***
Лори вбежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Ей хотелось кричать и топать ногами от злости. Господи, она ведь живёт не в прошлом веке, чтобы выходить замуж по воле своего дяди, чтобы ему провалиться в преисподнюю! Почему она должна безропотно соглашаться, словно послушная овечка? Почему тётя не может поставить дядю Паоло на место и убедить оставить племянницу в покое? Внезапно безумная мысль пришла в голову Лори. А может, просто сбежать? Собрать минимум вещей и покинуть монастырь, стать, наконец, свободной… Но трезвый рассудок быстро охладил бунтарский порыв девушки. Увы, она ещё очень молода и неопытна, идти ей некуда, да и существовать тоже на что-то надо. А без образования она может рассчитывать только на место служанки или горничной, в лучшем случае. К тому же, дядя непременно найдёт её, для него и его связей нет ничего невозможного. И что он с ней тогда сделает? Посадит под замок до конца жизни? Это при самом благоприятном раскладе… да и тётя вынуждена будет бесконечно оправдываться за её легкомысленное поведение. Несправедливо так подставлять её. Лори присела на краешек своей кровати и крепко задумалась, подперев кулачками подбородок. Если отбросить эмоции и подумать, то дядя предлагает ей безбедную жизнь и возможность учиться. Он не запрёт её в башне, приставив огнедышащего дракона, чтобы охранять её, напротив, она получит долгожданную свободу… в определённых рамках, разумеется. Она будет учиться, заведёт друзей, продолжит рисовать… но взамен ей придётся каждую ночь ложиться в постель с человеком, которого она едва знает. От подобной перспективы девушку бросало в дрожь. Несмотря на заманчивое описание внешности своего будущего мужа, Лори сомневалась, что Тео понравится ей. Если его вырастил и воспитал дядя Паоло, то Тео наверняка окажется жестоким и высокомерным, а уж если он и впрямь красив так, как говорит дядя, то ещё и эгоистичным. Лори презирала людей, страдающих манией величия, и их привычку унижать окружающих, показывая собственное превосходство. Если Тео окажется таким, они точно убьют друг друга в первую брачную ночь, а то и до неё. При мысли о том, что ей придётся отдать собственное тело во власть пресыщенного и избалованного женским вниманием незнакомца, Лори вздрогнула и возмущённо покраснела. Ну уж нет, не станет она вести себя, словно безропотный жертвенный ягнёнок. Если уж ей и придётся выйти за Тео, она заставит его уважать её! В конце концов, она — урождённая Гримальди, и если дяде так нужно, чтобы она произвела на свет потомка их старинного рода, пусть научит своего любимого пасынка смирять своё непомерное эго. Приняв окончательное решение, девушка юркнула за ширму, быстро скинула с себя форму, сменив её на клетчатую рубашку и тёмно-синий комбинезон с широкими лямками крест-накрест. В таком виде она обычно отправлялась к развалинам древнего Форума, на этюды, но сейчас выбежала из комнаты без сумки с красками и мольберта. Сегодня её последний день в монастыре и ей непременно нужно попрощаться с близким другом. Машины дяди у ворот обители уже не было, и Лори выдохнула с облегчением. Форум находился совсем рядом, и девушка уже через пять минут была на месте. Утром туристов здесь было не так много, и она уже издали заметила высокую фигуру худощавого парня с взлохмаченными светлыми волосами, упрямо свисающими на лоб. Это был Марчелло, двадцатилетний художник, с которым она познакомилась здесь же, на этюдах, год назад. Он так же, как и она, бредил живописью, и научил Лори секретам правильного смешения цветов. Этот миловидный, но вечно взъерошенный парень стал её тайным и единственным другом, о котором ничего не знала даже тётя Кларисса. Марчелло увлечённо наносил аккуратные мазки на большой лист, закреплённый на мольберте, периодически бросая взгляды на базилику Максенция. Лори подкралась к парню тайком и внезапно закрыла ладошками его глаза, приподнявшись на цыпочки. — Опаздываешь, именинница, — спокойно констатировал молодой художник, даже не сомневаясь, кто стоит за его спиной. — Ты забыла, что мы сегодня планировали рисовать базилику наперегонки? Неужели из-за дня рождения ты проспала утреннюю мессу и за это тётушка заставила тебя вручную