I never asked to be a demon

Чтобы хоть чем-то занять себя, помимо бесцельного брождения по чужой квартире, Азирафель решил позаботиться о цветах. Он почувствовал, как они задрожали, стоило ему приблизиться, и не сдержал мягкой улыбки, заботливо протирая зеленые листья влажной тряпочкой. - Вот так… Все хорошо. Все будет хорошо. Он не был уверен, говорит он растениям или себе. Заканчивая одну сторону комнаты, он наткнулся взглядом на запасной распрыскиватель, поэтому прошелся вдоль горшков еще раз, бормоча снова что-то утешительное. Растения, кажется, были всерьез озадачены таким поведением своего хозяина. Он не кричал, не буянил, его руки были непривычно ласковыми, и казалось, что они немного светились. Листья буквально тянулись к Азирафелю, будто выпрашивая еще немного любви, а ангел был только рад еще задержаться. Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. Азирафель вернулся в кабинет, в который раз оглядевшись, зацепившись взглядом на телефон Кроули. Демон оставил его на столе, и ангел уже несколько раз ловил себя на мысли, что, возможно, он сделал это намеренно. Нет. Кроули не мог все бросить. Однажды Азирафель уже усомнился в нем, уже думал, что демон хочет раздобыть святую воду и уничтожить себя этим, а на самом деле… От воспоминаний ангела передернуло. Крик и шипение в ванной, вскинутая в последней мольбе чужая ручонка – все это тяжелым грузом осело на самом дне разума Азирафеля, но всколыхнулось от непрошенных воспоминаний. Достаточно просто мысли, что Кроули не искал смерти. Он хотел жить. Ноги сами привели его в спальню. Кровать была аккуратно застелена, шторы все еще задернуты. На комоде – две стопки одежды, черная и белая. Словно только что они дурачились, изображая друг друга, чтобы отвлечься от мыслей, что их ожидало. Улыбка тронула губы Азирафеля, когда он вспомнил, как Кроули ругался, одеваясь, ворча, что похож на капусту, что в одежде Азирафеля жарче, чем в Аду, как он сам помимо воли трогал свою шею, слишком открытую, как будто обнаженную… Азирафеля бросило в дрожь. Нет, эта тема тоже не подходила. Да что это с ним такое? Возможно, стоило поспать. - Люди, придумавшие сон, чертовы гении, - как-то сказал ему Кроули, развалившись на диване в задней комнате книжного магазина. – Если ты не пробовал, ангел, это того стоит. Это как перезагрузка для мозгов. Тогда Азирафель возмутился, что у него есть дела поважнее, чем валяться на кровати несколько часов, завернувшись в одеяло, и наблюдать собственные фантазии. Кроули привычно отмахнулся, но тема периодически всплывала в их разговорах. Может быть, попробовать снова? Если это можно назвать перезагрузкой для мозгов, Азирафелю она не помешала бы сейчас. Ничего разумнее, чем попытаться проникнуть на Небеса, он придумать не мог, а где-то в глубине Азирафель не был готов так нагло нарушать правила. По крайней мере, пока он не мог точно сказать, что произошло с Кроули. В конце концов, если у него снова не получится заснуть, он сможет… он еще не знал, что, но никто же не заставлял его лежать на кровати демона, верно? Азирафель нервно оглянулся на дверь и присел на постель. Подсознание сразу подсунуло ему образ Кроули, так сладко спавшего, иногда стискивавшего пальцами одеяло. Спутанные рыжие волосы, расслабленное лицо, приоткрытые губы, едва слышное дыхание. Взглядом ангел нашел ту самую потрепанную подушку, которую явно использовали чаще других. Протянув руку, он положил ее поближе к краю и осторожно прилег. Запах Кроули. Азирафель закрыл глаза, зарылся носом в эту подушку. Запах окружал его, обволакивал, дарил