✉
Шики [16:37 PM] Где ты, чёрт возьми?Тупица [16:40 PM] Покемонов ловлю!
Пусть Сыншик и предполагал, что в конце концов всё придёт к тому, что он имеет сейчас, он не мог не почувствовать себя идиотом, прочитав сообщение Сыну. Оно являлось наглядным доказательством того, что в Сыну не было ни капли вежливости или ответственности (несмотря на его слова и действия), а Сыншик всё ещё позволял себе обманываться каждый раз. Директора организовали в этот день встречу для всех спортивных команд обеих школ, чтобы сообщить им новости о ситуации со спортивным корпусом. Ученики и спортсмены заслуживали быть в курсе: им необходимо было знать, как долго придётся делить тренировочное пространство и ещё много чего. На собрание были приглашены все капитаны, и они, разумеется, пришли, не раздумывая. Кроме Сыну, очевидно. Отыскать его оказалось намного проще, чем ожидал Сыншик, ведь он даже не потрудился вернуться домой после уроков. Сыну сидел на одной из лавочек на школьном дворе, и как только взгляд Сыншика зацепился за его расслабленную фигуру, кровь в его венах вскипела и он почувствовал сильнейшее желание наброситься на него с кулаками. И бить до тех пор, пока он не начнёт просить о помощи. — Почему тебе всегда надо всё портить? Вот так и начался этот разговор. Без приветствий или чего-то вроде того. В любом случае, не то чтобы Сыну заслуживал такого отношения к себе. Существовало настолько огромное множество вещей, которые Сыну — добровольно или нет — портил, что если бы Сыншик попытался составить их список, то ему понадобилось бы несколько веков. Прямо сейчас это относилось в первую очередь к его хорошему настроению, которое теперь, благодаря капитану команды соперников, осталось всего лишь призрачным воспоминанием. Несправедливо. Ни одному человеку не было позволено оказывать на него такое сильное воздействие. — О, приветик. Как прошло собрание? — спросил Сыну, взглянув на него с лёгкой улыбкой. — Извини, я был занят. Сыншику хотелось накричать на него, и он знал, что когда-нибудь — рано или поздно — это точно случится. В конце концов, они умели взаимодействовать друг с другом только таким образом. И он это ненавидел. — Ты мне надоел. Видеть твоё лицо не могу. — Тогда, может, хочешь присесть на него? — улыбка Сыну стала ещё шире — он провоцировал и наслаждался этим. Сыншик был на сто процентов уверен, что он скажет что-нибудь неприятное. Но чего он точно не ожидал, так это того, что вопрос Сыну так сильно его взбесит. И прежде чем Сыншик успел остановить себя от необдуманных действий, его рука уже схватила ворот футболки Сыну, заставляя того встать на ноги и, наконец, по-настоящему посмотреть Сыншику в глаза. Однако он не рассчитал приложенных усилий, поэтому они оба потеряли равновесие на несколько секунд. Сыну всегда обладал лучшей реакцией, чем Сыншик, и этот случай не стал исключением. Он восстановил своё положение быстрее и даже сумел удержать от падения Сыншика, обхватив его рукой поперёк спины. — Если ты сейчас же не прекратишь, то, клянусь, я выбью из тебя всё дерьмо, — сказал Сыншик, как только он снова твёрдо стоял на ногах. Пусть в этом больше не было необходимости, но Сыну продолжал удерживать его, и со стороны это выглядело просто как объятья. — Тебе стоит следить за своим язычком, — прошептал он, и вновь губы Сыншика находились так близко, что он не мог оторвать от них взгляд. — А тебе сто- — Сыншику не удалось договорить, потому что Сыну заткнул его самым неожиданным способом из всех существующих. Его «стоит» превратилось в какое-то «стомм», и, теоретически, можно было притвориться, что он и не собирался ничего отвечать. Но вообще-то, это Сыну просто не хотел его слушать. И поэтому