Writober 2019. Reignited Edition

В порыве страсти они частенько оставляли метки на коже друг друга. Длительное расставание все сильнее сказывалось на них обоих. Они кожей чувствовали, что чего-то не хватает. В их случае кого-то. И вот, когда дела были сделаны, никому не требовалась их помощь и никто не искал их, наступал долгожданный миг свидания. Они встречались под покровом ночи в условном месте или в доме колдуна. Глаза в глаза. Испытывающе. Вопросительно. Радостно. Метры, разделявшие их, преодолевались в одно мгновенье. Крепкое, но такое необходимое объятье, руки уже жадно мечутся по знакомым до боли очертаниям и формам. — Я скучал. — Мне так тебя не хватало. Теплый шепот перемешивался с мягкими поцелуями, они каждый раз просили прощения за то, что не в их власти, но за то, что несомненно причиняло другому боль. За расставание и за ожидание. Стремительно таяло терпение, движения становились все требовательнее, жар между ними все нарастал. Губы к губам, кожа к коже, тело к телу. Они погружались в ощущения с головой и не думали ни о чем кроме друг друга… После они всегда разговаривали и любовались проделанной работой. По спине дракона вдоль крыльев и до самых плеч тянулись царапины от черных когтей, на одном плече виднелось очертание острых зубов, шея была помечена темными пятнами укусов, на руках так же виднелись длинные царапины. На пояснице рядом с хвостом, расцветали синяки и проявлялись несколько мелких царапин. На запястьях колдуна оставались следы сильных лап, удерживающих его на месте для жадных поцелуев. Кожа на шее была усеяна жгучими метками. Эти метки постепенно опускались все ниже, по его бокам, чтобы в конечном итоге перемешаться с мелкими царапинами и синяками на бедрах. В большинстве случаев, когда их охватывало не преодолимое желание присвоить себе партнера никто не противился этому. Наоборот: укусы, царапины, засосы и синяки — подобно краскам на холсте, вырисовывали их любовь на теле другого. Они никогда не переходили рамки. Никогда не причиняли боли. Это было не нужно. Они любовно касались укусов, собственных или оставленных другим, и не могли сдержать улыбки. Не смотря на все шрамы на их телах, они видели лишь собственные отпечатки друг на друге. Они видели и чувствовали, что они желанны. — Я люблю, когда ты кусаешься… Часто насмешливо, иногда ласково, но в темноте комнаты всегда требовательно и жадно. Потому что им было необходимо знать, что они все еще нужны. Потому что было нужно иметь доказательство того, что все не прекрасный сон. Потому что лишь метки укусов позволяли дождаться следующего раза. Но время ожидания лишь увеличивалось. Метки сходили быстрее. Мир явно был против их отношений, какими бы запутанными и странными они бы не были. Только когда это их останавливало?