Приключения Лав-Лав

Всё-таки ей удалось вдохнуть. Словно бы оголодавшая, она затягивает спасительный кислород полной грудью и тут же закашливается, сгибаясь пополам. Голова гудела, все конечности словно онемели и теперь в них неприятно покалывало. Женька глухо застонала, в попытке дотянуться до собственной головы. Но у неё это не вышло. Девушка перепугалась не на шутку. Она что, потеряла способность двигаться?! И тут же в голове всплыл момент с несущемся вагоном метро, под колёса которого она упала. Её буквально передёрнуло. Стоп. Что? Она ведь видела, как на неё несется поезд! После такого точно не живут! Внутри что-то неприятно кольнуло. Она ведь так и не покормила Бонифация! Да и тётя сегодня ждала её звонка по скайпу. А она… Она умерла. Тогда, почему она дышит? Почему она чувствует? Что всё это значит?! Попытавшись успокоиться, она с силой попыталась разлепить глаза и, о боги! Ей это удалось. Но, испуганно оглядевшись по сторонам, девушка тут же зажмурилась, абсолютно не понимая, что происходит. Она жива. Как? Почему? Не понятно. Но одно ясно точно — она жива. Она выжила. Ух! Прям от сердца отлегло. Даже если она теперь обездвижена, она всё же жива. В глазах сильно закололо, а в носу защипало. Вот за что ей это? Беззвучно всхлипнув, она с трудом сглотнула вязкую слюну. «Так, Женёк, спокойно! Спокойно! Ты со всем разберёшься, не стоит начинать панику раньше времени!» — попыталась убедить саму себя Шашкова и тяжело выдохнула. Оказывается, в приступе паники она непроизвольно задержала дыхание. Прислушавшись к собственным ощущениям, она поняла, что её куда-то везут. «Значит, скоро в больнице буду, ничего страшного» — вновь продолжила мысленно успокаивать себя Женька. А после решила уже прислушаться к окружающему миру. И тут же нахмурилась. Было что-то странное, все звуки были слышны словно через пелену. Или через неплотную стенку — приглушенно и тихо. Словно бы у Женьки сильно заложило уши. Поэтому девушка решила снова приоткрыть глаза, чтобы понять наконец обстановку. Приоткрыв осторожно левый глаз, девушка звучно охнула и тут же распахнула глаза. На неё внимательно смотрели три пары глаз, а потолок над головами склонившихся был слишком далеко. Да и цвета какого-то странного, не правильного, не белоснежного, какой был в их машинах скорой помощи. Неужели ей показалось это движение, захватившее её тело? — Лаванда! — Тут же, как только Женька открыла глаза, чьи-то руки схватили её за плечи и начали приподнимать, намереваясь сжать ту в объятиях. Почему-то этот девичий голосок Женёк слышала отлично. — Ты очнулась! «Эй, эй! Я вообще-то только что после столкновения с вагоном метро выжила! Можно ведь и поосторожнее!» — хотелось заявить пострадавшей девушке, но изо рта вырвалось лишь какое-то бульканье. Её тут же с тихим ойком уложили на место. — Ну что вы, мисс Патил, — почти сразу же послышался низкий, мужской голос. Из-за его звучания Женька тут же поморщилась. — Вашей подруге сейчас не легко, не каждый же день встречаешь дементора! Ей нужен полный покой и, пожалуй, плитка шоколада. Женька тут же вылупила свои глаза, стараясь сфокусироваться на людях перед собой. Дементоры? Вы серьёзно? Что за чертовщина здесь происходит?! Она попыталась тут же принять вертикальное положение, но её тут же постарались уложить на место. — Мисс Браун, я настоятельно рекомендую вам прилечь, — мягко, но настоятельно произнес мужчина в возрасте слегка за тридцать. Женька испуганно уставилась на него, разглядывая сидящего перед ней. Тощий, в помятом то ли плаще, то ли мантии бежевого цвета, с выступающими шрамами на лице — один был особенно ярко выраженный, пересекающий переносицу и щеки мужчины. Так-так-так. Кажется, рано Женька радоваться начала. Видимо, всё же, она мертва. Этот сюр, происходящий вокруг неё, всего лишь агония её умирающего мозга. На глазах тут же вновь начали собираться слёзы. — Лаванда! — Теперь её внимание привлекла девушка, сидящая по правую сторону от самой Женьки. Точнее девочка. С кожей красивого, насыщенного бронзового оттенка. Темные глаза девочки метались, разглядывая бледное Женькино лицо. — О, Слава Лакшми! * Ты жива! Я так испугалась! И тут же эта маленькая девочка утыкается в Женькину грудь и начинает с чувством плакать. Женька моргает, ничего не понимая, но осторожно обнимает ту. Она вновь смотрит на мужчину, который, как оказалось, присел перед ней на корточки и выжидательно смотрел на неё. Затем она переводит свой взгляд на девушку, которая всё это время стояла прямо перед ней и молчала. Девушка была бела как мел, её тёмные, почти чёрные распущенные волосы разметались в разные стороны. Она сжимала в своей правой руке какую-то палку и разглядывала Женю перепуганным взглядом. Одета девчушка была как-то странно: вроде бы в школьную форму, но при этом у неё на плечах был какой-то чёрный плащ. В глазах брюнетки тоже обнаружились слёзы и та, так и не проронив ни слова, тоже бросилась обнимать Женьку. Она честно обалдела. — Что… Что произошло? — Буквально прохрипела Женя, тут же пугаясь. Из её рта полился вовсе не её голос. Более высокий, слегка писклявый, словно детский. Она мигом побелела, ощущая как все краски отходят от лица. Она испуганно посмотрела на обнимающих её девочек, словно проверяя реакцию — не дёрнулись. Значит, они не знали её раньше, либо так и должно быть. И вообще, какого дьявола здесь творится?! — Ох, Лав-Лав! — Вновь взвыла темнокожая девочка, сильнее сжимая Женькины рёбра. — Мы так испугались! Дементор, на тебя напал дементор! Женя хотела было раскрыть рот и поправить незнакомку, но тут вторая обнимавшая её девчушка тоже решила отозваться. — Да! — Её голос звучал с надрывом, но, что похвально, совсем без слёз. — Поезд остановился, погас свет и окна словно бы покрыло изморозью… Стало так холодно, так грустно, так страшно. Ты сидела ближе всех к двери и, ох, подруга, ты решила выглянуть что происходит! А потом поезд тряхнуло и ты, Лав, ты зачем-то зацепилась за дверь и наше купе осталось открытым… И тут, тут появился этот… Дальше ей стало сложно говорить, и девочка всё же дала волю чувствам, начав звучно плакать, уткнувшись Женьке куда-то в шею. Шашкова же ошалело уставилась впереди