительная авария, в которой он мог перемолоть меня. Мягкие сильные губы гладко проскальзывали, плавно набирая темп. Он удерживал меня за волосы и управлял как поводьями. Оставалось только отдаться течению поцелуя во избежание боли, ритм которого становился более тяжёлым, рваным, энергичным. Тед несдержанно исследовал языком мой рот, проникая всё глубже, присасываясь, начиная вгрызаться. Он держал меня под контролем. Я ощутила остроту укуса на языке, его зубы желали куда большего, — может быть, кусочек языка. Я же не смогла и дёрнуться, только прилежно слушать гулкие удары своего трепещущего сердца в голове, только подстроиться под его мокрый, тёплый, долгоиграющий ритм. Прошли часы. Так мне показалось. Тед не хотел прерывать поцелуй. Он бил все рекорды. Я просто обессиленно лежала в его руках, пока он продолжал со страстным увлечением потирать мои губы своими и всячески измываться над моим ртом, лаская и изучая его, терзая на все лады и овладевая безраздельно. Когда же он наконец остановил этот глубокий изучающий поцелуй, то сразу же захотел добавки. Мои губы болезненно ныли, от его лёгкой щетины на коже чувствовались потёртости. Но мне было хорошо как никогда, и я готова была переносить на себе ещё множество поцелуев и тягучее тепло его кожи. Тед быстро расправился с пуговицей и расстегнул молнию на джинсах, ладонь жадно наглаживала живот под майкой, нырнула ниже под бельё, накрыла своим жаром между ног. Тед нащупал пальцами клитор и слегка потеребил исследовательскими толчками. Подушечки пальцев доставляли ни с чем не сравнимые ощущения пронзающей всё тело остроты. Он медлительно проскользил между сочными складочками, издавшими хлюпающий звук. Какой же я была мокрой. Наверное, я протекла бы до самой обивки сиденья, оставайся я на месте ещё полчаса. Тед прижался к уху и нежно шепнул: — Ты такая мокренькая для меня... только взять... В голосе колыхнулся вульгарный щекочущий бархат. Он подцепил клитор пальцем и надавил сильнее, чуть поигрывая с разбухшим кончиком, доставляя мучительное наслаждение, током проходившее сквозь тело. Пальцы ласкали вход в моё нутро. Тед вводил их на полфаланги так, что я начинала выгибать спину. Он растирал клитор и губки настойчивее, наращивая темп, умелыми сильными движениями. Машину заполнили скользкие горячие звуки моего готового тела. Тед просунул язык в мой рот, прежде чем вставить два пальца в текущую вульву, один — опробовать и подготовить, второй — продолжить трахать пальцами в то время, как грубо ласкает языком. Из-за гиперстимуляции я поплыла сознанием и откинулась на спинку, но Тедди вернул меня силой в поцелуй, до боли зажимая волосы, надавливая на губы и проникая в рот. Его пальцы совершали поступательные движения внутрь в бешеном темпе, ладонь полностью накрывала лобок и клитор, что усиливало возбуждение и ускоряло накат тёплой волны. Я нестерпимо промычала и застонала громче. — Тебе нравится... нравится, милая? Теперь добавились пошлые расслабленные нотки в голос. И мне захотелось прокричать, но я лишь тяжело безнадёжно дышала. Тед готов был взорваться. — Милая сучка... мне тоже нравится! Он приник к шее и впился зубами, вылизывая, присасываясь, кусая как только мог, покрывая мою кожу жестокими лиловыми засосами. В следующую минуту он грубо задрал мою майку и натянул на голову так, что я ничего не видела и почти задыхалась. Он держал её узлом сверху, чтобы не смогла высунуть носа. Губы втянули сосок, особо не церемонясь, затягивали в кусачий поцелуй груди. Тед потирал их губами и жестоко кусал. Временами тело прокалывала такая острота, что я подскакивала на месте, но деваться было некуда. Он мог прокусить сосок до крови, но останавливался и смягчал ласки языком, однако моё тело помнило его зубы. Сумерки уже полностью покрывали Уосатч. Ночное небо врывалось в окна Жука. Тед самозабвенно целовал меня, не останавливаясь ни на минуту. Этот заводной механизм всё только желал большего. Он навалился на меня, стащил майку, тискал и мял