vmin's feels

— Чимин, ты должен поторопиться, машина долго ждать не будет! — За спиной раздается голос его матери, когда он уже в спешке поднимается по лестнице, перепрыгивая сразу несколько ступеней. Этот переезд, кажется, длится вечность. Они снова вернулись в этот дом, чтобы забрать некоторые вещи. И прямо сейчас Чимин забегает в когда-то свою комнату, направляясь в ванную. Есть кое-что, что он хотел бы забрать с собой в этот неизведанный большой город. Но его мать так и будет думать, что это какая-то важная для Чимина безделушка, даже не представляя, ради чего он вернулся на самом деле. И вот он подходит к полке с зеркалом, умело игнорируя свой растрепанный вид в отражении, открывает ее и переворачивает некоторые баночки, так и не находя нужной. Следом он тянется на самый верх, и его руки задевают что-то еще, что со звоном падает на пол. Он хмурится, мельком оглядываясь, и вновь возвращается к поискам, пока не замирает, нащупывая то самое сокровенное. В спешке достает небольшую плоскую коробочку и, облегченно выдыхая, проводит по ней большим пальцем, тут же открывая и находя потрепанный временем конверт. Он знает, что там внутри, но все равно, словно впервые, щупает его пальцами. Не смея больше ждать, он достает оттуда пару пожелтевших писем с уже потерявшими свой цвет написанными тушью словами. И черно-белую фотографию. Их фотографию. Где они, когда-то счастливые, живя в моменте и объятиях друг друга, были запечатлены чьей-то камерой. Чимин грустно усмехается, глядя на снимок, а потом, быстро складывая все в конверт, находит кое-что еще. «В тот вечер Чимин стоял на балконе, разглядывая мерцающие в ночном небе точки и просто наслаждаясь прохладным дуновением летнего ветра. Он не сразу заметил, что Тэхён тоже там был, пока он не встал рядом, закидывая руки на деревянные перила. Их окутала тишина, а легкий ветер продолжал небрежно сдувать пряди волос с лица. — Ужасный день рождения, — пробормотал Тэхён, наклоняясь вперед и глядя куда-то вниз, словно пытаясь что-то найти в темноте. Чимин усмехнулся. Они все еще были пьяны, но не настолько, чтобы не держаться на ногах. — Он все равно не твой, чего ты переживаешь, — бросил с улыбкой Чимин, глядя на своего лучшего друга. — Это верно, — продолжил Тэхён, ухмыляясь. — Мой день рождения будет куда лучше. — Даже не смотря на то, что он зимой? — Эй, что ты имеешь против зимы? — слегка хмурясь, спросил Тэхён, и уже совсем скоро заразился этим легким смехом Чимина, тоже начиная глухо смеяться. — Все, что угодно, лишь бы не зима, — проговорил Чимин, все еще улыбаясь. — Даже ядерная война, которой пугают весь мир? — тише сказал Тэхён, внимательно на его смотря. — Даже это, — соответствуя его приглушенному тону, ответил Чимин, так же глядя в его красивые карие глаза. — Хорошо, — вскоре сказал Тэхён и потянулся за чем-то в свой карман. — Тогда не позволим войне убить нас раньше нас самих. И он протянул Чимину сигарету. Ах, эти сигареты… Не самые качественные, с отвратительным запахом и послевкусием на языке, но «Зато здесь фильтр не оранжевый, как у всех, а желтый!». Самые дешевые сигареты, какие только можно было найти у их друзей в карманах. — Последняя, — тихо проговорил Тэхён, наблюдая, как Чимин взял ее своими пальцами. — Значит, на двоих? — усмехнулся Чимин, уже сжимая ее губами и поднося к ней зажигалку. — Как всегда. И этот ужасный аромат уже в который раз повис над их головами.» Его сердце застучало чаще, и язык прошелся по пухлым губам. Он уже и позабыл, что спрятал её сюда, но это оказывается приятным бонусом ко всем прочим воспоминаниям. Хочется вновь её закурить, вновь исчезнуть в стене сигаретного дыма. Но Чимин должен идти, он и так здесь задержался. Поэтому он запихивает дорогой сердцу конверт в карман, пряча сигарету в соседний, и спускается вниз, чтобы позже, выждав подходящий момент, снова окунуться в прошлое. Он выходит на небольшой балкон, ветер летней ночной прохладой окутывает его