себя, боясь выдохнуть. — Да, всё было именно так. — Вновь зазвучал мягкий, спокойный мужской голос и Женя перевела взгляд на мужчину. А точнее, на оборотня. До неё медленно, но верно начало доходить то, что всё-таки с ней случилось. Это было настолько невероятно, что поверить в собственную кончину было куда легче! — Поезд совершил экстренную остановку и в вагоны проникли дементоры Азкабана. Думаю, они просто проверяли. Но, что-то привлекло их к вашему и соседнему купе. Женька моргала, пытаясь переварить информацию. А девочка, которая, скорее всего была Парвати Патил, вновь всхлипнула и громко произнесла: — Профессор спас тебе жизнь, Лав-Лав! Глаза Женьки чуть ли не разъехались в разные стороны. Мало будет сказать, что она была в шоке, очень мало. Ей всё больше и больше казалось, что это последний сон, который ей мерещится перед безвременной кончиной… Только это не сон! Она попала. Просто попала! Попала в тело тринадцатилетней Лаванды Браун! — Если бы не крики ваших подруг, боюсь я бы не успел. На какую-то секунду мне, правда, показалось, — начал было говорить оборотень, внимательно смотря на Женьку-Лаванду. От его взгляда ей, испуганной и запутавшейся, на самом деле становилось дурно. — Что дементор успел совершить непоправимое с вами, мисс Браун. В голове у Женьки тут же стрельнуло и перед глазами появился образ тёмной твари, которая склонилась над ней, а из её собственного рта вырывается что-то настолько яркое и светлое, от чего глазам тут же становится больно. Женька тут же моргнула и нахмурилась. Так-так, что это ещё такое? Подкинутые воспоминания? Последние мгновения жизни настоящей Лаванды Браун? Женька решила, что разберётся с этим позже. Как и со всем остальным. Главное сейчас не поддаваться панике. Ну или хотя бы попытаться не показывать своего страха так явно. Она же, в конце концов, гриффиндорка! Храбрая и отважная! От этой мысли, правда, стало как-то смешно, и она едва смогла подавить в себе усмешку. Ага, конечно, храбрая и отважная — аж пять раз. Как же это иронично, что ей не хватало именно храбрости, чтобы решиться и изменить собственную жизнь. А теперь и менять-то нечего… Так, не ныть! Отставить! Да, всё сложилось не в лучшую сторону и той, былой жизни уже не вернуть. Но судьба распорядилась именно так, значит Женька не должна горевать почём зря. А просто обязана прожить ЭТУ жизнь как следует. В конце концов, как говорила Зинаида Павловна: –«Что ни делается — всё к лучшему!» Воспоминание о бойкой старушке и подбодрили, и огорчили новоиспечённую Лаванду Браун, но справиться с эмоциями она всё же смогла. Она постаралась улыбнуться их будущему профессору ЗОТИ, вышло нервно — но ничего, и так сойдёт. Вряд ли он ожидает от школьницы, которая буквально только что пережила нападение дементора, что та начнёт петь ему хвалебные баллады. Да и баллады, как предполагала Лав-Лав, посвященные его персоне, вряд ли бы были по нраву Ремусу Люпину. Ну, не очень он и любил излишнее внимание, направленное на него, что в каноне, что в киноне, что в фаноне. Этим в их Мародёрской компании, кажется, больше Сириус Блэк грешил. Да и Джеймс Поттер, чего уж там. — Спасибо, профессор, — слабым голосом проговорила девушка, и даже не стараясь изобразить слабость. Ей действительно было тяжело говорить, словно бы в горло засунули шарик от бадминтона. — Спасибо, что спасли мне жизнь. Профессор Люпин тут же прекратил изучать её взглядом, недоверчиво хмурясь. Видимо, он боялся, что дементор действительно оторвал кусок души у бедной девочки. Ох, профессор! Вы бы только знали… Оборотень улыбнулся по-доброму, даже умудрился каким-то образом успокоить этой своей улыбкой, и протянул небольшую плитку молочного шоколада в мятой упаковке. — Отдыхайте, мисс Браун, — с отеческой теплотой в голосе, произнёс он, растрепав своей широкой ладонью волосы Лаванды, как только та приняла шоколад. — Конечно, я понимаю, что вам хотелось бы сразу по прибытию в Хогвартс пойти в Большой Зал, но я попросил бы вас до начала пира сходить в Больничное Крыло. Мадам Помфри стоит продиагностировать ваше состояние, мисс. Мисс Патил, мисс Данбар, проводите мисс Браун? Девочки, которые уже несколько минут как прекратили плакать, лишь утыкались в шею и грудь подруги, тут же оживились. Первая отстранилась от Лаванды Парвати, но при этом крепко держа ту за талию и тут же закивала. Фэй Данбар не спешила отлипать от плеча и шеи Лаванды, в которую уткнулась носом, лишь тихонько протянула: — Конечно, профессор, мы проследим… Люпин коротко кивнул и, вновь улыбнувшись, поднялся. — Тогда, до встречи на пиру. И, слегка замявшись, покинул купе, так и не дождавшись ответной реплики со стороны девочек. Но тем было явно не до него несмотря на то, что тот доблестно спас одну из них. Сказался стресс и близкое появление дементоров, которые внезапно начали нападать на юных магов и волшебниц. Они, как-то не сговариваясь перегруппировались и уселись на одной стороне, прижимаясь друг к другу, словно бы до сих пор ощущая сильнейший холод. Женька-Лаванда улыбнулась краешками губ, тихо радуясь за прежнюю обладательницу этого тела. У неё были подруги, настоящие подруги, которые действительно переживали за юную Лаванду. В сердце кольнуло, всё разом — сожаление о том, что теперь-то Лаванды здесь нет и не будет. Что сама Женька так и не позвонила тёте Инге. Что Бонифацию придётся ждать, пока её соседу по коммуналке не надоест слушать вопли кота и только тогда покормит животинку. Что всё произошло именно так, как произошло. Но что-то не давало ей полностью расклеиться. Что-то подсказывало, что всё будет хорошо и она находится там, где действительно должна находиться. Поэтому Лав-Лав шумно рвёт обёртку на плитке шоколада и несмотря на то, что она совсем скромная, делит её на троих. — Вот, — тянет она по кусочку Парвати и Фэй, пока те заторможенно моргают. — Вы тоже перенервничали, берите. — Ох, Лаванда, — растрогавшись тянет Патил, смотря на ту горящими глазами. — Вот за это я тебя и обожаю. Фэй же, приподнимает бровь и иронично фыркает на слова Парвати, но шоколадку берёт. И тихонько благодарит. И ближайшие минуты в их купе было тихо, но уже не так напряженно. Каждая девочка медленно, словно