ощущение защищенности, спокойствия. За долгие годы Азирафель привык, что Кроули находил его, где бы он ни был, и всегда приходил, когда ангел нуждался в нем сильнее всего. Как персональный… кто? Демон-хранитель? Может быть. Азирафель сонно улыбнулся. Еще немного. Он полежит так еще немного, в этих воображаемых объятиях, погруженный в эту иллюзию чужого присутствия, и даже так, будучи невероятно далеко, Кроули снова подарил ему чувство покоя. *** Шесть чертовых тысяч лет он рисковал всем, что имел, ради одного ангела, дороже которого у Кроули не было ничего. Иногда он чувствовал себя, как рыцарь в сверкающих доспехах – как, к примеру, войти в церковь, приплясывая как можно элегантнее, как подобает джентльмену, и спасти чужую задницу и ее книги. Или круто вылететь на дорогу в охваченной огнем машине, подъехать к все той же чужой заднице, пообещать решить все ее проблемы и пойти разбираться с обидчиком. Любой ангел бы на его месте не захотел бы даже видеть его. Но Азирафель был рядом и, что еще важнее, позволял Кроули быть рыцарем для него. Хлопал глазками, намеками без слов упрашивая демона испарить пятно краски на своем пиджаке, угрожал никогда больше с ним не разговаривать, если Кроули сейчас же не решит его проблемы (и проблемы всей Земли заодно), ненавязчиво гремел кандалами в 1793, сочиняя сказки, почему сам не может освободиться. Ну ладно, возможно, и не сказки. Но тащиться во Францию, чтобы поесть блинчиков? В такой одежде? Когда ты не можешь чудесить? Это ли не провокация? Вообще произошедшее в той камере Кроули хранил в памяти особенно тщательно. Слишком хорошо он помнил жадный взгляд Азирафеля, осмотревший его с ног до головы, когда ангел обрадованно повернулся на его голос. Он словно раздел демона глазами, пробормотав "Боже правый", то отворачиваясь, то снова смотря на него, и Кроули готов был поклясться в этом. Неужели… это все было неправдой? Неужели ангел притворялся? Ангелы вообще умеют играть в подобные игры? Кроули знал, что демоны вполне могут. Не все, чаще всего им не хватает хитрости, чтобы играть чужими чувствами. А ангелы? Азирафель был… достаточно стервозным засранцем, чтобы так с ним обойтись? Или нет? "У всего же есть предел, - хмуро подумал Кроули, откладывая отчет. – Допустим, ты захотел меня отшить. Снова. Почему так? За что? Что я сделал не так? Зачем отправлять сюда, чтобы я попал… к нему в лапы? Это шутка такая? Когда мне смеяться?" Услышав шаги, он нервно оглянулся. Но это были все те же работяги-ангелы. Гавриил не появлялся. Кроули в который раз сказал себе, что думать про Азирафеля не время. Инстинкт самосохранения требовал находиться в окружении ангелов и параноидально реагировал на каждый посторонний шум. При всем при этом следовало не забывать улыбаться и махать ангелам, которые знали Азирафеля и хотели поздороваться. С Азирафелем он может разобраться потом. Сейчас важно не попасться в более крупные неприятности. Если Азирафель и Гавриил… Кроули не мог заставить себя закончить эту мысль и поднялся, шумно вздохнув и показательно потягиваясь, чувствуя, как расслабляются затекшие мышцы. Если у Гавриила что-то было к Азирафелю – если, подчеркнул он – то можно попробовать применить любимый трюк ангела. Он вполне мог, скажем, отвергнуть его. Точно. Отвергнуть Гавриила по-азирафельски. Но стильно. Ох, пожалуй, Кроули сделает это с мстительным удовольствием. За шесть тысяч лет он мог выпустить целую книгу об этом. "Тысяча и один способ отвергнуть мужчину по-ангельски". Звучит, нет? Однако Гавриил не отвергся. Видимо, в этом была