скрести каменные полы? — Уж лучше бы так… — внезапно помрачнела девушка, обходя своего друга и с интересом заглядывая в его недавно начатый набросок. — Эй, в чём дело, Лори? Ты плакала? — рука парня, перепачканная жёлтой краской, неуверенно потянулась к лицу девушки, а голос встревоженно дрогнул. Он ни разу не видел её с покрасневшими от слёз глазами. Значит, стряслось что-то серьёзное, ведь Лори никогда не была плаксой. — Ещё чего! — воинственно вздёрнула подбородок девушка, чувствуя, однако, как глаза против воли наполняются злыми слезами. — Ты же знаешь, Марчелло, я не из тех, кто без причины проливает слёзы. Марчелло ничего не ответил, только пытливо вгляделся в убитое личико своей юной подружки. В его серых глазах мелькнуло недоверие, а сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Он видел, что Лори расстроена больше, чем хочет показать, и эта отчаянная бравада только выдавала её подлинные чувства. — Что случилось, малышка? — понизив голос, спросил он. — Мне ты можешь рассказать, ты же знаешь. Кто тебя расстроил? — Я… завтра утром я покидаю монастырь, — тяжело вздохнула Лори, поспешно отворачиваясь, стараясь перевести дух и не допустить, чтобы предательские слёзы полились по щекам. — Дядя решил, что я должна переехать к нему в особняк. — А ты этого не хочешь? — чуть помолчав, спросил Марчелло. — Он обещает, что я буду учиться в университете, — ответила она, опуская глаза, — что буду заниматься живописью… но, самое главное — я должна выйти замуж. И очень скоро. — Замуж? — серые глаза Марчелло изумлённо распахнулись. — Он что, шантажирует тебя? Как можно заставлять девушку выйти замуж по указке родственников, это же какая-то средневековая дикость! — Мой дядя всегда делает то, что считает нужным, а женщины в нашей семье, по его мнению, не должны иметь собственного мнения, — мрачно изрекла Лори, закусывая нижнюю губу, чтобы снова не разреветься. — И… кто же твой… жених? — растерянно спросил Марчелло, с трудом выдавливая из себя слова. — Пасынок моего дяди, воспитанный им лично, выросший в атмосфере всеобщего поклонения и обожания, — презрительно фыркнула девушка. — Его зовут Тео, я видела его в детстве, но почти не помню, мне было лет шесть или семь. Наверняка он окажется неприятным типом. — Он намного старше тебя? — спросил художник. — Нет, на четыре года, насколько я знаю, — нехотя ответила она. — Дядя так безбожно его расхвалил, что у меня уже сложился по отношению к нему комплекс неполноценности… — Ну, что ты! — Марчелло вытер руки о грубый фартук, повязанный на его талии, и несмело приподнял подбородок подруги, заставляя поднять огромные тоскливые глаза. — Ты ведь красавица, и не смей думать иначе! Я уверен, что ты ещё заставишь всех в доме дяди плясать под твою дудку. Мне ли не знать, как ты умеешь стоять на своём. — Да, но мой дядя вовсе не безобидный старичок в пенсне и с тросточкой, — появившаяся было улыбка, вдруг сползла с лица Лори, уступая место тревоге и безысходности. — Вряд ли я смогу противостоять ему, если, конечно, не захочу покончить со своей никчемной жизнью. — Так, что-то мне не нравится твой настрой, малышка, — шутливо пожурил её Марчелло, неуклюже обнимая за плечи. — Где твой знаменитый бойцовский дух? Кто не раз утверждал, что никому не позволит собой манипулировать? — Дон Паоло считает меня бессловесной куклой, которую можно упаковать в красивую коробку и подарить любому, кому захочет! — возмущённо воскликнула Лори, позволяя, наконец, крупным слезам брызнуть из глаз. — Но я же человек, Марчелло, живой человек, так почему я должна выходить замуж без любви?! Это бесчеловечно! Сердце Марчелло болезненно дрогнуло от слёз в её голосе. Он внезапно притянул всхлипывающую девушку к себе, позволяя ей выплакаться на его широкой груди. Его руки, хранившие следы масляных красок всех оттенков, нежно поглаживали её по спине, успокаивая, а в душе медленно разрасталась боль от предстоящей разлуки. Парень много слышал о семействе Гримальди и хорошо понимал, что его юная подружка, с которой они каждое воскресенье увлечённо рисовали на развалинах Форума, больше никогда не появится здесь с мольбертом под мышкой и большой холщовой сумкой с кистями на плече. Ещё