— Мышь, а зачем вы всяких таких в клан берёте? — тихо спросил Шадов, покосившись на спящего в углу Винтореза.
— Ну дак мы ж "Свобода", — усмехнулся Мышь, — мы всех берём. Анархисты, алкоголики, моральные деграданты - Джа всех любит. Пойдёшь к нам?
— Нет, — посмеиваясь, отмахнулся сталкер, — а после такой рекламы вообще буду вас стороной обходить. Мне и так хорошо.
— А ты у нас кем, одиночкой всё бегаешь? — поинтересовался свободовец, пожёвывая сигарету.
— Ну... Никто я. Можно и одиночкой назвать.
Кранк, молча сидящий возле костерка, выразительно фыркнул, но Мышь не придал этому значения. Он отправил сигарету в костёр и отодвинулся к стене, растянувшись на грязном полу.
— Как договаривались, подежуришь часок-два, а потом меня буди, — сказал он Шадову, прикрыв один глаз, — свидетеля только на кукушке не оставляй, не нравится он мне.
Фанатик оскалился, но начинать конфликт не стал - слишком вымотался во время перехода. Он кинул взгляд на окошко незакрытого пространства над столом, перегораживающим дверной проём, и уставился на Шадова.
— Почему ты скрываешь, что был слугой Монолита? — спросил он вдруг, и сталкер вздрогнул, неохотно отведя взгляд от костра.
— А у тебя других тем на ночь не найдётся? — грустно спросил он.
— В служении Монолиту великая честь и свет, ни к чему этого стыдиться.
— Я же сказал, я никому не служу, — сталкер поморщился, — а распространяться о моём прошлом у меня желания нет. А что твой Монолит, всё молчит? — вдруг сменил он тему, и фанатик нахмурился. Ответа так и не последовало, но через несколько минут Кранк уже спокойнее поинтересовался:
— И ты не думал вернуться?
— Куда? — отстранённо спросил Шадов. — А, к вашим-то... А чего ты ко мне пристал с этим "Монолитом"? У вас недобор, что ли? — вдруг рассердился он, но тут же понизил голос, потому что Мышь угрожающе всхрапнул во сне.
— Я не понимаю, — после паузы вдруг признался монолитовец и поджал губы, недовольный, что пришлось выкладывать мысли, — я впервые встречаю того, кто сам покинул клан, но не был из него изгнан. Не являющегося ни врагом, ни братом. Такого не бывает. Монолит должен быть отыскать тебя или отдать распо...
— Тихо! — сталкер схватил автомат и наставил его на дверной проём. — Буди всех, к нам что-то лезет.
Пока фанатик расталкивал свободовца и Винтореза, Шадов не опускал оружия, неотрывно глядя на что-то тёмное, мелькающее снаружи перед дверным проёмом. Словно кто-то пришёл и недоумевал, что за путники могли отгородиться перевёрнутым столом. Над импровизированным заслоном на секунду появился силуэт, а затем гость перекинул по очереди ноги через стол, проникая в комнату. Прежде, чем он забрался весь, Шадов громко произнёс:
— Стоять! Кто такой?
Силуэт шелохнулся, и человек упрямо влез в помещение. Закутанный в чёрный кожаный плащ, с таким же чёрным рюкзаком за спиной, в чёрном капюшоне, он почти сливался с темнотой, которую едва разгонял огонь костерка.
— Стоять, говорю! — Шадов выстрелил под ноги вторгшемуся, но тот лишь вздохнул. По комнате потянулся отчётливый холодок, как из открытого окна в дождливый вечер.
— Озверели совсем, — послышалось бормотание, и сталкер мгновенно опустил оружие вместе с Мышь, который тоже узнал, наконец, гостя. А тот наклонился, поднял с земли пули, ударившиеся в землю у его ног, и шагнул к Шадову, протягивая их на ладони.
— Держи, будешь потом молодняку рассказывать, как Чёрного сталкера чуть не пристрелил.
Шадов ошалело забрал у пришедшего пули и подвинулся, освобождая место возле костра, которое тот немедленно занял. Человек снял капюшон, позволяя разглядеть бледное лицо, чёрные короткие взъерошенные волосы и чёрные же глаза. Он весь был в одном оттенке, как будто выдуманный из чернильного пятна набросок. А так - человек как человек, молодой даже, моложе самого Шадова. Но сталкер знал, что это всё только на вид.
Винторез, по собственным рассказам встречавший Диму Шухова десятки раз, сейчас благоговейно пялился на призрака, не в силах произнести ни слова. Мышь улыбался, как чуду, а фанатик настороженно оглядывал гостя с ног до головы, с трудом припоминая легенду о Чёрном сталкере, которую слышал очень давно и всего один раз.
— Я вас не потесню? — буднично поинтересовался Шухов и взглянул на свободовца. — Эх, покурить бы. Да вы не бойтесь, я не страшный, — вдруг рассмеялся он.