как ему вздумается, хватал до боли и шлёпнул, когда я попыталась отодвинуться от него. Тед резко потянул на себя, и я оказалась у него на коленях. Меня уносил далеко один этот запах кожи и смазки. Я закопалась в его волосы, уютные и мягкие, поставила торчком, взъерошенный он чудовищно милый. Откинулась на плечо и поцеловала в шею, как же мне не хватало хотя бы одного такого дня, не думать ни о чём, стремительно нестись по течению бурной реки. — Ты ведь знаешь, что я хочу сделать? Напористо и ласково произнёс Тед чуть громче. Я кивнула, тем более, что мне в попу упирался его мертвецки окаменевший член. — Я положу тебя пока здесь, надо убрать сиденье... Он извернулся ловко, выбрался через переднее пассажирское, сложил сиденье и убрал назад, потом расстелил на освободившемся пространстве пола странное клетчатое одеяло и свою ветровку. Холодный ветер проникал в открытую дверь. Тед это заметил и сразу закрыл, так он согревал меня в этой тесноте. Он указал рукой на пол. — Ложись на спинку. Я лениво поёжилась на сиденье, улыбаясь ему игриво. — ...или это сделаю я! Хочешь, чтобы я уложил? Тед внезапно схватил мою лодыжку и потянул со всей силы в свою сторону. Я успела уцепиться пальцами за спинку сиденья и не удариться затылком при падении, но Тед тут же закрыл мою голову руками на полу, так что я бы всё равно не ударилась. Он навис надо мной всем телом и хищно улыбнулся. — Моя Ло, ты попалась! Тед сбросил свой серый кардиган, стащил с себя майку, обнажая рельефный разгорячённый мужской торс. Он стоял на коленях надо мной, торжествующе ухмылялся и возбуждённо сиял. Тёмные ореолы сосков подрагивали, мышцы напряглись как перед крупным легкоатлетическим забегом. Он довольно запрокинул голову и провёл ладонью по моей щеке. Джинсы полетели назад следом за всем остальным, Тед очень быстро расправился с ними, почти поставив меня на голову. Бельём он насладился подольше, оглаживая мои бёдра в этот личный тайм-аут. Но вскоре и трусики полетели за джинсами, их он сдёрнул даже резче, швы затрещали, а на коже горели красные следы. Он вцепился пальцами в бёдра, придвинул плотнее к себе, быстро и жёстко развёл ноги в стороны ладонями, пристроился между ними и высвободил изнывающий член с капельками смазки на головке. Я посмотрела на него и зажмурилась от нахлынувших бурных чувств. Он был из чёртовой чартовой десятки. Большой, широкий, с приятной бежевой крайней плотью, волоски на лобке были чуть светлее каштанового. Тед пошло хохотнул на мою реакцию. — Ты очаровательная! Я промычала и приоткрыла глаза: — А ты меня портишь... — Да... я хочу тебя! Тед обхватил член и пригладил, чуть подрочил надо мной нежными дразнящими движениями. Окончательно спустил брюки и трусы, оголив стройные мощные бёдра, опустился сверху и накрыл членом мой живот. Покрыл на всю длину, потирая, похлопывая и толкаясь вперёд на моей коже. Нежная кожа набухших яиц приятно касалась лобка и тёрлась о клитор. Тед оперся на ладони по бокам от меня, перенося на них вес тела, и продолжил растирать живот членом тяжелее и ритмичнее, резкие толчки уже могли оставлять синяки. Он навис надо мной всем телом и выдохнул в лицо: — Держись крепче! Ты стала моей. С этими словами он прорвался внутрь, силой заталкивая член. Я вскрикнула от боли, тщетно пытаясь расслабить все мышцы и сильнее цепляясь за плечи Теда, но он и не думал замедляться. — Расслабься... Сбившимся от перевозбуждения голосом заговорил Тед прямо в мои губы. Дыхание обжигало лицо. Кончик его носа касался моей щеки. Я чувствовала, как сжались стенки вагины, как он разрывает меня изнутри, заполняя всю своей плотью, точно может взорвать на мелкие кусочки, словно забирается в меня целиком. Тед чуть постанывает, погружаясь на всю длину, исследует, привыкает, замирает в проникновении, даёт почувствовать его и тоже привыкнуть к его размерам и ритму, замедляется на какие-то мгновения, ласкает изнутри, толкается бёдрами нежнее, чтобы перейти к более сильным и медленным толчкам, а от