полчаса назад он и не подозревал, что эта разлука причинит ему такую острую боль, вцепившись своими острыми коготками прямо в душу. Марчелло много раз ругал себя за то, что так бездумно привязался к наивному ребёнку, но ему было бесконечно легко с Лори, тем более, что парень всегда жил один и друзей или родственников у него попросту не было. Он привык к одиночеству, но Лори так внезапно ворвалась в его жизнь, привнеся в неё все краски, присущие юности, что Марчелло с нетерпением ждал очередного воскресенья, чтобы увидеть её. А теперь он вынужден расстаться с нею… да ещё так внезапно. Прислушиваясь к её затихающим всхлипываниям, парень попытался взять себя в руки. Не хватает ему ещё показывать свою слабость Лори! Она и без того расстроена, бедняжка. — Я принёс тебе подарок, — тихо сказал он, мягко отстраняясь от девушки. — Он, конечно, скромный, но… Лори поспешно вытерла мокрое личико и даже попыталась улыбнуться. Ей вдруг стало стыдно за свою слабость. — Глупости, ты вовсе не обязан ничего мне дарить… — смущённо пробормотала она, шмыгая носом. Марчелло полез в карман и достал оттуда маленькую квадратную коробочку, в которой Лори обнаружила свой миниатюрный портрет овальной формы, выполненный в профиль. На портрете она мечтательно глядела куда-то вдаль, одной рукой поправляя непослушный локон у виска, а её кудрявые волосы свободно рассыпались по плечам. Марчелло не раз рисовал её, но это был, определённо, самый удачный вариант. Лори ахнула от восторга и вдруг порывисто бросилась ему на шею со словами благодарности, прижимаясь влажными от слёз губками к его небритой щеке, даже не заметив, как смущённо покраснел её друг.Часть 2
7 октября 2019 г. в 15:41
Через десять минут дверь в кабинет настоятельницы снова распахнулась, пропуская расстроенную мать Клариссу в сопровождении хрупкой, темноволосой девушки.
Дон Паоло неторопливо поднялся со своего места, чтобы лучше разглядеть племянницу. Он запомнил её худеньким подростком с острыми коленками, торчащими ключицами и недоверчивым взглядом огромных глаз, похожих на спелые каштаны. Теперь же перед ним стояла прелестная юная синьорита — ещё не женщина, конечно, но уже и не дитя.
На Лори было тёмно-коричневое платье с белым передником — традиционная форма для девочек, живущих в приюте, её густые волнистые волосы были заплетены в две длинные косы, с вплетёнными в них белыми лентами. Как бы старательно девушка ни приглаживала их гребешком, смачивая водой, непослушные кудри всё равно выбивались наружу из кос, делая причёску немного неаккуратной, хотя короткие завитки, кокетливо выпущенные у висков, придавали ей ещё больше шарма.
Скромное платье, глухо застёгнутое на все пуговицы, оттеняло нежный, тёплый цвет её лица и лёгкий румянец на щеках, лиф плотно облегал высокую упругую грудь и тоненькую талию. Лори не обладала высоким ростом, но пропорции её фигуры были идеальными. У неё были красивые руки, длинные изящные пальцы, тонкие запястья, а форме её стройных ног могла позавидовать любая девушка, жаль только, что длинное платье скрывало их почти полностью. Бездонные, словно омуты, глаза сразу приковывали к себе внимание. Большие, миндалевидные, в обрамлении густых пушистых ресниц, они смотрели бесхитростно и проницательно, прямо в душу собеседника. Аккуратный, чуть вздёрнутый носик, с едва заметной россыпью веснушек, тонкие чёрные брови с красивым изгибом и пухлые алые губки, делали Лори похожей на кроткого, невинного ангелочка.
Однако дон Паоло очень хорошо помнил, как этот ангелочек упрямо доказывал своё желание стать монахиней несколько лет назад. А ведь ей в то время было только тринадцать! Несмотря на праведный гнев, который племянница вызвала в нём своим подростковым максимализмом, Паоло не мог не признать, что он гордился ею тогда, разглядев, что в девчонке есть характер и внутренний стержень, присущий всем Гримальди. К тому же, её ведь воспитывала тётка, а она в своё время попортила немало крови старшему брату своим строптивым характером. Да и сам Паоло искренне полагал, что на свете существуют лишь два мнения — его и неправильное, так что, Лори было от кого унаследовать сложный характер, даже помимо её безвременно погибшего родителя.
