***
— Эррор! Как ты мог пойти на подобное! — Найт и Инк как раз подходили к палате художника, как услышали эти крики. Кошмар цыкнул и уже хотел оттащить ребенка подальше, как очередные слова Дрима разрезали тишину коридора. — А если бы с ним что-то случилось?! Если бы этот монстр сделал с ним еще что-то? Ты бы и на такое пошел ради доказательств? Пейнт замер, тут он начал понимать многое… И отношение врачей в той ситуации, и реакцию, и пропажу медсестры, и отсутствие охраны… То есть получается, Эррор подговорил их всех, чтобы отцу ничего не мешало… Чтобы иметь больше доказательств… А если… — А если бы Инка убили, тоже как доказательство использовал?! — продолжил возмущаться Мечта. Художник просто слушал, а Найт, а Найт молчал, не хотел он, чтобы ребенок узнал об этом и о плане этого Глюка. Слишком жестоко. Мальчик только начал кому-то доверять и… На тебе… — Дрим, его словам могли бы не поверить. Даже не так, ему точно не поверят. Сам подумай неуравновешенный суицидник, как свидетель? А без его показаний мы почти ничего не имеем. Тело жены не нашли, детей тоже, у нас нет ни одной улики, можно его только за избыток прямых, но недостаток косвенных засадить! — а вот и второй голос, более уверенный, но тихий и сухой, — Ты же знаешь, как много сейчас дел связанных с подобной тематикой и детьми остаются нераскрытыми, а так была гарантия. И Инк бы не умер, он сильный мальчик, одним потрясением больше одн… — договорить Эррору не дали. Художник открыл дверь. К нему тут же бросился Мечта, что-то спрашивал и даже сумел коснуться без видимой реакции. Сейчас Инку было на это побоку, он долго смотрел в глаза врача. Долго пытался найти что-то, что-то за что он так с ним поступил, а доктор пилил мальчика весьма обреченным взглядом. Кажется там прорезалось сочувствие, удивление и испуг. Может от понимания, что Инк все слышал, может от внешнего вида скелетика, тоже не отличавшегося радостными цветами. Вот только самое главное художник выяснил, это действительно был Эррор, и те его слова не ложь… Мальчик спокойно выпутался из объятий Дрима и медленно поплелся к кушетке, лег и… и все. Он игнорировал всех, от близнецов, до всего медперсонала и Эррора. Всех. Да, мальчик выполнял все указания, но не больше, он даже слова с того дня не проронил. А в курсе дела его держал Дрим, каждый день навещавший его и рассказывающий, как продвигается дело Проблемы в нем и правда возникли. Во-первых, следов насилия, кроме как самого Инка не было, но пока врачами было противопоказано его участие. Да и как правильно в свое время подметил Эррор, кто поверит психу. Вещи, которые могли сохранить какие-либо следы, не сохранили. Под ультрафиолетовым излучением следов насилия тоже найдено не было, в конце концов, у скелетов магия, а не кровь и сперма, а ее так просто не обнаружить. Но Найтмер, возглавивший это дело, Дрим даже подробно описал сколько заполненных бумажек ему это стоило, начал копать в сторону убийства. А точнее убийства жены и детей описанных в истории Инка. Это был правильный подход, и Дрим пообещал, что хоть за убийство его точно посадят, а если еще Инк даст показания… Вот только Инку не дали этого сделать. А потом все пропали. Как минимум Дрим с Найтмером, а художника отправили в детдом. Что в итоге случилось, так никто и не рассказал. И что теперь делать тоже, ведь Эррор…***
— Инк, подойди сюда! — позвала одна из воспитателей. Ну, что же, раз зовут, надо идти. Отложив альбом и догадываясь, что по возвращении половины листов уже не будет, художник направился к женщине. — Инки, поговори с одним молодым монстром, это возможно твой последний шанс… — тихо прошептала мальчику девушка и повела его в соседнюю комнату. Толчок и хлопнувшая дверь. Скелетик даже не сразу понял, что остался один, вернее с каким-то незнакомцем, ну и кто это? — Привет, Инк, — тихо прошептал монстр сзади. Мальчик вздрогнул и обернулся, Эррор. И что ему надо, а? Они же… — Наш договор еще в силе. И я понимаю, что ты мне не доверяешь и что ненавидишь, и никогда не поймешь, но если ты все еще хочешь отсюда вырваться, я могу помочь. И даже рассказать, то что замолчал Дрим о деле твоего отца, — вся эта информация обрушилась на художника. Что происходит? Он же сам… Но… Но… Но это и правда, возможно, последний шанс, да и узнать подобное… Да что там, само предложение было очень… Но… Он же… Инк застыл, он попытался что-то сказать, но выходило плохо, мальчик почти три месяца молчал и теперь даже слово было трудно произнести. Но что ответить? Это… Последний шанс… Художник начал кашлять, а после на пробу сказал пару слов, вроде что-то все же получается, но тихо и невнятно. Ладно, шанс. — Я согласен.***
