The Fatal Man

Сирены... Полицейские сирены. Долгие заунывные звуки, пунктиром пронизывающие ночь. Море сирен, тонущее в самой чёрной бездне. Мне снова снилась ночь ареста отца... Его безжизненная равнодушная слеза, когда его заковали в наручники. Ужас, навсегда похороненный на дне моего сердца. Обманчивое спокойствие мира вокруг нас. Жизнь, в которой у тебя постоянно что-то забирают. Жизнь не принадлежит тебе, и каждый раз, пытаясь доказать обратное, присваиваешь себе каждый ценный миг, вгрызаясь в него зубами. Он был идеалом той малышки, что бы ни натворил, потому что плоть от плоти. Он был всем. Потерянный рай. Безусловной любви не требуется оснований и причин. Это то единственное, что невозможно потерять. Это больше тебя самого. В моих младенческих глазах на всю дальнейшую жизнь запечатлелся сильный сжатый кулак со стекающей струйкой ярко-красной крови. Как оказалось, отец со злости разбил стекло и поранил руку тем поздним вечером, когда устроил маме странную сцену ревности. Он всегда был спонтанным, непредсказуемым и буйным. Первый мужчина в моей жизни связал во мне чувство опасности с непреодолимой силой влечения. Я повернулась на бок и открыла глаза. Сколько раз я уже делала подобное, и всякий раз картина оставалась примерно той же. Но в этот раз Меган лежала на своей постели неподвижно, завернув голову в подушку. Обычно она встаёт первой, что бы ни случилось, и меня обеспокоил этот её отсутствующий вид. Слишком тяжёлое похмелье для такой сильной Мег? Или причина пока скрывалась глубже? Я надеялась только, что мы не рассорились окончательно ночью, и она не обиделась. — Меган, малыш? Но Мег не отзывалась. Утро становилось всё нескладнее и противнее. Непременно должно было что-то случиться ночью, а я не обратила внимание. Собственные сладострастные переживания перехлестнули все остальные мысли, и я упустила из виду Меган. Просто уснула, даже не попыталась подойти к ней и успокоить. Я метнулась с постели и чуть не наступила на нож. Тот лежал на полу после вчерашнего. Я присмотрелась к глубокому цвету бордовых разводов на лезвии. Теперь, при утреннем свете, было чересчур кошмарно и чудно — прозреть кровь. Я схватила этот чёртов нож, всё ещё не веря своим глазам, неужели она успела поранить себя. — Мег! Та лишь едва шевельнулась на боку. Задыхаясь от волнения, я поспешила к ней, чтобы растормошить и убедиться, что она не навредила себе. Маленькое пятно крови зияло въевшимся клеймом на одеяле под её запястьем. Я перевернула её и увидела небольшой косой порез вдоль проступающих вен. Меган вяло поморщилась, словно прогоняя свой самый дурной сон, и вдруг болезненно застонала в моих руках. Её глаза выглядели заплаканными, а сама она довольно измученной. Я никогда ещё не видела её такой надломленной. — Что ты сделала, Мег? Она приподняла тяжёлые припухшие веки и посмотрела сквозь меня. Жуткий риторический вопрос. — Как себя чувствуешь? Я ощупала её лоб, проверила на другие порезы, но всё было в норме. — Как себя чувствуешь-то?! Мег попыталась оттолкнуть мою руку, тихо всхлипнула и прошептала: — Отстань от меня, сволочь... — Ещё чего. Я за аптечкой схожу сейчас! И сволочь вымыла нож, протёрла его насухо, тщательно прибралась, вернулась с аптечкой и даже торопилась всё это время. Меган беспомощно смотрела на меня. Я увидела её внутреннюю маленькую девочку, её уязвимую, хрупкую сторону. Она будет изо всех сил защищаться, но на самом деле нуждается всего лишь в принятии. Я присела рядом с ней и доверительно заглянула в глаза, пытаясь внушить всю мою поддержку и понимание её чувств: — Мег, прости меня. Пожалуйста, прости за моё горячное поведение этой ночью, абсолютно честно прошу, за слова, которые могли ранить, но явились ответом на твою резкость и нежелание войти в моё положение. Я знаю, что ты чувствуешь... Это слишком много перемешанных чувств... и нежность, и ярость, и досада, и тоска... И все чувства вполне естественны. Но я прошу тебя обратить внимание и на мои чувства! Пожалуйста, если мы перестанем с тобой ходить по этому эгоцентрическому кругу, то наши отношения могут выйти на более высокий