пытаясь распробовать, ела свой кусочек шоколада. Каждая думала о своём. Парвати думала о том, что стоит написать отцу о случившемся, а также о том, что стоит в ближайшее время сходить, проверить, как там Падма. Фэй думала о том, что стоит пройтись по вагонам и найти продавщицу сладостей, потому что кусочек шоколада — это конечно хорошо, но после пережитого стресса в животе ужасно урчало и ещё хотелось ужасно горячего шоколада. А новоявленная Лаванда Браун думала о том, что спустя всего пару часов она увидит настоящий Хогвартс! Может быть, на самом деле это действительно сон? Остаток пути девочки мило переговаривались между собой. Женька-Лаванда осторожно вызнавала у своих новоявленных подружек всю возможную информацию. Начиная с каких-то житейских мелочей, которые можно услышать, даже не раскрывая рта. Заканчивая последними событиями. К примеру, Парвати с горящими глазами рассказала о том, как они провели лето вместе с семьёй, гостя у их дяди, который, кстати говоря, был Мастером Целителем и обучал двух любимых племянниц некоторым профессиональным примочкам. Что Патил поспешила продемонстрировать, наложив на Лаванду диагностирующие чары, но, посмотрев на результат и слегка нахмурившись, сказала, что всё вроде нормально. Просто она ещё не до конца научилась расшифровывать. А Фэй поведала о том, что с этого лета дедушка взял её помогать в аптеке, которой владела семья Данбар. А со следующего года дедушка, который был Мастером по Гербологии и Подмастерье по Зельеварению, будет лично обучать внучку на каникулах. Причём не только на летних, но и на зимних тоже. Точно будет готовить ко взрослой жизни, «будет растить себе смену» — как говорила матушка самой девочки. И без Сириуса Блэка их разговор тоже не обошёлся. Как, собственно, и без самого известного мальчика Магической Британии. Девочки на перебой говорили о последних новостях «Пророка», с ужасом вздыхали над тем, каким опасным преступником являлся Блэк, ругали дементоров Азкабана и авроров. А также вздыхали из-за последних сплетен, что сбежавший преступник охотится на их сокурсника. По более печальному взгляду Парвати, Лав-Лав поняла, что индианка питала к Мальчику, который выжил, самые тёплые чувства. Как интересно, а ведь в каноне этого было совсем не понять… –И вообще, почему дементоры напали на поезд? Не думаю, что Блэк забрался в последний вагон, — по-деловому, с неким пренебрежением заметила Фэй, вертя в пальцах очередную упаковку с шоколадной лягушкой. Они всё же нашли старушку-продавщицу, которая была в соседнем вагоне, где расположились старшекурсники Хаффлпаффа, и купили у неё немного сладостей. Женька-Лаванда с тоской посмотрела на подругу: стройная и вполне себе спортивная Фэй могла съесть сколько угодно сладостей и ничуть не потолстеть при этом. Это ей услужливо подсказала просыпающаяся память предыдущей владелицы тела. А вот про себя же Женёк такого сказать не могла — в прошлой жизни (как же ей это было сложно произнести, даже мысленно) она редко ела сладости, потому что пухла на них, как на дрожжах. А в этой она даже не видела, как выглядит неугомонная Лав-Лав. Припоминая актрис в киноне, Женька покрывалась неприятными мурашками, потому что было совсем непонятно, чего ожидать. В первых фильмах мисс Браун исполняли чернокожие актрисы, а затем, в трёх последних, её роль досталась Джесси Кейв, которая по мнению Женьки была довольно милой, но особой симпатии к актрисе Шашкова не питала. Да и в каноне Роулинг не слишком рассыпалась на описания. Да и смотря на девочек, Женя-Лаванда понимала, что их внешний вид весьма отличался от кинона. Фэй была довольно высокой девушкой с длинными, ухоженными, тёмными волосами, которые вовсе не висели не расчёсанной паклей. Черты лица Данбар были весьма утонченными, носик был маленьким и курносым, и не было ни одного намёка на подростковые прыщики. Женька была почти уверена, что без зелий здесь не обошлось, но никак не маскировочными, а скорее всего лечебными. А огромные глаза Фэй, тёмные, обрамлённые пушистыми ресницами, вызывали у Шашковой белую зависть и притягивали взгляд, как магнит. Парвати, которая только минут двадцать назад вернулась из купе, где разместились студенты Рейвенкло, не стала объедаться сладким и сейчас спокойно переодевалась в форму, тоже не слишком напоминала кинонную Патил. Худенькая, хрупкая словно фарфоровая куколка, с небольшими плечиками и тонкими, длинными пальцами. Она выглядела совсем миниатюрной по сравнению с длинноногой Фэй. А волосы, собранные в французскую косу, были не совсем чёрные, скорее тёмно-коричневые. Женьке даже захотелось потискать новоиспеченную подругу, настолько она была миленькой. Но довольно быстро подавила в себе этот порыв. Вряд ли поймут правильно. — Да ладно тебе, Фэй, — добродушно отозвалась гриффиндорка, натягивая поверх белоснежной рубашки форменный свитер. В правом ухе блеснула аккуратная серёжка, когда девочка убрала свою косу на другой бок и, приглядевшись, Женька заметила небольшой герб в самом центре красного камня. Видимо, фамильное украшение. Парвати тем временем продолжила. — Главное, что всё обошлось. Фэй демонстративно фыркнула и отложила шоколадную лягушку на колени, так и не распаковав её. — Да уж, обошлось, — недовольно отозвалась она, а Женька вздрогнула, ощутив странную ауру, исходящую от Данбар. Патил лишь красноречиво закатила глаза. — Если бы в нашем вагоне не нашлось того, кто бы мог призвать патронуса, то Лаванда бы уже была мертва. А, возможно, и мы тоже. Ведь все старшекурсники были намного дальше нашего вагона. Шашкова-Браун внимательно посмотрела на подругу, от которой словно бы разрасталась тёмная туча. Не хотела бы ещё когда-нибудь увидеть её такой, и Женька сама себе дала слово, что никогда не разозлит бравую гриффиндорку. Но в словах той была не скрытая истина. Да и про Экспекто Патронум, как оказалось, девочки знали, хоть и не могли, по непонятным причинам, им воспользоваться. Однако, чего удивляться? Обе её подруги были из чистокровных семей, в отличие от того же Поттера, который прожил всю жизнь у магглов, они могли знать о таких заклинаниях. Знала ли раньше о патронусе Лаванда, Женька не знала, память упорно ничего не желала подсказывать новой хозяйке. Парвати лишь тихонько вздохнула и присела между Фэй и Женей. — Нам повезло, ты права. — Патил нежно и успокаивающе погладила подругу по руке, пытаясь привести ту в чувства.