Дождь, кровь, Невервинтер

      Обычно капитан Брелейна злилась, не выходя при этом из себя: вместо жара ее окутывало холодом, движения и слова становились особенно скупыми, а взгляд — неподвижным. Сейчас же на щеках пылали алые пятна, и Алисма могла поклясться, что слышала злобное: «…к дьяволам!», прежде чем за сэром Нимасом закрылась дверь. Видимо, Нимас оттянул весь холод на себя: когда он проходил мимо Алисмы, то не откликнулся на ее робкое приветствие ни ответом, ни даже кивком. Кормика он тоже проигнорировал, и тот шепнул, склонившись к уху Алисмы:              — Пожалуй, рост некоторых пижонов из Девятки лучше мерить по высоте их задранного носа.              Зря он пытался ее рассмешить: Брелейна была не в том настроении, чтобы представать перед ней с улыбкой. В свою очередь хмуро глянув на Алисму, она бросила Кормику:              — Девятка собирается забрать у нас девку.              — Забрать дело, ты хочешь сказать?              — «Девятка» и «дело» в одном предложении? Не смеши меня! Они думают, что убийца аристократов уже в их руках; осталось только забрать шлюху в Башню Плащей и вытрясти из нее признание, а если вдруг не получится, снова заявить, что нельзя ни в чем положиться на городскую стражу!              — В самом-то деле: невозможно ждать от всех, что они будут работать. Кто-то должен и просто носить прекрасную новую форму, — продолжая говорить, Кормик сел за свой стол и достал из ящика ковригу хлеба и вареное яйцо. — Они уже придумали, как связать шлюху с ножом и чернокнижника?              — Во всяком случае, я не собираюсь придумывать это за них, — Брелейна тяжело оперлась кулаками о столешницу. — Что вы узнали от девушки, лейтенант?              — П-простите, мэм, еще ничего. Ночью она была не в состоянии отвечать на вопросы, а утром еще спала…              — Спала?! Во имя всех богов, Фарлонг! Взгляните на свой мундир — вы что, путаете его с робой жреца Илматера? Ох, в самом деле, разве вы могли потревожить сон убийцы? Надеюсь, вы не собираетесь отнести ей пирожков?.. Ах да, едва ли она сможет почаевничать, пока ее ведут из одной тюрьмы в другую!              Казалось, виноватый вид Алисмы распаляет ее только больше. Брелейна металась из угла в угол и пусть даже не опускалась до того, чтобы от злости пинать мебель, Алисма чувствовала себя так, словно каждым словом капитан отвешивает пинок ей самой — и более чем заслуженно. Кормик обстоятельно дожевывал яйцо.              — Если уж на то пошло, мы не обязаны потакать всем прихотям Нимаса, — сказал он наконец. — Где подписанный лордом Нашером приказ? Плащ, ботфорты и гонор еще не делают члена Девятки выше главы стражи Невервинтера.              — Что ж, я потратила три часа своего времени, чтобы объяснить ему это! Результат видишь сам!              — Предпочитаю трем часам уговоров три буквы: «н-е-т», — Кормик поднялся и кивнул Алисме, указывая на свою бородку: — Крошек не осталось? Не хочу оскорблять благородный взор благородного сэра неподобающим видом.              Брелейна резко остановилась.              — Погоди: ты что, собираешься сказать «нет» Нимасу?              — Надо же наконец дать Девятке основания считать, что они не ошибаются на наш счет. Пойдемте, лейтенант.              — Нет.              Но прежде чем Алисма успела подумать, что раскол неизбежен и в этом кабинете, и Кормику придется воевать на два фронта — или, может, капитан просто не выпустит его из кабинета, свяжет, арестует, образумит — да что угодно, Брелейна улыбнулась, яростно и торжествующе.              — Лейтенанту Фарлонг я дам другое поручение.              Она разметала ворох свитков и бумаг на своем столе, нашла лист хорошей голубовато-белой плотной бумаги и вывела на нем несколько строк, прежде чем припечатать каплю расплавленного сургуча перстнем капитана стражи.              — Разрешение на вход в Черное Озеро, лейтенант. Вы немедленно отправитесь в поместье лорда Ходжа и опросите его домочадцев. Без всяких отговорок! Если спят — разбудите, если умерли — поднимите и вытрясите душу! — И все же понемногу Брелейна успокаивалась. — Ходжа вообще не должно было быть в Торговом районе прошлой ночью. Да и днем тоже. Он не был в числе дворян, которые не успели вернуться в свои дома, прежде чем были закрыты ворота Черного Озера. И если он обладал связями, позволяющими ходить по городу туда и сюда, чисто ради свидания со шлюхой, я хочу как можно больше знать об этом.              — Вы думаете, мэм, слуги могут что-нибудь знать об этом?              — Камердинер или любопытная горничная могут знать об этом даже больше, чем любящая жена. А поскольку им не приходится больше ждать рекомендаций от лорда, вряд ли у них будут основания молчать.              Так Алисма, не успев опомниться, оказалась перед воротами Черного Озера, мимо которых проходила столько раз, стараясь даже не смотреть лишний раз в их сторону, словно это был закрытый портал на гору Целестию. Сейчас же дежурный сержант, ничуть не похожий на планетара, буднично принял у нее письмо капитана Брелейны и уставился на подпись и печать с таким видом, словно ожидал увидеть следы подделки.              А может быть, и ожидал: его повседневная форма выглядела лучше, чем ее парадная, золотой значок ярко сверкал, и Алисма в вылинявшем плаще, прикрывавшем до нее боги ведают сколько стражнических спин, чувствовала себя побирушкой перед дверями богатого дома.              Наконец сержанта удовлетворило прочитанное.              — Проходите, лейтенант Фарлонг. Прошу меня извинить, но правила предписывают дать вам провожатого. Не думаю, что вы сумеете самостоятельно сориентироваться в незнакомом месте, — деликатно пояснил он, и Алисма окончательно утвердилась в мысли, что на своих же товарищей стражники Черного Озера смотрят, как на прощелыг, только и думающих, чего бы стырить у аристократов, — зря, что ли, перенимали их манеры и обхождение?              — Очень любезно с вашей стороны, — буркнула она, проходя в ворота; тайная надежда воспользоваться посещением района, чтобы узнать что-нибудь о серебряных осколках, развеивалась как дым.              По крайней мере, назначенный провожатый оказался не настолько напыщенным и велеречивым, как она боялась. Это был совсем молодой веснушчатый парень по имени Орт, чем-то напоминавший Бивила, и он расплылся в улыбке, явно оценивая не потрепанный вид, а милое личико лейтенанта Фарлонг, — и на сей раз Алисма сочла, что это ей на руку. Возможно, ее надеждам рано было умирать.              Да и присутствие провожатого было не такой уж плохой идеей: район Черного Озера оказался городом в городе, запутанным и огромным. Алисме казались роскошными кварталы Торгового района, прилегавшие к парку, но, похоже, она просто не знала, что можно жить намного лучше. Приходилось следить за собой, чтобы не идти с раскрытым ртом, словно деревенская дурочка, впервые попавшая на ярмарку.              Чем-то Черное Озеро напоминало идеальные города, которые они с Эми строили в детстве на заднем дворе, а потом свирепо оберегали от ножищ братьев Моссфелдов: мостовые из пестрых речных камешков, каскады ракушечных водопадов, дворцы, на которые шли самые красивые белые булыжники, просторные площади, щедро усыпанные цветочными головками и толченым цветным стеклом от разбитых бутыльков Тармаса, ну и, конечно, понатыканные тут и там веточки папоротников, означавшие великолепные сады. Только здесь все было по-настоящему: чистые широкие улицы, веером разбегавшиеся от озера; особняки в окружении бьющих фонтанов и цветочных ковров; увитые плющом ротонды и искусственные гроты со статуями; фонари в виде бронзовых стеблей, увенчанных стеклянными тюльпановыми бутонами; наконец, само Черное озеро, — масса темной воды с бьющим посередине фонтаном и пестрыми прогулочными лодочками, заключенная в оправу беломраморной набережной, и возносящаяся над всем этим древняя громада замка Невер, живописно мрачная в обрамлении синего неба и зеленых склонов холма. Все это ослепляло, завораживало и подавляло.              Но стоило в очередной раз закрыть рот и вспомнить про Кормика, взявшего на себя сэра Нимаса, и труп в одном из этих роскошных дворцов, как чары Черного Озера — пусть и понемногу — начали слабеть.              — А что у вас говорят про убийства лордов? — прервала она болтовню Орта о разных диковинках района.              — Тайна следствия, мэм! — отрезал он, но стоило Алисме изобразить огорчение, неуверенно добавил: — Ну, если вы о том, что люди между собой говорят, так многие считают, что лорд Далрен… как бы сказать… сам напросился.              — Сам напросился?              — Ну, все знают, что он спелся с лусканскими шавками и поставлял им невервинтерское оружие со своих складов даже во время войны. С тех пор у него власти-то поубавилось, и если лусканцы решили, что Далрен им больше не нужен, то вполне могли подослать к нему убийцу. Он много чего мог порассказать, если бы раскрыл рот.              — А про лорда Ходжа думают так же? Говорят, он тоже был за лусканцев.              — Про лорда Ходжа я мало что знаю, мэм. Слыхал, когда-то он был известен за разные… грязные… истории с женщинами, но это было до того, как я начал службу. Он жил тихо, на самом-то деле, почти как отшельник. Вот лорд Далрен, наоборот, как будто всем старался показать, как хорошо и здорово живет: то выезжал целой толпой, то пирушки с музыкой устраивал на озере, а лорд Ходж — нет, ничего такого.              — Надеюсь, это не его поместье? — Алисма полушутливо указала на темный старый дом, лепившийся к подножию замкового холма; единственный во всем районе, он тянул на жилище отшельника.              — Нет, это дом мудреца Алданона, — и, прежде чем сердце Алисмы успело радостно дрогнуть, палец Орта ткнул в особняк выше по улице. — А дом лорда Ходжа — вот он.              Что ж, если лорд Ходж и заимел привычку проводить дни в уединении и экономии, на его жилище это не отразилось. Особняку наверняка было не меньше лет, чем алданоновскому, но его карниз и наличники в рашаменском стиле украшала тонкая резьба, а штукатурка «под старину» выглядела свежей.              Ажурные ворота особняка выходили на маленькую площадь; возле них на скамье сидел простоватого вида парень в ливрее и с аппетитом поглощал кулебяку в собственную руку длиной.              — Хозяина дома нету, — сообщил он, смахивая крошки с колен.              Алисма переглянулась с Ортом.              — Да неудивительно: он еще с ночи лежит в мертвецкой.              Судя по изумленно округлившимся глазам и рту привратника, он и правда не знал.              — Ну, дела… — пробормотал он, вертя кулебяку в руках. — И что ж мне теперь делать-то?              — Когда лорд Ходж ушел?              — Да уж, наверное, дней пять не показывался. Да, точно, шестой будет вечер сегодня, как я за ним ворота запер.              — Он говорил, куда идет?              — Да уж будет он мне докладываться!.. Промчался мимо меня, как ветер, не обругал даже.              — Ну-ка, ну-ка, как это было?              — Да так и было. Темно было, вечер. Дождь этот клятый моросил. Подходят сюда носильщики. Хозяин вылазит из носилок, проходит мимо меня. Я ему доброго вечера пожелал… самое то, когда вода у тебя по спине бежит… Он, конечно, не отвечает ничего, пошел себе дальше. Я в сторожку-то забился, думал, ну хоть посплю наконец, а тут смотрю — обратно бежит! Да прям в ворота кидается! А я что? Ну, вылез, открыл ему, он и припустил бегом дальше. Его дела-то.              — А носилки куда делись?              — Так ушли! Наемные ведь. Лорд Ходж своих не держит.              — И больше ты его не видел?              — Да провалиться мне на этом месте, откуда я и так не сойду! — парень ухмыльнулся, явно посчитав свою шутку удачной.              — А что-нибудь странное видел? — безнадежно спросила Алисма.              — Странное? Да вроде все как обычно, спокойней без хозяина-то. Ну разве только… в доме девушка одна служит, Мариам… она ко мне выходит поболтать иной раз, ну там, пирожка вынесет… Мне-то хозяин вообще даже на кухню соваться не велит. И не вижу ее все эти дни! Сам вон соображаю, чем брюхо набить! — указал он на кулебяку.              — А кто-нибудь еще выходил из дома?              — Это ж хозяйские ворота, лорд Ходж заругается, если через них на рынок-то ходить. А ведь дайте-ка подумать, садовник тоже не выходил. Ну дела-то!              С последним замечанием Алисма была более чем согласна; она снова взглянула на Орта — он тоже как-то подобрался и посерьезнел.              — Похоже, могло случиться что-то нехорошее и в самом доме, мэм.              — Могло, — мрачно согласилась она. — Надо проверить. Открывай ворота!              По хрустящей гравийной дорожке они без особой охоты зашагали к особняку: от одной мысли, что в нем могло совершиться массовое убийство, дом сразу стал выглядеть мрачнее; обрамленные завесями вьющихся растений окна напоминали теперь не до конца прикрытые глаза покойника. Алисме вновь вспомнился невидящий взгляд Ходжа. На площади звонко засмеялся ребенок, прошла стайка беззаботно болтающих девушек, и уходить от прекрасного солнечного дня к неизвестно чему хотелось все меньше и меньше.              