разница между ними. Кроули ценил отношения с Азирафелем, ценил чужой комфорт, позволяя себе лишь поддразнивать, но никогда не требовал от ангела чего-либо взамен. Ему достаточно было просто быть рядом – будучи демоном, он не имел права просить большего. Гавриил не был заботливым, он явно не был из тех, кто заботился о чужом удовольствии, и уж точно не собирался спрашивать разрешения. Кроули понял это за секунду до того, как закончил свою высокопарную запутанную речь, прочел по странному огню в фиолетовых глазах и успел отпрянуть в сторону прежде, чем Гавриил широким шагом оказался на его месте, явно намереваясь снова зажать в углу. Кроули учуял его, когда выходил из комнаты за последней порцией проверенных отчетов. Ну как проверенных, бегло просмотренных, никто же не ожидал от него, что он серьезно будет их проверять? Ему не нужно было присматриваться, и ему не нужно было дожидаться, пока ангелы, направившиеся к выходу, как по команде, оставят его одного. Ускорив шаг, он затесался среди них, постаравшись пробиться туда, где их было побольше, мило – отвратительно мило – улыбался. Гавриил, остановившись в коридоре, опешил, глядя на него. Кроули кивнул ему, всем своим видом показывая, что он очень занят, как и все эти веселые ребята, и очень-очень спешит. А когда архангел пошел рядом, сообщив, что Азирафелю непременно стоит пойти с ним в какую-то там комнату, Кроули неохотно остановился и самозабвенно начал пороть всякую чушь, включая и то, как здорово ему работается и как он не хочет прерываться. Мало кто мог выдерживать такое количество болтовни. Кроули, когда хотел, мог быть невероятно болтливым, причем специально сочиняя самую бредовую ерунду на свете. Но он так сильно увлекся, что не заметил опасности, когда Гавриил вдруг принял его разговор и даже поддерживал весь этот бред. Он не заметил, что они куда-то идут, он был занят тем, что подводил архангела к мысли, что все эти телесные контакты – дело слишком земное, что не пристало небесным существам. Во всем виноваты противные белые стены, как в них вообще можно спокойно ориентироваться?! Только сейчас, увернувшись от рук Гавриила, Кроули понял, что они одни. В пустой комнате, видимо, что-то вроде переговорной, судя по нескольким большим столам и куче стульев. Сейчас здесь никого не было, ведь тот, кто мог бы созвать совещание, сейчас был готов взять его одним только взглядом. "Плохо. Плохо-плохо-плохо, очень плохо". Кроули мог кружить вокруг него сколько угодно со всей своей змеиной грацией, насколько позволяли его пухленькие ангельские ножки. Он мог обходить эти большие столы, не сводить взгляда с Гавриила и упрямо продолжая бормотать с виноватой ангельской улыбкой, что это все недоразумение, что это лучше прекратить, что он же уже все понял, зачем переходить на крайности, мы же хорошие, ради всего святого. На пятом или шестом круге Гавриилу начало это надоедать. Он смотрел уже не так вежливо, преследуя свою цель, начиная злиться. Сначала он показывал, что никуда не торопится, ведь он закрыл дверь сразу же, как только Кроули юркнул за стол, дураку было понятно, что он сбежит при первой же возможности. Какой же удивительно находчивый ангел. - Ну, - произнес он, улучив момент и резко толкнув стол от себя. Столешница ударила Кроули по бедру, и тот отпрыгнул к стене, прижав ладонь к месту удара. - Ради всего святого, - Гавриил почти пнул соседний стол, так что тот буквально отлетел к стене рядом с демоном. Кроули подобрался, забыв об ушибе, тем не менее отступая туда, куда стол отрезал ему путь. - Мне же нужно проучить