— Ну что же, тут ты будешь жить, — сообщил Эррор, впуская любопытного ребенка в дом. Поездка в другой город уже была увлекательным приключением, а новый дом — это просто вау! — Первая дверь направо туалет, вторая ванная, впереди кухня, а слева две комнаты. Дальняя твоя, — продиктовал Ошибка. — А мне в магазин сбегать надо, купить что-нибудь? — Мне все равно, — пожал плечами Инк, но потом посмотрел на рюкзак за спиной и тише попросит, — Только если тетрадку и пару карандашей… — художник не знал, услышал ли его Глюк или нет, но хлопнувшая дверь поставила точку его неуверенным просьбам.***
Самой трудной оказалась первая неделя. Инк вообще не доверял Эррору, разговаривал только если было необходимо, на глаза попадался с такой же периодичностью. Пожалуй, единственное, что слегка задобрило ребенка, это скетчбук и канцелярия, купленная Эррором в первый день. Серая тихая квартира давила на мальчика, а недостаток общения довольно быстро дал о себе знать. Пожалуй, как только Инк снова начал выражать мысли в слова, у него появилась потребность в обмене этими мыслями. Но он все еще не верил и злился на прошлый поступок врача, пока Эррору это не надоело, и он не позвал мальчика на серьезный разговор. — Инк, может хватит! Ты уже взрослый мальчик, — начал разговор Эррор, — Я знаю, что я скотина и мразота, и тот поступок был не самым лучшим, но… Инк… Он мог помочь засадить того монстра на всю жизнь, — вот от этих слов мальчик вздрогнул. — Он что… — художник начал тяжело дышать, а в глазах сменилось больше сотни фигурок. Страх, отчаяние, боль, ярость, надежда, неуверенность, все смешалось, но впасть в истерику ему не дали. — Всего двадцать лет. Для скелетов это довольно маленький срок, Инк. Его посадили только за таблетки, найденные в вашем доме, эти таблетки, те которыми он тебя кормил, они были запрещены. А вот если бы тогда Найтмер не прервал похищение и этот мудак как-то навредил тебе, вот тогда… Прости… — Эррора передернуло, он сам не особо хотел того развития сюжета, может, поэтому и не остановил тогда Кошмара, — И я прошу прощение не столько за ту ситуацию, сколько за то, что не предупредил. Может, если бы мы с тобой тогда все обговорили… Извини… Можешь не доверять мне, можешь игнорировать и продолжать общаться со мной так же, но тебе же будет труднее. Инк, я вижу, что ты в этом нуждаешься, но боишься, не можешь… Я всегда готов с тобой поговорить, всегда помогу и с этого момента обещаю, что буду рассказывать тебе все, — Инк все еще был на грани истерики, но слушал внимательно. Весьма недоверчивый взгляд был пойман Эррором, но потом художник выдохнул. — Я подумаю.***
Следующим шагом стал телефон. Инк все еще «думал», а Эррор уже подарил ему средство связи. Это немного удивило художника, но тот принял подарок и стал ожидать следующих действий. Дождался — школа. Замечательно… Школа, вот как же ему "везет"! Ну, с другой стороны это не так уж и плохо, хотя кого он обманывает… Шестой долбанный класс. Сидя вечером за уроками, ворчал Инк, Эррор, который только вернулся, стоял в проеме и улыбался. У него вообще сегодня было хорошее настроение, а в особенности его подняли завтрак и ужин, нормальные полноценные завтрак и ужин! Не просто «Ой, я забыл!» и «Ну, съем дошик», нет, нормальная еда! Инк умел готовить. Этот ангел теперь убегает в школу раньше Эррора и готовит себе завтрак, вот только готовит он по две порции, так же с ужином. Так что Ошибка, жуя порцию картошки с мясом и салатом, тепло улыбался, следя за грызущим гранит науки. — Ну, как шестой класс? Как коллектив? Уже привык к новой обстановке? — поинтересовался Ошибка, он не ждал ответа на свои вопросы. Эррор уже понял, что Инк его не простил, но несмотря на это… — Да они меня уже задолбали! — вырвалось