Мышь выудил из кармана сигареты и спички, протянул призраку. Тот вытянул сразу две сигареты, одну спрятал куда-то во внутренний карман, затем закурил и сел поудобнее, оглядывая не рискующих завести разговор путников.
— А вот скажите мне, что такое, — начал он разговор, — куда не загляну, везде по мне стреляют? Не уважаете ветеранов совсем.
— Так а время сейчас неспокойное, — ответил Шадов, разглядывая диковинный плащ призрака, из-под которого виднелся такой же чёрный, как всё остальное, комбинезон. Ободранные края плаща стелились по полу и слегка подрагивали, как будто растворяясь в воздухе сигаретным дымом. Костёр поутих, и стало заметно холоднее.
— А что за время такое? — удивился Шухов.
— Дак разве не знаешь? — Мышь придвинулся поближе. — Зверьё перед последним выбросом с ума сошло, набросилось на всё живое да и выжрало, до чего дотянулось. Кто выжил - окопались да объединились, чтобы хоть как-то протянуть.
— Вот оно как... — глубокомысленно ответил призрак и затянулся, сосредоточенно глядя куда-то в пустой угол комнаты, — сработало, стало быть.
Повисло молчание. Шадов крутил в руках пули, внимательно глядя на Шухова, Винторез собирался что-то спросить, но словил суровый взгляд сталкера и не рискнул. Мышь достал из рюкзака бутылку.
— Так, — сказал он решительно, — что сработало?
— Желание моё, — так же отстранённо ответил призрак.
— Какое желание?
— Новое, — суровый взгляд чёрных глаз задержался на свободовце, а затем призрак потянулся к бутылке, — решил я попробовать, что будет, если "Исполнителю желаний" второе желание загадать, раз уж после первого говорить не разучился.
Все четверо путников, кажется, перестали дышать, ожидая продолжение, а Чёрный сталкер, как специально, не спешил. Сделал несколько глотков прямо из горлышка, поморщился, смачно причмокнул и вернул бутылку свободовцу.
— Ну, — сказал он, — освободи, говорю, пленников своих, всех, кому уйти не даёшь. Пусть, думаю, по старой памяти исполнит. А он молчит. Ну я и ушёл. А оно вон как, выходит, сработало.
— Дима, ты знаешь, что ты сделал? — почти шёпотом спросил Шадов. — Ты катастрофу устроил.
— А я-то думаю, чего все так дружно за Периметр повалили, — пробормотал Мышь, всё больше хмурясь.
Шухов пожал плечами и выдохнул дым, на минуту слившийся с ним самим. Стало ещё холоднее, и костёр перестал давать тепло напрочь. Сталкер поёжился, молча глядя на призрачного собеседника. Хотелось вскочить, кричать, бушевать, возможно, отвесить пару внушительных ударов Шухову. Но злость леденела, промерзала насквозь, оставляя прохладный сквозняк в мыслях.
— И что теперь будет? — вдруг подал голос Винторез. Губы подрагивали от холода, и вопрос получился жалобным и неуверенным.
— За предсказаниями не ко мне, — мрачно ответил призрак и едва уловимым движением поднялся на ноги, — а лучше вообще без предсказаний. Здесь каждый день - новый. Во всех смыслах.
Чёрный силуэт на миг всколыхнулся, и Шухов побрёл к перегороженному дверному проёму.
— Дима, подожди, — позвал вдруг Шадов неожиданно для самого себя.
— Ну? — Чёрный сталкер остановился и довольно неприветливо оглядел всю компанию.
— Да вопрос глупый, — виновато улыбнулся Шадов, — но ты такие вещи лучше прочих знаешь. Почему в Зоне дверей почти нет? Куда они пропадают?
— А от кого тебя дверь защитит? — усмехнулся Шухов, — от человека али зверья какого? Так против лома - сам знаешь. А для Зоны запретных путей нет, она до тебя везде доберётся.
Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и перебрался через стол, исчезая в темноте снаружи. Словно нырнул в смоляную лужицу - и густая чернота сошлась над ним, скрывая без следа. Мышь с минуту вглядывался в ночь, хмурясь, а потом невесело усмехнулся:
— А он ведь тебе не ответил... Про двери-то.
— Знаю, — кивнул Шадов, пытаясь собраться с мыслями, — придётся самому ответ искать.
— Валить надо, а не ответы искать! — завопил Винторез. Видимо, и его начинало отпускать ледяное оцепенение, которое Чёрный сталкер принёс и унёс с собой.
— Куда? — вскинулся Шадов. — Куда валить-то? От чего? Мы даже не знаем, к чему всё идёт.
— К беде идёт, братишка, — очень серьёзно отозвался свободовец, — Зона ошибок своих не любит до одури и исправляет по возможности сразу же. А методы у неё негуманные, не мне тебе объяснять.