– Но давай не будем думать о плохом, ладно? Всё же, размышляя о том, как бы было, мы ничего не добьёмся. Фэй хотела было что-то ответить, явно не слишком приятное, но лишь хмыкнула. А в следующую секунду её лицо просветлело. — Да, твоя правда. — Добродушно ответила девушка и улыбнулась индианке. А потом перевела взгляд в сторону Женьки.– Эй, Лаванда, ты собираешься переодеваться? Всё же мы с минуты на минуту прибудем в Хогсмид. Шашкова звучно ойкнула и вскочила с насиженного места. Действительно, как она могла так забыться? Поезд хоть и ехал чуть медленней, по словам девочек, после экстренной остановки, но всё же за окном уже было очень темно, а это означало лишь одно — совсем скоро она увидит Хогвартс вживую! Но тут её ожидала очередная проблема. Перед её взором было два, почти ничем не отличающихся чемодана — оба из плотной тёмной кожи, лишь слегка отличающиеся по оттенку, без какой-либо пометки или бирки на ручках. А память бывшей хозяйки тела упорно молчала. Какой же из них её? Точно не тот, который лежал позади неё, на свободном сидении, из которого несколькими минутами ранее доставала форму Парвати. К слову, тот чемодан тоже был очень похож на те, что лежали на полке. Она была готова схватить уже любой, намереваясь извиниться в случае ошибки, как Фэй, с тяжким вздохом, поднялась со своего места. — Что, высоко? — спросила она, равняясь рядом с Лав-Лав и смотря на ту с хитрым прищуром. Женька, входя в образ, лишь жалостливо расширила глаза, смотря на Данбар. Она была чуть выше плеча Фэй и немногим выше Парвати. Наверняка они либо отлевитировали свои чемоданы на полку, либо им помогла с этим подруга, единственная кто мог спокойно дотянуться до полки, не вставая на носочки. — А я ведь предлагала поставить ваши с Парвати чемоданы на свободное место. Точно, наверняка Фэй помогала с чемоданами, вон как ехидно стреляет глазками. Но Женька не растерялась. — Да, высоко, — невинно пролепетала она, хлопая ресницами, смотря во все глаза на подругу.– А место занимать не хотелось, вдруг кто-нибудь решил бы подсесть к нам… И тут же прикусила язык, встретившись с непонимающим взглядом подруг. Первая пришла в себя Парвати, тоскливо вздохнув и взглянув на подругу каким-то тоскливым, понимающим взглядом. Фэй тоже, кажется, поняла, но лишь прищурилась и недовольно поджала губки. — Если это был намёк на Келлу, Браун, то это не смешно. — Недовольно скрестив руки на груди, заявила Данбар. — Я бы сказала, что даже жестоко, учитывая то, как она весь прошлый год вела себя с Парвати. Шашкова удивлённо приподняла брови. Так-так, она совершенно точно была уверена, что не помнит по канону никакой Келлы и то, что девочки с ней поссорились на втором курсе тоже. Память Лаванды предательски молчала, а Парвати, всё так же сидевшая на месте лишь жалостливо сжала губы. И почему какая-то неведомая Келла плохо относилась к Патил? — Да ладно тебе, Фэй, — спустя минуту напряжённого молчания, Парвати потянула подругу за край мантии и обманчиво спокойно улыбнулась. — Лаванда наверняка не это имела в виду, у нас ведь полно других сокурсников. Правда, Лав-Лав? Фэй мотанула головой, но заметно расслабилась, а Женька тут же закивала. Её поражало то, насколько ловко успокаивала темпераментную Данбар их милая подруга. — Ох, правда, прости Лави, — усмехнувшись, извинилась гриффиндорка, а после достала из рукава мантии свою волшебную палочку. — Я до сих пор, видимо, не отошла от присутствия дементора. Что ж, достанем твой чемодан, а то боюсь без меня ты не справишься. И произнеся общеизвестное «Вингардиум Левиоса», взмахнула палочкой. Женьке захотелось запрыгать от радости, когда на свободное место, рядом с Парвати опустился чемодан, который лежал на полке ближе ко входу. Она увидела настоящее волшебство! Настоящую магию! Интересно, а получится ли у неё так же?.. Тут же хорошее настроение Лав-Лав сменилось напряжением, руки непроизвольно затряслись, а во рту пересохло. Боги, а что, если она не может колдовать? Что если она не волшебница? То, что она неведомым образом попала в тело тринадцатилетней чародейки не давало никаких гарантий на то, что она сможет колдовать. Она даже фанфик такой читала когда-то, во времена своей студенческой жизни, где такой же попаданец как она, попал в самого Гарри Поттера и, вот незадача… Не был волшебником. Рука тут же потянулась к карману розовой толстовки, в которую была одета девочка и где, предположительно, лежала волшебная палочка. Она должна проверить, должна. — Эй, ты зачем колдуешь? — Внезапно возмущенным голосом спросила Парвати, негодующе смотря на довольную собой Данбар. — А если кто-то из префектов увидит?! Женька-Лаванда тут же напряглись и опустила руку. Разве нельзя колдовать в Хогвартс-экспрессе? Да ладно, неужели?! Ни в каноне, ни в киноне ничего такого не было! — Ой, да ладно тебе, — задорно рассмеялась Фэй, тут же проходя к своему месту и доставая из небольшой кучки сладкого на столе какую-то конфету в яркой упаковке. — Мы ещё не подъехали к Хогсмиду, а до этого времени ни один префект и носа не высунет из своего вагона. Да и сигнальных чар так и не повесил никто на каждое купе. Наш декан просто пошутила, Вати, не переживай. Шашкова непонимающе приоткрыла рот, собрав губы в форме «О». Ох, кажется, влиться в коллектив будет ой как не просто… Память Лаванды молчала, видимо решив взять перерыв, а канон ничем не мог помочь. В конце концов, Роулинг не писала о подобных мелочах, не освещая повседневность второстепенных персонажей. Новоиспечённой Лаванде захотелось взвыть, вцепившись в собственные волосы. Попала так попала, ничего не скажешь… Как бы в палату Мунго не угодить, оснащенную мягкими стеночками и бонусом в виде смирительной рубашки. А это ведь она даже ещё не попала в Хогвартс! А если она будет вести себя как-то совсем иначе? А что, если сделает какую-то глупость? А если она вообще не волшебница?! Паника укутала Шашкову с головой, и она ощутила, как стала подрагивать всем телом. На лице