Притворись, что любишь

             Днём ранее…       Новенький, сверкающий хромом Мазератти почти бесшумно шуршал шинами по ночным улицам Рима. В Монте-Марио редко появлялись такие дорогие автомобили, и местные мальчишки могли бы с удовольствием поглазеть на шикарный чёрный кабриолет последней модели, но, увы, тихий спальный райончик уже давно спал, а время близилось к двум часам ночи.       Остановившись у пятиэтажного жилого дома, водитель заглушил мотор, погасил габаритные огни и нетерпеливо повернулся к своей пассажирке, буквально задушив её в страстном прощальном объятии.       Водителем был привлекательный молодой человек, одетый в джинсы и тёмно-синий пиджак, а пассажиркой — эффектная блондинка в мини-платье нежно-розового цвета, поверх которого был наброшен тонкий чёрный плащ. Невооружённым взглядом было видно, что молодые люди испытывают друг к другу пылкие, нежные чувства: они долго и жадно целовались, как будто расставались минимум на год. Пронырливые ладони юноши то и дело пытались подняться по стройному бедру девушки и добраться до края тонких чулок и выше — до нижнего белья, но она всякий раз пресекала эти попытки, слегка хлопая кавалера по рукам.       — Ну же, Тео, мы ведь на улице, да ещё и прямо под окном спальни моих родителей! — девушка в очередной раз попыталась мягко вразумить своего ненасытного возлюбленного. — Неужели тебе было мало отеля?       Тео нехотя оторвался от её нежной шейки, которую со знанием дела покрывал медленными, дразнящими поцелуями, и взглянул на девушку полными желания глазами.       — Это ты виновата, что так влияешь на меня! — оправдываясь, заявил он, стараясь подавить желание снова завести машину и увезти свою пассию в какой-нибудь тёмный закоулок, подальше от дома.       — Мне уже пора домой, папа будет сердиться, — виновато улыбнулась блондинка, нежно проведя пальчиком по влажным губам любимого. — До завтра!       Она уже взялась за ручку дверцы, когда парень схватил её в охапку и снова притянул к себе. Девушка притворно возмутилась, но так и не оттолкнула его, покорно подставляя припухшие губы для очередного поцелуя. Через пару минут, разорвав объятия, Тео тяжело вздохнул.       — Я совсем забыл предупредить тебя, что уезжаю завтра, — виновато сказал он. — На неделю, не меньше.       — Куда ты едешь? — девушка сразу сникла и обиженно посмотрела на него.       — В Римини, выбирать участок для строительства нового отеля, — ответил юноша, опять вздыхая. — Отец хочет, чтобы я сам осмотрел место и заключил сделку с хозяином земли. Ты же знаешь, он мне доверяет и хочет, чтобы я набирался опыта в делах.       — Ещё бы ему не доверять своему единственному сыну! Ты же у меня самый умный! — большие голубые глаза девушки горделиво вспыхнули. — Но почему ты не сказал мне раньше, что мы не увидимся целую неделю? Я буду скучать по тебе…       Блондинка капризно надула пухлые губки и, насупившись, сложила руки на груди, чем заслужила ещё одно пылкое объятие от любимого.       — Франческа… ты сведёшь меня с ума… — с трудом переводя дух, шепнул Тео, отрываясь от её зацелованных губ. — Мне уже скоро вставать, а я ещё не ложился. Всё, ступай домой, детка, иначе я не сдержусь и возьму тебя прямо здесь, под окном твоих родителей!       Франческа томно улыбнулась, словно сытая кошечка, упиваясь своей властью над непомерной чувственностью Тео, и грациозно покинула салон кабриолета, послав любимому воздушный поцелуй на прощание.       — До встречи, любимый, я уже скучаю! — негромко прощебетала она прежде, чем исчезнуть в слабо освещённой парадной.       Тео терпеливо дождался пока Франческа войдёт в квартиру, на цыпочках прошмыгнёт в свою комнату и тихонько откроет окно. Выпрыгнув из машины, он подскочил к её окну (благо, девушка жила на первом этаже) и, подтянувшись на руках, получил в награду от любимой ещё один, последний на сегодня, поцелуй. Это была их маленькая традиция — прощаться таким романтичным образом. Обменявшись тихими «люблю тебя», молодые люди, наконец, расстались, и чёрный кабриолет снова тихо покатился по пустынным улочкам Монте-Марио, увозя счастливо напевающего себе под нос Маттео Гримальди.