— И чего ждать? От чего спасаться?
— От свободы, — встрял в разговор монолитовец, до того сохранявший роль молчаливого наблюдателя.
Все трое немедленно уставились на фанатика, Шадов - недоверчиво, а Мышь - с ноткой одобрения. Максимка просто молчал, и на его лице читалась крайняя растерянность, что придавало ему весьма глупый вид.
— А ведь так и есть, — задумчиво пробормотал Мышь, толкая сталкера локтем, — все ж свободу получили. Кого Зона держала - смогли за периметр уйти, мутанты без контроля разума лишились, свидетели камешка мозги, наконец, свои назад получили...
Кранк оскалился, мгновенно вскочил на ноги и стрелой метнулся к свободовцу. Тот даже не успел выставить перед собой руки, когда фанатик сначала на редкость удачно врезал ему в переносицу, а потом схватил за горло. Шадов не запомнил, как добрался до них и оттащил обезумевшего фанатика от Мышь. То ли ползком, то ли бегом, напрочь забыв о боли. Но сектант отпустил свою жертву не сразу, однако, отпустив, тут же потерял интерес и вернулся на своё место, всё тем же прозрачным взглядом скользя по темноте снаружи.
Ещё несколько минут понадобилось сталкеру, чтобы успокоить Мышь, всё ещё задыхающегося и горевшего жаждой мести, а потом попытаться разъяснить ситуацию. Всё это время Шадова не покидало ощущение, что его негласное лидерство заметно поколебалось. Он вдруг вспомнил про Винтореза и поискал его взглядом. Макс обнаружился неподалёку - вжался в угол и оттуда испуганно наблюдал за происходящим. Шадов поморщился и попытался вернуть Мышь к теме разговора.
— Так чего нам ждать? — спросил он свободовца.
— Больших проблем, — хрипло ответил тот, в очередной раз ощупывая горло, — думаю, что Зона попытается откатиться до прежней ситуации, когда ещё не потеряла контроль над всем. А сделать это можно по-разному. Тотальным очищением, например. Выброс тот дикий помнишь?
— Помню, — нахмурился сталкер, смутно припоминая ещё что-то, — а если ошибаемся?
— Ну откуда мне знать? — пожал плечами свободовец. — Но меня теперь паршивое предчувствие не покидает.
Шадов задумался, вспоминая что-то крутящееся в памяти, очень настойчивое. Что-то, старательно пытающееся напомнить о себе. Одна из старых баек, кажется. Рыжий лес, костёр под снегом. Стоп, каким снегом? Сталкер зажмурился, выстраивая ряд воспоминаний, и рассказанная несколько месяцев назад другом в баре непонятная история сама вползла в голову...
***
Странная та ночь была. Странная, от начала до конца. Мы с Бармалеем через Рыжий лес попёрлись с какой-то радости. Темнеет уже, холодает и вдруг снег идёт. Вот так, с пустого места. И не метель вроде, оно и видно, что земля тёплая, и тает он на ней. А тут ещё огни какие-то мелькают, как будто фонариком издалека кто-то светит. Схоронились мы и прислушиваемся. И тут я на КПК человека вижу, только маячок определиться не может - то жёлтым показывает, то зелёным. И голос ветром приносит, тихий такой, грустный, поёт что-то. Ну, думаем, это что за чудеса? Идём проверить, а там посреди поляны костёр неприкрытый горит и свободовец возле него на гитаре тренькает. И поёт.
Занятный такой парнишка, обычный, только глаза... странные. Я, говорит, к станции иду, теорию проверять. Мол, вокруг вентрубы особое поле образуется во время выброса, в котором выжить можно, а ещё и на закрытые аномалиями участки переход найти. Ну, мы у виска покрутили, посмеялись... Так он серьёзно решил! И даже слушать ничего не хочет, шмотки собрал и ушёл. Гитару оставил. И костёр. Я Бармалея в плечо тыкаю, а он, как пришитый, не шевелится, только на костёр смотрит. Ну, и я посмотрел - а тот, представляешь, в воздухе прямо горит, под ним до земли с ладонь расстояние. И снег его огибает...
Да ты перебивать-то не спеши! Я этого парня недавно на Милитари видал. Перехватил, давай выспрашивать - получилось до станции-то добраться? Он улыбается, получилось всё, мол. Больше я ничего не спросил - кровососы на блокпост налетели, не до разговоров было. А после боя я его и не видел...
***
— Я тебе таких сказок могу рассказать, — махнул рукой Мышь, словно ожидал услышать что-то более серьёзное, — хоть каждый вечер.
— Нет, — решительно заявил сталкер, — Я Шмеля три года знаю, не треплет он языком понапрасну. Чувствую, не зря мне эта байка вспомнилась.
— Проверять будешь? — улыбнулся свободовец.
— Не знаю... Ничего не знаю, пока не посплю.