— Доброе утро, дон Паоло… — вежливо поздоровалась девушка, настороженно разглядывая неожиданного визитёра из-под полуопущенных ресниц. — Тётушка сказала, что вы хотели меня видеть.
Мужчина расцвёл довольной улыбкой, совсем как опытный торговец, который уже подсчитывает в уме будущую прибыль от выгодной сделки. Он подошёл к племяннице, положил руки на её хрупкие плечи и запечатлел на чистом лбу короткий, отеческий поцелуй. Ощутив его прикосновение, Лори едва заметно вздрогнула. Если бы не присутствие тёти Клариссы, занявшей место у двери, девушка нервничала бы намного сильнее. Дон Паоло Гримальди всегда казался ей таинственным и опасным человеком, а их натянутые отношения с родной сестрой вызывали множество вопросов. Здесь чувствовалась какая-то семейная тайна, от которой у Лори бежали мурашки по спине.
— Дай-ка взглянуть на тебя, девочка. Как же ты выросла! — с лёгкой улыбкой ответил дон Паоло. — Но давай сразу с тобой договоримся: никаких «донов» в нашем общении быть не должно. Для тебя я просто «дядя Паоло», хорошо?
— Как скажете… дядя, — кротко кивнула Лори, опуская глаза на свои туфли.
— Я приехал, чтобы поздравить тебя с днём рождения, дорогая моя, — пафосно продолжил Паоло, вынимая из внутреннего кармана пиджака узкий бархатный футляр, который протянул племяннице. — Открой его, детка, я выбрал это специально для тебя, — добавил он, видя, что девушка растерялась и нервно зажала подарок в ладонях.
Лори осторожно открыла футляр и обнаружила в нём тонкую золотую цепочку затейливого плетения, на которой висела изящная подвеска из розовых жемчужин, выполненная в виде цветка. Большие карие глаза на мгновение стали ещё больше, но в них не промелькнуло и тени того восторга, который обычно появляется у женщин при виде драгоценностей, — лишь секундное удивление. Правда, украшений у Лори до сих пор и не было, так как Кларисса строго запретила Паоло баловать девочку, заваливая её дорогими подарками с детства. Она хотела научить племянницу ценить самые простые вещи, добиваться чего-то самой, а не рассчитывать только на богатое наследство семьи. Женщин, которые были помешаны на мехах и бриллиантах, Лори считала пустышками и не желала когда-нибудь пополнить их легион. Её единственным украшением был простой серебряный крестик на обычном чёрном шнурке, который сейчас висел на её шейке, надёжно скрытый под платьем.
— Спасибо, дядя, мне очень нравится, — вежливо ответила она, чувствуя себя скованно под пронизывающим, словно рентгеновский луч, взглядом дона Паоло.
Ей стоило больших усилий не сбежать из комнаты прямо сейчас, но девушка сдерживалась ради тёти: степенной и рассудительной монахине точно не понравится такое поведение, всё-таки Лори уже не ребёнок.
— Я рад, что смог угодить тебе, у молодой синьориты должно быть много украшений, — довольно улыбнулся Паоло, приподнимая двумя пальцами подбородок напрягшейся племянницы. — Скажи мне, Лори, твоя тётя Кларисса уже сказала тебе, о чём мы с ней говорили сегодня?
— Да, дядя, — коротко кивнула головой девушка и тут уже не смогла сдержаться: слова так и рвались из груди. — Но я хотела сказать вам… что я совсем не хочу пока покидать монастырь! Я готовлюсь держать вступительный экзамен в университет этим летом, и…
— Но я не собираюсь препятствовать твоей учёбе, моя девочка, — терпеливо объяснил дон Паоло. — Можешь быть спокойна: ты будешь учиться в лучшем университете Италии. У тебя будет возможность получить прекрасное образование, это я могу гарантировать. Я не стану препятствовать и твоему увлечению живописью, но с завтрашнего дня ты будешь жить в моём доме, это уже решено.
— Кем решено? — тихо спросила Лори, непроизвольно впиваясь ногтями в бархатный футляр, который она держала в руках. — Вами?
