Константа

Шадов кинулся к оконному проёму, толкнув фанатика на землю, чтобы не высовывался, и аккуратно выглянул наружу. За проломом забора прошёл человек, следом ещё один, а за ним целая группа. Все они были в одинаковых комбинезонах бойцов "Монолита" и только двое были в ободранных бандитских плащах. Видимо, эти двое были пленниками - Шадов смог разглядеть, что они частично связаны и соединены общей верёвкой, чтобы не убежали. По угрюмой молчаливости бандитов нельзя было понять, погружены они в гипноз, зомбированы или что-то ещё. Вереница бойцов прошла мимо и лишь последний вдруг остановился прямо напротив разлома в заборе и окинул амбар пристальным взглядом. Шадов тут же пригнулся. Фанатик только усмехнулся, лёжа на земле, но лицо его тут же стало серьёзным, когда он услышал голоса снаружи. — Я ощущаю собрата, — произнёс один из голосов, молодой и негромкий. — У нас нет времени, — возразил второй, холодный, громкий и невозмутимый, — Монолит направил нас выполнить задание. Мы не можем задерживаться. Что-то мелькнуло в пустых до того глазах пленника, и Шадов едва успел зажать ему рот ладонью, чтобы тот не подал голос. Для наглядности сталкер свирепо оскалился, а затем вновь прислушался к разговору снаружи. — Ему может быть нужна помощь. — У нас нет времени, — повторил второй не терпящим возражений тоном, — если собрату суждено умереть, то так тому и быть. На всё воля Монолита. — На всё воля Монолита, — эхом отозвался первый, и звук шагов быстро стих. — Вот тебя твои братья и бросили, — насмешливо сказал Шадов, убирая руку. — На всё воля Монолита, — повторил за ушедшими соклановцами фанатик и злобно сверкнул глазами. Кроме гнева, на его лице не отражалось ничего, но на самом деле он спешно придумывал способ освободиться и прикончить незадачливого свидетеля. Сталкер махнул рукой и снова отошёл к кострищу, теперь уже спокойно разводя огонь. Фанатик настороженно наблюдал за ним, припоминая известные пытки с использованием огня, но Шадов и не думал возвращаться к пленнику. Вместо этого он грел над костром еду, а кто же станет пытать пленного за ужином? Монолитовец нахмурился, не зная, чего ожидать от врага, и вновь попытался освободить руки. Это ему не удалось, но зато привлекло внимание Шадова. Тот несколько минут пристально смотрел на него, а затем спросил: — Есть хочешь? Фанатик даже брыкаться на минуту перестал от удивления, но затем принял надменный вид, насколько позволяла неудобная поза, и произнёс: — А еда, конечно, отравленная? — Обычная, как у всех. Отравы не держу. — Это что, пытка такая? — фыркнул монолитовец. — Так да или нет? — Да. Когда фанатик уже перебрался к костру, Шадов сел рядом и положил на колени винтовку. — Развязываю тебе руки и держу тебя на прицеле. Одно лишнее движение, и твой труп полетит в костёр с дыркой в башке. Даю пять минут, не успел - идёшь лесом. — По секундомеру считать будешь? — язвительно поинтересовался фанатик, но возражать не стал. Есть ему и правда хотелось, поэтому он наблюдал, как сталкер поставил перед ним открытую банку с консервами, поверх неё пару ломтей хлеба и походную вилку, а рядом бутылку с водой. Затем Шадов развязал ему руки и тут же отполз на пару шагов, выставив перед собой оружие на уровне головы пленника. Монолитовец, растирая затёкшие запястья, недоверчиво взглянул на еду, затем на сталкера, и подхватил вилку и банку с консервами. Ужин он успел закончить за три минуты. Всё это время сталкер не шевелился и не опускал оружие, а потом вновь связал своему пленнику руки и задумчиво уставился в костёр. Темнело, даже слишком для такого раннего часа. На небо наползали облака, начинался мелкий дождь, всё затихло, как перед грозой. Кончики пальцев покалывало, и голова начинала болеть, вызывая подозрение. Шадов несколько раз сжал и разжал пальцы на обеих руках, надеясь, что подозрение не подтвердится. — Так, неблагополучный, — произнёс он наконец, — я не палач, так что пойдёшь-ка ты со мной на "Скадовск", где с тобой поработают наши дознаватели. Они у нас спецы, пальчики оближешь. Если тебе их не воткнут в какое-нибудь труднодоступное место. — Пошёл ты. Этот лаконичный ответ, совсем не в духе гордых бойцов "Монолита", заставил Шадова заинтересованно взглянуть на пленника. Определённо, этот был необычным. Он выглядел самым настоящим сектантом, с приличной долей адекватности, просто охваченным своей больной бредовой идеей. В отличие от своих собратьев, больше напоминающих пустые оболочки, в которых поселилась мёртвая холодная энергия, превратившая людей в живые машины, бесконечно преданные своему божеству. Мысли Шадова прервал тревожный писк ПДА с предупреждением о выбросе. Сталкер поморщился - подозрение подтвердилось. Он быстро поднялся, собираясь. Фанатик только усмехнулся, ему-то выброс не был страшен. Он даже не обратил внимания на усиливающуюся дрожь пола и нарастающий гул. Казалось, приближается что-то тяжёлое и намагниченное, заставляющее запаниковать и обостриться чувства. Шадов