отразился настоящий, ничем не прикрытый испуг, который просто так не скроешь. — Эй, Лав-Лав, ты чего? — тихо спросила Парвати, поднявшееся со своего места и положившая свою теплую ладонь на подрагивающее плечо подруги. Та же сильно вздрогнула от неожиданности и перевела свой испуганный взгляд на девочку. Та мягко улыбалась и смотрела на неё с тревогой. Что будет, если она заметит подмену? А ведь всем было известно, что Парвати Патил была лучшей подругой Лаванды Браун. Кто-кто, а она действительно могла заметить кардинальные изменения в характере юной гриффиндорки. — До сих пор боишься из-за дементора? Ох, милая, я тоже…– почти доверительным шёпотом продолжила Патил, а в следующую секунду нежно обняла дрожащую Шашкову за плечи и начала успокаивающе поглаживать её по спине. — Но теперь всё хорошо, все наладится. Мадам Помфри о тебе позаботится, как только мы доберёмся до школы… Фэй, молча наблюдающая за этой картиной, тихо вздохнула и сквозь зубы выругалась, поминая дементора. Женька-Лаванда не была уверена, но кажется, та посылала тёмную тварь к Мордреду и куда-то ещё, в более конкретное место. Она тоже поднялась со своего места и крепко обняла подруг. Так они простояли несколько долгих минут, вновь переживая неприятное событие. А потом Фэй, с заразительным смехом попыталась растрепать причёски своим подругам. — Да ладно вам, девчонки, сами же говорили о том, чтобы больше не вспоминать этого гада. Лав-Лав, ты бы поспешила, а то не успеешь переодеться. Парвати, со смехом отталкивая руку брюнетки, подмигнула Женьке и согласилась с подругой. Делать нечего, пришлось переодеваться. На чемодане Лаванды не было никаких охранных чар к великой радости Женьки. Щёлкнув замочками, она открыла широкую крышку и обомлела. Одежда, лежащая ровными стопками, выглядела красивой и дорогой. Проведя пальцами по ткани какой-то голубой кофточки, она чудом поборола желание тут же её достать. Судить ей было сложно, но в её прежнем гардеробе никогда не было такого. И несмотря на то, что эти вещи не особо подходили ей по предыдущему стилю, ей очень хотелось примерить каждую. Но нужно торопиться. Потом, всё потом. Форма нашлась быстро и Шашкова тут же достала её. Рубашка, юбка, чулки, форменный гриффиндорский галстук и свитер, мантия. На удивление ничего не помялось, магия и только. Ещё в чемодане обнаружился шарф в гриффиндорской расцветке, но его доставать было бы глупо, ещё не было особо холодно. Она, ничуть не смущаясь, начала переодеваться. С галстуком возникли небольшие проблемы, но с этим помогла Парвати, которая, похихикав, сказала, что Лаванда ничуть не меняется и пора бы уже научиться завязывать галстук. Сложив джинсы и толстовку, в которой до этого ехала, Лав-Лав уже почти убрала вещи в чемодан, но вовремя спохватилась и достала из кармана толстовки свою волшебную палочку… Палочка была на первый взгляд несколько простой: не длинной, конусовидной формы, пластичная и приятная на ощупь, украшенная тонкими пластинами метала. Как только Женька сжала палочку в собственной ладони, древко приятно потеплело и Шашкова поняла. Ждать дольше нет мочи. — Девочки, я отойду ненадолго, — тут же вскинулась она и ярко улыбнулась. Дождавшись ответа подруг — кивка со стороны Парвати и лёгкой улыбки от Фэй, она тут же выскочила из купе и посеменила в сторону, где предположительно была уборная. К её счастью, интуиция её не подвела. Или это вновь память проснулась? Где ж она раньше была? О, не важно. Заскочив в уборную и плотно закрыв дверь, тут же запирая, Женька замерла с вытянутой палочкой в ладони. Было немного страшно. Но деваться было некуда. Не в Хогвартсе же ей выяснять, способна она к волшебству или нет?! Глубоко вздохнув, она крепче сжала палочку и севшим от напряжения голосом произнесла первое вспомнившееся заклинание, коротко взмахнув палочкой: — Люмос! И тут же на кончике волшебной палочки загорелся довольно яркий огонёк, и Женька тут же вскрикнула. — Нокс! — И снова незамысловатый взмах палочкой, теперь гася огонёк. Девочка восторженно запрыгала на месте, победоносно задрав руки вверх. Она волшебница! Волшебница! Самая настоящая волшебница! Такой детской, искренней радости Шашкова не испытывала долгие годы, но никак не могла прекратить скакать на месте и смеяться. Как вдруг её взгляд зацепился за зеркало над небольшой раковиной, и она застыла. В отражении на неё смотрела хорошенькая, бледнолицая девчушка с золотистыми волосами и огромными, выразительными голубыми глазами. Она неосознанно схватилась за собственные щёки, а незнакомая девочка повторила её жест. «Ничего себе!» — удивлённо подумала попаданка, жадно уставившись на собственное отражение. –«Вот такая Лаванда Браун точно тянет на первую красотку…» Девочка выглядела словно ангелочек. Миниатюрная и яркая, но никак не хрупкая. Слегка припухлые щёчки тут же залил мягкий румянец. Да она уже настоящая красавица! И ничуть не похожа ни на одну из актрис, которые исполняли её роль на большом экране. Разве что голубые глаза отдалённо напоминали глаза небезызвестной Джесси Кейв. Но и то, самую малость. Она не могла оторвать от отражения взгляда, словно зачарованная. Трогала маленькими, аккуратными пальчиками лоб, подбородок, губы и не могла поверить. Сознание подкинуло горькую пилюлю, что это не её внешность. Не её магия. Здесь должна была быть совсем другая душа, душа тринадцатилетней девочки, которая трагично погибла из-за поцелуя дементора. Но поток её мыслей бесцеремонно прервал громкий стук в дверь. — Через пять минут прибываем, — пробубнил какой-то парень, скрываемый за плотной древесиной. — Не задерживаемся! Женька пару раз моргнула, смотря на дверь и слыша удаляющиеся шаги, а потом вновь посмотрела на своё отражение. Нет. Она больше не Евгения Шашкова, сисадмин, сиротка двадцати восьми лет. Она Лаванда Браун. И ей нужно прожить эту жизнь достойно. За них двоих. В конце концов, раз судьба дала ей такой шанс, то грех им не воспользоваться. С этими решительными мыслями она поспешила покинуть уборную и добраться до своего купе. Как только Лаванда, вместе со своими подругами, вышли из вагона Хогвартс-экспресса, они тут же попали в толпу. «Наверное, стоило бы подождать, пока все выйдут.» — Подумалось попаданке, испуганно щемящийся к грозно стоящей Данбар, которой суета вокруг них была нипочём.  — Первокурсники, сюда! Первокурсники! — Как гром среди ясного неба раздалось над толпой, где-то издалека. Лав-Лав тихо охнула, цепляясь обеими руками за руку спокойной Фэй и уставилась в ту сторону откуда предположительно звучал громкий голосище Хагрида. И расплылась в радостной улыбке, когда разглядела полувеликана, который возвышался над всеми на платформе. Тот, как и в фильме, стоял в самом начале поезда и размахивал огромным ручным фонарём, привлекая внимание детей. Тут же, со всех сторон, откуда не возьмись появились совсем маленькие маги и волшебницы, которые, не разбирая дороги ринулись на зов лесничего. Один мальчик, не успевший перестроиться, даже врезался в спину Лаванды, пока та наблюдала за столь поэтичной картиной. — Извините, — пропищал парнишка, чье раскрасневшееся лицо было заметно даже в той полутьме, что окружала платформу, и тут же побежал дальше. Лаванда лишь звонко рассмеялась, слегка прижавшись к теплой руке подруги. Будь она на месте этого мальчика, она бы тоже вела себя так. Ей бы тоже не терпелось увидеть сказку. Хотя, что уж там! Ей и так не терпится наконец-то увидеть Хогвартс. И Фэй, словно бы ощутив её внутренние порывы, дернулась с места, таща подруг за руки куда-то в неопределённом направление. — Ну, вот, вышли одни из первых, — пробурчала недовольная девочка, крепко держа под локоть левой рукой Лаванду, которая словно бы была готова рвануть вслед за первачками, к Хагриду, а правой задумчивую Парвати. — А карет толком и не осталось! А нам ещё до прибытия новеньких нужно успеть в больничное крыло, вообще-то. — Из-за твоего ворчания мы в школу быстрее не попадём. — Глубокомысленно произнесла Парвати, выбиваясь вперед, ведя подруг к ближайшей карете, которая ещё не успела отъехать. — Да и не к чему такая спешка, Мадам Помфри будет в медицинском крыле ещё минут двадцать, до начала пира. Ты же знаешь, что путешествие малышей будет довольно долгим… Лаванда с усилием попыталась побороть смешок, вызванный словами Парвати, но всё же не смогла удержаться и весело фыркнула. — Мы этих малышей всего на два года старше, сами такими были совсем недавно! — Прыснув, пробормотала она. Ну, конечно, конкретно она уже намного старше, но ни к чему такие подробности. Парвати, которая обернулась на смех подруги, лишь обиженно надула губки. Фэй же заразилась весельем Лав-Лав и присоединилась к смеху. — Ой, не могу, Лави, — пихая смеющуюся подругу, говорила она. — А ведь точно, мы тоже не такие уж и взрослые, а то я постоянно об этом забываю из-за поучений Вати. — Смейтесь-смейтесь, пока смешно. — Угрожающе прошипела индианка и запрыгнула на низкие ступеньки кареты, выпуская руку Данбар из своей, заглядывая внутрь экипажа. — О, привет, Невилл! Здесь не занято? Вот и отлично! Девочки, залезаем! И зашла внутрь, подруги же поспешили за ней. А Лаванда, из-за внезапного веселья, совсем забыла посмотреть на фестрала. Интересно, увидела бы она его? Или нет? Внутри кареты сидел паренёк в гриффиндорской форме и опасливо косился на своих внезапных спутниц. И даже вздрогнул, когда рядом с ним уселась улыбчивая Парвати. Лаванда моргнула пару раз, пытаясь припомнить, кто это, а потом ошарашенно приоткрыла глаза, вспоминая, как Парвати обратилась к нему, назвав «Невиллом». «Да быть того не может!» — пораженно думала девочка, вглядываясь в лицо Лонгботтома в царящей полутьме. Может, свою роль сыграло освящение, может что-то ещё, только бывшая Шашкова не видела перед собой мальчика, которого любезно описала Роулинг и продемонстрировали фильмы. Не было того кривозубого пухляща Невилла, с носом-картошкой и не ровной, спадающей на лоб челкой. Перед Лав-Лав сидел вполне себе милый мальчик, с приятно-пухлыми щеками и грустными голубыми глазами. Но, кроме щек, он был довольно подтянут — было заметно, что за ним ухаживают и заботятся, а также следят за здоровьем. Настоящий Наследник чистокровной семьи, точно. Он выглядел ухожено в своей выглаженной, свеженькой форме и не вызывал той неприязни, которую испытывала в своей предыдущей жизни Лаванда, смотря первые фильмы Поттерианы. Всё же грязнуль, которые не следят за собственным внешним видом, она не любила обоих полов. А в первых фильмах Невилла будто специально грязнили, слюнявили, пачкали. Так что, видя перед собой такого Лонгботтома, Лаванда действительно удивилась. — Привет, Невилл, — решила она поздороваться с мальчиком. И сразу же буквально ощутила на себе непонимающий взгляд со стороны Фэй, которая расположилась на одной с ней скамье. И после получила точно такой же, непонимающий и осторожный взгляд от Невилла. — Как провёл лето? Парвати, сидевшая на соседнем месте, тут же улыбнулась и одарила подругу радостным взглядом, словно бы подбадривая и поощряя ту на диалог с однокурсником. Невилл же такой радости не выражал и продолжал сверлить девочку подозрительным взглядом. Молчал он долго, не доверительно, и явно о чем-то размышлял. До той секунды, пока их карета наконец не двинулась. — Спасибо, хорошо. — Коротко отозвался мальчик и без какого-либо промедления развернулся к окну. Лаванда непонимающе приподняла брови и вопросительно покосилась на подруг. Чего это с ним? — Вообще-то, Лонгботтом, в приличном обществе принято интересоваться в ответ, когда его спрашивают о подобном, — начала Фэй, неприязненно сощурившись и прожигая взглядом несчастного паренька. И буквально тут же схлопотала чувственный тычок локтем в бок от Лав-Лав. — Эй, вообще-то это действительно так, чего пихаешься, Лави? Блондинка ощутила себя сверх неловко и почувствовала, как на щеках заиграл румянец. Дура ты, Фэй, дура! Он же ничего им не сделал. Просто не хотел говорить… почему-то. Но это же не означает, что необходимо сразу же к нему цепляться! — Мы, видимо, неправильно поняли друг друга! — Выпалила Лаванда и, сложив руки на груди, последовала примеру Невилла — тоже уставилась в окно. И не сказать, что смотреть было не на что: за окном кареты проносились редкие домики волшебной деревушки, далёкие, тёмные кроны деревьев Запретного леса и дорога с причудливой кладкой. Но почему-то Лаванда