Глава V
12 октября 2019 г. в 05:22
Я застала Теда сидящим в кресле, он вытянул ноги и что-то рассматривал.
Даже как-то по-домашнему.
В общем, как у себя дома.
Я обратила внимание на порядок, установившийся сразу после его прихода. Неужели он ещё и прибрался быстро за Меган, пока я ходила за штопором? По крайней мере, сейчас мягко светил ночник в нашем лунном абажуре и все вещи лежали на своих местах, составляя пентаграмму уюта. Постельное покрывало аккуратно расправлено, только посередине едва заметный отпечаток его недавних посиделок.
Успел примериться, значит.
— Кхм... Не знаю уж, подойдёт ли этот, но другого у нас нет.
Я подошла к нему вплотную и протянула штопор. Он задумчиво обхватил моё запястье целиком, как будто собрался взять штопор вместе с рукой, и потянул на себя с нежным нажимом. Тёплые пальцы скользнули по коже вниз, вдоль холма Венеры, и цепко прихватили ногтевую пластинку большого пальца. Внезапно из комнаты откачали кислород, и жаркое удушье снова поднималось к горлу. Тед заметил это трепетное замешательство и ласково улыбнулся. Я поспешила отнять руку, чтобы он не так шустро присваивал мои части тела и моё пространство. Теперь он суетливо вертел штопор, пытаясь оторвать рукоять или что-то такое непонятное изобразить.
— Этим бутылки открывают.
Шутливо напомнила я. На мгновение показалось, что у него другие планы на ночь.
— Всякое, не только бутылки. В быту можно приспособить практически под любые нужды.
Его глаза сверкнули.
— Не обязательно хозяйственные...
— Чего не пробовала, того не пробовала. А я смотрю, ты парень хозяйственный, даже моя соседка по комнате так не прибирается обычно, может, вы поменяетесь местами?
— Хах, хотел немного помочь, если ты не против...
— Я-то не против, правда... это как-то чересчур...
— Чересчур что?
Чуть напористее тон и голову склонил так, что меня сверлил этот острый взгляд исподлобья.
— Напоминает обыск, нет? — я выдержала на себе взгляд.
— А есть что скрывать?
Он потёр пальцами подбородок. Глаза мягко светились при свете лампы.
— Всё как на ладони перед тобой!
Я развела руками.
Он благодушно рассмеялся.
— О, ну... тут действительно довольно чисто, много книг, записей, никаких следов посторонних и... мило.
Он расслабленно хмыкнул.
— Даже алкоголя нет, кроме одной нашей бутылки...
Тут я вспомнила, что не достала вино сама, однако бутылка уже была выставлена.
— А ты обычно всегда так поступаешь при знакомстве с новыми людьми? Сразу проверяешь на компромат?
— Да я пошутил. Но... кто мне по-настоящему нравится...
Он слегка озадаченно свёл брови и облизал губы.
— А я...
— М-м...
Он чуть наклонился вперёд, мягко подначивая к ответу, внушая доверие и являя собой непоколебимое внимание.
— Я нечасто подпускаю людей ближе среднего круга знакомств. Для меня это целое приключение, и не то что проверяю, а просто устраиваю чистки, начинаю избегать новых знакомых, как только они пытаются приблизиться... Понимаешь?
— Это что-то вроде поглощения? Ты хочешь растворяться в этих границах, обладать наверняка чем-то навсегда без страха утраты, чем-то своим собственным... поэтому становишься цепким и разборчивым.
Его радужка потемнела, и тени стали глубже. Глубина мысли качнулась и замерла в молчаливой безысходности.
— Да, именно так.
Полушёпотом, едва не охрипнув от волнения, говорю я.
И закрываю лицо руками на какие-то мгновения.
— Всё в порядке?
Чувственно интересуется он. Никогда ничего подобного раньше не испытывала. Это трудно было объяснить себе с полпинка.
— Да, да... Чем-то своим... Своим миром.
— Это напоминает каннибализм, — въедливо произносит он, и тон его голоса становится глубже и проникновеннее.
— Сделать неотъемлемой частью себя!
Произносим мы с ним уже в один голос и ритм.
Меган картинно откашливается и тактично нарушает этот душевный баланс и гармонию.
— Добрый вечер, друзья! Ну и всё... о добром. Я ненадолго покину вас, чтобы не мешать.