внезапно поцеловал. Сыншику потребовалось некоторое время, чтобы в полной мере осознать, что происходит, всё-таки открыть глаза — они инстинктивно закрылись, как только мягкие губы Сыну накрыли его собственные — и встретиться с тем кошмаром, в который превратилась вся его жизнь. Тем не менее, прежде чем он успел сделать что-то ещё, Сыну разорвал поцелуй и отпустил его. — Наконец-то мне удалось заткнуть тебя, — отметил он с усмешкой, и Сыншик, не задумываясь, дал ему пощёчину. — Никогда больше не делай этого, — особенно, если для тебя это пустяк, ага. Сыншику хотелось расплакаться, но он даже не знал, из-за чего именно, и это приводило его в бешенство. — Надеюсь, я смогу сделать для тебя оставшуюся часть года в этой школе адом на земле.✉
После «трагедии» — Сыншик категорически отказывался называть случившееся как-то иначе — Сыну и вся его команда испарились, словно никогда не существовали. Теперь всё почти вернулось на круги своя, и Сыншик изо всех сил желал, чтобы он мог быть благодарен Вселенной за это и продолжил жить так, как раньше. Однако это было довольно сложно, потому что в голове то и дело прокручивались воспоминания о последней встрече с Сыну и том, что тогда произошло, и с этим Сыншик ничего не мог поделать. Он не рассказал никому (даже Донёну, которому в таких вопросах доверял больше других) о их поцелуе, напуганный тем, что сказанные в слух слова сделают ту ситуацию ещё более реальной. Хотя его ребята заметили внезапные изменения в поведении соперников: обычно они не разворачивались и не уходили в противоположном направлении, стоило им только увидеть друг друга. Конечно же, они задавали Сыншику уйму вопросов, но он не ответил ни на один их них. Ну как он мог сказать, что происходит, если сам не имел ни малейшего представления о том, что, чёрт возьми, происходит? Его молчание сделало парней ещё более подозрительными, если это вообще возможно, но всё-таки в какой-то момент они перестали пытаться выбить из него ответы, как будто знали, что если продолжат настаивать, то это сделает только хуже. Прошёл почти месяц, и Сыншик не виделся ни с кем из команды Сыну — ни разочка, ни на секундочку. До тех пор, пока однажды они вдруг не восстановили статус-кво. Словно это было единственной вещью, которую им необходимо было сделать. — О. Что ж, они живы, — голос Субина вырвал Сыншика из размышлений, и он, потеряв нить своего внутреннего монолога, слегка нахмурил брови, молчаливо интересуясь, что имел в виду младший. Однако замешательство длилось недолго — Сыншик проследил за его взглядом, направленным на единственный почти-свободный столик в школьной библиотеке, и всё обрело смысл. Здесь был Им Седжун; сидел в полном одиночестве, погружённый в учёбу. Им снова придётся делиться, а? — Можно мы присядем? — спросил Сыншик, когда они подошли к столу. Седжун подпрыгнул от неожиданности. Он не думал, что хоть кто-то в этой школе захочет поболтать с ним, не говоря уже о Кан Сыншике. Внезапно стало очень неловко. И это никому не нравилось. Теперь ничто не ощущалось правильным. Несмотря на то, что Сыншик и Сыну «ненавидели» друг друга и имели довольно сложные отношения, им всегда удавалось как-то извлекать из этого пользу. Однако после того поцелуя система дала сбой. — Конечно! — воскликнул Седжун, улыбнувшись им и явив миру ямочки на своих щеках. — Это же ваша школа. — Точно. Так что же ты тут делаешь? — Субин ещё даже не присел, но уже задал этот вопрос. — Не могу учиться у себя, там слишком шумно, — он, конечно же, имел в виду ремонтные работы, которые всё ещё проводились в его школе. Во время собрания с директорами было объявлено, что они будут вестись в течение всего учебного года. Сыну узнал об