у ребенка, — Эти учителя вообще думают о том, как нам трудно?! А эти идиоты орущие все перемены, да еще и «милые» ребята, все уроки фоткающиеся и играющие в телефон! Мне вообще кажется, что я один учусь! — Эррор фыркнул в кулак на возмущения Инка. Улыбка стала шире и нежнее, кажется художник сам не замечает, как прощает его. — Ну, а чего ты хотел? Так всегда, — Инк замолк, поняв, что наговорил лишнего, но было уже поздно. Скелетик неуверенно повернулся и столкнулся с ласково-печальным взглядом. Мальчик сглотнул. Эррор держал слово. Он не лез, обеспечивал, помогал, если нужно, не мешал, пока не попросят и просто был рядом. Он не лгал… Может тогда, простить? Все же отец теперь в тюрьме, да и тогда ничего не сделал, не успел… НЕТ! Он его не простит… Тот план… Инк мог снова пережить тот ужас… Мог умереть… Мог… Мог свихнуться окончательно, он и сейчас не в порядке! Прикосновения все еще пугают, близость с кем-то как и разговоры тоже. Да еще и с тех пор каждый раз на нервной почве художника рвет магией! Это просто ужас, а все обострились из-за той стычки с «папочкой»! Эррор слишком виноват, слишком… Художник отвернулся и продолжил делать уроки, уже молча.***
Инк открыл глаза и огляделся, темно. Очень темно, ничего не видно. Где он? Что происходит? — Эррор? — неуверенно позвал художник, тишина. Слишком тихо и темно. Инк вскочил и медленно пошел куда-то вперед, он, вроде, не видел, но чувствовал. Чувства подсказывали, куда и как идти, и он шел. Послушно топал в полном одиночестве. Где он? Инк так увлекся этой мыслью, что не услышал тихого скрипа и приближающихся шагов. Топ-Топ-Топ-Клац. Инк недоуменно опустил взгляд, почувствовав холодок на руке. Что это? Художник попробовал дернуться, но цепь брякнула, удерживая руку. Откуда тут цепь? Что… Сильный удар по черепу прервал на миг все мысли. Скелет упал на колени и схватился свободной рукой за голову. Больно. — Что такое, Инки? Неприятно, да? — мальчик вздрогнул, голос… Он узнает его из тысячи… — Мне тоже было неприятно, когда ты сдал меня копам, или когда шел суд, или когда меня везли в тюрьму. Ай-яй-яй, Инки, ты был плохим мальчиком, — монстр размахнулся и ударил ребенка, — Больно? — еще удар. — Больно?! А скотина?! — Пр-рекрати! — рыкнул Инк, — Ты сам виноват, псих! — отец остановился, удерживая Инка за грудки, с заведенной для нового удара рукой. — О! Инки, ты научился отвечать? Или может мне послышались эти глупые слова из твоего ротика? — Отпусти меня, педофил ебаный! — кажется эти месяцы жизни с Эррором давали плоды и не только хорошие. — Значит не послышалось, ну что же, Инки, будем отучать тебя от таких плохих и дерзких слов. Скелетик попробовал ударить монстра свободной рукой, но только сейчас заметил, что и она привязана. Тело ослабело, Инк даже пальцем пошевелить не мог. Поняв этот факт, художник не на шутку испугался, он и до этого был не в самом спокойном состоянии, а теперь… Скелет попробовал что-то сказать, но… Ой, как зря он вообще открыл рот. — Я отучу тебя от подобных слов! — оскалившись и схватив голову мальчика, прошипело чудовище. Черт, если бы Инк только мог шевелится, а так он просто медленно следил за тем, как отец одной рукой удерживает его голову, а другой спускает штаны. Нет! Не снова!!! Инк пытался, он честно пытался хотя бы немного дернутся, но все было бесполезно. Медленно руки монстра приближали голову мальчика к члену. Попытка закрыть рот тоже успехом не увенчалась. Парализованное тело просто не поддавалось контролю. Нет! Член проходил в рот, заполняя собой все пространство и мешая нормально дышать. Противный запах вместе со вкусом органа отца режет нюх и рецепторы языка. Тошнота подкатывает волнами, но тут неон выходит. Облегченный выдох, вот только рано художник расслабляется. Следующее движение окончательно выбивает почву из-под ног и воздух, вместе с магией. Монстр начинает насаживать голову скелетика на свой член. Мычание, как протест, никак не помогает, а больше ни на что Инк сейчас не способен. Хватит! Прекрати! Нет! Художник начинает задыхаться. Он не может дышать с этой постоянно двигающейся штукой во рту, а каждый, все же пробивающийся, глоток воздуха, настолько отвратителен, что от него хочется избавится. Слезы сами начинают течь из глазниц. Воздух! Воздух! Воздух! Нужен! Новые толчки. Движения становятся резче, грубее и быстрее. Перед глазами начинает мутнеть, то ли от слез, то ли от кислородного голодания. Магии неоткуда брать энергию для постоянного поддержания души. Скелетам тоже нужно дышать, но не как людям и не для их целей, и для них воздух даже важнее… Без него… Нет! Нет! Помогите! Кто-нибудь! Спасите! Э…Эр… Эррор!***