Тед мгновенно подрывается с места и сразу же замирает.
— Тед, это Меган. Меган, Тед.
Представляю я каждого, и они кивают друг другу вполне вежливо и сдержанно.
— Не засиживайтесь. Мне ещё отсыпаться сегодня...
— Окей!
Опять в голос отвечаем мы с ним, невольно заигрывая в переглядки.
Меган бросает свой последний тяжёлый взгляд на меня и удаляется из комнаты нетвёрдой походкой. И мы с Тедом оба прыскаем со смеху, не сговариваясь. Он даже больше, ну а мне беспокойно на душе за неё.
— Я обещала ей, что недолго...
— О, да?
Он как будто невинный агнец моргает и расплывается в совершенно мальчишеской улыбке.
— Думал, до утра...
Я начинаю волноваться, но уже за него.
— А у тебя точно есть ночлег в этом городе?
— Ну... — он разводит руки.
— Я здесь новичок...
Явно хочет отшутиться и отсылает к моим же ранним словам.
— А я тогда абсолютно серьёзна была, между прочим.
Возвращаю я его к сути нашего разговора. И он морщится мило и почти тает на глазах.
— То есть ты категорически против романтики? — ловит он меня.
— Ну я на тёмной стороне луны, на теневой стороне... там и романтика соответствующая, сечёшь?
И его глаза вспыхивают тайным огоньком из глубин.
— О да! Я тебя понимаю.
И мы совершенно безнадёжно пытаемся оторвать наши глаза друг от друга, только крепче путаясь цепкими душами в затяжном взгляде. Такая родственная ловушка.
У меня кружится голова, и я наконец закрываю глаза. Романтика.
— Я дом снимаю тут, недалеко... — он разрывает молчание первым. — Но, в принципе-то, могу и в машине переночевать, если меня там вырубит...
Его радостный гогот выводит из лёгкого оцепенения. Но я по-прежнему тащусь и без всякого вина в этот вечер.
— Волнуешься за меня? — голос слегка поигрывает сексуальными брызгами шампанского.
— Очень!
Я смотрю со всей серьёзностью, и он не перестаёт светиться счастливой, беззаботной улыбкой.
— Э-эм, вино открыть?
— Да... пожалуй. Но мне на пару глотков. Завтра учебный день.
Пока Тед залихватски подбрасывал бутылку, играясь в бармена, потом так же лихо откручивал крышку и выкручивал пробку, я прибрала с кресла взятую им фотографию. На фото мне тринадцать, и я с моими родителями на пляже, выходной день, а вечером отец поставит ей очередной бланш.
— Отличное фото!
Вдруг я вздрагиваю от громкого голоса и оживаю.
— Взрыв из прошлого, — улыбаюсь я.
— Мне нравится купальник! — он раскованно подмигивает, уже полностью отдавшись моменту.
Я смущённо сглатываю, и не знаю что ответить.
— Да что там можно разглядеть... мне же только тринадцать на этой фотке.
— Всё! Всё что нужно.
Он опять меня безумно смущает.
— Шикарную фигурку ты от меня не скроешь!
И это звучит обнажающе откровенно.
Это словно проникновение со взломом.
— Так вот что ты там разглядывал... — рассеянно комментирую я.
Он смеётся, почти захлёбывается.
— М-м, ну не совсем... Мне было многое интересно. Твоя жизнь мне интересна.
Я прячу подальше фото, очень старательно.
— Предупреждаю тебя, буду ненасытен! Теперь мне всё интересно, я хочу узнать о тебе всё. Всё-всё, включая твои самые маленькие секреты.
— Позволь тогда и мне твои...
Он перестаёт улыбаться и вглядывается в моё лицо, тень сумрака снова проносится вскользь и исчезает в его глазах.
— Я выдержу... — вдруг тихо добавляю.
— Посмотрим... — его голос трескается, звучат ласково зловещие нотки.
Ещё неясно, о чём идёт речь, но сердце тоскливо замирает в груди.
— Бокалы? — шепчет он заигрывающе.
