***
Вечерело. Шадов и не запомнил, как прошёл этот день - он всего пару раз поднимался с места и нетерпеливо ощупывал больную ногу. Было лучше. Монолитовец держался подчёркнуто отдельно, словно пришёл сам по себе. Один раз в "бар" забрёл Винторез, но собеседников себе не нашёл и быстро скрылся. Когда стало темнеть, в "баре" стало куда оживлённее. Сталкер решил, что пора собираться, о чём немедленно сообщил фанатику. Фанатик не слушал - сквозь широкую щель в дверях он напряжённо разглядывал двоих стоящих снаружи свободовцев. Одним из них был лидер, а вот второй, стоящий боком к двери, как раз и привлёк его внимание. Прошла минута молчаливого созерцания, и человек вдруг повернул голову и взглянул на монолитовца в упор. Движение вышло пугающе резким и каким-то нечеловеческим, словно мгновенная смена кадра. И вновь фанатик разглядел своё собственное лицо, всё тот же холодный зыбкий взгляд. И глаза - голубые. Его, фанатика. Кранк моргнул, и иллюзия пропала - совершенно чужое, ничем не примечательное лицо. Свободовец шагнул в сторону, пропадая из виду, но фанатик тут же вскочил и рванулся за ним, оставив Шадова недоумевать, провожая его взглядом. Отряд "Свободы" уходил в рейд через сдвинутый заслон. Как всегда шумно и с шутками, что вечно так раздражало остальные кланы. Но оружие каждый держал крепко, и веселье не скрывало мрачной решимости на лицах. Монолитовец вдруг понял, что здесь так защищаются. Чтобы не сходить с ума и не жить в постоянном страхе - окружают себя щитом вечных насмешек и пренебрежительного отношения ко всем мыслимым и немыслимым законам, как дорвавшиеся до полки с вареньем дети. Кранк быстро проследил взглядом за уходящими и готов был поклясться, что увиденного иллюзиониста среди них нет. Хотя никуда больше скрыться он не мог, разве что вышел самым первым. Фанатик быстро оказался возле лидера. — С кем ты курил здесь? — Тебе чего, а? — с лёгкой угрозой уличного хулигана прищурился тот, отщёлкивая сигарету и разглядывая взволнованного сектанта. — Ты с кем курил здесь только что? Мне нужно его найти. — Мужик, — теперь уже сочувственно сказал лидер, — я здесь один всё утро шляюсь. И курю, и распоряжения отдаю, и даже в сортир один ходил, веришь? — Я не шучу! — невольно повысил голос Кранк, привлекая к себе внимание окружающих. — Так и я не шучу. Кто-то перехватил фанатика за плечо и оттащил от лидера. — Один он курил, я видел, — послышался успокаивающий голос сталкера-ветерана из недавно прибывших, — но мне интересно, что видел ты. — Показалось... — тихо и устало отмахнулся монолитовец. — В Зоне случайных видений нет, чтоб ты знал. Не ответив, сектант вдруг сорвался с места и подбежал к расшатанной лестнице, по которой смотровые взбирались на крыши гаражей, и вскарабкался наверх, вглядываясь в силуэты удаляющихся. Нет, среди идущих впереди иллюзиониста тоже не было. Неужели розыгрыш? Или шутки сознания? Неужели всё, что говорят о "чокнутых фанатиках" - правда, и у него просто начинаются галлюцинации? Фанатик вдруг замер, глядя вперёд, в ближний овражек, где среди груд каких-то искорёженных антенн сидел слепой пёс. Один. Не принюхивался и не шарил повсюду в поисках добычи, а просто сидел и смотрел прямо на Кранка. На изуродованной, покрытой багровой коркой морде глаза выделялись затянутыми плёнкой голубыми пятнами. Видеть мутант не мог, как и положено слепому псу, но в то же время фанатик настолько отчётливо ощущал его взгляд, что по телу пробежала дрожь. Ровно в эту секунду, словно сочтя свои дела законченными, пёс неспешно поднялся и, покачиваясь, скрылся среди металлолома.***