и гармоничный уровень. Если только ты действительно хочешь, чтобы они наладились... — Всё сказала? — ядовито буркнула Меган. — В общем, да, моя милая! Меня клонило в смех. Меган была впрямь милой, когда дулась. Как моя малышка. — Дай-ка сюда... Я настойчивее потянула её руку, зафиксировала надёжнее и быстро обработала антисептиком. — Ай, блин... — Мег по-детски зашипела. — А теперь вот так! И я заклеила ранку мягким бактерицидным лейкопластырем. — Спасибо, док. Меган всё больше смягчалась, и я вновь уловила её любовный взгляд. — Нормально я. Просто... волновалась за тебя ночью, ты ведь ушла и всё! Я не знала даже что с тобой. — Извини, я не смотрела на часы. Я вообще не люблю носить часы и не люблю постоянно следить за временем. Люблю немного теряться в пространстве и времени. — Знаю. Ты не от мира сего... Это и выводит из себя! А ещё... ты, видимо, нашла себе крепкий член! Вижу, как ты сияешь, да-да! Это любовь? — М-м... может быть... — Но? — Помнишь Дэвида? Мег закатила глаза и умудрённо кивнула. Кто ж не знает Дэвида! — Ну так вот... Не хочу, чтобы получилось в точности как с бывшим. Он и парнем-то мне нормальным не был, я называла его друганом! Но тут другое... Мег, с Тедом всё по-другому, это нечто неповторимое... — Угу. Я ночью учуяла этот душок... неповторимый, повеяло, знаешь ли! — Ох-х, Мег! Ты не на том акцентируешь внимание! Может быть, это любовь всей моей жизни? — Я акцентирую внимание на твоих жутких синюшных засосах на шее, что это вообще? Это засосы или один сплошной синяк просто в том месте, где должна быть шея? И надеюсь, что твоя жизнь будет достаточно долгой для такой любви! Меня душил смех смущения. — Ну... Мы увлеклись, да... Но это было... классно. — Угу... — и Меган снова поникла. — Как ты умудрилась так порезаться, м? Только не говори, что метишь в суицидники ради зависимых отношений со мной! — Да просто... это было классно. — Мег, я серьёзно! — А я не заметила в темноте. Я вообще плохо помню, что делала с этим ножом. — Вполне себе хреново... Да, и вот ещё что... Никогда больше не берись за нож и не угрожай им, если не собираешься пустить в ход! Это тебе не детская игрушка. Прошу... Ты знаешь меня, и знаешь почему... И знаешь, почему это меня так взбесило! — Знаю... — Меган потупилась. — Я ведь правда хотела тебя прирезать! Но поняла, что люблю тебя сучку, ты единственная, кого я люблю вообще... И потом, с кем мне глушить пиво и ныть о своём. — Мег... — я тихонько поцеловала её в макушку и обняла. — Я могла погибнуть у себя дома в тринадцать! Последний рубеж был давно пройден... Понимаешь, от руки самого близкого и родного человека! Этот нож резал по живому, по всему настоящему во мне... Никогда не угрожай мне ножом! Просто запомни, что это максимально бесполезное действие в отношении меня. Меган с необычайным отчаянным теплом прижалась ко мне. Я ощутила её заклеенный порез на своей шее, и мне в голову пришла мысль, как с ней я обрела свой дом, тот самый милый дом, что никогда меня и не отпускал. И эти трогательные объятья — только начало. Меньшее из всего беспредела, что я могла бы допустить... Стрелки часов бешено устремились к восьми. Солнце вовсю выжигало уличный асфальт уже с утра. Ещё один долгий день и ещё одна предстоящая бессонная ночь в дежурной смене экстренной службы. Но мысли в голове были настолько неповоротливыми, что я сомневалась, буду ли в должной форме для этой работы сегодня. Тед одним вечером перевернул во мне всю подноготную с ног на голову, которая теперь скверно работала. Мне необходим тактический тайм-аут. Я не должна встречаться с ним. И вот тут-то я и войду в свою прежнюю превосходную форму, и жизнь вернётся в повседневное русло. Я ещё раз проверила сумку, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Ключи, учебники, шоколадные батончики в качестве подзарядки и перекуса, каждый раз когда уходила в смену. Пока Меган принимала утренний душ, я уже спешила влезть в свои новые, тугие до ужаса ужасов, туфли-лодочки. Надеялась вернуться живой в них же и не стереть ноги в прах. По крайней мере, они соответствовали выбранному на этот день элегантному