Sorry, Not Sorry (Прости, но мне не жаль)

Когда они со Стивом впервые потрахались месяц назад, Баки и в голову не могло прийти, что однажды утром они проснутся в его (Стива) кровати. Но теперь он любовался, как длинные ресницы бросают тень на точеные скулы, и спрашивал себя, как это их угораздило. Вчера Стив заявил, что хотел бы встречаться с Баки. Сначала показалось, что он слишком разогнался, но спорить желания не было. То есть, Баки честно попытался, но, по правде говоря, был рад, что проиграл. Хотя кто-кто, а Баки точно не заслужил такого подарка. Но глупо было бы отказаться, теперь надо хватать удачу за хвост, тем более, ее все равно не хватит надолго. Если Стив узнает о его прошлом…. Движение отвлекло его от мрачных мыслей — Стив зевнул и медленно открыл глаза. — Утречка, — пробормотал он. — Утречка, — согласился Баки. Стив посмотрел на него — очень внимательно, как всегда. Баки натянул повыше одеяло, будто это помогло бы ему скрыться от пронизывающего взгляда. — Мне нравится просыпаться рядом с тобой, — сказал Стив. Баки сморщил нос. Нельзя все время быть таким серьезным. — Божечки, ты когда-нибудь слышал слово «постепенно»? Тебе еще рано признаваться в таких вещах. — Говорю, что думаю, — улыбнулся Стив. — Я уже почти привык: открываю глаза, а рядом ты. Баки скривил губы. — Стив, только вчера у нас было первое свидание. — И что? Сексом мы занимаемся больше месяца, — возразил Стив, придвигаясь ближе. — Мы в любом случае начали не с того конца. Баки вздохнул. И почему Стив всегда такой правильный? Пальцы Стива тем временем скользили по тыльной стороне живой ладони, отчего по коже бежали мурашки. — Я не хочу давить на тебя, — осторожно заметил Стив. — Но мне бы хотелось, чтобы это случалось как можно чаще. Баки ведь старательно убеждал себя, что все это ненадолго — и очередное признание ударило как обухом по голове. Он открыл было рот, чтобы ответить, но в голове царила совершенная пустота. — Это надо понимать как «да»? — поинтересовался Стив. — Хрен его знает! — Баки рассмеялся, все еще не веря. — Что ты хочешь услышать? «Да, я буду твоим парнем»? Стив усмехнулся и подался вперед, чтобы поцеловать Баки прямо в губы. — А ты будешь? — Блин, да ты свихнулся, — сообщил ему Баки, не в силах сдержать улыбку. — Когда это мы перескочили от «походить на свидания» до прямо-таки серьезных отношений? Стив пожал плечами. — Обычно люди начинают ходить на свидания, чтобы понять, хотят ли они быть вместе с этим человеком. Мы сходили, я окончательно определился, так что… Ошарашенный такой прямотой, Баки вгляделся в лицо Стива, ища признаки умственного расстройства. Нормальный человек не может быть настолько серьезен. Может, сыворотка непоправимо разрушила часть его мозга, а ЩИТ скрывает это от общества? Молчание затягивалось, и Стив явно занервничал. Он отстранился, вопросительно приподняв брови. — Я уже сказал, что не хочу давить. Если тебе кажется, что рановато, я вполне пони… Баки не дал закончить фразу — набросился с яростным поцелуем, вложив в него все свои чувства. Если Стиву хочется называть его своим парнем хотя бы несколько дней или, если очень повезет, месяц — Баки сделает все, чтобы этот месяц стал незабываемым. Когда они оторвались друг от друга, Стив едва мог дышать. Губы его припухли и покраснели. Баки ухмыльнулся. — Уговорил. Их губы снова встретились, и в трусах уже что-то начало напрягаться, когда из ниоткуда раздался голос с отчетливым британским акцентом: — Капитан Роджерс, мистер Старк пытается дозвониться до вас уже некоторое время. На вашем телефоне включен режим «не беспокоить». Баки так и застыл с отвалившейся челюстью, а Стив застонал и потянулся к тумбочке за телефоном. — Потому что я не хочу, чтобы меня беспокоили, Джарвис, — строго сообщил Стив. — Да, Капитан, я передал ему ваше пожелание, но он настаивает на том, чтобы поговорить с вами немедленно. По его словам, это срочный вопрос и отнимет у вас всего несколько минут. — Отлично, — раздраженно согласился Стив, поднося телефон к уху. — Да, Тони. Баки молча наблюдал, как Стив садится на кровати. Лицо его было хмурым. — Да, я знаю, я знаю, — говорил он. — Да, у меня есть… Потому что кто-то должен это делать, Тони. Думаешь, я не учел, что… Ответ разобрать не удалось, но слышно было, что Старк тарахтит как пулемет. Вдруг Стив одним движением поднялся с кровати и направился в коридор. Открылась и закрылась дверь. Баки предположил, что речь идет о чем-то секретном, раз Стив пожелал это скрыть. Но бороться с привычным цинизмом оказалось не так-то просто. Предполагалось, что ему удастся разделить человека и символ Америки, но похоже, это будет нелегко. Особенно если такие случаи будут повторяться. Стив вернулся в комнату, глядя на телефон с таким видом, будто мечтал разбить его о стену. — Все в порядке? — Что? А, ну да. Да. Все отлично, — соврал Стив, фальшиво улыбаясь. Баки приподнял бровь, намекая: «не морочь мне голову». Стив свалился поперек кровати, уткнувшись носом в простыню в районе колен Баки. Потом повернулся на спину. На лице его застыло выражение, которое Баки часто замечал у него во время разговоров с журналистами: «Капитан Америка разочарован в тебе». Стив вздохнул. — Почему людям так трудно поступать правильно? — спросил он в пространство. — Не знаю, — ответил Баки, чувствуя себя не в своей тарелке. — Думаю, у каждого свои представления, что правильно, а что нет. Стив фыркнул. — Кое-что правильно по определению, знаешь ли. — Ты сейчас про дела Мстителей? — уточнил Баки. Стив кинул на него быстрый взгляд и отвернулся. — Вроде того. — Тебе часто вот так названивают? Стив перекатился на бок, виновато косясь на Баки. — Не очень. Сам понимаешь, никакого расписания быть не может. Иногда просто бюрократия. Иногда… что-то важное, и мне приходится срываться немедленно. Поэтому предупреждаю с самого начала. Надеюсь, ты не будешь злиться. Баки пожал плечами. Он и сам не знал, как к этому относиться: Стив будет выходить в соседнюю комнату, чтобы поговорить по телефону, а то и просто встанет и уйдет. — Думаю, там будет видно. Стив потянулся было за поцелуем, но в итоге зарылся лицом Баки в колени. — Это следует понимать как «я хочу тебе отсосать» или «жизнь полное дерьмо»? Стив застонал Баки куда-то в бедро, отчего по телу побежали мурашки. — Я оставил свой байк неподалеку от твоего дома. Какого черта я умудрился об этом забыть? Баки облизнул губы и наклонился ближе, шепча: — Говорил же — я и не так могу. Стив сощурился, разглядывая его, и Баки невольно напрягся, не зная, чего ожидать. И все равно упустил момент. Стив рывком сел на корточки и потянулся к чему-то сбоку. Не успел Баки посмотреть в ту сторону, как ему на голову приземлилась огромная подушка. Он заорал от неожиданности — и тут же влепил собственной подушкой прямо по красивому лицу Стива. Точно, как снайпер. Стив попытался перехватить его руки, но не сумел, и в итоге Баки оказался сверху, продолжая лупить его подушкой по голове. — Ладно, ладно, перемирие… перемирие! — взмолился Стив, задыхаясь от смеха. — Ты победил! Прошу… Баки! Баки остановился, держа подушку у Стива над головой. — Так я и думал. Сияющая улыбка на лице Стива совершенно не соответствовала ситуации. Будто он не проиграл бой подушками, а как минимум выиграл в лотерею миллион. — Чему ты так радуешься? — поинтересовался Баки. Щеки Стива вспыхнули румянцем, как будто Баки раскрыл его тщательно оберегаемый секрет. — Ничему особенному. Чего бы тебе хотелось на завтрак? — А как же миссия по спасению мотоцикла? — спросил Баки. Стив только хмыкнул и повел плечом. — Он простоял там всю ночь. Если не угнали до сих пор, думаю, простоит и до нашего прихода. Кроме того, я проголодался. Баки рассмеялся. — Ты на полном серьезе утверждаешь, что пожрать для тебя важнее твоего Харлея? Стив показал размер большим и указательным пальцем. — Ну, чуть-чуть. Встречаться со Стивом оказалось совсем не так, как ожидал Баки. Стив попытался было сводить его в модный ресторан, но стоило намекнуть, что это не совсем то — выходы в свет прекратились. Если Баки хотелось потусоваться в местной пивнушке и выпить пива, Стив заботился о том, чтобы выбрать место поуютнее и притащить столько бутылок, сколько ему захочется. Если Баки хотелось валяться у себя на кровати и пялиться в телевизор, Стив с удовольствием составлял ему компанию. Если Баки хотелось пойти к Стиву и трахаться там до утра, они немедленно шли. Короче, стоило Баки только подумать — и его желание немедленно исполнялось. Порой это казалось слишком… идеальным. Не