предателей в наказание? – Гавриил усмехнулся. Кроули сжал пальцами край стола, прижимаясь к нему спиной, и неожиданно проворно запрыгнул на него, разворачиваясь на бедрах и сильно отталкиваясь ладонями, пересекая столешницу, чтобы спрыгнуть с другой стороны. У него почти получилось, однако когда его ноги уже были готовы коснуться пола, сильная рука вцепилась в ворот его пиджака и рывком опрокинула на лопатки. Падая, демон больно ударился затылком и зашипел, зажмурившись. Гавриил перехватил его уже за волосы, чтобы убедиться, что "Азирафель" никуда не денется. Он вообще любил держать за волосы. Когда-то Азирафель от этого жеста становился шелковым. Но не сейчас. Кроули открыл глаза уже через секунду, уставившись на Гавриила, молниеносно оценивая ситуацию. Ему категорически не понравилось, как он сейчас лежит – на столе, лицом к не самой желанной части архангела, что было весьма опасно. Кроули дернулся, чтобы встать, зашипев тихо сквозь плотно стиснутые зубы, стараясь игнорировать тот факт, что его удерживают, но Гавриил решил, что его дорогого друга нужно проучить получше, и буквально стащил Кроули за волосы со стола. Тот упал на пол, закрываясь рукой, словно ожидая удара, однако затем вскочил на ноги, как распрямленная пружина – резко, всем телом. - Ты не на Земле больше, Азирафель, - вновь напомнил ему Гавриил, за волосы оттесняя его к стене. Каким бы непокорным ни был Кроули, как бы он ни пытался вырваться из чужой хватки, это ему не помогло. В конце концов он был прижат спиной к стенке, шумно дыша и глядя неотрывно на архангела. "Не смей. Трогать. Это тело. Таким образом". Гавриил усмехнулся, протянув руку и взяв его за подбородок. Кроули отмахнулся от нее, и архангел сощурился. - На колени. - Ч-чего? - На колени, - Гавриил сильно надавил на чужую макушку. – Будь хорошим мальчиком, Азирафель. На колени. "А по пернатым яйцам не хочешь?" – так и вертелось на языке, но Кроули лишь прошипел: - Нет. Он не сдастся. Не без боя. Если этот архангел хочет его получить, ему придется придумать что-то получше вырывания чужих волос и самодовольного еблета. Кроули подобрался, распределяя вес, чтобы ударить первым, но Гавриил, видимо, прочел это по его глазам. Отпустив его волосы, архангел плавно отступил на полшага, зная, что остановить свой удар коленом демон уже не сможет, с размаху вдарил по чужому затылку и сразу же, пока Кроули не очухался, нанес удар в живот. Демон согнулся пополам, задохнувшись рычанием, обмяк в чужих руках, так обманчиво беззащитно. Гавриил был вынужден подхватить его, чтобы несдержанно вскрикнуть, когда Кроули безошибочно точным быстрым рывком впился зубами в его запястье, сдавив челюсти так сильно, чтобы прокусить кожу. Это было неожиданно. Слишком неожиданно для архангела. Злость в нем превратилась в гнев за считанные мгновения, вспыхнула ярчайшим светом. Кроули зажмурился, разжал зубы, ослепленный, потеряв ориентацию в пространстве. На мгновение силы покинули его тело, защита Азирафеля не была заточена под такое воздействие ангельской магии. Гавриил оскалился, ощутив его секундную слабость, как хищник, почуявший кровь. *** Он был прав. Гавриил не был тем, кто заботился о чужом удовольствии. Белоснежный пиджак валялся около стены. Рубашка, слегка надорванная, болталась на одном плече – Кроули не дал скинуть ее совсем, словно это спасло бы его. Спину холодила стена, руки, задранные высоко и неудобно над его головой, архангел крепко держал своей. Живот горел – Гавриил бил сильно, выбивая из Кроули остатки сопротивления. Дышать приходилось через раз, глаза