стилю бежевого платья-карандаш с крупным чёрным орнаментом пуговиц. Я поправила причёску и выдохнула в полной готовности, озорные распущенные волосы опять рассыпались по плечам в своей непокорности. На улице меня сразу же схватили солнечные лучи, хоть возвращайся за кремом для загара. — О боги! Скорее бы снова лето! — иронично пропела я себе под нос. Тёплые зайчики норовили превратиться в ожоги на белой коже. И я решила быстро найти необходимый транспорт у тенистой аллеи. Туфли немного натирали при ходьбе. Я остановилась на тротуаре и наклонилась поправить задник одной из них. Наклониться оказалось той ещё стратегической задачей, вся тазовая область и живот при движениях сковывала тянущая боль после всего, что вытворял со мной прошлой ночью Тед. Половину туловища я по-прежнему не чувствовала, даже после целительного сна. Вот это был номер! Я кое-как поправила жёсткий, впивающийся в кожу край задника, и вдруг заметила прямо перед собой неподвижную пару мужских светло-серых мокасин. Они перекрывали тротуар на моём пути. Я быстрее подняла голову и увидела сосредоточенное лицо Теда. Моя голова находилась как раз напротив его паха. Как он удачно встал! — Ой, Тед... Блин, ты меня напугал! — Да! Доброе утро! — он благодушно рассмеялся, радуясь жизни этим солнечным утром. — Доброе... Он держал руки в карманах, стоя передо мной всё ещё в преграждающей путь позе. — Это утро обещает продолжение нашей ночи? Тед игриво приподнял брови, и я поймала волну его настроения, сексуальные намёки будут продолжаться, тем более пока я не выпрямлюсь, что я и сделала, подхватив сумку. Я совершенно не готова была его увидеть и порядком замешкалась. — Я тебя напугал, говоришь? А кого ты ожидала увидеть, м? Грабителя? Может... Насильника? — его глаза сияли, и он снова пошло хохотнул. Но я не была настроена на такой специфический юмор. Почему-то внутри меня всё в этот момент пережимало. — Кого-то вроде Джокера, наверное... Я замялась, пытаясь собраться с мыслями. А Тед ещё больше развеселился. Он от души упивался каждым мгновением, прямо и откровенно. — Окей окей, теперь я всегда рядом, и ты в полной безопасности, милая. Приятные мурашки поползли по ногам к животу. Тед пожирал меня глазами. — О да? Даже от Насильника? — вызывающе выпалила я. Тед приблизился к моему лицу так, чтобы касаться кончиком носа. — А это... только если не будешь пытаться сопротивляться. Глубокий вкрадчивый голос, таящий обещание будоражащего физического опыта, тёплый бриз дыхания, терпкий запах одеколона, долгий, затягивающий взглядом, тёмный омут голубых глаз, вталкивающий в опасные странные игры, проторили мурашкам дальнейший путь по позвоночнику к шее и лицу. — Мне на автобус надо, могу опоздать... Я попыталась освободить голову от нахлынувших моментально острых чувств. Но Тед окончательно перегородил мне дорогу. — Не-а... Это что ещё такое? Попытка побега? М, милая? — Нет, Тед... Милый... Ты... Он запустил руку в мои волосы и исступлённо перебирал, вдыхая аромат. Тёплые объятья со всех сторон накрепко заковывали меня. И я увязла в этой пелене, зарылась носом в его кофту на груди. Она пахла хвоей и мускусом. Тед приподнял мой подбородок и жадно поцеловал, запуская язык в рот. Терпкий привкус сигарет и лосьона после бритья обожгли мне губы. Его вкус наполнил мой рот, его слюна, его частицы. Его метки. Влажные следы губ на шее, по контуру уха, он аккуратно обвёл его и сладко присосался к мочке, постепенно заставляя прочувствовать всю остроту своих клыков, как дикий зверь на воле. Я всё же постаралась прервать это внезапное уличное буйство и отстраниться, но уже настойчивее и определённее. Однако поставленная мной ладонь между нами встретила штурмовое сопротивление безудержной силы, грозящее переломить запястье как спичку. — Тедди, стой... Мне правда надо идти... правда. В его мгновенно помутневших глазах отразилась только злоба и пустота, на какие-то считанные секунды он показался раздражённым, даже выбешеным. Ещё пару минут я сопереживающе заглядывала ему в глаза в полном молчании. Так мы стояли до тех пор, пока он первым не заговорил