может быть человек одновременно милым, заботливым и при этом крутым. Особенно один отдельно взятый говнюк. Порой казалось, что Стива создали пришельцы, которые изучали отношения между людьми по сопливым любовным романам. Стив казался олицетворением правильности, и хотя Баки с ним было хорошо, он постоянно ждал подвоха. И разумеется, он первым полез в драку — чтобы приблизить неизбежное. Как-то вечером они валялись на шикарной стивововой кровати — мягкой, как облако. И Стив вдруг сказал: — Мне придется уехать из города на несколько дней. Может быть, на неделю. Мне бы хотелось оставаться с тобой на связи. — Ты сейчас о чем? — подозрительно уточнил Баки. Впрочем, мысли Стива читались у него на лице. Он ковырял пальцем одеяло, будто пытаясь зацепить невидимую ниточку. — Я, ну, надеялся, что мы сможем хотя бы переписываться, знаешь? Если ты не хочешь покупать собственный телефон, у меня есть несколько казенных. Я мог бы дать тебе один. По сути, ничего страшного в этом не было. Начальник Баки не раз интересовался номером его телефона на случай срочных заказов, и было неловко каждый раз предлагать воспользоваться электронной почтой. Кроме того, он и сам был бы рад общаться со Стивом, когда того нет рядом. Но что-то в этой идее задевало гордость Баки. Может, сам факт того, что Стив это предложил. И вообще, они несколько недель толком не ругались. — Если бы мне понадобился телефон, я бы его купил, — огрызнулся Баки. — Я вполне способен позволить себе такую роскошь. Стив невольно покраснел и кивнул. — Я знаю. Так почему… у тебя его нет? — Потому. Что. Я. Не. Хочу, — отчеканил Баки. — Но в чем причина? — не успокоился Стив. — Да какого хрена? — выпалил Баки, резко садясь. Взгляд Стива стал таким испуганным, будто он ненароком сломал что-то ценное. — Будем исправлять Баки по частям, да? Купим ему кровать, устроим настоящее свидание, подарим новый телефончик. Что там еще в твоем списке? Потащить меня по магазинам за модными шмотками? Стив покаянно опустил голову и вздохнул. — Нет. Баки, ты мне нравишься таким, как есть. Но в поездке может произойти что угодно и… я просто хотел бы иметь возможность сообщить тебе об этом. И весь гнев, который Баки так старательно раздувал, со свистом вышел, как воздух из пробитой шины. Он свалился обратно на спину, думая о том, как трудно воевать со всей этой сентиментальной хренью, которая так и прет из Стива. Да и сам он, вот, уставился на покрывало как самый грустный щеночек на свете. Баки с трудом перевел дух. — Бля… прости. Стив качнул головой. — Тебе не за что извиняться. — Нет, Стив, — вздохнул Баки. — Мы встречаемся, ты хочешь иметь возможность писать мне, когда уезжаешь из города. Твою мать, когда не уезжаешь, тоже. А я все усложняю. Вообще… я давно собирался купить телефон. — Правда? — спросил Стив, и улыбка тут же осветила его лицо. Баки нахмурился. — Господи, если семья обнаружит, что у меня появился… Улыбка немедленно исчезла, и лицо Стива приобрело задумчивое выражение. С ним часто бывало. — Выкладывай уже, — потребовал Баки. — Иногда мне интересно, — начал Стив, неловко глядя в сторону, — почему ты держишь свою семью на расстоянии. Уверен, они хотели бы почаще общаться с тобой. Ответить на это было непросто. Во всяком случае так, чтобы не вывалить всю правду. Это было эгоистично — но Баки ужасно хотелось побыть со Стивом еще немного. Объяснить, почему он лишний раз не хочет встречаться с семьей, можно, только рассказав о своем прошлом. Тогда Стив наконец поймет, что такой бойфренд ему на хрен не сдался, и пошлет Баки куда подальше. Очень вежливо, разумеется. Но это будет не сегодня. Баки заставил себя улыбнуться. — Ну, может быть, если я куплю телефон, то начну болтать с ними почаще. Вскоре они начали переписываться и посылать друг другу смешные картинки. Выяснилось, что это очень весело. Но главный плюс общения по переписке оказался в том, что чересчур серьезные вопросы можно было игнорировать или отвечать на них с большим опозданием, когда наконец удавалось придумать совершенно расплывчатый ответ. Стив быстро научился не затевать в мессенджере серьезных разговоров, и Баки был ему за это благодарен. Он отправил было пару фоток своего члена, чтобы добавить перцу, но Стив отвечал дурацкими смайликами. Хотя, учитывая, что вся техника Стива была изготовлена компанией Старка, осторожность была вполне оправдана. А жаль, Баки не отказался бы заполучить фотку этого монстрочлена. Несколько раз они поругались, отношения пришлось налаживать методом проб и ошибок, но в целом Баки привык к бойфренду-супергерою, который мог в любой момент сорваться с места, нарушив все планы, и появиться в одиннадцатичасовых новостях. Ему до сих пор не нравилась привычка Стива выходить из комнаты с телефоном, но приходилось развивать в себе терпение. Они встречались уже больше месяца, когда Стива выдернули куда-то далеко и надолго. Спустя два дня Баки получил загадочное сообщение. Стив: когда вернусь устрою тебе сюрприз Баки: Какой? Намекни хотя бы Стив: «Терпение горчит, но плод его сладок». — Жан Жак Руссо Баки: ебать тебя в рот Стив: Скоро, Баки. Скоро :D Баки: Ты в безопасном месте? Стив: Да. Спасибо, что спросил. Баки: Не смей там помирать. Это будет слишком жестоко Стив: Скоро увидимся, Бак. Спокойной ночи Баки: ночи Стиви Иногда Баки ходил с друзьями на поэтические вечера в музыкальном кафе Бруклинской академии. Председатель клуба, Шерил, снабжала их бесплатными билетами как ветеранов. Баки писал стихи, но не относился к ним серьезно. В стихах можно было выразить свое разочарование окружающим миром и поговорить о том дерьме, которое творилось вокруг. Иногда он сам выходил на сцену, чтобы прочитать что-нибудь, но для этого требовалось соответствующее настроение. Стив уже знал об этом, спасибо длинному языку Микки. Однако Баки пока не был готов показывать ему свое творчество и всякий раз, когда Стив напоминал об этом, переводил разговор на другое. Однако этим вечером все пошло не так. Стоило им войти, в воздухе повис ощутимый гул, десятки пар глаз следили за каждым их движением. Стерлинг нахмурился. — У меня глюк, или все на нас пялятся? — Народ, вы на что уставились? — с улыбкой поинтересовался Микки. Многие все же соизволили отвести взгляд, но другие продолжали с любопытством разглядывать их компанию. — С нами что-то не так? — недоуменно спросил Бобби, подняв на Баки взгляд. Шерил, полная латиноамериканка, председатель здешнего клуба, выскочила перед ними как черт из коробочки. — Баки! Ты новость дня! — Чего? — недоуменно переспросил Баки. Друзья выглядели не менее озадаченными. — Ты встречаешься с Капитаном Америкой, да? Знакомый ужас заставил Баки оцепенеть — как тогда, в пустыне, когда они наткнулись на самодельные мины. Кто-то проболтался журналистам? Или их выследил один из тех мерзких папарацци с огромным объективом? — А еще ты программист! — радостно объявила Шерил. — У кого-то полно секретов. — Программист? — Микки рассмеялся. — Да у Баки даже компа своего нет. Шерил взглянула на Микки с укором, будто он не понимает, о чем говорит, а Микки, Стерлинг и Бобби дружно уставились на Баки. — С чего ты так решила? — спросил Баки, не узнавая собственного голоса. — Эй, ты чего? Это же хит сезона. Ну, ты и твой парень, — уточнила Шерри, доставая телефон. У Баки не было сил даже взглянуть на друзей, но он буквально кожей чувствовал их взгляды, пока они не склонились над телефоном Шерил. Прямо на главной странице Ютуба показывали Стива в форме Капитана Америки. Он стоял вместе с остальными Мстителями. Полный набор: Черная вдова, Железный человек, Сокол, Соколиный глаз, Тор и Брюс Беннер. Похоже, они устроили пресс-конференцию, типичный пиар-ход ЩИТа. Стив улыбался в камеру — очень натянуто. Баки видел разницу невооруженным глазом. Рядом с ним или с его друзьями у Стива никогда не было настолько неестественного выражения лица. Кто-то задал вопрос, и неживая улыбка Стива превратилась в оскал. — Подожди, верни-ка, — попросил Баки. — Что там спросили? Шерил нажала на паузу. — Спросили о новом некоммерческом фонде, который он основал вместе с Тони Старком и Сэмом Уилсоном. Для ветеранов, которым не дали разряда «почетный». Послышался вздох Микки, и Баки оглянулся на него. Живот крутило от волнения — не понять, радостного или наоборот. С одной стороны, он был охуенно счастлив, что кто-то взялся за это дело. И чертовски гордился, что не кто-нибудь, а его парень. Но почему Стив не рассказал об этом сам? Почему приходится узнавать из гребаного Ютуба? — Баки, ты