И мы проходим в кухню, где тихо урчит холодильник. Тед постоянно норовит сократить дистанцию и обхватить за талию. Он разливает вино по бокалам, пока я подогреваю обалденные спагетти с говядиной от Меган. Полчаса мы проводим молча ужиная и поглядывая друг на друга. Уединение и ночной комфорт окутывают меня, вино разогревает на медленном огне моё тело, разбегается по венам, пробуждая всякие томительные фантазии о сексе, в которых слишком много хардкора.
Тед смотрит внимательно, оценивающе, его взгляд просто раздевает до костного мозга. Но мой мозг слишком затуманен, и с каждым глотком рубиновой приятной жидкости из бокала всё туманнее смутное между нами.
Он вздыхает, глядя на меня с покачивающейся нежностью:
— Я закурю?
— Угу... Пожалуйста... Хоть я и не курю...
Я послушно кладу подбородок на руки.
— М-м, мне можно всё, да?
Оставляю без ответа эту вольность и просто наблюдаю за ним.
Его глаза мутнеют в сигаретном дыму, он пьян и по-прежнему очень озабочен мной.
— Так что же насчёт романтики?
Он нетерпелив и упрям.
— А что? — слегка краснею в ответ, но не веду бровью.
— Почему нет? Откуда такой скептический настрой?
Его язык чуть заплетается, но от этого он становится только забавнее и милее.
— Фух, тема не из лёгких, и все эти танцы с бубном, что называют романтикой, по факту просто чистая формальность и ханжеские ритуалы язычников. А настоящей романтике это всё не нужно, она естественна, её можно проживать в чистом виде в каждом мгновении жизни. Вот. Совсем необязательно быть при этом сладкоголосым певуном и мелодраматическим лицемером.
Тед слушал и не сводил с меня глаз. Кажется, эти слова, в их порядке и последовательности выбора, его убаюкивали. Сигарета тлела, источая едкий горьковатый дымок, и мне становилось дурно с каждой минутой, пришлось сделать три больших глотка холодной воды.
— Устал?
— Нет.
Он забрался под кожу помутневшими глазами: — Я неутомим... с тобой.
Меня аж пот прошиб после всего.
— Скажи...
Он затушил то, что осталось от сигареты в импровизированной пепельнице из маленькой чашки.
— Я само внимание!
Он мягко улыбнулся, скорее даже устало приподнял один уголок губ.
— У тебя были серьёзные отношения?
Я выдержала паузу, собираясь с основательным ответом.
— Не случились. Это больно вспоминать...
Тед потянулся за следующей сигаретой, становясь всё более смурным.
— Угу, я должен понять, продолжай...
— Парень остался в Колорадо. Мы дружили со старшей школы, даже планировали пожениться весной прошлого года, но у него появилась какая-то...
— Овца?
Закончил за меня Тед, и я спрятала свой смех в ладонях.
— Она, да... Меня не интересуют предатели, Тед. Не будем об этой жопке!
— Жопной дырке! — громко повторил он, делая затяжку.
Я отхлебнула вина, и меня окончательно повело.
Тед исподтишка пожирал меня пьяными глазами, медленно выпуская дым изо рта. Серые облачка срывались с его мягких губ.
— У тебя с ним что-то было?
Вдруг спросил он. И это прозвучало так резко, как на допросе, или как провокация.
— Нет! — коротко и просто ответила я.
— Совсем? — он сканировал меня, как детектор лжи.
— Совсем! Можешь проверить и убедиться.
Тед склонил голову: — Хмм, конечно.
Он поёрзал, снова потянулся за сигаретой. Казалось, совершенно утрачивает контроль над собой.
— А по тебе не скажешь... Ты выглядишь такой... сексуальной.
— Так-то по многим чего не скажешь! А они на завтрак детей едят.
Тед затянулся с оттяжкой, и это движение выражало все непотребные похотливые мысли, проносящиеся в его голове. Он усмехнулся.
— И правильно. Никто не должен получить то, что принадлежит другому.
Он медленно устало выдохнул и хищно впился в меня глазами.
— Крышу сносит.
Он провёл кончиком языка по губе и хохотнул.
— Я, пожалуй, пойду в комнату, душно тут... Я прилягу.
— Останься со мной!
— Да я с тобой! Только могу потерять сознание от всего этого дыма коромыслом... для меня такое в новинку!
— Тогда потеряй! Я тебя сам отнесу!
Капризы моего странного кавалера становились всё агрессивнее, жёстче, ненасытнее и экспансивнее.