не ощущала того трепета, как на платформе, а лишь шипящую злость. Подростковые гормоны, не иначе. Но даже понимая это, она никак не могла заставить себя успокоиться. Со стороны её соседки послышалось недовольное пыхтение, но Фэй не стала ничего говорить. — А мы летом, вместе с Падмой и родителями гостили у нашего дяди, — внезапно заговорила Парвати, сложив ладони в замок и положив их на собственные колени. Лаванда бросила короткий взгляд в сторону Невилла и Патил и поняла, что паренёк несмотря на то, что демонстративно отвернулся к окну, внимательно слушает её подругу. Фэй на соседнем месте прямо пылала злостью, пока Парвати продолжила свой рассказ. И чего она так взъелась на Невилла? Вскоре Невилл развернулся в пол-оборота и внимательно поглядывал на индианку, которая делилась впечатлениями, рассказывая о старинном храме нагов, в который их отвел дядя и даже показывала какие-то браслеты на собственных руках, которые, по её словам, она купила в небольшом магазинчике близ храма. А потом Невилл, который до этого молча сидел и слушал, тоже решил рассказать о проведённых каникулах: — Большую часть лета я помогал бабушке в теплицах, ну, вы же знаете, что она участвует во многих международных конкурсах связанных с гербологией… — Неспешно, словно бы аккуратно начал мальчик, нервно сглатывая. Лаванда внимательно слушала. Она помнила, что сам Невилл был большим любителем данного предмета и делал определённые успехи. Так же она помнила, по многочисленным фанфикам, что страстью к гербологии был увлечён весь Род Лонгботтомов. Но, что же на самом деле являлось правдой, она не знала. Именно поэтому ей было очень интересно. — Бабушка хотела найти себе учеников на одном состязании, в котором она занимала судейское место и поэтому очень переживала в последнее время… Готовилась, приводила наши растения в порядок, а тут… — А тут, как выразился Лонгботтом, — неприязненно протянула Фэй, вклиниваясь в поток слов однокурсника и одаривая того сердитым взглядом. — «Состязание» отменили. Причем, насколько мне известно, как раз благодаря твоей небезызвестной родственнице! — Что? — лицо Невилла начало стремительно краснеть, он нервно свёл тонкие, тёмные брови к переносице. И тут же выпалил. — Это неправда! Лаванда замерла на месте, непонимающе переводя взгляд с Невилла на Фэй и обратно. Но так и не поняла, в чём дело. А память Лаванды молчала, молчала как партизан. И только закатившая глаза Парвати, прикрывшая лоб ладошкой, внесла определённую ясность — такое уже бывало явно не в первый раз. И, по всей видимости, это только начало. –А вот и правда! — Не подвела ожиданий Лаванды Фэй, которая со всем пылом воскликнула, грозно нахмурившись. — Именно из-за того, что твоя дражайшая бабуля прицепилась к моему деду, столь долгожданный чемпионат по разновидности и выведению новых видов алихоции был отменён! Невилл гневно выпучил глаза и встал со своего места уперев руки в боки. Лав-Лав поняла, что начала выпадать в осадок. Подумать только — грозный третьекурсник Невилл Лонгботтом… Кому рассказала бы, её бы на смех подняли бы точно. Учитывая то, что в каноне Невилл был расписан как нерешительный тюфячок, не способный постоять за себя и свои интересы. По крайней мере до курса четвёртого точно, хотя то, что он пригласил на святочный бал Джинни Уизли показывало его с новой, неведомой раньше стороны. Но даже это событие и рядом не стояло с тем, как сейчас отстаивал Невилл права своей бабушки. — Ну, знаешь! Вообще-то, если бы твой дед не привязался к моей бабушке, она даже не отправила бы ему ни одного письма! Ни одного! Она бы даже не стала бы подавать жалобу организаторам, к твоему сведению, если бы твой дедушка не начал бы махать у нас перед носом своими липовыми справками! Фэй не стала отставать от Невилла, тоже вскочила с места, абсолютно вторя его позе — уперев руки в боки. — Да?! А знаешь, что…! –Ну, ребят, может хватит?.. — как-то совсем вяло и тихо поинтересовалась Парвати, выглядя при этом крайне несчастной. Неугомонной Лав-Лав же безумно хотелось рассмеяться из-за всей этой ситуации. Всё чудесатее и чудесатее! Но она сдержалась, ощущая шестым чувством, что этого внезапного смеха не простит ей ни Невилл, ни Фэй. А ссориться по таким пустякам в первый же день, как минимум глупо. Зато теперь становилась понятна реакция Невилла на их дружную компанию. Видимо эта «война» между Августой Лонгботтом и мистером Данбар шла не первый год, и так незамысловато перешла теперь к Невиллу и Фэй. Как жаль, что Джоан Роулинг и слова об этом не написала, ведь…ведь это было довольно интересно! Да и Невилл, который и так сам по себе выглядел иначе, теперь несказанно вырос в глазах бывшей Шашковой. Хотя, возможно, книги и фильмы совсем не связанны с этой реальностью? Не связанны с жизнями людей, которые теперь окружали девушку? Всему своё время. А пока… Пока Невилл и Фэй продолжали ругаться, карета подъехала к месту назначения. При этом вёзший их фестрал так остановился, что карету довольно знатно тряхнуло при торможении и двое спорщиков только чудом остались на ногах. Однако им нужно было заканчивать их спор, хоть до конца, до «точки» они так и не дошли. Невилл выглядел оторопело, а Фэй надменно фыркнула и двинулась к двери. — Пойдемте, девочки, — гордо выпрямившись, сказала она, спускаясь по узким ступенькам. — Давайте не будем портить прекрасный вечер и оставим Лонгботтома с его мнением без нашей компании. Парвати лишь в очередной раз закатила глаза на слова подруги, но всё же поднялась с места и ободряюще улыбнулась замершему в нерешительности пареньку. Невилл кивнул и потупился, мигом теряя весь пыл. Лаванда немного задержалась в карете, словно бы опасаясь того, что выйдя из неё, вся иллюзия разрушится и она вновь станет двадцативосьмилетней Женькой Шашковой, которая чудом пережила столкновение с вагоном метро. Но всё же сидеть до бесконечности, хоть и в довольно уютной, но тёмной карете она не могла. Взыграло чувство любопытства. И она, поднявшись со своего места, неловко улыбнулась всё так же стоящему возле входа Невиллу. Тот, кажется, этого даже не заметил. На негнущихся ногах, с замиранием сердца девочка сделала первый шаг и ступила на ступеньку. Ещё