был в курсе? — спросил Микки. Баки покачал головой. — Нет. — Он там отвечает, — напомнил Стерлинг, показывая на телефон. Видео успело включиться обратно. Шерил передвинула бегунок назад. Тони Старк и Сэм Уилсон вовсю ругались с журналистом на тему поддержки «не-почетных» ветеранов. Старк откровенно хамил, затыкая всем рты, Уилсон же пытался сгладить впечатление, рассказывая о разных категориях ветеранов и о том, что это значит. — Чувак, это круто, — заметил Стерлинг. Самое время было сматываться, и Баки уже отступил назад, когда Шерил вскинула руку. — Погоди, сейчас самое интересное. Слушайте! Они склонились над экраном. — Капитан Роджерс! Еще один вопрос, пожалуйста! — крикнули из толпы журналистов. — Да, — сурово отозвался Стив. — Правда ли, что вы встречаетесь с инженером по телекоммуникациям, который работает в Кролл Киберсекьюрити Сервис? Сержантом в отставке по имени Джеймс Барнс? Стив молча смотрел на женщину, которая задала вопрос. — Тот самый Джеймс Барнс, который возглавляет протесты у Ветеранского центра в Бруклине, — подсказала та. Лицо Стива вспыхнуло, а глаза сверкнули так, что Баки невольно забеспокоился за репортершу. — Это не ваше собачье дело. — Ну, Нью-Йорк пост уже опубликовала фотографии — на них вы держитесь за руки, гуляя по Бруклинской набережной. Вы будете это отрицать? Старк сунулся было вперед и даже успел открыть рот, но Стив отобрал у него микрофон и заявил: — Я не собираюсь ничего отрицать. Он действительно мой бойфренд, и на этом предлагаю закрыть тему. Вокруг Баки послышались удивленные вздохи, а Бобби пробормотал: — Да чтоб мне провалиться. Шерил усмехнулась. — Вот поэтому ты во всех трендах. Баки, это так здорово. Как думаешь, вы могли бы прийти сюда вместе? На программу для детей? Баки осознал, что ему задали вопрос, только когда Стерлинг толкнул его локтем. Он посмотрел на шокированные лица друзей и пожал плечами. — Хрен его знает. Может быть. — Было бы здорово, — с энтузиазмом подхватила Шерил. — Мы могли бы устроить особый вечер. «Вечер с Капитаном Америкой» или что-то в этом роде. Это помогло бы привлечь сюда больше подростков из нашего района. По крайней мере, подумай насчет этого. Я не настаиваю. И, мои поздравления! Ты не мог бы найти парня лучше! Она ушла, не дожидаясь благодарности, и хорошо, потому что меньше всего Баки сейчас хотелось, чтобы его поздравляли. Не с чем. Какой-то болван-журналист сунул свой любопытный нос куда не следовало, и теперь друзья Баки знают, что он им врал. — Баки, почему этот журналюга сказал, что ты работаешь с телекоммуникациями, или как там их — ты разбираешься в компах, чувак? — спросил Микки. Поднять на него взгляд оказалось нереально тяжело, но Баки заставил себя сделать это. Ребята заслужили правду. — Угу. В основном цифровая безопасность, устранение неполадок и все такое. — Ты реально работаешь? — Бобби пялился на него в полном обалдении, а Стерлинг смотрел так, будто впервые видел. — Почему ты не сказал нам? И почему живешь в этой помойке? Баки беспомощно махнул металлической рукой, будто это все объясняло. Непонятно было, с чего начинать, но определенно не стоило болтать в кафе, люди все еще разглядывали их. — Давайте выйдем на улицу? — предложил он. И спешно повернулся, из последних сил игнорируя десятки пар любопытных глаз. В лицо пахнуло свежим ночным воздухом. Стоило выйти из душного кафе, как стало легче дышать. А может, дело было в навязчивом внимании. — Баки! — позвал Бобби. Он наконец повернулся, чтобы посмотреть им в глаза. И увидел все сразу: растерянность, подозрение, и, что хуже всего, разочарование. — Простите, ребята. Я не знал, как рассказать об этом хоть кому-нибудь. Самому-то до сих пор не верится. Не представляю, как теперь объясняться. — Как долго ты работаешь? — уточнил Стерлинг. Баки пожал плечами, но кровь предательски прилила к щекам. — Один чувак предложил мне записаться на курсы кибербезопасности для ветеранов. Я всегда неплохо разбирался в компах, поэтому решил — чего бы и нет? А после курсов они нашли мне работу. Это было примерно год назад. Они дружно отшатнулись, недоверчиво глядя на него. — Ты нам соврал, — обвинил Стерлинг. — Я не понимаю, чувак. На фига? Ты работаешь под прикрытием или что? — спросил Микки, хмуря брови. Микки очень редко хмурился, и, глядя на него, Баки чувствовал себя последним ублюдком. — Нет, Микки. Я не коп, даже близко нет. Просто… у меня есть работа, но это неправильно. — Ты вообще о чем? — резко переспросил Бобби. — Баки, работа есть работа. Это хорошая штука. Что тут может быть неправильного? Баки только покачал головой, вдруг поймав себя на том, что отходит дальше и дальше. Он не хотел об этом говорить. Точнее, не мог. — Баки… — Бобби двинулся к нему. — Нет, слушайте. Извините меня, ладно? Простите. Я правда не хотел обманывать никого из вас. Я пойму, если вы перестанете мне доверять. Но это все, что я могу сказать. Мне нужно… мне нужно идти. И он побежал, пытаясь не слушать зовущие его голоса, рванул прямо через какую-то стройку. Стальные балки то и дело попадались под ноги, пришлось пролезть под желтой табличкой «Входа нет». Несколько раз он чуть не споткнулся о торчащую из земли арматуру. На другой стороне начинался парк Мак-Лафлин. Сейчас он был закрыт, но полиция не следила за теми, кто гулял там на свой страх и риск, если они ни к кому не лезли. Баки шел и шел, в голове кипело и булькало все вперемешку. Друзья начали задавать вопросы. Стив рассказал всему миру, что встречается с Баки. Его имя полощут во всех соцсетях. К дому он подошел уже далеко за полночь. И обнаружил, что Стив ждет у подъезда. Баки так и замер посреди тротуара. Одну бесконечную минуту они смотрели друг другу в глаза, а потом лицо Стива осветилось улыбкой. Он приветственно махнул рукой и пошел навстречу. Баки глубоко вздохнул и тоже пошел вперед. Стив держал одну руку за спиной. — Что ты там прячешь? — спросил Баки. Стив хмыкнул и достал из-за спины букет цветов. Это оказались маргаритки. — Ух ты, — восхитился Баки, принимая их живой рукой. — Телекоммуникации, значит, да? — поинтересовался Стив, склонив голову на бок. Баки оглянулся вокруг, проверяя двор на предмет лишних ушей. Никого не было видно, но это еще ничего не значило. — Пойдем, поговорим внутри. Стив быстро кивнул — и придержал для Баки дверь. Баки демонстративно закатил глаза, но все-таки первым вошел в подъезд. С каждой ступенькой пульс Баки все учащался, а в голове ныло на одной ноте: «Вот и все. Конец всему, чувак», — снова и снова. Возразить было нечего. Последние несколько часов он прокручивал в голове все возможные последствия того, что публика узнала о его отношениях с Капитаном Америкой. И все вежливые способы дать ему от ворот поворот, которые мог бы использовать Стив. К тому времени, как они вошли в квартиру, Баки уже трясло от волнения. Он положил цветы на кухонный стол и обернулся. — Стив, послушай… — начал было он. — Погоди, — прервал Стив. — Баки, прежде, чем ты на меня набросишься, я хотел бы извиниться. Баки от удивления только и сумел, что поднять брови. Стив выдохнул и потер лоб. — Я понимаю, что облажался. Именно по этой причине я и ненавижу общаться с журналистами. Каждый раз, когда они загоняют меня в угол, я прорываюсь с боем. Отрицать то, что я с тобой встречаюсь, было бы неправильно, поэтому я не стал этого делать. Но разумеется, сначала надо было обсудить это с тобой. Прости, пожалуйста. Баки захлопнул рот и попытался перестроиться. Все пошло не так, как он ожидал. Все мысли были о том, что ответить, когда его пошлют куда подальше — а Стив надумал извиняться! — Скажи что-нибудь, пожалуйста, — попросил Стив. Баки хмуро покачал головой. — Не думаю, что это хорошая идея. Я не… я так не могу. Уголки губ Стива опустились, но он нашел в себе силы кивнуть. — Я боялся, что ты это скажешь. — Не потому, что ты рассказал о нас. Просто… тот журналист разболтал про меня всему миру. Будто все и так знали. Стив, даже семья не знала, где я работаю. Теперь все мои друзья уверены, что я полицейский под прикрытием. Я не хочу, чтобы в моей жизни копались любопытные журналисты и потом разносили сплетни. Если они узнают… Баки оборвал себя на полуслове и уставился в пол. Мысленно он бился головой об стену. Бля, бля, бля! — Узнают что? — спросил Стив. — Ничего. — Баки, если ты скрываешь от меня что бы то ни было, потому что якобы иначе у нас ничего не выйдет — перестань так думать. Обещаю, мы со всем разберемся. Но мне очень нужно, чтобы ты говорил правду. Тайное всегда становится явным, особенно