них уже увереннее к быстрым и грубым. С моих губ срывается стон маленькой сучки, такой он слабый и воздушный. Тед срывается с цепи. Толчки становятся тяжёлыми и ритмичными, темп более остервенелым. Единственный звук, заполняющий машину, — звук наших тел. Влага повсюду. Влажное трение кожи. Мокрый звук входящего в вагину члена. Мы встретились глазами, и синева нависшая надо мной, как туча, обволакивала своей похотью и вожделением. Капельки пота проступили на лбу Теда, его шее и груди, в складках кожи. Он прижался своим лбом к моему, чуть влажные волосы примешивали его влагу к моей. Ноздри раздувались от тяжести дыхания, губы касались меня плотно сжатыми. Он не отводил глаз и не закрывал, заглядывал прямо в душу, продолжая сильно толкаться внутрь. Губы бились о кожу, челюсти напряжены, Тед попытался укусить мою нижнюю губу. Он задержал вдох, а потом нетерпеливо выдохнул в сторону от меня. — Аххх... М-м... фак. Сбивчиво и вполголоса. Жук под нами нервно покачивался в разные стороны. Вернее, это Тед раскачивал его как мощный сексуальный агрегат. Вместе со мной. Я ощущала, как стенки влагалища туго сжимают его член, принимая в своё лоно. Тед двигался грубее, резче и быстрее. Сумасшедший собачий темп высекал искры у меня в животе. Ветровка смягчала удары головой о заднее сиденье. Рой смутных былинок приятных ощущений поднимался от низа живота и заползал в мозги. Рядом в висок упиралась какая-то железяка, похожая на лом. Сознание совсем помутилось. Тед приподнялся и положил ладонь на шею, он дошёл до кульминации и теперь сдавливал горло всё сильнее в последних самых глубоких и сильных толчках. Удушение заставило меня летать, уйти в отрыв от земли, почувствовать головокружение, лёгкость и возможное избавление от дыхания. Перед глазами порхали звёздочки. Огромное пространство оставалось надо мной усеянным созвездиями. Может, это был кусочек звёздного неба из окна Жука... Тед взорвался внутри, выплёскивая в меня сперму пульсирующими толчками, но моему сознанию ещё требовалось время, чтобы вернуться из темноты погружения на эту землю. Едкий дымок сигареты определённо привёл меня в чувство. Тед уже сидел на водительском месте, одетый в свои брюки, и покуривал в открытую форточку. Он посматривал в зеркало и заметил, что я пришла в себя. — Как ты, детка? Я ощупала голову и тело, вроде бы что-то чувствую, но места живого нет. — Нормально... сидеть тяжело, лежать тоже, может, стоять будет легче? Тед смешливо выдохнул порцию дыма и снова наблюдал за мной в зеркало. Его глаза сияли невыразимым озорным счастьем. Он почти напевал что-то под нос, смакуя затяжку за затяжкой. — Я первый раз в жизни потеряла сознание? — Я тебя придушил... Тед хмыкнул, не скрывая своего блаженства и кайфа от всей сцены. — Ну, это я переживу... Больше всего в этот момент мне хотелось пить, и перекусить, пожалуй. Я попыталась встать, но не рассчитала сил и моментально потеряла равновесие. Ноги не слушались, суставы разгибались с трудом, после Теда болело буквально всё, я еле могла держаться на своих двоих. К тому же, одеваться пока представлялось преждевременным, по внутренней стороне бедра вязкими ниточками тянулась его сперма, вытекающая из влагалища, и наши смешанные телесные жидкости покрывали мою промежность. Тед наслаждался зрелищем, подсматривая за мной. Он занимался самодовольным любованием и не двигался с места. — У тебя есть салфетки? Нужны срочно... Я совершенно открыто и непринуждённо махнула руками на свои бёдра. — Не-а... — Тед... я не шучу. Просто прошу. С его губ сорвался смешок. — Ты мне такой нравишься, естественной, моей. С моей кончой на себе. Семя тебе к лицу! И ты будешь его впитывать! М?! Ты моя навсегда. — Класс! Но мне же сейчас не одеться! Предлагаешь до утра тут сидеть? Хоть какую-нибудь тряпку всё равно найду. Тед не слушал, он ушёл в глубинные переживания и сладкие мечты, и я видела только эту его улыбку Сатира. — Ты что-нибудь хочешь? Наконец спросил он размякшим спокойным тоном. — Жутко