снова. — Поедешь со мной. — Ты специально приехал за мной? Я огляделась в поисках его Жука. Тот смирно стоял в самом конце нашей улицы под одним из вязов. — Я подумал, сегодня прекрасное утро для прогулки, ну и вот... — Живёшь поблизости? — На первой авеню. — Не так уж и близко... Катался всё утро? — Немного... Я, вообще-то, хотел сделать тебе сюрприз. — Получилось, — я улыбнулась, больше чтобы взбодриться. — Правда? — Тед будто хотел получить особенное подтверждение. — Да, правда. И он снова засиял, как милый мальчуган. — Скажи, ты хоть спал этой ночью? — Да-да, я даже летал во сне... Мне хватило и пары часов, я не мог больше просто лежать, не терпелось до нашей встречи, а ты не скучала по мне всю ночь и утро? — Я вырубилась, но скучала... — обессиленно прыснула я в ответ. — Сногсшибательно выглядишь, как всегда. — Ты тоже как всегда. Мы шли к его машине через улицу под тенью деревьев. Тед подхватил мою сумку и по-джентльменски лихо закинул на заднее сиденье. Жук стоял в таком укромном подготовленном месте, что у меня закрались подозрения насчёт правдивости его слов о полётах во сне. Уж не поджидал ли он меня прямо на этом самом месте всю ночь? Подкараулил даже точное время моего выхода. Правда, выглядел при этом бодрым и отдохнувшим, явно переоделся и принял душ, даже сделал укладку сегодня, волнистые волосы образовали забавные торчащие ёршики от геля. Мы сели в машину, и Тед сразу наклонился ко мне и пощекотал носом, целуя щёку. — Ты сильно занята сегодня? — в его голосе появились бархатистые ласковые оттенки. — Ну, у меня есть свободное время после пяти... А вечером у меня смена, я работаю в ночь в местном центре экстренной психологической помощи. — Да ладно! — Тед не на шутку оживился и засмеялся. — Я тоже в таком работал, уволился потом. С ума сойти! У нас даже это общее! И как тебе там? — Не сахар! Я слишком много думаю о проблемах других людей, а порой хочется просто поболтать по телефону! Тед сделал маску слишком серьёзного выражения на лице, и мы оба громко расхохотались. *** Наматывать круги по университетскому стадиону в качестве инициативы по индивидуальной физической подготовке — не самый лучший вариант, если вам нужно просто подкачать попу. Я же ответила на вызов Спаркса, который занимался лёгкой атлетикой и утверждал, что это считается обязательным для каждого его друга, — сделать по стадиону хотя бы четыре полных круга. А поскольку на последнем практическом и тесте мы невольно сдружились, то он и повлёк меня в их компанию, которой я, конечно, не принадлежала, но поддерживала поверхностные отношения. Томми уже отбегался и куда-то слинял с Брендой. Чарли что-то увлечённо читал на скамье. И только я нарезала круги, подгоняемая топотом Спаркса за спиной. Тот не отставал, приклеился намертво на хвосте, временами изрядно веселился, играя в индейцев и улюлюкая. Я держалась из последних сил. В конце концов, после моей безумной ночи этот трюк давался крайне тяжело. Все мышцы просто изнывали. Кристофер устроил гонку преследования и бежал за мной круг вплотную. В моём темпе. Мне даже показалось, что он дышит мне на ухо. Я обернулась и заметила, как он пялится на меня сзади. И тут-то я просто развернулась ему навстречу и прервала этот бег. Крис сравнялся с моим плечом и сделал вокруг меня почётный забег. — Йуху! Ло, ты была хороша, чёрт побери! Ты всех сделала! — Иди ты, Крис! Он широко добросердечно улыбался, отирая со лба пот. Русоволосая непослушная чёлка ещё больше растрепалась и теперь стояла торчком. Крис зашёл за спину чуть ближе, мы едва соприкасались плечами, но его слишком бледная молочная кожа и атлетичный торс в белой безрукавке нарушали границы моего личного пространства. — Как дела? — Прекрасно, Спаркс. — Псс... ну и как всё прошло? — Крис склонился ко мне, изображая глухую конспирацию. — Прошло что собственно? — я даже усмехнулась. В тёмно-серых глазах Кристофера тоже промелькнула лёгкая смешинка, но быстро растворилась в едкой бездне предельного внимания. — У вас был секс? С Тедом... — Крис смотрел почти не мигая. — Слушай, Крис... Мы же не будем это сейчас обсуждать, нет? Даже