если боишься этого. Грудь сдавило как в тисках, в ушах колотилось сердце. Баки вдруг понял, что не может дышать и согнулся пополам в попытке втолкнуть в легкие хоть немного воздуха. Он слышал шаги Стива и знал, что будет дальше. Стив будет требовать правды, но Баки не сможет ему рассказать. Не сможет. Не сможет. — Ты как? — с тревогой спросил Стив. Невероятным усилием воли Баки заставил себя вдохнуть и выпрямиться. — И ты еще смеешь говорить мне о честности. Не только у меня есть секреты. Стив сдвинул брови. — Мм? — Все это время ты организовывал некоммерческий фонд вместе со Старком и Уилсоном. Когда ты собирался рассказать мне об этом? Стив вскинул руки, защищаясь. — Я хотел сделать тебе сюрприз. Мы пытались держать это в секрете до официального открытия. Но когда адвокаты Тони начали изучать организации, которые работают с ветеранами с криминальным прошлым, люди тут же заинтересовались. Кто-то, наверное, слил это прессе. Баки скрестил руки на груди. — И что ты будешь делать, если у вас не получится? — Мы собираемся начать в скором времени, — ответил Стив. — Нужно просто утрясти кое-какие формальности. Почему тебя это так задело? Я думал, ты обрадуешься, если кто-нибудь начнет помогать ветеранам вроде Микки. Баки раздраженно фыркнул. — Стив, прекрати нести чушь. При чем тут Микки вообще? Вам вовсе не обязательно было создавать очередную некоммерческую организацию. Достаточно было помочь уже существующей. Но нет, как можно. Пошли и открыли собственный фонд. Отличный способ прославиться. — Неужели мы вернулись к тому, с чего начали? — спросил Стив, в его глазах плескалось удивление. — Я думал, этот этап уже пройден. — Угу, ну я тоже так думал, — согласился Баки. — Но потом ты втянул в это дело Старка с Уилсоном, и вуаля — да здравствует очередная пиар-акция Мстителей. Вместо ответа — тишина. Но она показалась громче любого крика. Стив изучал лицо Баки так внимательно, будто пытался найти ответ на главный вопрос жизни и вселенной. Баки героически таращился в ответ, но очевидно проигрывал бой. Сколько он ни хорохорился, от этого пронзающего взгляда все сжималось внутри. Наконец Стив пошевелился: посмотрел в потолок, чему-то улыбаясь. Баки никогда раньше не видел у него подобной улыбки. Печальной и обреченной. Уже было понятно: вон он, тот самый миг, который Баки с ужасом представил, когда увидел свое имя на главной странице Ютуба. Но ему в голову не пришло, что Стив при этом будет так смотреть, и в ожидании его слов живот скрутило от страха. — Знаешь, ты почти провел меня, — начал Стив. — Я в очередной раз чуть не повелся на эту хрень. Помнишь, у меня эйдетическая память? Баки покачал головой, пытаясь сообразить, о чем речь. — Значит, поверь на слово. Я помню каждый разговор и каждый спор, который у нас был, дословно. Включая сегодняшний. А теперь вдруг вспомнилось: когда я первый раз сказал, что хочу встречаться с тобой, ты пытался отбрыкиваться, мотивируя это тем, что у меня слишком много денег. Стив склонил голову на бок. — Однако у тебя есть деньги и есть работа. Так что, думаю, дело в чем-то другом. Каждый раз, стоит мне спросить о твоем прошлом, твоей семье или увлечениях, ты умудряешься сменить тему или втягиваешь меня в спор. У тебя отлично получается увиливать от серьезных разговоров. Плечи Стива опустились — будто он наконец смирился с чем-то, и Баки напрягся в ожидании страшного. — Баки, на самом деле я ничего не знаю о тебе. И… я пытался, но тебе, похоже, совсем не хочется, чтобы мы сблизились по-настоящему. Я устал воевать. Устал от вечных споров. Я забочусь о тебе, но… похоже, тебе это не нужно. А я не принадлежу к тому сорту людей, которые навязывают другим что бы то ни было. У Баки пересохло во рту, он застыл, будто каменный, а Стив глубоко вздохнул и сделал шаг назад, в сторону двери. — Понимаю, что ты вряд ли согласишься, — сказал он напоследок, — но если тебе или твоим друзьям что-нибудь понадобится, ты знаешь, как меня найти. Стив был привычно серьезен, но в глазах колыхалась боль — и это едва не сбило Баки с ног. — И не переживай, я сделаю все возможное, чтобы держать журналистов подальше от тебя, пока все не уляжется. Как бы там ни было, я рад, что мы встретились. Береги себя, Баки. А потом Стив развернулся, открыл дверь и вышел из квартиры. Баки так и стоял, не шевелясь, слушая тяжелые шаги по ступеням. Скрипнула внизу металлическая дверь — и со стуком захлопнулась. Несколько минут спустя Баки обнаружил, что все еще тупо смотрит на собственную открытую дверь — и едва нашел в себе силы подойти, чтобы закрыть ее. — Вот и все, — сказал он вслух, и эхо разнеслось по пустой квартире, которая теперь казалась пустее в десять раз. Дом Баки буквально стал его крепостью: жалюзи закрыты, дверь на замке. На улицу он почти не выходил. Да, это можно было назвать трусостью, но другого выхода не оставалось: не хватало еще увидеть разочарованные лица друзей или отвечать на вопросы Дарлин или Дэвида на тему отношений со Стивом. А еще он боялся посмотреть в глаза тем, кто знал его как волонтера Ветеранского центра и борца за права ветеранов. Предстать перед ними в роли компьютерного инженера, который встречается с Капитаном Америкой. Поэтому он прятался ото всех. Квартиру Баки считал фортом, а кровать — центральным штабом. Он по уши зарылся в пуховое одеяло, которое до сих пор пахло Стивом, и утопил себя в работе. Всякие подозрительные письма от СМИ удалялись по мере поступления. К счастью, начальник не задавал лишних вопросов, только пересылал новые запросы от клиентов. Баки брался за любую работу, по уши зарывшись в диагностику неполадок, шифрование и обеспечение безопасности, не обращая внимание на смену дня и ночи. Это продолжалось несколько дней. Однажды в уведомлениях всплыло новое письмо от матери. Открывать его Баки не стал, привычно отправив в папку «Семья». Потом пришло еще два, одно от сестры, второе от отца. Тут уже пришлось задуматься. Отец редко писал электронные письма. Просто не любил подобный способ общения, может, поэтому они и не общались больше полугода. Последний раз Баки виделся с родными месяца три назад. Мать и сестра явились без предупреждения после того, как он долго и старательно игнорировал их просьбы о встрече. Закончилось все как всегда: сестра ушла в ярости, а мать в слезах. — На хуй всё, — пробормотал Баки себе под нос, открывая письмо отца. Баки, Не уверен, что ты читаешь письма от семьи, но попытка не пытка. Я по тебе скучаю. Просто, чтобы ты знал. Честно говоря, мы все скучаем. На днях видел тебя по телевизору, в смысле, твою старую фотографию. Я знаю, у тебя есть причины держаться от нас подальше, но пожалуйста, не забывай, что я горжусь тобой. Не из-за того, чем ты занимаешься, и уж тем более не из-за того, с кем встречаешься. Просто потому, что ты мой сын. У тебя ведь есть наш домашний телефон? На тот случай, если ты забыл или потерял, вот он: Домашний: 718-855-6890 И мой мобильный: (718-85) 5-56-73 Звони в любое время. Люблю тебя. Папа Баки закрыл ноутбук. Письма от матери и сестры можно было даже не открывать. Мама написала то же самое, только эмоциональнее, а Бекка — грубее. На серебристой крышке ноутбука появилось темное пятнышко. Баки вдруг понял, что по лицу текут слезы. Он всхлипнул и с силой хлопнул себя по щекам, мысленно перечисляя старые добрые причины, по которым он не звонил родным: Я не тот человек, которого они помнят Они будут разочарованы Я ходячая катастрофа и стану обузой для них Он повторял и повторял их про себя, думая о том, что раньше это звучало как-то убедительнее. С тех пор как Стив высказал все, что о нем думает, стало гораздо труднее игнорировать настоящую причину, по которой Баки не хотелось общаться с семьей. Громкий стук в дверь заставил его сердце на мгновение замереть. Баки мысленно растоптал вылезший было росток надежды услышать голос Стива. Глупо было высмеивать его попытки спасти всех и вся, а теперь мечтать о спасении. — Баки! Мы знаем, что ты здесь! — раздался голос Стерлинга. — Блин, чувак, хватит уже от нас ныкаться! Баки мрачно посмотрел на дверь, после чего свернулся калачиком на постели и укрылся одеялом с головой — будто оно могло спрятать его от всего мира. — Мы на тебя не злимся! — это уже Микки. — Если по правде, мы успели соскучиться по твоей хмурой морде. Хватит играть в прятки, вылезай! Проглотив ком в горле, Баки зарылся в одеяло поглубже. Из-за двери раздался громкий вздох Микки. Ребята пошептались между собой. — Слушай, Баки, мы ж тебя знаем как облупленного, — напомнил