***

      Остаток ночи показался Тео слишком коротким, но к завтраку он опоздать не посмел, поскольку его отчим ценил дисциплину и порядок в своём доме превыше всего. Изо всех сил стараясь не зевать, молодой человек ел свой завтрак, попутно выслушивая реплики отца.       — Не соглашайся на его цену сразу, поторгуйся сперва, — наставлял его дон Паоло. — Этот Манчини, как я слышал, балансирует на грани разорения, так что его легко можно уломать снизить цену. Только не перегни палку, у нас достаточно конкурентов в том районе и они только и ждут, как бы урвать этот участок у нас из-под носа.       — Хорошо, папа, я всё сделаю так, как ты учил меня, не сомневайся, — послушно кивнул юноша, допивая вторую подряд чашку капучино. — Мы обязательно получим эту землю по лучшей цене, а конкурентам останется только кусать локти.       — Я в тебе никогда не сомневаюсь, мой мальчик, — губы Гримальди тронула горделивая улыбка. — Ты — мой преемник, наследник всего, что я имею, и ты уже не раз доказал, что достоин этого.       — Спасибо! — коротко поблагодарил Тео, до сих пор немного смущавшийся похвал отца.       С одной стороны, он радовался своим успехам в семейном бизнесе, и старался как раз для того, чтобы отец им гордился, но иногда молодой человек чувствовал себя скаковой лошадью, участвующей в забеге: стоит отстать на полкорпуса, и тебя сразу же спишут со счетов. Тео уяснил эту истину с самого детства: хочешь быть впереди — не снижай скорости, не расслабляйся ни на секунду. Это были жёсткие реалии мира больших денег, полного хитроумных интриг, лжи и коварства, и семья Гримальди была неотъемлемой частью его.       Молодой наследник большой строительной империи, возглавляемой его отчимом, Тео считал, что ему очень повезло в жизни, и готов был на всё, чтобы доказать всему миру (а отцу в первую очередь), что фортуна в нём не ошиблась.       Валерия — мать Тео — по обыкновению не вмешивалась в беседу отца и сына (хоть и не одобряла разговоры о делах во время еды), соблюдая негласный кодекс поведения женщины в уважаемом итальянском семействе, до сих пор патриархальном до мозга костей, несмотря на середину XX века за окном.       Синьора Гримальди лишь нежно улыбалась, откровенно любуясь красавцем-сыном. Она одновременно и гордилась им, по-матерински ревностно подмечая, какими вожделенными взглядами провожают его девушки, и радовалась, что только с ней одной сын становится мягким и ласковым, совсем как в детстве, и печалилась о том, что рано или поздно ей придётся уступить все права на своего дорогого мальчика какой-нибудь юной фее, которой посчастливится стать его женой.       Тео оставался её единственным ребёнком и Валерия готова была ради него на что угодно, кроме одного — оспаривать решения своего мужа. Слава богу, что между Паоло и Тео сложились такие тёплые отношения, иначе женщина сошла бы с ума от беспокойства. А этим утром она действительно беспокоилась, зная, о чём Паоло будет говорить с сыном сразу после завтрака.       Когда семья встала из-за стола, Паоло поцеловал руку жены и тихо попросил:       — Оставь нас одних, милая, мне нужно поговорить с Тео наедине до его отъезда.       Валерия только коротко кивнула, а затем подошла поцеловать сына в щёку, прежде чем скрыться за дверями столовой.       Паоло положил руку на плечо сына и жестом пригласил следовать за ним в его рабочий кабинет, что находился дальше по коридору.       — Присядь, — коротко бросил Гримальди, указывая пальцем на тёмно-зелёный кожаный диванчик, а когда Тео выполнил его просьбу, продолжил:       — Я хотел поговорить с тобой, сын, и это будет важный разговор. Надолго я тебя не задержу, не волнуйся. Ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались три года назад, когда тебе сравнялось восемнадцать?       — Ты о многом говорил тогда, отец… — Тео задумался, пытаясь припомнить подробности того разговора. — Что именно ты имеешь в виду?       — Ты пообещал мне, что, когда придёт время, ты женишься на той девушке, которую выберем мы с твоей матерью, — напомнил Паоло. — Готов ли ты сдержать слово?       — Конечно, — опешив, ответил молодой человек, удивлённый таким началом разговора. — Я обещал, что буду уважать ваш выбор, как моих родителей, и не стану перечить. Но почему ты заговорил об этом именно сейчас, отец?       — Потому, что после твоего возвращения с побережья мы сыграем свадьбу, Тео, — спокойно ответил Гримальди-старший. — Ты женишься, сынок.       — Как это… после возвращения? — совсем растерялся юноша, вскакивая с дивана. — Через неделю? Но почему так внезапно?       — Я давно обдумывал этот союз, — важно пояснил дон Паоло. — Твою невесту привезут уже завтра, чтобы она успела немного привыкнуть к жизни в этом доме, а после твоего возвращения вы сможете познакомиться с ней поближе. Она понравится тебе, не сомневайся.       — Но… кто она? Как её зовут? — Тео лихорадочно пытался собрать мысли и эмоции воедино, но они упрямо разбегались врассыпную, как тараканы.       — Ты всё узнаешь после того, как вернёшься из Римини, — загадочно улыбнулся отец, прикуривая сигару. — Могу сказать лишь одно: она молода, красива и происходит из приличной семьи. Тебе этого достаточно?       — Конечно же, нет! Я же ничего не знаю о ней, не представляю, как она выглядит, да и… — запальчиво воскликнул Тео, и тут же опомнился, заметив, как брови отца неодобрительно поползли вверх, образуя морщинки на лбу. — Прости, папа, просто я… я совсем не ожидал, что ты решишь женить меня так… «скоропостижно».       — Пустое, мой мальчик, я не сержусь на тебя, — снисходительно улыбнулся дон Паоло. — Просто помни, что женитьба, выгодная для семьи — твой сыновний долг. Ты ведь исполнишь его, Тео, не так ли? Нам с твоей матерью не нужно волноваться? — и он ласково потрепал сына за гладко выбритый подбородок.       — Конечно, я сдержу своё слово, я ведь обещал… — немного неуверенно ответил молодой человек, впервые задумавшись о том, как он сообщит эту «потрясающую» новость любимой девушке.       Франческа наверняка мечтает о браке, а он так и не решился пока развеять её фантазии и сказать, что никогда не сможет на ней жениться. Что ж, сам виноват: придётся выдержать бурную истерику и заглаживать вину каким-нибудь дорогим подарком.       — Мне уже пора выезжать в аэропорт, папа, — вдруг заторопился юноша, ничего так не желая, как остаться наедине со своими мыслями. Отец лишь согласно кивнул, отпуская его.       Он уже почти распахнул массивную дверь отцовского кабинета, как вдруг тихий голос дона Паоло остановил его.       — Тео, постой. Эта девушка… Франческа Барбьери… ты ведь понимаешь, что отношения с ней следует прекратить?       — Да, конечно, папа… но это ведь… — попробовал было возразить Тео, но отец мягко прервал его:       — Винченцо уже ждёт тебя, сынок, поторопись.       Заметив скрытую угрозу в глазах и тоне отца, Тео сразу понял, что это значит. Дон Паоло не желал, чтобы Франческа хоть как-то угрожала скорой свадьбе его наследника. О том, что отцу известно о его романе с собственной секретаршей, Тео не знал наверняка, но догадывался. До сих пор дон Паоло смотрел на многочисленные похождения сына сквозь пальцы, но теперь, когда семья готовилась к свадьбе, ожидаемо начал требовать соблюдения приличий; да и отношения между Тео и Франческой затянулись на целый год, а стало быть, могли претендовать на что-то серьёзное. А допустить, чтобы сын женился на девушке не из своего круга, дон Паоло не мог.       