потянулся было к монолитовцу, чтобы поднять его на ноги и увести к укрытию, которое было совсем рядом, но ПДА снова пискнул, на этот раз активируя звуковое предостережение на общей частоте. "Тревога! У нас здесь прорыв мутантов. Через несколько минут всю Зону этой нечистью накроет!" Голос на записи был незнакомый и искажённый помехами. Человек как будто кричал, пытаясь перекрыть бешеные визги, рычание, стоны и автоматные очереди на заднем плане. "Всем в укрытия и не вылезать, пока не схлынет!" Послышалось сплошное шипение помех, и запись оборвалась. Шадов резко выпрямился, глядя через окно на значительно потемневший затон. Казалось, ночь наступила мгновенно и накрыла собой всё живое, оглушая. Земля снова вздрогнула, и небо прорезала извилистая молния. Словно в ответ на неё, среди облаков мелькнула красная вспышка и разлилась по небу алым туманом. Мигнула и погасла. Фанатик, смотревший туда же, криво усмехнулся, одновременно радуясь неудачам сталкера и пребывая в лёгком замешательстве от происходящего. Пока Шадов поднимал фанатика на ноги, по небу вновь разлилась вспышка, на этот раз куда более тёмная, зелёная. Там и тут колыхались алые всполохи, змеились молнии, расчерчивали пространство струи усиливающегося дождя. Воздух сгустился и стал похож на мертвенно-бордовый смородиновый кисель с примесью чернил. Стены амбара мелко дрожали. Вдалеке застучал пулемёт на "Скадовске", а поблизости уже слышались явственные торопливые шаги, шипение и хрипы мутантов, хаотичной обезумевшей волной проносящиеся по холмам и нападающие на всё живое. — Твою мать! — закричал Шадов и потащил монолитовца за собой к большому строению цеха, где было укрытие. Свечение вокруг на миг усилилось, заливая всё кислотно-красным, а затем исчезло, погружая мир во тьму, едва развеиваемую вспышками молний. Фанатик, впрочем, ничуть не выглядел обеспокоенным, ему Зона не страшна. Словно в опровержение, из темноты вдруг выскочила собака и с лаем кинулась на сектанта. Ещё две ринулись к сталкеру, который отскочил в сторону и принялся торопливо отстреливаться. До выброса оставалось всего несколько минут, а нужно было пробраться через неизвестно где спрятавшихся мутантов к укрытию. Монолитовец с силой пнул подскочившую собаку, и, не удержав равновесия, грохнулся на землю. Шорохи приближались отовсюду, в темноте даже не было видно, что именно нападало, лишь время от времени красноватое свечение выхватывало оскаленную морду кабана или гибкое снорочье тело. Что-то вцепилось зубами в руку фанатика, и он дернулся, пытаясь сбросить невидимого врага, но связанные руки мешали защищаться. Затрещала ткань защитного комбинезона, монолитовец приглушенно взвыл, когда зубы мутанта вонзились в плоть. Вспышки выстрелов сверкнули совсем рядом, и хватка монстра ослабла. Очередь сшибла мутанта с монолитовца, и в следующую секунду кто-то поволок его внутрь здания цеха. Оглушительный гул приближающейся аномальной энергии немного стих, но хрипы преследующих мутантов не отставали. Потолок пронёсся перед глазами, и фанатика потащили куда-то вниз по крутой лестнице. Он не сопротивлялся, только стиснул зубы и зажмурился. Спускаться по лестнице на спине - сомнительное удовольствие. Здесь тусклый свет ещё горел, хотя и постоянно мигал. Теперь можно было разглядеть сталкера, который, прихрамывая, оттаскивал монолитовца за собой куда-то в подвальное помещение. Он с трудом толкнул тяжелую металлическую дверь и втолкнул пленника внутрь. Затем он ввалился в помещение сам и быстро закрыл дверь за собой. Снаружи в нее уже что-то отчаянно билось. Пока монолитовец устраивался и морщился от боли в разодранной руке, Шадов ругался вполголоса и торопливо щёлкал по кнопкам кодового замка, установленного обитавшими здесь недавно бандитами. Закончив, он тяжело привалился к стене и осел на пол, глядя на дорожку кровавых капель, тянущуюся за ним. Всё помещение дрожало, как под артиллерийским обстрелом, а за дверью бесновались мутанты. Не в силах достать улизнувшую добычу, они озверели ещё больше и накинулись друг на друга - послышался короткий визг собаки и влажный звук разрываемого тела. Где-то чавкали, где-то хрипели и стучали, где-то тяжело бухал по земле псевдогигант. И всё это перекрывал собой сильнейший, хоть и приглушённый дверью свист и гул выброса. Зона вздрогнула, накрываясь смертельной энергией, пожирающей любого, кто не нашёл укрытие. Шадов в тайне надеялся, что и мутанты полягут, но шум за дверью не прекращался. Причины такой странной устойчивости сталкер не знал и думать о ней сейчас не хотел - он только неприязненно взглянул на равнодушного монолитовца и полез за бинтом. — Расклад такой, — сказал, наконец, Шадов после долгого молчания, — Нам здесь ждать, пока прорыв не схлынет. Пару часов, может быть. Может быть, пару дней. Вот как хочешь. На двери код, и его знаю только я. Соответственно, если я умру, ты отсюда не выйдешь, пока не научишься считывать мысли у трупов. Намёк ясен? Монолитовец даже не пошевелился.