Сжав зубы, Алисма дважды ударила дверным молотком.              Как и стоило ожидать, никто не отозвался; как и стоило ожидать, дверь была незаперта. В передней оказалось тихо, светло, безлюдно; все вещи были на своих местах, и только экзотические растения в огромных горшках начинали вянуть без полива. Ноздри щекотал тяжелый многообещающий запах.              — Есть здесь кто-нибудь?!!! — заорала Алисма что есть силы, но и сейчас никто не отозвался, только парочка мух сонно билась о стекло.              «Лейтенант стражи Невервинтера! — сказала себе Алисма голосом капитана Брелейны. — Стоит на возможном месте преступления и думает о том, как бы свалить оттуда с визгом! Ну, беги-беги, деточка, беги под дядино крылышко мыть тарелки, раз это лучшее, на что способна трусливая девка из Топей!»              — Пошли, осмотрим дом, — проворчала она, для пущей уверенности кладя ладонь на рукоять меча.              Они заглянули в комнату справа от входа, оказавшуюся маленькой гостиной. Не считая слоя пыли и вянущих цветов, выглядела она так же аккуратно, как и передняя, лишь возле дивана валялся оброненный горничной пипидастр. Комната слева — хозяйский кабинет — впечатляла намного больше.              — Ого! — сказал Орт. — Это чем таким Ходж занимался-то?              Эта комната не знала забот горничной гораздо дольше; сметенные с полок книги громоздились неаккуратными башнями, лежали прямо на полу. Бюро красного дерева то здесь, то там покрывали потеки алого и черного воска, несколько оплывших свечей валялось и на небрежно сдвинутом в сторону ковре. Вместо него на полу топорщились лучи неровной пентаграммы; круг так и не был замкнут, и вокруг него были раскиданы совсем уж странные вещи: птичий череп, моток белых ниток, куски обсидиана.              Не решаясь ни к чему здесь прикоснуться, Алисма вытянула шею, чтобы прочесть название ближайшей книги:              — «Луч силы, луч слабости: все о природе инвокаций»… Ходж — чернокнижник?!              — Вот здорово-то! — Орт опасливо оглядел незавершенную пентаграмму. — А вот эта… эта хрень не означает, что тут может шариться демон или дьявол, с которым он не смог совладать?              Алисма невольно огляделась, страшась увидеть на полу кучки пепла или обугленные отпечатки адских копыт.              — Я так думаю, надо доложиться начальству, — сказал Орт, и Алисма безумно обрадовалась, что не сама высказала эту мысль: — Пусть они думают, что со всем этим делать. Закроем дом, ну и… да и хрен с ним!              Но что-то — может быть, гордость — все же заставило Алисму возразить:              — То есть просто сбежим, патрульный? Не от опасности, просто из пустого дома, даже не выяснив судьбу его обитателей? А если еще кто-то жив, ранен, ждет помощи?              — Да вы просто принюхайтесь, мэм! Если тут кто и остался, так одни мертвяки!              — Значит, нам нужно увидеть хотя бы одного, — Алисма демонстративно направилась к большим двустворчатым дверям в глубине передней. — Как, по-вашему, я буду докладывать капитану Брелейне: «Мы просто предположили, что в поместье Ходжа все мертвы! Нет, мы никого и ничего не видели, но вы поверьте: там куча трупов и орда демонов, патрульный Орт зуб дает!»              Она сделала паузу, прикидывая, стоит ли продолжить, снова с интонациями Брелейны: «Стыдитесь, патрульный! Из-за таких, как вы…», но Орт молча обогнал ее и первым взялся за тяжелую резную створку.              Первым же он и согнулся пополам, когда наружу выплеснулся поток невыносимого смрада — густой приторной вони разложения. Алисма не ела с самого утра, но желудок все равно перекрутило долгим мучительным спазмом.              Она знала, что увидит трупы. Готовилась к тому, что ждать ее может что угодно: от мертвецов, разлагающихся в собственных постелях, до растерзанных кусков плоти, в которых и не признаешь с первого взгляда человеческое тело.              Не ожидала она того, что их будет настолько много. Куда больше, могло быть прислуги даже в богатом доме: куда ни глянь, на паркете лежали тела, по двое, по трое. Вся бальная зала была завалена трупами. Алисма не могла даже прикинуть, сколько их: тридцать, пятьдесят? Каждая попытка подсчета оборачивалась только новым приступом тошноты.              