Тео быстрым шагом направился к машине, ожидавшей его у центрального входа в особняк. Ещё раз поцеловав мать и старую кухарку Матильду, которые вышли проводить его, юноша поспешно сбежал вниз по ступенькам и прыгнул на заднее сиденье, раздражённо хлопнув дверью. Только этим жестом он и выразил своё недовольство произволом отца.       Водитель, а по совместительству и добрый приятель молодого Гримальди, Винченцо Коста, удивлённо взглянул в зеркало заднего вида: Тео всегда был жутким аккуратистом, никогда дверями автомобиля не хлопал, и вдруг… что-то стряслось, видимо, раз он так взвинчен, что не жалеет роскошный отцовский лимузин.       — Эй, дружище, ты чего такой мрачный? Случилось что-то? — подбадривающим тоном поинтересовался он у сердитого хозяина.       — Случилось… — рассеянно, но жёстко повторил Тео, мрачно уставившись в окно. — Я женюсь через неделю.       — Ничего себе! — Винченцо едва ли руль не выпустил из рук. — Неужели Франческе удалось залететь от тебя? А что дон Паоло и донна Валерия на это сказали?       — Да при чём тут Франческа?! — раздражённо воскликнул парень, стараясь не сорваться на ни в чём не повинном приятеле. — Я даже не знаю имени своей будущей жены, представляешь? Родители сами выбрали её для меня, а мне остаётся только подчиниться! Чёрт бы побрал эти замшелые традиции нашей семьи…       — Постой-ка… как это — не знаешь? Ты её никогда не видел, что ли? А я думал, рабство отменили ещё в прошлом веке!       — Я тоже так думал, но три года назад пообещал отцу, что женюсь на той девушке, которую выберут они с матерью. Вот теперь и приходится выполнять своё обещание. Какой же я Гримальди, если отступлю от своего слова? — синие глаза Тео потемнели от уныния, а голос дрожал от гнева и безысходности.       — А как же Франческа? — осторожно осведомился Винченцо, ловко лавируя между других автомобилей на оживлённых улицах города. — Ты уже сказал ей, что вы не сможете больше встречаться?       — А кто сказал, что не сможем? — Тео вдруг с вызовом вздёрнул подбородок, тряхнув густыми тёмными вихрами. — Нам нужно только затаиться на время, а потом я найду способ снова встречаться с Франческой, как раньше.       — Ну да, конечно, — рассмеялся Винченцо, — только для начала тебе нужно удостовериться, что такая красотка, как твоя секретарша, быстренько не отыщет тебе замену, мой наивный Ромео! Да и дон Паоло быстро охладит твой пыл, когда узнает, что ты изменяешь жене.       — Да брось ты, все его друзья имеют любовниц, а то и двух сразу, и ничуть не переживают по этому поводу, — отмахнулся от него Тео, в глубине души понимая, что тот совершенно прав. — Только один отец и является исключением из этого правила аристократического общества.       — Вот-вот, поэтому он и тебе не позволит так поступать, помяни моё слово, — невесело усмехнулся водитель. — На твоём месте я бы лучше сразу порвал с Франческой, чем ждать, когда дон Паоло уволит её. Из-за твоей гордыни любимая девушка может остаться без работы, подумай об этом хотя бы.       — Сворачивай в Монте-Марио, — вдруг перебил его Тео, в синих глазах которого загорелась горячечная решимость.       — С ума сошёл? — удивился Винченцо. — Тебя же самолёт ждёт.       — Самолёт принадлежит нашей семье, так что будет ждать столько, сколько мне нужно, — упрямо заявил молодой Гримальди, включая режим наследника гостиничной империи. — Раз уж это моя последняя холостяцкая неделя, я заслуживаю провести её так, как захочу. А я хочу, чтобы в Римини со мной полетела Франческа! И не вздумай спорить со мной, Винченцо, и тем более, докладывать об этом отцу!  — Святая Мадонна, когда это я тебя сдавал? — искренне возмутился Винченцо. — Обижаете, синьор Маттео! Хоть ты и с огнём играешь, но я всегда на твоей стороне, дружище. В Монте-Марио, так в Монте-Марио… как скажешь!