невозможно было открыть из-за слепящей светом ярости и нарастающего возбуждения архангела. Кроули оставалось жмуриться, дергать запястьями, пытаясь освободиться, и наощупь лягаться, словно это могло остановить Гавриила. "Убери свои руки… от этого тела!" Эта мысль билась у Кроули жилкой на виске, но вскоре и она растаяла во всепоглощающей ненависти. Он был бы очень рад выпустить ее. Дать себе волю. Распахнуть змеиные глаза, зашипеть, вцепиться в глотку. Но свет, который мог настолько проникать сквозь защиту Азирафеля, мог испепелить его за секунду. Кроули оставалось только извиваться, надеясь, возможно, задушить Гавриила коленками или сломать ему шею ударом пятки. Архангел пресекал все эти попытки. Одна нога Кроули, на которой он почти сидел, была надежно зафиксирована, другую он уложил к себе на плечо, откровенно наслаждаясь видом. Его бы воля, он бы не возился с ним. Ему хотелось довести до крика. Но "Азирафель" оказался настолько узким, что попытка взять его просто так, без подготовки, могла стать весьма сложной задачей, а "ангел", казалось, только и ждал момента, чтобы вырвать руки из плена и продолжить бороться. Нет уж, хватит. Гавриил по горло был сыт этими гонками. Когда он добавил после одного пальца сразу три, Кроули рыкнул. Запрокинул голову, сделал неопределенное движение, даже смог слабо ударить Гавриила в ухо коленкой. Тот и бровью не повел, пару раз грубо толкнувшись в него, затем хмыкнув, видимо, решив, что с него достаточно. - Будь ты паинькой, Азирафель, я был бы нежнее, знаешь. Ради всего святого. - Но ты изменился. Не в лучшую сторону, к сожалению. Брататься с демоном еще никому не шло на пользу, но я вытряхну из тебя всю тьму, что он в тебе зародил. "Брататься?!" И этот туда же. Кроули слегка поворачивает голову, облизывая губы, чувствуя слабый привкус крови на языке. И даже находит в себе силы улыбнуться – он не знал, почему, может… может, потому что его Ангел мог бы это сделать?.. - Лучше гореть в адском пламени, - хрипло прошипел он и отвернул лицо, закрываясь локтем, спасаясь от полыхнувшего светящегося гнева. Он не преувеличивал. Лучше гореть в адском пламени, лучше утонуть в святой воде, лучше остаться жить в церкви, чем змеей извиваться под гребанным архангелом Гавриилом, стискивая зубы, не позволяя себе издать ни звука, ни стона. Лучше отдаться в руки Хастура и Вельзевул, чем чувствовать его внутри себя, почти физически чувствуя свою беспомощность впервые за очень долгое время, задыхаться от близости чужого света, слыша редкие оскорбления в адрес демона Кроули. Защита Азирафеля от чужой благодати работала на износ, но не была заточена под подобное. Кроули сорвался на крик, ощущая, словно его выжигают изнутри, заметался, тщетно пытаясь вырваться, оттолкнуть, уползти, спрятаться, но его только развернули лицом к стене, заломив руку за спину и поставив на четвереньки. *** Азирафель проснулся резко, как от толчка. Спросонья и в темноте он не сразу понял, где он находится. Ангел прижал ладонь к груди, пытаясь восстановить прерывистое дыхание. Точно. Спальня Кроули. Он заснул, и, видимо, надолго. Кроули так и не объявился. Азирафель надеялся, почти ждал, когда засыпал, что проснется от раздраженного шипения, будет слушать возмущение демона, который застал в своей постели непрошенного гостя, и даже придумал парочку отвлекающих маневров. Но никого не было, он все так же был один. Ангел облизнул пересохшие губы и слабо поморщился от неприятного привкуса. Он поднялся на ноги, вытянув руки, наощупь пробираясь к двери и щелкая выключателем, заморгал