Стерлинг. — Ты там валяешься, киснешь и питаешься одной лапшой. — И от тебя наверняка уже воняет, — добавил Микки. — А Бобби, между прочим, места себе не находит. Ты же знаешь, как он волнуется из-за чего попало. Сейчас вот буквально ревет из-за тебя. — Короче, слушай мою команду, — рявкнул Стерлинг своим «сержантским голосом», которым он обычно гонял малолеток по району. — Сейчас ты вытащишь свою тупую задницу из кровати, почистишь зубы, примешь душ, а потом спустишься и поговоришь с нами, как нормальный взрослый мужик. И Баки вдруг почувствовал себя мелким и глупым, совсем как те пацаны, которых ругал Стерлинг. Хочешь — не хочешь, а пришлось вылезти из-под одеяла и для начала хотя бы сесть на кровати. Попытавшись пригладить волосы живой рукой, Баки невольно скривился — те оказались сальными до невозможности. — Ладно! Дайте мне пару минут, договорились? — крикнул он. — Заметано! — в голосе Стерлинга определенно звучала угроза. Но сначала Баки плюхнулся на спину и уставился в потолок. Он все равно не сможет вечно сидеть в квартире, прячась от мира, от своих друзей, от прошлого, в конце-то концов. Вспыхнули перед глазами воспоминания, и тут же затопило привычное чувство вины. Баки кивнул сам себе. Он расскажет друзьям все как есть, и если они решат, что не хотят с ним разговаривать — так тому и быть. В конце концов, он заслужил. Он слишком долго бежал от покаяния, пытался оправдать себя. Но это все равно не помогло. Настало время предстать перед судом. Он выдохнул, собирая в кулак всю свою решимость. Потом наконец скатился с кровати и отправился в ванную. Душ не занял много времени. Баки переоделся, а потом спустился вниз, собираясь посмотреть своим друзьям в глаза. Свежий воздух омыл лицо — после многих дней добровольного заточения это было бы даже приятно, если бы Баки так не нервничал. Едва ступив на крыльцо, он наткнулся взглядом на Бобби. Инвалидное кресло было повернуто в сторону подъезда — будто Бобби ждал. При виде его счастливой улыбки Баки почувствовал горькую обреченность. Может быть, он видит эту улыбку в последний раз. Стерлинг скрестил руки на груди и смотрел строго, Микки затянулся сигаретой. — Наконец-то выползла наша деточка, — ухмыльнулся Бобби, подкатившись ближе. — Я уже беспокоился. Баки улыбнулся ему в ответ и, наклонившись, приобнял за плечи. — Прости, Бобби. Я не собирался тебя пугать. — И больше такой херни не устраивай, ясно тебе? — уточнил Бобби. Баки кивнул и перевел взгляд на Стерлинга и Микки. Стерлинг заговорил первым: — Что случилось-то? Расскажи, не стесняйся. Выпрямив спину, Баки засунул руки в карманы толстовки и зажмурился для храбрости. — Я аферист. — В смысле? — не понял Микки. Главное было — не останавливаться. — Меня должны были бы судить, а вместо этого записали «почетным ветераном». У меня есть рука, жилье, эта гребаная работа только потому, что я всем наврал. Хуже всего то, что правительство… — из горла вырвался смешок: он столько митинговал против нынешней власти, хотя уж ему-то жаловаться было не на что. Но мысль о том, где он мог сейчас быть и чего всё это стоило, убивала всякое желание смеяться. — Правительство типа считает меня героем, даже орден не поленилось вручить. Но на самом деле по мне тюрьма плачет. — Ты о чем? — Бобби нахмурился. — Ты сделал что-то плохое? Баки кивнул, пытаясь сказать еще что-нибудь, но упрямые слова никак не проталкивались в горло. — Слышь, чувак. Баки, — позвал Микки и, отбросив сигарету, подошел ближе. Рука его легла на плечо. — Что бы ты там о себе ни думал, нам плевать на всякие гадости. Мы твои друзья. — Я… — удалось выдавить Баки, но на этом успехи закончились, и он просто беспомощно переводил взгляд с Микки на Бобби и обратно. Бобби придвинулся ближе, с другой стороны подошел Стерлинг, замыкая круг. Баки буквально трясло, еще немного — и его сорвет. — Слушай, малыш, — начал Бобби, — внимательно слушай. Можешь обвинять себя в чем угодно, но я гарантирую — это вовсе не значит, что ты такой и есть. Я хорошо разбираюсь в людях, хочешь верь, а хочешь нет, ты — хороший человек, Баки, я точно знаю. И мое мнение не изменится, даже если небо упадет на землю. Не осталось сил даже поднять взгляд. В груди что-то ворочалось, горло перехватывало от рыданий. Стерлинг понял все первым и медленно положил руку на левое плечо Баки. Бобби потянулся и взял его ладонь в свою. Теперь все трое касались его, и это было больше, чем он мог бы желать. Больше, чем он на самом деле заслуживал. Они должны узнать. Пусть сами решают, достоин ли Баки Барнс таких друзей, он не вправе молчать и решать за них. Собрав в кулак последние силы, он прошептал: — Я… я убил человека. Микки сжал руку на его плече, а Бобби сильнее стиснул ладонь. — Там, за океаном? Баки только кивнул. — Чувак, извини, я щас скажу страшное, — ухмыльнулся Стерлинг, пытаясь разрядить атмосферу. — Для этого нас туда и отправляют. Это стало последней каплей, и Баки отчаянно всхлипнул. — Шшш, тихо. Все хорошо, — успокаивающе сказал Стерлинг. — Все хорошо. Кто это был? Гражданский? Баки отчаянно замотал головой, и Микки крепко сжал его плечо. — Кто-то из своих? В горле снова встал ком, но Баки заставил себя кивнуть. — Черт, хреново, — посочувствовал Бобби, но ладонь не отпустил. — Но не вини себя за это, малыш. Такое постоянно случается. — Он прав, — голос Стерлинга звучал непривычно мягко. — Я достаточно насмотрелся на подобное, хотя об этом не принято говорить. Кто прав, кто виноват, обычно сам черт ногу сломит. Баки, это не делает тебя злодеем. — Может, пойдем в дом и поговорим там? — спросил Микки. Идея показалась неплохой. Даже хорошей, но у Баки сейчас не было сил поднять взгляд, что уж говорить о беседе по душам. Придется подбирать слова, а потом выталкивать их из себя одно за другим, объясняя, что случилось на самом деле. И без того уже было хреново. Рассказ вывернет его наизнанку, что-то сломает внутри — и возможно, починить не удастся никогда. Определенно не стоило трепаться во дворе, тут достаточно посторонних… но дело даже не в этом. При одной мысли о том, что придется рассказывать эту историю, Баки чувствовал себя так, будто собирается подняться на Эверест. — Не сегодня… может, как-нибудь… я не могу. Я не могу. — Ничего страшного, — успокаивающе сказал Бобби. — Ты рассказал достаточно. Остальные согласно закивали. — Ты никому не говорил об этом раньше? — осторожно спросил Микки. Баки медленно покачал головой и наконец оторвал взгляд от собственных кроссовок, чтобы посмотреть другу в глаза. — Нет. Знает только мой командир и высокое начальство. Они решили скрыть это. По официальным документам он… его убил солдат противника. Но я никогда не забуду, что это вранье. Фраза повисла в воздухе. Баки вдруг понял, что все еще ждет. Слова, знака — друзья дадут ему понять, что передумали. Наверняка теперь, узнав, что он натворил, они не захотят иметь с ним ничего общего. Однако Бобби только вздохнул и сжал его ладонь в очередной раз. — Малыш, я понимаю, что это выворачивает тебе мозги, но для нас оно значения не имеет. — Два чая этому столику, — кивнул на него Микки. — Я все равно тебя люблю, задница ты бешенная. У Баки вырвался смешок. Честно говоря, больше похожий на всхлип, но это было уже что-то. Дурацкие шутки Микки всегда были как бальзам на душу. — Мы всегда с тобой, чувак, — подтвердил Стерлинг и, дружески обняв Баки, похлопал его по спине. — Спасибо, ребята, — честно ответил Баки, и они отстранились, давая ему время прийти в себя и вытереть мокрые глаза. — А Стив знает? — вдруг спросил Бобби. Баки вновь уставился на свои кроссовки. — Нет. Я не смог ему рассказать. И это неважно, мы… ну, разбежались. — Бля, народ! — в ужасе воскликнул Микки. — Какого хрена? — Черт знает. В смысле, ладно, я тоже в курсе, — Баки вздохнул. — Он сказал, мол, я вечно меняю тему, когда он просит рассказать о себе. — С этим не поспоришь, — заявил Микки, вскидывая ладони — типа, без обид. — Баки, у тебя куча секретов. Я поначалу вообще думал, ты тут наркодиллеров выслеживаешь. Стерлинг рассмеялся. — О да, я помню. Мы с Бобби все спорили, полицейский ты или нет, потому что Микки решил, что ты работаешь под прикрытием. Тут Баки рассмеялся по-настоящему. — Ой, да ладно, не настолько я загадочный. — Как раз-таки да, — Бобби хитро прищурился. — Из тебя вышел бы шикарный агент. Баки закатил глаза. — Ну ладно, ладно, я не шпион и никого не выслеживаю. Просто… кое-о-чем не так просто рассказать. Стерлинг понимающе кивнул. — Да уж, мы в курсе. Но ты ведь собираешься поговорить об этом в