этом через несколько дней после своей последней встречи с Сыншиком, и почувствовал себя огромным вонючим куском дерьма, которым, вероятно, и был на самом деле. Он никогда не признался бы в этом никому, кроме себя самого, но единственной причиной, по которой он не присутствовал на том собрании, было то, что он не хотел знать, как мало времени у него осталось. Времени, которое можно провести с Сыншиком. Но это всё равно ничего не значило, ведь он — выпускник — навсегда уйдёт из школы после окончания учебного года. Иногда его жизнь была похожа на несмешной анекдот. — Тогда не будем тебе мешать. — Всё хорошо! Я почти закончил, — заверил из Седжун. Сыншик попытался закончить разговор, ответив невнятным «угу». Нужно было объяснить Субину кучу разных тем по географии, и он хотел как можно быстрее покончить с этим. Но Седжун, видимо, не собирался молчать. — Кстати, вы очень хорошо играли на последнем матче. Поздравляю. — Мы проиграли, — раздражённо подчеркнул Субин. Ага, они проиграли. Снова. Не важно, сколько они тренировались и как сильно продвинулись — особенно Чан — в своём мастерстве, судьба имела на них другие планы или просто не работала так, как должна. — Всегда есть к чему стремиться. Если учитывать все обстоятельства, то вы были великолепны, — похвалил Седжун. Он правда говорил это настолько искренне, что Сыншик не мог не поблагодарить его. На это соперник только улыбнулся. И как только Седжун взял в руки свой телефон, Сыншик и Субин сосредоточили своё внимание на учёбе. Седжуни [10:57 AM] Я в библиотеке с твоим крашемКапитан [10:59 AM] С каким крашем?
Седжуни [11:00 AM] Не знаю. У тебя их несколько, что ли? Сыну рванул в сторону библиотеки, не удосужившись ответить. Он знал, что Сыншик, вероятно, не обрадуется его появлению, и ему стоит и дальше уважать это, как он делал весь прошедший месяц. Сыну был уверен, что своим поцелуем выбил Сыншика из колеи (пусть и не преследовал такую цель), и предпочёл оставить его в покое, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы в конце концов всё снова стало «нормально». Конечно, это не то, чего он хотел бы, но лучше он будет Сыншику врагом, чем никем. Сыншик едва взглянул на него, когда он сел рядом с ним — как раз напротив Седжуна. Сыну вдруг ощутил, как его сердце трепещет от страха. Он так сильно скучал. И очень, очень боялся, что их отношения уже никогда не станут хорошими. Да уж, кто бы мог подумать, что один-единственный поцелуй принесёт столько бед. — Милый, — Сыншик обратился к Субину, пытаясь помочь ему с заданием, а Сыну — ну, как всегда — не мог просто держать рот на замке. Он хотел, чтобы Сыншик перестал игнорировать его и начал на него хотя бы смотреть. Сыну пробыл в библиотеке всего ничего, но это уже достало его. — Да, малыш? — самым мягким тоном спросил он. Сыншик выругался про себя, и Сыну не смог сдержать улыбку. Как бы Сыншик ни старался, он всё-таки не мог вечно его игнорировать. — Я говорил не с тобой, — поправил он, наконец-то смотря Сыну в глаза. — Ауч, — Сыну приложил руку к груди, будто от этих слов у него заболело сердце. Это, кстати, было не так уж далеко от правды. Как же он ненавидел это всё. И не он один, вероятно, потому что Сыншик, казалось, вернулся к своему прежнему «я» и начал относиться к нему, как всегда. Ну, и что ещё ему предстояло потерять? — Если бы я не знал тебя, то решил бы, что ты флиртуешь. — Почему ты так уверен, что я не флиртую на самом деле? — Сыну приподнял одну бровь. За столом повисла неловкая тишина. О, нет. Сыншик абсолютно точно не должен был сейчас просто молчать. Вдруг стало очень больно, словно сердце Сыну разрывалось на части. Ну что ж. Попытка не пытка. Но худшее было ещё впереди.