от света, озираясь, словно впервые видел эту комнату. Он бросил взгляд на кровать, заметил на подушке, которую обнимал, небольшое влажное пятно и покраснел. Отлично, он мало того, что заснул в чужой квартире на чужой кровати без спросу, он еще и обслюнявил во сне подушку Кроули. И что теперь делать? Ну… никто же не видел?.. Азирафель на нетвердых ногах подошел к двери в ванную комнату, зашел внутрь, щелкнул выключателем. Даже плитка, даже раковина – все даже здесь у Кроули было в черных мрачных тонах, и Азирафель передернул плечами. Никакого уюта, слишком холодно и нелюдимо. Как демоны вообще так живут? Глубоко вздохнув, он наклонился над раковиной, умываясь и приводя мысли в порядок. Ждать Кроули не имело смысла, это точно. Если бы он мог, он бы уже появился. Нужно было действовать, но как..? Выключив воду, Азирафель притянул к себе полотенце, вытерся и поднял голову, поймав свой взгляд в отражении. Там на него смотрел демон Кроули, обеспокоенно и встревоженно, своими нереальными желтыми глазами с вертикальными зрачками. Азирафель специально когда-то попросил его снимать очки, когда они вдвоем и их никто не видит. Он так любил их. А теперь он мог любоваться ими сколько угодно… Поддавшись неизвестному порыву, он протянул руку, провел пальцами по грани зеркала. Загорелая кожа, чуть шершавая, длинные пальцы, узкое запястье с выступающей косточкой. Азирафель перевел глаза обратно на лицо, с любопытством высунул язык. Не раздвоенный. Странно. Он поднял взгляд на рыжие волосы, взъерошенные и слегка приплюснутые с одной стороны после сна. Посмотрел на руку. На волосы. Осторожно и медленно поднес ладонь к себе, запустил в волосы. Такие мягкие, такие нежные. Зазеркальный Кроули не возражал, прикрыл глаза, улыбнулся теплой ангельской улыбкой. Не отрывая глаз от отражения, Азирафель провел пальцами по виску, по маленькой татуировке, и, осмелев достаточно, трепетно погладил по щеке. Волна мурашек пробежала по телу. Поглощенный зрелищем, ангел зачарованно стоял перед зеркалом, нежно гладя себя по щеке, очерчивал пальцами лоб, скулы… губы. Приоткрыл их податливо, но сразу поджал, устыдившись, и закрыл глаза. Снова – лоб, скулы, губы… Но теперь – представляя, что это Кроули, это его рука гладит его по щеке, очень осторожно, словно боясь спугнуть. Он был готов поклясться, что чувствует чужое дыхание на своем лице, хотя знал, что это наверняка его воображение. Но это было так сладко… *** Кроули ворвался в ванную, захлопнув за собой дверь и тут же заперев ее. Как ни старался, он никак не мог унять дрожь ни в содранных коленях, ни в ослабевших руках. На запястьях назревали синяки от железной хватки Гавриила, а опускать глаза ниже Кроули не решался. Кожа под волосами горела. Кроули не помнил, как он попал сюда, в ванную, это просто чудо, что это была почти соседняя дверь. Он не был уверен, что смог бы убежать дальше, да к черту, он не был уверен уже ни в чем. Ему хотелось унять дрожь, ему хотелось сорвать с себя кожу и выбросить, ему хотелось смыть с себя все произошедшее. Смыть. Вцепившись в раковину, Кроули глубоко вздохнул, повернув подрагивающими пальцами кран. Шум воды манил, демон наклонился ниже, сложил ладони лодочкой, готовясь набрать как можно больше, чтобы можно было утонуть… Он замер в сантиметре от прозрачной струи. Вода слегка искрилась, и это было не отражение от ламп. "Ну конечно. Какая вода еще может течь на Небесах?" Кроули передернуло, и он резко выпрямился, рывком закрыв кран. Схватился теперь за столешницу, низко нагнув голову, глубоко дыша. "Не думать, не