группе, да? Баки выругался себе под нос. — Что за херня? — возмутился Бобби. — А потом он будет читать мне лекции, как важно ходить к врачу! — Я в этой группе хотя бы появляюсь, — возразил Баки. — А ты врачей обходишь за милю. Но переубедить Бобби оказалось не так-то просто. — И на кой ты там появляешься, если молчишь как рыба? Год уже таскаешься туда для галочки, ясен пень, что толку чуть. Нет уж, не рассказывай мне, как правильно жить, пока сам не научишься. С Бобби вообще было нелегко спорить. Особенно, когда тот был прав. — Хорошо, хорошо, — согласился Баки. Из вежливости, чтобы не раздувать скандал. — Отлично, — кивнул Бобби. — Если ты сумеешь проговорить это в группе, то потом и Стиву сможешь рассказать. С тем же успехом можно оставить на барной стойке бриллиант, а потом искать его с собаками. В эту реку дважды не войдешь. Шанс встретить такого парня, как Стив, дается раз в жизни — и Баки позорно упустил его. Но спорить уже не осталось сил, поэтому он только вздохнул: — Ага, может быть. Стива он бездарно проебал, но поговорив с друзьями, будто облегчил свою ношу — веревка, на которой висел невидимый камень, не то, чтобы исчезла, но теперь она чуть меньше резала шею. Глаза Микки странно блеснули, он явно собирался что-то сказать. — Чего еще? — осторожно уточнил Баки. — Итак, — начал тот, обменявшись взглядами со Стерлингом и Бобби, — у тебя постоянная работа? Баки возвел глаза к небу и застонал, заставив друзей рассмеяться. — Типа того. — Блин, чувак, — возмутился Стерлинг, — да с такими деньжищами ты мог бы поселиться где-нибудь в Парк слоуп или Бруклин Хайтс. Баки покачал головой. — Не хочу там жить, мне и здесь неплохо. На него посмотрели, как на идиота. Бобби нахмурился. — Ты, поди, думаешь, что не заслужил места получше. — А ты у нас в психологи записался? — огрызнулся Баки, но Микки поддержал товарища. — Баки, откровенно говоря, я не понимаю, как тут вообще можно жить по своей воле. Может, ты фанат тараканов и тащишься от запаха мочи. Круто, конечно, не мне тебя судить. Но теперь-то: когда все знают, что ты встречаешься со Стивом и неплохо зарабатываешь, не стоит здесь торчать. Кто-нибудь до тебя доберется рано или поздно, поверь, тебе не нужны такие проблемы. Сама мысль о том, что кто-нибудь решит ограбить или просто доебаться до него из-за Стива или дурацкой работы, разозлила Баки до крайней степени. Пусть являются побыстрее, так им и надо будет, дебилам конченым! — Я не собираюсь уезжать, — с вызовом заявил Баки. — Это мой район, мой дом, моя квартира и мое барахло в ней. Если кого-то не устраивает — говорите сразу. Его друзья обменялись понимающими взглядами, и Микки пожал плечами. — Эй, ты, конечно, редкий долбоеб, но ты мой бро. Я рад, что ты тусуешься в нашей компании. Стерлинг покачал головой. — Парень, я и не думал возмущаться, живи, сколько влезет. Просто не теряю надежды, что ты передумаешь. Было бы неплохо для разнообразия походить к тебе в гости в район поприличнее. — Где получше кормят, — подхватил Микки. Стерлинг и Бобби согласно закивали. — Кстати, о еде, — вспомнил Бобби. — Сегодня ж пятница. Все четверо разом заулыбались. — Горячие обеды в Плимуте? — уточнил Баки. Микки ухмыльнулся. — Вперед, ребята! И они отправились в церковь через два квартала. Неизвестно, кто говорил и о чем просил работников Бруклинского центра, но когда Баки явился туда в понедельник, Дарлин и Дэвид поздоровались как ни в чем не бывало. Никто не спросил про Стива, не стал уточнять у Баки про его работу. Дарлин только пожурила его за опоздание. В целом все осталось как прежде, и Баки был чертовски благодарен тому, кто в этом помог. На следующий день он явился на очередной сеанс групповой терапии. И сел, как всегда, в задний ряд, но живот все равно крутило от волнения. Люди заходили и неторопливо рассаживались по местам, Баки то и дело смотрел на часы, с ужасом ожидая начала. Он не спал всю ночь, споря сам с собой: стоит говорить или нет. Его страховка, что на работе, что от самого центра, позволяла найти частного психолога. Но сама мысль о том, что придется раскрывать душу перед незнакомцем, отбивала всякое желание искать. То ли дело группа: постоянный состав, все свои. Боб, ведущий, заботится о каждом как любящий дядюшка. У него заметная лысина, борода и добрые глаза: эдакий суровый Санта-Клаус. Он запросто обращается к каждому, без всякого стеснения дает советы — благодаря этому все участники чувствуют себя как дома, а значит — в безопасности. Баки ходил на эти занятия без малого год, и хотя он редко раскрывал рот, его все знали. И, что важнее, он знал всех. Никто не сплетничал за спинами других, все, что говорилось в группе, оставалось в ней же. Кто бы что ни сказал на занятиях, отношение к нему не менялось. Если уж изливать кому-нибудь душу, то только здесь. Он честно ждал, пока Боб предложит кому-нибудь выступить. Потом оглянулся по сторонам — Вселенная словно сговорилась с его друзьями: никто не рвался говорить, в комнате повисло неловкое молчание. Баки сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладони, и прочистил горло, чтобы привлечь к себе внимание. — Баки? — тут же откликнулся Боб. — Хочешь что-нибудь рассказать? Все взгляды тут же устремились к нему, кое-кто явно удивился. Проще всего оказалось сосредоточиться на приветливом лице Боба. Баки мысленно отстранился от всего и обратился к Бобу так, будто они остались вдвоем. — Да, хочу. — Баки, это здорово, — Боб поощрительно улыбнулся. — Мне очень радостно это слышать. Слово за тобой, начинай, как сможешь. Баки кивнул и закусил нижнюю губу, пытаясь собраться с мыслями. Перед внутренним взором тут же высветилось знакомое лицо, и вслед волной поднялось тошнотворное чувство вины. — Я… я облажался, — голос предательски задрожал. — Облажался по полной программе. Его повело вперед, в горле встал ком — он видел лицо, то самое, которое каждую ночь вставало у него перед глазами. Нужно сказать так много слов, но далеко не все из них могут прозвучать в группе поддержки. Тут запрещено обсуждать детали. Но в деталях была вся суть, именно они день за днем пожирали его изнутри. — Я отвечал за одного человека и… я страшно подвел его, — выдавил он, борясь с подступающими рыданиями, — я никогда не смогу смириться с этим. Никогда. — Баки, я очень сочувствую тебе, так жаль, что это случилось, — голос Боба показался до отвращения ласковым. — Мы недавно обсуждали чувство вины. О том, как постепенно оно превращается в ненависть и отвращение к самому себе. Я очень рад, что ты нашел в себе силы сделать первый шаг и заговорить об этом. Это самая настоящая смелость. Но Баки вдруг захлестнуло гневом — неожиданным и неодолимым. Незаслуженная похвала сразу напомнила про такой же незаслуженный орден, который вручило ему правительство. — Почему вы меня расхваливаете? Вы даже не знаете, что я натворил! Боб тряхнул головой. — Так и есть, не знаю. К сожалению, нам в любом случае не дано изменить прошлое. Только медленно преодолевать чувство вины в настоящем, чтобы в конце концов излечиться от него. Разочарование пронзило как молния, и Баки вскочил, не в силах справиться с собой. — Ты ничего не понял! — заорал он. — Я всё проебал! Я сотворил кошмарную хуйню, а ты сидишь тут и хлопаешь меня по спине, будто эти разговоры о том, как мне теперь хреново, могут что-то исправить! Боб медленно вдохнул и выдохнул воздух. — Баки, присядь, пожалуйста. Дай мне объяснить. Разумеется, разговор о твоих чувствах не изменит случившегося. Я только хотел дать тебе понять, что ценю то мужество, которое ты проявил, рассказав об этом. Ярость бурлила, норовя выплеснуться наружу, и Баки выкрикнул: — Всё не так! — Я понимаю, это тяжело, очевидно, что чувство вины пытается раздавить тебя. Такое часто бывает, и справиться с этим нелегко. У Баки вырвался смешок — слишком мрачный даже для него. — Слово «вина» даже близко не передает эти ощущения. Меня вообще не должно быть здесь! А вы доказываете, что в все в порядке. Что мне предлагается лечить? Ничего не в порядке, никакого лечения я не заслуживаю на хуй! Комната вдруг показалась слишком маленькой, слишком тесной. Все навалилось разом: память о содеянном, бессмысленность всей этой болтовни, невозможность рассказать правду — Баки задыхался под этим грузом. Ни выбраться, ни хотя бы вдохнуть. И он рванул с места. Боб звал и звал его по имени, но Баки уже выскочил за дверь, захлопнув ее за собой. Пока Баки шагал в сторону дома, его растерянность окончательно превратилась в стыд. Боб пытался помочь, в конце концов, это