хочу есть и пить! Тед открыл бардачок, достал бутылочку минералки и протянул мне. — Спасибо, Тедди. — Да, крошка... Краем глаза я приметила содержимое бардачка: какие-то таблетки, пистолет, шапочка, наручники, какой-то чулок, или мне показалось... — Наручники? — М? — он встрепенулся, как бритвой полоснули. — Можно узнать, зачем тебе наручники? Тед опустил глаза, но улыбнулся. — Хочешь по-настоящему узнать? — Возможно... Тед подмигнул мне, как бы намекая на скорейшее наступление проб. — Я был прав с самого начала... ты идеальная! Теперь блеск его глаз стал ярче звёздного неба. Я пошарила по полу в поисках чего-нибудь дельного, упаковку странных салфеток я всё-таки нашла под сиденьем. Потрёпанная и смятая, с запахом застывшей спермы. Я решила, что это мне подойдёт, всюду Тед и его проявления. Под передним сиденьем, у дальней двери, я нашла что-то блестящее и круглое. Внезапно это оказалась изящная серьга со сломанным замочком, белый кругляш, усыпанный блёстками. — А это чьё? Моё сердце глухо тревожно колотилось, я вглядывалась в лицо Теда в зеркале, но он обернулся, чтобы смотреть прямо мне в глаза. — Понятия не имею! Уверенно и абсолютно расслабленно ответил Тед. — Только не утверждай, что ты носишь такие, ладно? Я даже забыла про салфетки и всё остальное, настроение сгущало мрачные краски. Тед не шелохнулся. — Я могу предложить десятки версий. Правда не знаю. Скорее всего это я нашёл где-нибудь в хламе в новом доме, там столько всего было. Разные сломанные вещи... И выбросить забыл... Тед наклонился ко мне и вырвал серёжку из рук с неожиданной злобой и страстным запалом. Он вышел из машины, хлопнул с досадой дверью и швырнул серьгу куда подальше в чернеющий ночной кустарник. Затем вернулся и сел рядом со мной, пристально вглядываясь в глаза и прислушиваясь к моему состоянию. — Теперь всё? Больше нет ничего и никого! Я нежно приобняла его плечо и закопалась в волосы. Ощутила, как он успокаивается под моими ласками. — Надо отвезти меня в общагу. Меган меня прибьёт, если не обнаружит в постели сегодня ночью. — Я могу поговорить с ней. — О нет, Тед... Она как раз к тебе и приревновала. — Ну... могу тогда избавить тебя от неё... Тед лукаво усмехнулся. — И ты туда же! Этот безумный, безумный, безумный мир! — Ещё какой... Тед впился поцелуем в губы, а я охотно ответила на его тепло. Он поглаживал мою ногу, подбираясь с новыми силами к клитору. — Всё как в классическом детективе, ты же знаешь... — О да! И я осыпала поцелуями его лицо и шею, и маленькую родинку чуть ниже. Повисла на нём, предчувствуя новую волну его напряжения в штанах. — Я пойду на воздух. Постою немного снаружи. — Разрешаю только недолго! Тед напустил на себя строгий вид. — Есть, сэр! Я вильнула задом, поддразнивая его, и выпорхнула на освежающий холод позднего горного вечера. Вокруг расцветала жуть. Вдали ухали ночные птицы. Кустарник зловеще шелестел в темноте. С долины пробивались слабые огни города. Машину со всех сторон обступил мрак. Ночная прохлада приятно остужала разгорячённую сексом кожу. Я видела, как Тед включил фары и свет в салоне. На этом фоне моё обнажённое тельце выглядело совсем уж беззащитным и открытым в такой глуши. Но я всё-таки не полезла обратно в машину, хотя через пару минут начала подмерзать. Тед смотрел за мной через открытую дверь. В конце концов он не выдержал и вышел ко мне. — Я же сказал недолго! — процедил на ухо и сгрёб меня в стальные объятья не подразумевающие сопротивления. — Чего ты добиваешься? Наказания? Растирания по телу согрели меня. От Теда можно было подзаряжаться, не только греться на горячей коже. Я прильнула к обнажённому плечу. — Впредь не забывай надевать бра! Это всё принадлежит мне. — Как скажешь... Тед больно схватил меня за грудь, зажимая сосок между пальцами. — Ну конечно, как скажу! Абсолютно. Я рассмеялась. — Скажи "да, сэр"! Ну давай! — Да, сэр! — Да, вот так, умница. — Конечно, Теодор. — Ты знаешь, что теперь я тебя ни за что не отпущу? Ты то, что