— Там впереди ещё одна полоса ловушек, сами будете неделю проходить, а я проведу, я там сто раз ходил уже, — разливался Винторез, приосанившись перед Шадовым настолько, что стал почти с него ростом. — Да что ж вы забрались в самую мясорубку-то? — угрюмо отозвался сталкер, упаковывая выменянные у бармена медикаменты, патроны и продукты. — А так безопаснее, что никакая тварюга не подлезет. Шадов тихо выругался. Придётся брать этого шкета с собой и жертвовать нечестно заработанными на вознаграждение. Но перспектива пробираться через лабиринт аномалий не вдохновляла, поэтому он только накинул на плечо рюкзак, подхватил свой костыль, который сейчас был нужен скорее для спокойствия, чем для серьёзной помощи, и похромал к заслону. Монолитовец догнал его и Винтореза через минуту. — Ты решил присоединиться к нашей скромной компании? — язвительно поинтересовался Шадов, заметив его, хотя внутренне даже порадовался. Монолитовец его раздражал, определённо, но сталкер хотя бы знал, что от него ждать. А знакомый враг всегда лучше незнакомого болтливого придурка-проводника, с которым предстояло пройти не один километр пути. — Мне нужна твоя помощь, чтобы добраться, — пустым голосом отозвался Кранк, и сталкер покосился на него, поражённый внезапной прямотой ответа. Впрочем, этот загадочный момент смазал Винторез, который завёл очередную хвастливую байку. Не удивительно, что свободовцы у заслона так поспешно выпустили гостей наружу. Стоило, однако, путникам немного отойти от гаражей, как позади раздался оклик. Все трое дружно обернулись, чтобы наблюдать Мышь, скачками бегущего следом за ними и сияющего улыбкой человека, жаждущего приключений. Пришлось останавливаться и ждать, пока он догонит компанию. Шадов облокотился на костыль - идти оказалось проще, чем стоять. — Ну, чего стоите, пошли! — бодро распорядился Мышь, поравнявшись с остальными. — Ты с нами? — удивился сталкер. — Ну да, — пожал плечами свободовец, — у вас тут что-то интересное, смотрю, ожидается. Всяк интереснее, чем в гаражах торчать. — И лидер тебя отпустил? — Не знаю. Я его не спрашивал... Шадов только усмехнулся, и путники отправились дальше, к огромному пространству поросшего пожелтевшей травой поля, перечерченного железнодорожными путями, вдоль которых уныло чернели покосившиеся столбы. На первый взгляд ни за что бы не сказать, что здесь скрыты десятки смертоносных ловушек, возникших в самых немыслимых и непроходимых комбинациях.***
— Не верю я ему, — тихо пробормотал Мышь на ухо сталкеру, поглядывая на Винтореза, идущего в паре шагов впереди с детектором в вытянутой руке. Максимка шёл медленно и неуверенно, вопреки тому, что рассказывал о себе до того. Впрочем, Мышь не вмешивался, видимо, местных ловушек не знал совсем, а плохой проводник лучше, чем никакой. — Почему? — шёпотом спросил Шадов, и фанатик, идущий замыкающим, уловил голоса и прислушался. — Надёжности в нём - как в китайской отвёртке, — прошептал свободовец, — чуть поднажми - сломается. Кинет он вас, как только возможность будет. Шадов нахмурился, решив пока ничего не менять, но следить за парнишкой. Тот шёл уже медленнее, постоянно сверяясь с неумолкающим датчиком, и успевал что-то рассказывать. Безопасная "дорожка" сузилась, и Мышь пошёл впереди, а Шадову пришлось шагать следом. Он мельком оглянулся на фанатика, но тот молча шёл за остальными, погрузившись в какие-то свои размышления. На минуту сталкеру показалось, что тот впал в уныние, и он сильно ткнул монолитовца в бок. — Чего тебе? — равнодушно и мрачно отозвался Кранк и поднял свои прозрачные глаза на сталкера, ещё больше подкрепив версию об унынии. — Не отвлекайся, — тихо сказал Шадов, — в аномалию влетишь. — Угу. Теперь Винторез вёл команду прямо по железнодорожному полотну, видимо, отыскав коридор. Идти было неудобно, и Шадов после каждого шага матерился вполголоса - передвигаться