думать, не думать". Зажмурившись до цветных пятен перед глазами, он сосредоточился только на дыхании, не позволяя мыслям рассыпаться в опасных направлениях. "Не думать. Не думать о том, что сейчас было. Это прошло. Это позади". Дышать становилось легче. Он открыл глаза, проморгавшись, и побледнел, увидев на груди следы чужих укусов. Из груди вырвалось низкое рычание. Он развернулся, ища взглядом буквально что угодно, чтобы прикрыть тело ангела. Противно. Отвратительно. Унизительно. Ужасно хотелось смыть с себя чужую слюну, пот, сп… Боже. Нет, не хотелось – это было нужно, как воздух. Он почти схватил полотенце, висящее у двери, но в последний момент одернул руку, испугавшись, что оно могло быть пропитано святой водой. Огляделся почти в панике, чувствуя, как заканчивается его самообладание. Когда он был готов заорать в бессилии, в дверь неожиданно постучались, и самый омерзительный в мире голос бодро позвал: - Я принес твою одежду, солнышко. Кроули отшатнулся, словно его ударили. Развернулся к двери всем телом, задрожав еще сильнее, сжав губы в тонкую нитку, стискивая зубы так сильно, что казалось, еще чуть-чуть – и сломает. У него не было выбора. У него опять не было выбора. Он набрал в грудь побольше воздуха. Быстро, все сделать быстро. Щелчок открываемой щеколды, быстрым рывком схватить белую стопку одежды, не глядя, захлопнуть дверь перед самым носом архангела и лихорадочно запереться. Это было просто, это заняло несколько секунд, но забрало все оставшиеся силы. Кроули глухо и тихо завыл, скидывая новую одежду на гладкую поверхность рядом с раковинами, и закрыл лицо руками. Заново. Глубокий вдох. Еще раз. На ощупь схватить первую попавшуюся одежду, кажется, жилетку, вытереть лицо, шею, тело – чтобы досуха, чтобы без следа. Не думать. Ни о чем не думать. Чувствовать холодный пол босыми ногами, замечать сквозь закрытые веки свет ярких ламп, чувствовать ткань жилета пальцами. Он здесь. Он один. Он переживет. Ему приходилось переживать и не такое. Он справится. Он открыл глаза. В отражении на него смотрел Азирафель. Он держал свое лицо в своих мягких ладонях, затравленный, загнанный. Кроули не мог позволить ему так выглядеть. Силой воли смягчил взгляд. Игнорируя яркие синие и алые отметины на плечах и груди, смотрел только на лицо. На большие голубые глаза. На округлые симпатичные щеки. На светлые кудри, сейчас расхристанно спутанные. Подрагивающей рукой он пригладил их, нежно провел ладонью по щеке. "Ну-ну… все хорошо". Он достаточно знал ангела, чтобы без труда представить его голос. Дрожь пробежала по его спине, он закрыл глаза и уткнулся носом в ладонь. Воображая, что это рука Азирафеля, терся о нее щекой, лбом, целовал маленькими поцелуями, сжавшись, пытаясь хотя бы ненадолго. Хотя бы на минуту. Хотя бы на чертово мгновение представить себя дома. В этих уютных руках. Цепляться за чужую ласку, открыть глаза. Зазеркальный Азирафель не возражал, не твердил ему про различия ангелов и демонов. Кроули готов был отдаться этой мечте целиком, без остатка, как зачарованный, гладил чужое лицо, то не мигая всматриваясь в отражение, представляя, как Азирафель подставляется под его ладони, то подставляясь сам, закрывая глаза и чувствуя тепло на щеке. "Забери меня. Прошу, забери…" Он прекратил так же внезапно, как и начал. Выпрямился, повернувшись спиной к зеркалу, встряхнул волосами. Покосившись на стопку одежды, взял первую попавшуюся шмотку, начиная одеваться. Он не умел жалеть себя, не собирался сидеть здесь и ныть. Легче злиться. Легче ненавидеть. И прямо сейчас понятно, кого.