мне надо! Это невероятно... Ты хоть представляешь себе? Его глаза возбуждённо горели. — Я надеюсь, что всё-таки могу представить. Тед набрал побольше воздуха в лёгкие и размеренно выпустил. — Я не припомню, чтобы так трахался когда-нибудь в жизни... И он снова увлечённо и мечтательно окинул меня взглядом. — И кого же ты трахал? Это то самое математическое множество, не являющееся конечным? Кровь так и закипала в моих жилах, так и ринулась вверх, выплеснуться в голову. — Я знаю только, кого я трахнул этим вечером. И вот она мне память собой отшибла, Ло. Развратный полушёпот Теда над ухом делал этот кровавый коктейль в голове коктейлем Молотова. — И ещё я знаю наверняка, кого бы я отъебал прямо сейчас! Тед развернул меня спиной к себе и подтолкнул на капот Фольксвагена: — Давай, сучка! Холод металла врезался в грудь и живот. Тед прижал меня к машине, не давая приподнять голову, приспустил брюки и пристроился сзади. — Какая же ты мокренькая для меня, м! Так никогда не просохнешь, знаешь? Хочу для Скалистых гор второй Большой Бассейн! — Тед! — полукрик в горле перерождался в спазмы смеха. Но Тед только крепче держал мою голову прижатой к капоту Жука. Член по-хозяйски лёг на поясницу. Тед пару раз пошлёпал им и втиснул между ягодиц, скользко и горячо, напитывая своим запахом и силой изнутри и снаружи. Сумасшедшее давление под клитором приносило дикие приятные ощущения с одной стороны, и болезненные микроразрывы от гиперстимуляции с другой. Головка члена вздулась внутри, и я всем телом попадала в такт этого пульса. Тед начал загонять в меня грубо и необузданно в новом жестоком порыве, настолько энергично и небрежно, что меня сносило с капота под его напором. Он вцепился в бёдра, пальцы врезались в кожу с каждым резким ударом члена. Я почувствовала жгучую боль, синяки скоро проступят на коже в этих местах. Так он намертво удерживал мою задницу, неминуемо подающуюся исключительно навстречу его невоздержанному, горячему темпу. Тед стремительно, порывисто рвался глубоко внутрь. Скользкие звуки входящего под напором члена теперь заполняли всё открытое пространство вокруг нас. От машины до верхушек елей и кедров уносились прочь в насыщенном похотью гулком ночном воздухе. — М-м-м... Мягкие стоны Теда покачивались надо мной в ритме его неистовства. Он был близок к финишу, а когда входил в сексуальный раж, то мог сделать что-то неосознанное, даже нанести травму. И в этот раз, налегая животом и грудью на спину, замирая всем телом перед тем как кончить, он схватился за волосы и каждый из последних толчков внутри меня отмерил глухим стуком моей головы о капот Жука. Я не издавала звуков. Тед сильно сковывал моё лицо и голову ладонями, полностью накрывал собой, тело ныло в нежном экстазе, экстраприятные ощущения расползались от низа живота в тёплой вязкой слякоти. — Я мог бы сделать сейчас с тобой что угодно... Исступлённым низким тоном протянул Тед. Он приник к уху, напряжённо дыша. Я не шевелилась, что продлевало его завод, поддерживало эротический запал, а толчки становились тяжелее и сбивчивее. Он бурно выругался, сладостно изливаясь во мне второй раз за вечер, и влаги стало ещё больше. Я попросту плыла, как по маслу. Тед прижимался губами, оставлял засосы на скуле, заставлял привыкать к своим зубам, пробуя меня на твёрдость. Тед был повсюду. Наконец он орлом распростёр руки на капоте, опираясь по обе стороны от меня, торжествующе окинул взглядом сверху и прошептал: — Произнеси моё имя! — Тед... — слабо прошелестела я. — Очень хорошо. Он любовался, наслаждался моментом, всё ещё находясь внутри меня. А когда вынул член, процедил сквозь зубы куда жёстче: — А теперь на колени! И не дожидаясь моих действий или бездействия, подхватил на руки, обхватил горло и надавил, принуждая опуститься к его ногам. Я покорно держалась за его бёдра. Он размашисто вытер член о моё лицо, ещё остававшийся эрегированным, с набухшей головкой раздроченного, почти пунцового, цвета. Втолкнул за щёку, поласкал им мой