по стёршемуся гравию было больно, а чтобы попасть на чудом сохранившиеся шпалы, приходилось вымерять шаги, затрачивая массу усилий. Казалось, расстояние между шпалами определяли дети своими крошечными шажками. Уже порядочно стемнело, и путники начали оглядываться в поисках укрытия на ночь. У горизонта вырисовывался тихий полустанок, к которому они и направились. Винторез, наконец, устал и перестал болтать, Мышь в сотый раз взглянул на карман, где лежали сигареты, а фанатик ещё больше погрузился в свою мрачную задумчивость. Время от времени он настороженно оглядывался, словно ожидал кого-то встретить. Самое странное, что Кранк одновременно желал встречи и боялся её. Иллюзионист казался ему безумно важным, как будто весточка умолкшего Монолита. На подходе к полустанку аномалии, как на заказ, стали попадаться всё реже, хотя пришлось сделать порядочный крюк, обходя два пятна выжженной земли от жарок. Лестница, ведущая на бетонную платформу, была плотно оккупирована трамплинами, и наверх пришлось забираться прямо с путей. Наверху обнаружился небольшой навес и такая же небольшая одноэтажная постройка, разделённая на две комнаты. Одна комната была почти открыта - широкий дверной проём, три больших окна. В другой - узкий дверной проём и всего одно окно, выходящее как раз в соседнюю, открытую комнату. Видимо, там когда-то располагалась касса. Шадов изучающе оглядел стены, на которых ещё кое-где сохранилась древняя и оттого долговечная грязно-серая плитка, бардак, царящий в комнатах и в контраст ему подозрительное отсутствие традиционного сталкерского мусора в виде бутылок, бычков и пустых сигаретных пачек. Судя по всему, полустанок не пользовался успехом, как место для ночлега, что казалось странным. Нормальное, вроде бы, место, тихое, если не сказать глухое. Вокруг - открытое пространство, по которому невозможно подобраться незамеченным. Сквозь платформу у самого края пробивалась трава, колышущаяся на вечернем ветерке, вполне себе мирно. И всё же что-то неуютное было в этом пустом заброшенном полустанке, в тёмных провалах дверей и окон, полумраке в помещениях, унылой плитке и грязной вокзальной серости. Как будто здесь обитало что-то опасное, сейчас скрытое от глаз посторонних и выжидающее. Отсутствие опасности только усиливало беспокойство, словно всё шло не по плану. Сталкер махнул рукой и похромал в помещение, где располагалась касса. Стемнело настолько, что идти дальше и искать другое укрытие было безумием. Да и беспокойство сталкер объяснял нервами. Внутри комнатки лежал перевёрнутый стол, пара разломанных табуреток, какой-то хлам и моток серых тряпок. Табуретки тут же пошли на костёр, иссушенные и рассыпающиеся трухой тряпки - на растопку. Мышь и монолитовец оттолкали неподъёмный стол к двери, перевернув на бок, чтобы создать хотя бы подобие заграждения. У костра все четверо долго молчали, даже Винторез. Шадов думал, почему почти во всех заброшенных зданиях нет дверей. Почти всегда, почти в каждом. Выбитые стёкла, пустые рамы, растрескавшиеся ступени, но дверные проёмы - свободны. Как будто разруха и запустение как-то могли влиять на это. И если осколки давно выбитого стекла валялись под окнами, то дверей не наблюдалось нигде, кроме редких случаев. В гостинице Припяти. Да, там почти все двери были, чудом сохранившиеся, как будто нужные кому-то. Или в бункерах. Или в лабораториях. Сталкер покачал головой. В Зоне всегда и всё было устроено так, как нужно. Кому нужно? Не известно. Может быть, той силе, которой она была. Может быть, союзу телепатов, управляющих ею, о которых ходили слухи. Может быть, мирозданию. Так или иначе, от дверей Зона безжалостно избавлялась. Было что-то жутковатое и человеческое в этом. Снаружи пошёл дождь.