И все же, как показалось Алисме, тела были разбросаны по залу вовсе не хаотично, более того, расположение трупов выглядело знакомым: два круга — большой и малый, как в логове Ослепителей. «Я служил вместе с этими мужчинами и женщинами, — сказал сэр Касавир. — Их тела так и не нашли после сражений с орками». «Знаешь, порядок, в котором уложены тела, напоминает мне рисунки из книг по некромантии», — с непривычной серьезностью добавила тогда Кара. И вскоре после этого они повстречалась с теми чудовищно искаженными созданиями, в которых превратились ее однокашники…              Алисма вскинула голову, почти готовая увидеть бесформенное существо с будто растекшимся лицом, которое взмолится о помощи, прежде чем напасть на нее, но нет — зал был пуст. Не считая трупов, конечно. Некоторые из них выглядели чересчур разложившимися для тел, которые пролежали в помещении — пусть теплом и закрытом — не больше недели, и Алисма немного прошла вперед, пытаясь понять, как же такое могло случиться.              Одно из тел шевельнулось.              На какое-то абсурдное мгновение Алисме показалось, что кто-то все-таки выжил в этой бойне, но тут существо с усилием поднялось на колени и локти, и стало ясно — это восставший мертвец. Алисма не видела его — ее — лица, только длинные темно-рыжие волосы на мотающейся голове и зеленую ленту в них.              — Ты что встала, мать твою?! Бежим!!!              Вопль Орта вывел ее из ступора. Алисма обернулась — и расстояние, которое она успела пройти от дверей, внезапно показалось ей самым длинным в жизни — «длиннее, чем семь раз доплыть до Мацтики», как говаривал Бивил. Мертвецы уже копошились то тут, то там.              Алисма и не думала, что может бегать так быстро. И прыгать так высоко — пока на ее лодыжке не попыталась сомкнуться подгнившая рука. Она поскользнулась на паркете, начала заваливаться вперед, и Орт — да благословят его все добрые боги, побольше бы Невервинтеру таких патрульных, — подхватил ее, прежде чем она растянулась поперек порога.              Мелькнула и пропала мысль закрыть за собой дверь — бессмысленная, ведь ее нечем даже подпереть — да и мертвые пальцы уже пытались ухватить за плащ. Орт и Алисма вихрем пронеслись через переднюю, выскочили наружу, скатились с крыльца.              — Открывай! — заорал Орт на бегу. — Открывай, живо!              Перед глазами Алисмы пронеслось видение: мертвецы расползаются из распахнутых ворот, как черви из опрокинутой банки, выходят на улицу, к беззаботным, ничего не подозревающим горожанам… Вдвоем им не задержать и не остановить такую толпу!              — Нет! — завопила она еще громче. — Нельзя! Снаружи не закроем!              Ничего не понимающий привратник, впрочем, не спешил слушать ни одного, ни другую. Он так и застыл с огрызком кулебяки, растерянно глядя на бегущих стражников.              Под тяжестью напиравших тел входная дверь распахнулась, первые мертвецы вывалились на крыльцо. Привратник наконец ожил — правда, лишь для того, чтобы завопить.              — Полезем верхом! — крикнула Алисма, но Орт в панике уже рванул запирающий ворота штырь. — Да что ты...              По крайней мере, первым делом Орт схватил привратника за шиворот и буквально вытолкал его на улицу, откуда уже неслись первые испуганные восклицания. Он остановился подождать Алисму, но она со всей злостью дернула решетку на себя.              — Закрыть надо! Они же разбегутся! Отгоняй их, если полезут, когда полезу я!              Говоря это, она дергала штырь, пытаясь загнать его обратно в паз, от страха ничего не получалось, а оглядываться боялась еще больше: вдруг уже целая толпа мертвецов вот-вот в нее вцепится? Наконец ворота закрылись, и Алисма принялась карабкаться вверх по ажурной решетке: простейшая задача, вздумай она полазить по ней на досуге, и очередное испытание сейчас. Кто-то вновь потянул ее за плащ, попытался схватить за пятку. Алисма наугад ударила каблуком, потом, судя по звуку, Орт отрубил цеплявшуюся руку, и наконец Алисма оказалась наверху. Глянула через плечо — и предпочла просто свалиться кулем на безопасную сторону, даже не почувствовав боли в отбитом боку и руке.              Крики сейчас неслись отовсюду, как будто мертвецы все-таки вырвались наружу и принялись пожирать первых жертв. Алисма вновь взглянула назад, на прижатые к воротам смердящие тела, тянущиеся наружу пятнистые руки, и отползла еще дальше.              — Вот теперь, — пытаясь отдышаться, пробормотала она, — точно пора сообщать начальству.