***

Земля перестала дрожать. Задремавший Шадов пропустил этот момент, но звонкий скрежет с той стороны двери мгновенно разбудил его. Казалось, что-то пытается сделать подкоп, чтобы пробраться к людям. Глухое рычание на время стихло, а затем что-то зашуршало у другого угла. Сталкер уловил где-то неподалёку человеческий голос и заинтересованно поднялся на ноги, приникнув ухом к двери. Голос замолчал, но спустя пару минут повторился. Вялый, тупой, несвязный, словно человек снаружи набрал полный рот каши и медленно бормочет что-то непонятное, растягивая слова. Зомбированный! Шадов поморщился, усаживаясь на место. Эти оболочки с выжженными мозгами всегда вызывали у него дрожь и скрытое отвращение, смешанное с непонятным чувством вины. Жалость? Вроде как опасный враг, а вроде как был человеком, может, даже совсем недавно. А ещё эти немёртвые неприятно напоминали ему бывших инсультников, которых пришлось немало повидать в юности... Он взглянул на фанатика. Тот выглядел похуже, чем раньше. Вокруг раны на ткани его комбинезона разрасталось кровавое пятно, и Шадов это прекрасно видел, но помогать пленнику не спешил - был зол на него за упрямство и за то, что происходило, хотя в выбросе и прорыве фанатик вряд ли был виноват. Но злиться всегда проще, если есть на кого. Впрочем, хватило сталкера на пару минут, и он подсел к сектанту, доставая аптечку. Ещё не хватало, чтобы тот загнулся от заражения. — Зачем ты меня сюда притащил? — подал вдруг голос монолитовец. — Что? — К чему было тащить меня сюда? Монолит охраняет меня. — Да я уж вижу, как он тебя охраняет, — отмахнулся Шадов, наскоро обрабатывая рану и заматывая её бинтом, — молчи лучше, а то разозлюсь и порешу тебя здесь, а труп отдам зверью. — На всё воля Монолита, — равнодушно отозвался фанатик, отворачиваясь. — Нет уж, это моя воля будет, а не камешка вашего, — огрызнулся сталкер, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы размяться. Он прошёл к дальней стене подвального помещения, точнее, решётке, перегородившей длинный неосвещённый коридор. В решётке виднелась узкая дверца, закрытая на увесистый замок. Пробраться туда было невозможно, да и необходимости не было, кто знает, куда вели эти ходы? В темноте вдруг возникло какое-то движение, и к решётке с обратной стороны стремительно ринулось нечто живое. Шадов вздрогнул и отшатнулся, поднимая перед собой винтовку и разглядывая существо. Оно было похоже на человека, но чудовищно худого, в обрывках полуистлевшей одежды, по которой даже нельзя было сказать, чем она была раньше. Безволосая голова существа неестественно выгнулась, и на сталкера уставился единственный глаз. На месте второго зияла застарелая гниющая рана. Существо вцепилось тонкими узловатыми пальцами в решётку и странно дёрнуло головой, рывком склоняя её на бок. Вообще все движения его были дёргаными и порывистыми, словно у марионетки, но глаз поблёскивал в полутьме и страшно вращался, наблюдая за Шадовым, когда существо поворачивало голову. Узкий безгубый рот существа приоткрылся дикой пародией на улыбку, и до сталкера донеслось невнятное мычание, словно получеловек силился что-то произнести, но не мог. С губ закапала пенящаяся розовая слюна, и Шадов, не выдержав, открыл огонь.