Драбблы по к-поп

[Я много думал и решил все-таки сделать так. Мне не нравится, что полный текст потерялся на просторах фикбука... Кусочек, одна вторая от одного. Переходите по ссылке, так вернее: http://ficbook.net/readfic/1293596 ] «Джиёну снится, как дышит Чхве Сынхён. Как гулко ухает у него в груди, и мерно поднимается-опадает грудная клетка. В такие моменты нетрудно представить, что на всей планете не осталось больше людей, и единственные звуки, еще держащие мир на плаву, это тихое сынхёново дыхание, да их сдвоенный рваный пульс, больше напоминающий шрифт Брайля. Он и не знал никогда, что это может быть так похоже на кругосветное путешествие. Океан на выдох, океан на вдох и безграничная бесконечность прогретой солнцем воды для них обоих. Когда-то весь мир казался Вселенной в зоне доступа рукой. Только время шло, а рука все оставалась тщетно протянутой в попытке угнаться, в попытке зацепиться хоть пальцем». Джиён ворочается на кровати, просыпаясь разом, и больше уснуть уже не может. За окном качается обкусанная с одного бока луна, словно бы молчаливо осуждая его за то, что он уснул всего пару часов назад, а уже лежит, пялясь распахнутыми глазами в потолок. Он даже не пытается считать овец или делать подобные глупости, это давно не работает. «Сынхён из его сна больше напоминает огромную подушку, на которой, несомненно, снятся самые лучшие сны. Так по крайней мере он думал раньше, пробираясь ночами к нему в спальню, завернувшись по макушку в одеяло. Он переминался с ноги на ногу и шагал внутрь, не дожидаясь ответа на тихий стук. - Поболтаем? Сынхён смотрел на него из-под оправы очков, одновременно, как и сам их хозяин, выглядящих и забавно и чертовски стильно. - Опять не спится? Он не осуждал, просто констатировал факт, одновременно подвигаясь в сторону на кровати. Гусеница-Квон рушилась на освободившееся место и затихала, абсолютно забывая о том, что собиралась вроде как болтать. А Сынхён никогда и не напоминал». Джиён поднимается, зарываясь пальцами в мягкую ткань тапочек и, ероша волосы, идет в ванную. Раз заснуть не получится, он может использовать время для того, чтобы поработать. С каких-то пор его стало как-то неподъемно много, и от этого иногда хочется завернуться в одеяло, как когда-то и пройтись по комнатам, тщетно пытаясь поймать то, что давным-давно подернулось серой дымкой, как и все остальные воспоминания. Только во сне еще получается по-настоящему вернуться. Но бывает ли по-настоящему в сновидениях? Джи разминает пальцы, открывая крышку ноутбука и замирает, залипая на экран загрузки системы. «- Наконец-то, - одеяльная гусеница вертелась, спихивая Сынхёна все дальше в угол, - наконец-то, прикинь, ну… Мы дебютируем. Это же с ума сойти. - Мгм, - гудел Топ, словно перегретый радиатор и аккуратно перехватив сверток, укладывал его рядом с собой, для верности прижимая рукой, - поэтому дай мне поспать, знаешь, как я устаю в чертовом спортзале? Джиён кивал и подползал ближе, оставляя между ними только перекрученную плотную ткань, да воздушную прослойку, толщиной в несколько сантиметров. Воздух – прекрасный теплоизолятор». Джиён отмирает, смаргивая серую паутину с ресниц. Он смотрит на часы и не может понять, куда делись последние сорок минут, которые он планировал потратить на подгонку текста под выпрошенный вчера у Тедди, сырой трек. Ноутбук давно ушел в ждущий режим и Квон останавливает палец, уже зависший над кнопкой включения. Работать неожиданно больше не хочется. Рука сама тянется, нащупывая большой пушистый плед. Он почти похож, почти как надо. Джиён набрасывает его себе на голову и покрепче закутывается в него, не оставляя практически ни одной дырочки. Глаза закрываются, сонные пауки тут же спохватываются, зашивая веки серебристыми невесомыми нитями. Джи морщится, ломая брови, и немного рябит. «Сынхён дышал, а Джиёну казалось, что это просто где-то рядом на неслышных человеческому уху частотах поют киты, разрезая волны одного с ним океана_на_двоих. Сынхён и возвышался-то рядом с Квоном, словно какой-нибудь кашалот, только-только поднявшийся из глубин Мариинской впадины,. А может даже и откуда-нибудь поглубже. Из-под вороха ткани появлялась рука, нащупывающая и подтягивающая к себе чужую ладонь. Только тогда Джиён затихал, покрепче сжимая своими пальцами чужие. Кто сказал, что поцелуи бывают только губами». Он вздрагивает, понимая, что его ладонь замерзает, тщетно пытаясь поймать что-то в воздухе за пределами пледа. Откуда-то из другой комнаты раздается противная трель входящего звонка. Он резко втягивает руку обратно, и даже не хочет проверять, сколько сейчас времени. С некоторых пор его стало просто немыслимо много. Джиён медленно поднимается, разминая затекшие конечности, и закрывает ноутбук, не пытаясь врать себе насчет того, что он сейчас может сделать хоть что-то стоящее. Он смотрит на себя в зеркало и не может узнать отражающегося там человека. «Наверное, стоит подстричься. Коротко… И, может быть, выкраситься в белый?» Он отступает на шаг назад и неожиданно улыбается. Выкраситься в белый, выцарапать в своем графике несколько дней и просто проверить. Если получится. Если можно. Поют ли еще киты.