— Эррор! — задыхаясь, прохрипел Инк, держась за горло. Руки сдавливали шейные позвонки все сильнее и сильнее. Художник буквально сам себя уничтожал. — Черт! Малыш! Очнись уже! Хватит! — кричал психиатр. Он уже давно сидел у кровати мальчика и пытался предотвратить самоубийство. Черные руки оттягивали белоснежные кости от шее, но безуспешно. — Очнись! Инк! Очнись! Очнись! Это кошмар! Проснись!***
— Оч… И… Эт… Проснись! — раздалось в голове почти отошедшего в другой мир мальчика, — Проснись! — художник вздрогнул. Воздух! Он умрет! Надо бороться! — Инк! Палец шевельнулся, и Инк, собрав все оставшиеся силы, отдернул голову. Вдох!***
Мальчик расслабил руки, а Эррор тут же оттянул их окончательно, опустил и прижал к кровати. Инк начал кашлять, надрывно и хрипло. Художник пытался одновременно откашляться и продышаться. Хватал ртом воздух и тут же выкашливал его и так по кругу. — Все хорошо, дыши спокойно, все нормально, — шептал Ошибка, отпуская руки мальчика и позволяя ему судорожно схватиться за грудную клетку. Эррор сам дышал прерывисто, а в глазах мелькал ужас. Если бы он не услышал странный хрип, если бы не подбежал, если бы… — Ч-что пр-роизошло? — спросил Инк, все еще переводя дыхание и сам не узнавая свой голос, настолько он осип. Мальчик еще не особо понимал, где он и кто перед ним. Темнота пугала, неприятно напоминая недавние события, как и силуэт в ней. — Тебе приснился кошмар, уже все хорошо, — пытаясь успокоить и свой дрожащий от напряжения голос, объяснил Эррор. — О-он… Сн-нова… Я так б-больше не могу… — захлебываясь слезами, прошептал Инк. — Малыш, все хорошо, он больше не причинит тебе вреда, все хорошо, — попробовал успокоить мальчика Эррор. Ошибка аккуратно забрался на кровать и потянулся дрожащими руками к ребенку, тот в ответ сжался и закрыл глаза. Всхлип, и Глюк рванулся вперед, заключая Инка в объятья, — Чернильница ты моя недоделанная, все хорошо, — объятья были весьма болезненными для Эррора, но он терпел, главное, успокоить мальчика… Хех, прямо как в тот раз, — Все нормально, тебе нужно поспать, я покараулю твой сон, все хорошо, — тихо повторял Эррор, проводя черной кистью по голове и вздрагивающему позвоночнику. Тактика ласковой и тихой беседы работала, художник стал все реже и реже вздрагивать, пока не… Эррор почувствовал, как мальчик доверчиво уткнулся носовым отверстием в плечо Глюка и засопел. Врач облегченно выдохнул и стал ждать заранее вызванную скорую.***
Инк очнулся в палате. Художник попробовал кого-то позвать, но только что-то прохрипел. Кажется он сорвал голос. Мальчик тяжело выдохнул. Он все отлично помнил. Тот кошмар… Его снова спас Эррор. Дверь неожиданно скрипнула и в палату зашёл посетитель, ну как минимум сейчас он таковым являлся. Скелет подошел к постели и сел на стул рядом. — Ну ты как, мелкий? — спросил Эррор, осматривая лежащего. — Терпимо, — кое-как смог выдать Инк. — А как я тут оказался? — Да я как увидел, что тебе плохо, тут же скорую вызвал, а потом тебя разбудить пытался, — объяснил Ошибка, а потом уже более зло продолжил, — Ты хоть знаешь, что ты творил?! Ты пытался придушить себя же, ну или позвонки сломать, идиот! — возмутился Глюк. — Прости, я не знаю, что на меня нашло, — понуро прогундосил художник. — Что тебе хоть снилось, самоубийца? — недовольно спросил Эррор. — Хрень, — честно выдал Инк. Художник снова вспомнил, и его передернуло, — Бээ, гадость, я срочно хочу шоколада, — мальчик еще секунду подумал и поправился. — не, лучше молочный коктейль, хотя это тоже не то… — Как только тебя выпишут, сходим в кафе, и возьмешь все, что твоей душеньке угодно будет, — фыркнул опекун. — Хорошо? — Да! — Инк радостно поднял обе руки и весело глянул на Эррора, а потом, улыбнувшись ему, тихо добавил. — Прощен.