Аманта

Нуар влетел в открытое окно своей квартиры, чуть не сбив при этом одну их каких-то особо дорогих японских ваз. Его супруга была на сборах, кои Адриана волновали мало, хотя он сам был в прошлом неплохим фехтовальщиком. — Плагг, какого чёрта?! — закричал Адриан на квами, вылетевшего после снятия трансформации. — Чего? — недоуменно уставился на него чёрный котёнок. — Какого чёрта, я спрашиваю?! Думаешь, я не понимаю? Это ты что-то нахимичил, наколдовал, чтобы я… Чёрт! — Эй, парень, полегче, — маленькое существо выпрямилось и словно злоупотребляющей своей властью шериф направился прямиком к лицу Агреста, — Ты явно что-то путаешь, это я должен говорить «Какого чёрта»! Это ты без предупреждения завалил ту девчонку прямо в полной трансформации, это ты прошляпил того придурка, что выпустил в тебя очередь из автомата. Это ты даже не соизволил дать мне камамбера, за то, что я не сбросил с тебя трансформацию прямо во время твоего соития! Вот бы эта девочка, как её там?.. Маринетт удивилась, не так ли, Адриан Агрест? Адриан сглотнул, и тихо позвал Плагга на кухню, где достал ему самый большой кусок камамбера за всё время. — Вот это другой разговор, теперь, если хочешь, можешь высказаться. Адриан опустился на стул за кухонным столом и склонив голову чуть ли ни к самой столешнице, начал жаловаться Плаггу. — Что мне теперь делать? Я совершил ужасную глупость! — Да ничего не делать! Какие проблемы? Как Адриан ты женат на Кагами и блюдешь образ пай-мальчика. Как Нуар получил то, что хотел уже больше месяца. — Но я не могу так! Это было подло по отношению к Кагами. — Так не трепи языком и никто не узнает, а Маринетт забудет всё как страшный сон, всё-таки супергероям иногда можно пользоваться своей репутацией. — Но я не могу так поступить с Маринетт, она же… я её… — Ну? — Я её люблю, — Адриан поднял свои ядовито-зелёные глаза на маленького чёрного котёнка, развалившегося на большой пустой белой тарелке и смотрящего на него чересчур довольным, таким же ядовитым взглядом. Адриан словно открыл новый свет и поразился насколько сильно он был слепым и недалёким ранее. 09:50, пл. Шатле, особняк Агрестов, Париж. Габриэль стоял спиной к сыну, в своём кабинете. Эта дурацкая привычка разговаривать так со своим ребёнком сложилась уже многие долгие годы. Так было проще отказать Адриану в чём-то или запретить, скрыть от его глаз переживания и эмоции, наконец, просто не видеть его лишний раз, как напоминание о Эмили. — Адриан, мне не нравится тема, на которую ты решил со мной поговорить. Скажи, моё плохое предчувствие не ошиблось и в этот раз? — Я хочу развестись. От неожиданности масштаба проблемы Агрест старший всё-таки развернулся к сыну. — Что за вздор?! Ты слышишь, что ты говоришь?! — Я не могу находиться в этом браке, отец! — впервые за долгое время он назвал его так, отцом, а не опротивевшим ему самому именем. — Каковы причины? Всё было хорошо, что произошло? — Я полюбил другую. Габриэль распахнул от удивления глаза. Ответ был настолько прост, лаконичен и смел… Сам он долгие годы не может признаться никому, даже себе, что тоже полюбил другую, даже учитывая, что Эмили была мертва, он не мог вот так просто решить покончить со своим браком. — Это всё? — Этого достаточно! — процедил сквозь зубы Адриан. — Кто она? — Неважно. — Нет. Одно короткое слово, за которым, благо Адриан не стал уточнять, скрывалась целая тирада отговорок, обстоятельств и прочих вынуждений, чтобы только не бывать разводу. С юридической точки зрения, всё было сложно, Адриан это знал, поэтому решил пойти издалека. Не получилось. Теперь оставалось одно — поговорить на чистоту с Кагами, надеясь на её благоразумие. 18:00, ул. Дагерр, 54, Париж. Кагами тащила тяжелую спортивную сумку. Адриан был на работе, поэтому рассчитывать девушке пришлось на себя. Погода в Нанси была лучше, чем в Париже, да и пейзажи в этом французском городе более живописные. Но дорога изрядно вымотала бедную Кагами. Сквозь сумрак тёмного коридора она подошла к двери квартиры. Как частенько бывало, у двери напротив стояла очередная корзинка с цветами, вот только Маринетт никогда не брала эти цветы домой. Обычно они убирались консьержкой, которая всегда восхищалась необычными композициями. В этот раз букет был более мрачный, тёмно-бордовая гофрированная бумага застилала корзину с такими же, почти что чёрными розами, хотя, может, это всё тусклый свет коридора… Зайдя в квартиру, первое, что увидела Кагами, — идеальный порядок. И хоть девушка знала, что их брак именно сейчас трещит по швам, она не надеялась найти доказательства измены своего мужа, он был слишком аккуратен, слишком идеален, чтобы заставить её усомниться в нём. Но всё-таки одно она подмечала — он к ней охладел.