если был... Я забрала свои вещи и направилась к выходу со стадиона. — Я принял к сведению! — спокойно крикнул мне вслед Кристофер. В душевой был сломан замок на двери, поэтому пришлось обыскать всё помещение и убедиться, что никто не засел там, но душ принять как можно быстрее в любом случае и переодеться. Я неотступно ощущала на себе чей-то очень внимательный взгляд. Может быть, из окошка напротив. Как будто глаза могли оставлять материальные следы на коже, могли всячески дотрагиваться. Я подошла к ребристым четырёхугольным квадратам стекла в стене напротив и выглянула — за ними довольно пустынный двор. А вот в коридоре за спиной какой-то подозрительный шелест одежды и мягкий крадущийся звук шагов. Я собрала свои вещи и готова была нырнуть в проход, чтобы выскользнуть за дверь. Но прямо в этом проходе он схватил меня за руку. Тед. Подхватил и втолкнул обратно к душевым. — Ты чего? Тед! Мы договаривались о встрече чуть позже, много позже... — Тихо. Я знаю. Не могу отпускать тебя надолго. Решил проверить. — Ну кто ещё будет подсматривать за мной из окна, как не мой извращенец... Понравилось зрелище? Он был раздражён и несколько перевозбуждён. — О да, можно много-много раз незабываемо подрочить... Знала бы ты, что я мог бы сделать с тобой... Я заглянула прямо в его глаза, не пытаясь прервать продолжительный проникновенный контакт, чтобы он почувствовал, насколько я могу знать это, насколько полно чувствовать его. В этом контакте не осталось пустот, таким тесным и цельным он был. Тед горячно вздёрнул мои руки над головой и прижал к шаткой двери душевой за запястья. — Что он хотел от тебя? — Ты имеешь в виду Спаркса? — Я имею в виду этот бесполезный кусок мусора... — Крис хотел поговорить. — О чём ему с тобой говорить? — Малыш, Тедди, прошу тебя, ну ты же знаешь, люди обычно всегда о чём-то говорят, всякая чепуха большей частью, мне не было интересно. Забавно, но он спросил только, был ли у нас с тобой секс... — И зачем этому пидору? Заскучал за журналами в своей комнате? — Вот ты ему и расскажи... — Боюсь поставить этому чудику кровавую мозоль. Губы Теда искривились в усмешке, больше похожей на здоровый оскал. — Пока я посещаю занятия и работу, мои периодические социальные контакты неизбежны, милый. И что же это значит, м? — я ласково улыбнулась ему. — Я знаю... У меня есть одна идея на этот счёт. Тед морщил лоб и настырно брал на абордаж тяжёлым, внушающим взглядом. Я не сдержала лёгкий смешок. — О, Тед! Ты бесконечно милый. Не могу же я сидеть на цепи вечно?! Его горячие губы дорвались до шеи, оставляя мокрые отметки. Тед ухватился губами за горло и прошёлся по нему языком, словно лезвием от уха до уха. Я тёрлась о его лицо и тонула в нём. Душевые наполнились тяжёлым сдавленным дыханием. — Ты вообще должен быть у себя на лекциях... И я хожу на лекции не для того, чтобы течь как последняя сучка здесь... — Ты ходишь, чтобы течь для меня, даже если всё рухнет к хренам. Голос Теда стал глубже, надтреснутым и мучительно развратным. — Мне не забыть, какая ты у меня маленькая и тугая... Я думал весь день о тебе, вспоминал ночь, какой ты была... такая мокрая и узенькая... и только я могу сделать тебя чуть пошире. Ладонь порывисто смяла платье и ворвалась в промежность. Я непроизвольно зажала его между ног. — Ты тоже думала обо мне? — страстно шепнул Тед. — Постоянно... — нежный шелест слетел с моих онемевших губ. Тед приложил мою руку к ширинке брюк, и я ощутила всю мощь его эрекции. — И о нём? Моё дыхание окончательно сбилось. Тед схватил меня за горло, добиваясь ответа, чтобы я смотрела прямо в глаза. — И о нём?! Я выпустила дрожащий возбуждённый выдох. — Да, Тед... Тед как будто что-то промурлыкал в ответ или прорычал, зарываясь губами в платье. В дверь к нам решительно постучали. Это были ребята из спортзала, целая команда в разноцветных шортах, и они, вероятно, услышали, что в душевых кто-то есть. Мы с Тедом сделали вид, что разговаривали здесь наедине, и поспешили скрыться из вида. Тед пошёл на свои пары по трудовому праву, а я — на социологию. Но, сдаётся мне, думали мы по-прежнему совсем не о том.