рот. Я мягко и беспомощно насаживалась губками на ствол. Плавно скользила по всей его мощи. В какой-то момент Тед не выдержал, агрессивно оттянул за волосы и прижался яйцами к моим губам. Так и стоял надо мной. Словно прошла вся ночь. С губ не сходила нежность кожи, влага, которой я проглотила немало, расслабление его семенников. Он смотрел на меня сверху вниз и спокойно улыбался. Позже, в машине, когда Тед вернул на место сиденье и немного прибрал, мы смогли уютно устроиться и просидеть в полной убаюкивающей тишине почти целый час. Я так и не оделась, откинулась на спинку сиденья, вжимаясь в упругую обивку кожей, и кайфовала. Думала обо всём, что произошло этим вечером. Это было чем-то странным и будоражащим. У меня проявилось игривое настроение. Я закинула одну ногу на другую, выгнула спину, раскинула руки, открыто демонстрируя задорно вздёрнутую округлую грудь. Тед задержал дыхание, поглядывая на меня: — Ло... Ты такая сладкая... Он облизал губы и уставился на меня. Я потёрлась о сиденье, как это делают кошки, абсолютно разнеженно. — Давай останемся здесь на всю ночь? Он весь загорелся идеей, заново вспыхнул как спичка. — Мне бы хотелось принять душ и в постель... Я ласково усмехнулась. — Тогда поехали ко мне домой! — Меган сообщит в полицию... Скажет, что ты меня похитил. Тебе это надо сейчас? Тед вытащил из бардачка упаковку мятных леденцов и положил один под язык, вдумчиво поигрывая. — М-м... Я думал об этом. — О полиции? Или о... похищении? — Похитить тебя. Он произнёс эти слова всерьёз и без тени шутки. Но на моих губах играла молчаливая улыбка. Я всё ещё ощущала во рту его вкус. *** Тусклый свет коридора общаги встретил меня перегоревшей лампой в дальнем конце, прямо за нашей комнатой, что добавило мурашек нервозности моему ночному возвращению. Ноги не слушались, переставлять их приходилось сплошным волевым усилием. Я застыла перед самой дверью и пять минут просто буравила глазами дверную ручку, как паралитик. Что, если Меган уже вернулась? Я придумала с десяток убедительных версий своего позднего возвращения, множество поводов для задержки по своим делам, но с Меган все уловки могли полететь к чертям в одночасье. Я подпустила её слишком близко. Она слишком хорошо знала меня. Может, она сама задержалась? Тогда я напрасно терзаю себя. Ещё и чувствую себя коварной тварью, решившейся на дерзкий адюльтер. Я опасливо повернула ручку. Дверь чуть скрипнула, выпуская из проёма темноту комнаты. — Мег? Несколько минут я стояла на пороге, чтобы убедиться — Меган отсутствует. Решилась быстро проскользнуть в темноту и закрыть за собой дверь. Тут я и ощутила остро наточенный холодный металл у горла. — И куда это мы крадёмся, дорогая? Голосок Меган звучал куда острее лезвия ножа, что она приставила к моему горлу. — Опять решила напугать в отместку? Думаешь, сработает на этот раз? В конце концов, я ведь тоже знаю её как облупленную. Меган подтолкнула меня к стенке и ощупала, как ищейка Аушвица. — От тебя спермой разит за милю! И твоё довольное блядское личико просто так не сотрёшь. От самой Меган разило водкой. — А ты хорошо провела время и без меня! Меган дыхнула мне в лицо перегаром со злости: — А тебя, грязная мокрощёлка, наконец хорошенько оттрахали? — Ну давай, блять, режь на хуй! Поскорее! И я уже пойду в душ! Очень надо! Несмотря на достаточное алкогольное опьянение, Меган как будто обомлела или была основательно впечатлена и удивлена моему поведению. Она отступила и в сердцах бросила нож на стол. Тот с грохотом упал на пол где-то в темноте. — Ты... Ты — чокнутая блядь. — Я тоже тебя люблю! И я уже совершенно свободно и уверенно прошагала сразу в ванную комнату, зажгла свет и прикрыла дверь. Желторотая лампа уныло мигнула мне. — Ёбаная пизда! Раздался пьяный злой голос Мег. К чертям хотелось бежать, обратно к Теду. Я приглушила её ругань включённой водой и ещё долго сидела в душе под плавно сбегающими струями. Моё тело теперь хранило слишком много грязных секретов Теда.