— Мною и твоей тётей, разумеется, ты ведь несовершеннолетняя и находишься на нашем попечении. Этот вопрос мы решили давно, сразу после похорон твоих родителей, — ответил Гримальди. — Ты зря беспокоишься, моя дорогая. Я являюсь твоим опекуном и желаю тебе только добра, поэтому ты должна мне доверять. Завтра утром я пришлю сюда машину, которая отвезёт тебя в твой новый дом. Тебе понравится там, я уверен. У тебя будет личный водитель, своя комната, большая и светлая, мы обновим твой гардероб, ты ни в чём не будешь нуждаться…
— И в довершение всего, я должна буду выйти замуж за вашего пасынка? — вдруг перебила его Лори, вскидывая на мужчину потемневшие от досады глаза.
Её голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций: во-первых, Лори очень смутно помнила Тео, с которым виделась всего пару раз, да и то, в глубоком детстве, а во-вторых, сам факт того, что её выдают замуж, даже для приличия не спросив согласия, вызывал в ней бурный протест. Почувствовав, что племянница вот-вот разразится гневной тирадой, Кларисса поспешила положить свои тёплые руки на её дрожащие плечи, успокаивая. В отличие от наивной Лореллы, она хорошо знала, как опасен может быть её старший брат, если перечить ему. Только этот страх заставил монахиню смириться с его решением: после того, как Паоло Гримальди недрогнувшей рукой пристрелил женщину, которую любил, сестра могла ожидать от него чего угодно. К тому же, смирившись, Лори получит безбедное существование и возможность заниматься любимым делом, да и Тео действительно молод и хорош собой… так может, всё это к лучшему? Такими аргументами Кларисса пыталась успокоить себя и унять страх за свою любимую девочку.
— Да, милая, вы с Тео действительно скоро поженитесь, я так решил, — с трудом подавив в себе желание отчитать племянницу за дерзость, ответил мужчина. — В этом нет ничего дурного, долг каждой приличной девушки — выйти замуж и родить детей. Думаю, ты почти не помнишь своего будущего мужа, но не переживай, как только вы лучше узнаете друг друга, он понравится тебе. По другому и быть не может: Тео восхищаются все дочери моих друзей и партнёров по бизнесу. Он молод и красив, в меру амбициозен, умён и, к тому же, чертовски обаятелен. Вы найдёте общий язык, не сомневайся.
— А если не найдём? — девушка по-прежнему хмурилась. — Вдруг мы не подойдём друг другу? Я считаю, что брак должен основываться на любви, а мы… мы же совсем чужие люди!
— Послушай меня, девочка, — в голосе дона Паоло появились стальные нотки. — Похоже, твоя тётя не научила тебя тому, что воспитанная девушка не должна позволять себе спорить со старшими! Я выдаю тебя замуж за молодого, красивого парня, а не за сморщенного старика с подагрой, а ты капризно воротишь нос, забывая, что я — твой законный опекун, и ты должна беспрекословно слушаться меня. — Он чуть перевёл дух, и продолжил: — С момента гибели твоих родителей я всячески заботился о тебе и содержал, не отказывая ни в чём: настало и тебе время выразить свою благодарность семье. Сделаем так: я забуду о твоём упрямстве и припишу его молодости и горячности, но завтра утром ты соберешь свои вещи и послушно сядешь в машину. И больше я не желаю слышать твои необдуманные возражения! Надеюсь, мы поняли друг друга, Лорелла Гримальди?
По мере того, как тон дона Паоло превращался из обманчиво-мягкого в суровый и безапелляционный, сердце Лори билось всё чаще и тревожнее, а к горлу подкатывал комок, грозивший вот-вот пролиться слезами. Она хорошо помнила слова тёти Клариссы: дон Паоло является её опекуном, и противостоять его решению ни она, ни, тем более, сама Лори, никоим образом не могут. Взбешённая собственным бессилием, девушка стиснула зубы и, вырвавшись из объятий тёти, выскочила из кабинета. Эхо её быстро удаляющихся шагов скоро стихло в пустом коридоре.
— Ничего страшного, в моём доме наша племянница научится уважать старших, — снисходительно скривился Паоло, бросая на расстроенную сестру тяжёлый взгляд. — Позаботься о том, чтобы она была готова завтра в девять, Кларисса. И помни о нашем давнем договоре… если, конечно, хочешь и дальше жить спокойно в своём монастыре. Я всё ещё легко могу превратить твою жизнь в ад, сестра моя.
И Кларисса снова непроизвольно сжалась от его слов, совсем как тогда, много лет назад.