же его работа. Баки сам поднял руку, а когда Боб попытался его поддержать — начал вопить как настоящий псих. Кажется, в Центре больше появляться не стоит. О митингах тем более придется забыть. Глупо требовать новых льгот, если толком не пользуешься даже имеющимися. В общем, когда Баки наконец дополз до своего дома, он чувствовал себя полным дерьмом. Он невольно замедлил шаг — для начала надо было сообразить, как увильнуть от вопросов друзей. Обычно никто не выносил сор за пределы группы, но то, что сегодня устроил Баки, явно было из ряда вон. Слухи наверняка уже поползли. Может быть, убраться отсюда подальше — не такая уж плохая идея. Переехать, допустим, в Квинс, куда толком не ходят ни автобусы, ни метро. Чтобы не смотреть в глаза людям, перед которыми в очередной раз облажался. Стоило заглянуть во двор, страх перерос в настоящую панику. Возле подъезда стояли четверо. Один из них был заметно выше остальных, его светлые волосы золотились на солнце. Баки зажмурился и застонал вслух. Вселенная ненавидит его, совершенно точно. Стив мог появиться в любой день, но зачем-то выбрал самый отвратительный. Ноги заплетались, мысли неслись вскачь. Поздороваться и сделать вид, что ничего не случилось? Нет, на спектакль сейчас точно не хватит сил. Но если пробежать мимо, демонстративно проигнорировав всех и вся, это будет выглядеть как мелочная злоба. Хотя Баки вовсе не злился на Стива. За что его бросили, было очевидно. Он проебал все, что мог, и не заслуживает такого доброго и правильного парня. Честно говоря, он и от друзей-то поддержки не заслуживает. Он убийца и лжец. Приблизившись, Баки понял, что его друзья смеются и болтают так, будто жизнь прекрасна. Всюду светит солнышко, сияют радуги, люди не воюют, не подрываются на минах, их не убивает командир взвода. От злости на глаза навернулись слезы, Баки не стал их вытирать, а молча уставился на Бобби, который не сводил со Стива влюбленного взгляда. Бобби, у которого нет обеих ног и искривленный позвоночник, хихикал вместе с Микки. С Микки, блядь, у которого нет даже горшка, чтобы поссать, который не может найти работу, чтобы хоть как-то перекантоваться. Даже случись такое чудо, ему придется требовать себе закрытую тихую комнату, чтобы пережидать панические атаки, которые он сейчас подавляет наркотиками. И Стерлинг улыбался, будто завтра вспомнит хотя бы половину той фигни, которую несет сейчас Стив. Стерлинг, у которого не держится в голове даже причина, по которой он ни черта не помнит. Может, поэтому он такой радостный — он не вспоминает то, чего не нужно вспоминать. — Баки? Эй, что такое? — встревоженно спросил Боб. — Баки! — воскликнул Микки. Перед глазами все плыло от слез. Блядь, надо же было разреветься при всех — перед ребятами, перед Стивом. Блядский цирк! Он просто пробежал мимо, в подъезд, и взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Ключи норовили выпасть из дрожащих рук, замок поддался не с первого раза. Наконец, Баки захлопнул за собой дверь и сполз по ней, чувствуя, как струятся по щекам слезы. Стук в дверь заставил его вздрогнуть. — Баки? — позвал Стив. Зашибись. Идеальный бывший парень оставался идеальным, и это только напомнило Баки о его проебах. По лицу текло столько воды, будто где-то прорвало трубу. Похоже, у него внутри сорвало вентиль, и теперь этот поток не иссякнет никогда. — Я просто хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось, — осторожно сказал Стив. — Ты выглядел очень расстроенным. Если я могу чем-нибудь…. — Откуда ты взялся? — выпалил Баки. — Честное слово, я не следил за тобой и не думал навязываться. Просто отвозил своего подопечного. У тебя вроде как была встреча в группе, и я подумал, что самое время навестить твоих друзей, — Стив очевидно оправдывался. — Мне нравится с ними болтать, и Бобби уже пенял мне, что не стоит проходить мимо только из-за того, что мы с тобой расстались. — Вот же люди, — пробормотал Баки. — Баки, можно… можно мне войти? Баки тряхнул головой. Он выглядит как пиздец, но какая, к черту, разница? Сегодня он отсюда свалит, и скорее всего, больше никогда не увидит Стива. Внутренний голос издевательски сообщил, что выйдет отличный гвоздь в крышку гроба: лишний раз продемонстрировать Стиву, как шикарно Баки просирает свою жизнь. Поэтому он кое-как поднялся на ноги и открыл дверь, являя свою зареванную физиономию. Стив потерял дар речи. Его лицо исказилось, будто от боли, и Баки захотелось немедленно забиться в самый темный угол. Но он только отступил в сторону, давая Стиву войти. — Что случилось? — немедленно спросил Стив. — Это из-за меня? Или что-то не так в группе? — Ага. Стив нахмурился. — Что именно «ага»? Баки раздраженно фыркнул. — Один хрен. Я ухожу от ответа. Все, как ты говорил, да? Стив даже не подумал согласиться, а только молча пялился на него. — Ну, ты типа был прав, — Баки перевел дыхание. — Я так долго держал это дерьмо в себе, что теперь понятия не имею, как про него рассказывать. Стоило Стиву шагнуть вперед, как водопровод снова прорвало. Вытирать лицо не стоило и пытаться. — Рассказывать о чем, Баки? — мягко уточнил Стив. Баки вскинул руки. — Почему я не заслужил тратить заработанные деньги. Я, блядь, и работы-то не заслужил. Понятия не имею, почему меня впихнули в эту сраную программу. Да половина тех, кого отправили в отставку, умнее и лучше меня. Но почему-то именно я на этом разбогател. Он задыхался, по подбородку стекали слезы вперемешку с соплями. — Ах да, еще и руку бесплатно приделали. Понятия не имею, кто дал рекомендацию, но теперь у меня есть кибернетическая рука, которая стоит двести штук. Наверное, потому, что до того мне вручили орден, хотя ни хуя хорошего я не сделал. Я должен сидеть в тюрьме, а эти болваны заваливают меня подарками снова и снова. Стив медленно, очень осторожно шагнул навстречу, и у Баки уже не было сил отступать. Вместо этого он оглянулся и обвел взглядом облупленные стены и грязные окна своей квартиры. С губ сорвался смешок, больше похожий на всхлип. — Ты хотел знать, почему я живу в таком дерьме? Потому что от нашего правительства справедливости не дождешься. Я должен наказать себя сам. Я убил человека, Стив. На скулах Стива заходили желваки, но Баки и не думал останавливаться. — Рядовой Уильям К. Форест. Мы звали его Биллом. Совсем еще пацан, всего девятнадцать, из Канзаса, штат Миссури. Он фанател от Металлики и баскетбола, после службы собирался поступить в колледж. Стив сжал губы и рванулся вперед, сокращая расстояние до нуля. Баки даже не пытался сопротивляться, когда его прижали к широкой груди. Руки Стива были такими же сильными и надежными, как его щит, они дарили ощущение безопасности. — Я был его взводным. Он мне доверял. Нам велели зачистить здание, занятое боевиками, которые делали там бомбы. План составили заранее, заранее все обсудили, но было жутко темно и… быстро выяснилось, что их больше, чем мы думали, а потом все пошло по пизде. Потому что когда в тебя лупят со всех сторон, от прибора ночного видения нет никакого толку. Я видел только вспышки, сотни вспышек, будто кто-то взрывал петарды. Со всех сторон сразу. Он зарылся лицом Стиву в плечо, вцепившись ногтями ему в спину. Стив молча ждал, даже не пытаясь отстраниться. Баки судорожно выдохнул и заставил себя продолжить. — Я велел всем рядовым, особенно новичкам, держаться рядом. Но Билл… думаю, его просто накрыла паника, он бросился вперед, паля в разные стороны. И случайно попал на линию огня. Выскочил впереди, когда я жал на курок. Он давно замолчал, но в ушах до сих пор звенел крик, бил в нос запах пороха и крови. Как наяву виделась жуткая дыра в шее Билла, тот захлебывался собственной кровью, пока Баки держал его на руках. — Прости, прости меня, — повторял он снова и снова, как тогда, в ту самую ночь. А потом Стив наклонил голову и уткнулся носом ему в макушку. И кошмар тут же растворился, оставив только чувство вины и стыда. — Я должен был пойти под трибунал, — сказал Баки, — но начальство решило подчистить хвосты. — Баки, мне так жаль, — прошептал Стив, крепче прижимая его к себе. Это казалось полным бредом — Стив не убежал на край света, даже услышав всю правду. Баки громко всхлипнул. Почему никто не проклинает его? Баки царапал Стиву спину, в бессмысленной надежде получить хоть какое-то наказание, но Стив только сильнее стискивал объятия. Внутри что-то сломалось — ноги больше не держали, и Баки повис на Стиве мертвым грузом. Но тот просто перехватил его вялое тело понадежнее и удержал на месте. Слова текли неудержимым