тело. В небе мерцают звезды, он усмехается. Подходя ближе к краю, Чимин облокачивается на перила и окидывает взглядом силуэты домов, что уже, кажется, с вечность стоят на этих местах. Следом он поднимает глаза к звездам и не замечает, как утопает в своих мыслях. Где-то за спиной теплый свет лампы пытается упасть на участки его тела, а разбросанные на столе бумаги ждут очередного признания в виде трогательных слов. Секретно, строго секретно… Это почти что сущность его души. Окутанная важностью прошлого и запрета со стороны родителей принимать это прошлое. Но разве имеет это значение теперь? Чимин вздыхает и опускает голову. Он прикрывает глаза и чувствует, что вот он, этот момент, когда его руки могут потянуться в карман брюк и достать последнее, что могло бы связать их вместе. Он так долго рассматривает эту потрепанную временем сигарету — её чертов желтый фильтр и не может сдержать улыбки. « — Чимин, ты будешь? — падая рядом с ним на подушки, спросил Тэхён. Снова небольшая комната, где они так часто проводили вместе время, снова алкоголь в венах и красивые карие глаза перед его лицом. О, и еще кое-что. Сигарета. Последняя. — Да, — усмехаясь, ответил Чимин, тут же запуская пальцы в волосы Тэхёна. Тот что-то долго возился с зажигалкой, наконец сумев зажечь сигарету и сделав первую затяжку. — Одна осталась, — усмехнулся Тэхён, протягивая ее Чимину. — У тебя всегда одна, — бросил он, принимая её и тоже делая затяжку. Снова этот вкус, этот сигаретный дым, пьяные глаза напротив, тепло их тел и что-то еще. То, как Тэхён смотрел на него. То, как он внимательно за ним наблюдал. — Чимин, ты знал, что когда мы пьем из одной бутылки или курим сигарету на пополам… — Он схватил её из рук парня, вновь затянулся и, не спеша выпуская клуб дыма из легких, продолжил: … — мы каждый раз целуемся. — Косвенно, — поправил его Чимин, ни разу не смущаясь. — Тебя это беспокоит? — Нет. Мне все нравится, — снова принимаясь наблюдать за Чимином, произнес Тэхён. — Нравится, — усмехнулся Чимин, смакуя этим словом. Невозможно было просто лежать там, опиревшись на одну руку, и смотреть на то, как Чимин утопал головой в подушках, как расслабленно было его тело от алкоголя и табака, как снова перекатывался его кадык, когда он делал очередную затяжку или сглатывал слюну. Невозможно было игнорировать свое желание нависнуть над ним и привлечь тем самым внимание затуманенных глаз. — Должны ли мы… — начал Тэхён и замер, наблюдая за тем, как что-то в глазах Чимина прояснялось. — Что? — тихо спросил он. — Должны ли мы когда-то это исправить? — мягко улыбаясь, все же озвучил свою мысль Тэ. Чимин моргнул. — Ты хочешь сделать так, чтобы наши косвенные поцелуи перестали тебе нравиться? — не понимая, с глупой улыбкой спросил Чимин. Лицо Тэхёна стало серьёзней. — Я хочу, чтобы они перестали быть косвенными.» Откидывая все сомнения, он быстро подносит ее к губам, и вскоре в темноте загорается одинокий огонек. Вскоре, после первой желанной затяжки, в воздухе повисает запах летних безмятежных ночей. Ох, он наконец-то снова может это чувствовать. Стоять здесь с закрытыми глазами и ощущать вкус чужих губ. Ощущать поцелуи, пропитанные дымом и горечью, но такие горячие и жаркие, как тлеющий в камине уголек. Вспоминать запах, неизбежно перебиваемый дымом, и ласку теплых больших ладоней. Бесповоротное прошлое, которое их испортило, которое все изменило. Которое не смеет отпускать сейчас, так нагло вцепившись в его плечи. «Он портит тебя!» — кричала она. — «Он уже тебя испортил. Ты должен что-то с этим сделать, Чимин.» Но ему не пришлось. Тэхён все сделал за него, сам того не ведая. Выбрал свой путь и, ничего не сказав, отправился к звёздам. Возможно, он сейчас наблюдает сверху за Чимином. Возможно, чувствует этот запах табака, осевший в легких. Возможно, ждет его там, желая вновь, как в старые добрые времена, разделить сигарету на двоих. Последнюю. И кто Чимин такой, чтобы отказывать ему в этом.