потоком, выносили то, в чем Баки не признавался даже самому себе. Это невозможно было остановить, как и слезы, которые все еще текли по щекам. — Я врал сам себе, придумал, что хоть немного искуплю свою вину, живя в полном дерьме. Убедил себя, что если жертвовать от его имени большую часть зарплаты, это возместит то, что я натворил. Полная чушь. Что бы я ни делал, этого недостаточно, чтобы вернуть долг. Он умер. Билл — умер. Это я убил его. Стив не ляпнул банальное «все в порядке» или «не вини себя». Он просто держал Баки в объятиях. Поток слов наконец иссяк, а вот слез оставалось целое море. И он рыдал Стиву в рубашку до тех пор, пока это море не промочило ее насквозь. Но поднять глаза казалось не так-то просто. Баки морально приготовился увидеть на лице Стива жалость или стыд за него, но в голубых глазах светилась только печаль. Стив отвел прядь волос с лица Баки — так ласково и нежно, что задрожали колени. Невероятным усилием он взял себя в руки. Изнутри росла спокойная решимость. Хватить реветь. Это не искупление, это эгоизм. Билл мертв, хоть уревись — ничего не изменишь. Так что плакал он исключительно для себя. Невероятным усилием Баки выпрямил спину. — Блин, прости, пожалуйста, — он решительно отстранился. — Думаю, теперь понятно, почему я предпочитаю о себе не говорить. — Но я рад, что ты это сделал, — руки Стива медленно опустились. Это ощущалось как потеря. Было бы здорово просто навалиться на Стива и потребовать еще обнимашек, но кредит «утешений для бывшего» наверняка исчерпан. Стив смотрел на него как-то неуверенно. — Баки, я уже говорил. Если тебе что-то понадобится, тут же звони. Если ты захочешь выговориться еще раз, я приду. Баки поперхнулся смешком. Как в это поверить? — Ты какой-то нереальный, знаешь? Кто согласится вечно работать жилеткой для бывшего? — Я, — просто ответил Стив. Баки покачал головой и кое-как пригладил грязные волосы. — Я дерьмово выгляжу, да? Стив чуть улыбнулся. — Есть немного. Но ты все равно очарователен. Комплимент оказался настолько внезапным, что Баки фыркнул. Камень на сердце никуда не делся, но веревка на шее как будто еще немного ослабла. — Ты ел что-нибудь? — Стив обогнул его и по-хозяйски направился на кухню. Баки тупо смотрел, как капает вода на бумажное полотенце, а потом это полотенце сунули ему. — Неа, в смысле, давно, — ответил он, вытирая лицо. Влажное полотенце охладило разгоряченную кожу, это было приятно. И наконец-то удалось стереть все слезы и сопли, которые успели засохнуть на лице за последний час. Скомканная бумага полетела в мусорное ведро. — Спасибо. На губах Стива играла легкая улыбка. — Китайская кухня? — Ты угощаешь? — Баки вскинул брови. Стив пожал плечами. — Ну да. — Ты же меня бросил, — скептически напомнил Баки. Нет, правда, как вот это назвать? Послышался вздох. — Ты прав. Наверное, пора оставить тебя в покое. Пойду я. Но стоило ему направиться в сторону двери, как Баки шагнул наперерез. — Вообще-то, я не просил тебя уходить. Стив смотрел так, что сердце Баки начало колотиться — будто он пробежал без остановки вдоль всей набережной. В ушах глухо бухало, неужели Стиву не слышно? — Баки, чего ты хочешь? — Стив нахмурился. — Ты посылаешь противоречивые сигналы. — Я хочу… — Баки запнулся, внезапно испугавшись. Честно рассказать о своих желаниях Стиву — это как спрыгнуть в Большой каньон с парашютом. Сейчас он стоял на самом краю, было восхитительно жутко. Можно нырнуть головой вперед и понадеяться, что Стив подхватит, или стоять дальше… в гордом одиночестве. Баки качнулся вперед, медленно поднял руки — и положил их на широкие плечи Стива. На лице того застыло странное выражение: то ли надежда, то ли тревога, ладони застыли в дюйме от кожи Баки, будто Стив боялся прикоснуться. Это никуда не годилось. — Я хочу рассказать тебе всё. Тень улыбки мелькнула на губах Стива, это вызвало у Баки прилив энтузиазма. Он шагнул ближе и металлической рукой взял руку Стива, чтобы положить ее себе на талию. Стив тут же понял намек и обвил его руками. Это было хорошо. Так правильно. Баки выдохнул. — Хочу рассказать о моей бестолковой работе, за которую слишком много платят. Стив улыбнулся. — И о том, какие стихи я пишу, — продолжил Баки, хотя голос заметно дрожал. — Может быть, даже почитать тебе что-нибудь. Особенно те, в которых написано про тебя. Щеки Стива залило таким милым румянцем, что Баки немедленно захотелось поцеловать его. Но, скорее всего, было еще рановато. Пока все висело на волоске, и Баки взял себя в руки. Теперь самое сложное. — Хочу рассказать тебе о моем взводе, которым я командовал в Баграме. Обо всех ребятах. О живых и мертвых. И о том, как я потерял руку. Стив наклонился, прижимаясь лбом ко лбу Баки и выдохнул. Трудно смотреть в глаза, когда это физически невозможно, и Баки просто зажмурился, смакуя ощущения. — Хочу рассказать тебе о своей семье, — прошептал он. — О маме, о папе, о не-такой-уж-мелкой сестренке Бекки, которая очень, очень злится на меня сейчас. — Было бы здорово, — тихо сказал Стив. Баки перевел дух. — Я имею в виду, что… Стив, мне очень хочется, чтобы ты узнал меня по-настоящему. — Мне тоже этого хочется, — коснулось дыханием. Они стояли так целую минуту, переживая случившееся, а потом Баки медленно отстранился. — Ладно. Буду над этим работать, вот сегодня вечером и начну. Ну, если тебе это надо, конечно. Ты ж не просто так свалил из моей жизни. — Э, нет, я остаюсь, — глаза Стива сияли и казались подозрительно влажными. — Если ты не против. — «Не против» — это не то слово, — обрадовал его Баки, едва сдерживая улыбку. — А теперь тащи свою китайскую кухню. Стейк с перцем и большой яичный ролл, пожалуйста. — Как тебе угодно. Улыбка Стива стала такой ослепительной, что Баки пришлось отвести взгляд. Вездесущий внутренний голос шипел привычные гадости: ты не заслуживаешь человека, который смотрит на тебя вот так. Но Баки морально приготовился его игнорировать. Вечером он наконец шагнет с обрыва. Может быть, разобьется и сгорит, а может — научится летать. В любом случае, Баки мечтал разбежаться и прыгнуть. Они просидели всю ночь: смотрели телевизор, ели — и разговаривали. Обо всем на свете, от серьезных тем до всяких глупостей. Кое-о-чем Баки все же умолчал. Но Стив сказал, что и Рим не за день строился, и сегодня они узнали друг о друге больше, чем за все время до этого. Они так и заснули лицом к друг другу, когда за окнами уже занимался рассвет. Телефон Стива настойчиво зажужжал, и Баки подавил желание швырнуть его через всю комнату. К счастью, Стив первым дотянулся и сбросил вызов. Когда он снова лег, Баки потянулся навстречу. В следующий раз они проснулись от громкого стука в дверь. Стив подскочил, готовый немедленно бежать и драться, хотя волосы у него стояли дыбом, как иголки у ежа. — Кто там? — откликнулся Баки. — Твои друзья, идиот! — крикнул из-за двери Стерлинг. — Проверяем, живы ли вы там еще! Баки застонал и приоткрыл один глаз. Стив любовался им с привычной глупой улыбкой на лице. — Мы живы? — уточнил Баки. — Похоже на то, — согласился Стив. — Хотя вот у тебя во рту за ночь определенно что-то сдохло. — Ой, да пошел ты, — Баки заржал и запустил в Стива подушкой. Стив с улыбкой поймал ее. — Они живы, Бобби! — проорал с лестницы Микки. — Я слышу смех и возню. — Передай Бобби, что у нас все хорошо, скоро спустимся, — попросил Баки. — Ага, передам. Я так понял, вы снова вместе, да? Баки закатил глаза и крикнул «Не твое дело, Микки!» в тот же миг, как Стив завопил «Да!» — Да, Бобби, они помирились! Микки и Стерлинг скатились по лестнице, а Баки повернулся к Стиву. Хлопнула дверь подъезда. Стив нерешительно смотрел на него из-под ресниц. — В смысле, если ты хочешь. — Я хочу? Эй, это ты меня бросил, — напомнил Баки. — Типа, можем попробовать еще раз? Стив уверенно кивнул. — Конечно. Мне нравится с тобой встречаться. Может быть, официально называть меня «бойфрендом» пока рановато. У тебя, вроде, осталось, над чем поработать, да и у меня тоже. — У тебя? — не поверил Баки. Стив нервно потеребил одеяло. — Ты многого обо мне не знаешь, такого, о чем не напишут в книгах. Допустим, я тот еще ханжа. И тоже далеко не «душа нараспашку». Думаю, нам обоим это пойдет на пользу. Головокружительное облегчение затопило Баки, стоило только представить, что Стив дает ему еще один шанс. Он мысленно огрызнулся на внутренний голос, который нашептывал что-то циничное, и поманил Стива пальцем. — Это означает «да»? — посмеиваясь, спросил тот и наклонился ближе. Баки встретил его на полпути. — Да, — прошептал он.