миг и её взору открылся настоящий замок. Волшебный замок, о котором она, как и многие дети их мира, мечтали с первой прочитанной книги. Сердце тут же судорожно забилось от предвкушения. Из-за того, что они находились довольно близко к замку, ей пришлось задирать голову, чтобы оценить по достоинству всё его величие. От старинного построение действительно словно бы веяло магией и волшебством. Веяло силой. Уже бывшая Женька, ныне Лаванда, восторженно разинула рот и широко распахнула глаза, не веря в то, что всё это действительно с ней происходит. Но тут её кто-то дёрнул за руку. — Лави, пошли уже, — уже привычно-ворчливым тоном позвала её Фэй, подхватывая девчушку под руку. — Иначе мы не успеем отвести тебя в больничное крыло. — Да, мадам Помфри хоть и находится сейчас там, но не любит ждать, сама ведь знаешь. — Тут же её вторую руку заключила в своеобразное объятие Парвати, буквально повиснув на ней. Лав-Лав, новая Лав-Лав, не знала. Но уверенно кивнула своим подругам, и они вместе двинулись в сторону потрясающего мысли замка. И только когда они отошли совсем далеко, Лаванда решилась обернуться назад. Всё же ей было крайне интересно, увидит ли она фестрала вживую? Но ничего, пустота. Только крепление кареты неестественно торчало под определённым углом. В принципе, а чего она ожидала? Да, у неё, у Женьки погибли родители, да и Зинаида Павловна не так давно покинула мирской свет, но… Ведь не на глазах у бывшей Шашковой. А вот Невилл, который наконец-то вышел из кареты, очень пристально смотрел на то пустое место, где по идее должен был стоять фестрал.

***

На праздничный пир они безбожно опаздывали. Как, в принципе, и мадам Помфри. Но у той были свои секреты по поводу того, как пройти в Большой Зал побыстрее и делиться с тремя третьекурсницами она не намеревалась. Фэй ругалась в голос, поминая Мерлина, Моргану и даже Мордреда, таща за собой еле поспевающую Лаванду. На них возмущенно шикали портреты со стен и Лав-Лав казалось, что ещё немного и она потеряет сознание от переизбытка чувств. Парвати, которая отставала от подруг немного, мило извинялась за слова Фэй и тихонько хихикала каждый раз, когда Данбар начала ругаться по новой, придумывая более изощренное ругательство. В дверях, ведущих к больничному крылу, девочки столкнулись с самим Гарри Поттером. Точнее, что это был именно тот самый Гарри, Лав-Лав поняла по реакции Парвати — та тут же зарделась, покрываясь благородным румянцем и буквально разомлела в присутствие парня. А приветствие Фэй лишь подтвердило её догадку: –О, привет, Гарри, — она довольно дружелюбно улыбнулась парню, отступая в сторону. — Всё в порядке? — А? Да, да, всё хорошо, — как-то заторможенно отозвался мальчишка и внимательно посмотрел на девочек, сквозь стекла очков. — А с вами что случилось? И пока Фэй на пару с Парвати пересказывали ему о случившемся с их горячо любимой подругой, Лаванда во всю разглядывала Героя магической Британии. Не особо высокий, чуть-чуть выше Фэй, с лёгким загаром и черными как смоль, слегка вьющимися волосами. Парень и парень, ничего необычного или сверхординарного в нём не было, на вкус Лаванды. Хотя, говоря о её вкусах, то ей бы из Золотого Трио вовсе не Гарри Поттер пришёлся бы по вкусу, а Гермиона. И из-за этой внезапной мысли Лав-Лав немного смутилась и опустила глаза в пол — не самое подходящее время думать о чём-то таком. В любом случае, нужно разобраться хотя бы с частью навалившихся на неё проблем, а только потом… Потом. Почувствовав на себе пристальный взгляд, она нерешительно подняла взгляд и столкнулась с изучающим взглядом изумрудно-зелёных глаз и поняла, что задумавшись пропустила реплику парня. –А, что? Прости? — Не впопад спросила она, часто моргая. Гарри Поттер слабо улыбнулся и растрепал незадачливым движением руки собственную чёлку. Ага, вот и шрам в виде молнии виднеется. Не такой, как показано в киноне, в этой реальности он действительно похож на молнию. На белоснежную вспышку вдали тёмного неба. — Говорю, чтобы ты не волновалась, Лаванда. Я тоже столкнулся с дементром, — еле заметно поёжившись, поделился юный Герой и Лав-Лав заметила краем глаза, как Парвати явственно хватается за сердце. — Мадам Помфри не будет тебя долго держать, лишь продиагностирует и даст укрепляющего. — Ага, вот как. — Несколько неторопливо ответила девушка и попыталась мило улыбнуться парню. Было заметно, что и этот Избранный, как и Невилл Лонгботтом, чувствует себя в их компании несколько скованно. Надо бы выяснить, почему. Неужели до настоящего дня неугомонная Лав-Лав или кто-то из её компании умудрился многим перейти дорогу? Нет-нет, бывшая Шашкова ни в коем случае не стремилась на популярность или, не дай Богиня, на поиски приключений. Но всё же, вот они сталкиваются уже со вторым человеком и у него такая странная реакция. Здесь явно что-то не чисто. — Спасибо за информацию, Гарри, — всё так же улыбаясь, продолжила Лаванда и, схватив девочек покрепче, немного присела в подобие книксена, благо на филфаке у девушек были разные увлечения, к примеру — ролевые, и не словесные, а самые настоящие. С переодеванием, с этикетом, с ролями…ммм, настоящий театр. — Не будем тебя задерживать, а то совсем скоро начнётся пир, да и мадам Помфри может уйти… В любом случае, были рады с тобой повидаться! И её подруги тут же радостно закивали, а Парвати даже более активно. Поттер вновь посмотрел на девочек странным взглядом, а потом пожелал удачи и двинулся в сторону Большого Зала. Ух, не понравилось Шашковой-Браун, какой он взгляд на неё кинул. Видимо точно не поладили с Мальчиком, который выжил. И, что-то подсказывало Лав-Лав, что она являлась чуть ли не первопричиной подобного отношения. Будем посмотреть, будем решать проблемы по мере их поступления. То, что сказал Поттер — было от части правдой. Или, наверное, он сказал лишь то, что ему самому пришлось пережить на осмотре заботливой и любящей мадам Помфри, у которой маковой росинки во рту не было с самого обеда. Целительница разразилась тирадой, как только Лаванда попала ей в руки. И не сказать, что эта тирада была о любви, цветочках и птичках. Нет, она не поминала Мерлина с Морганой, но красноречиво назвала директора «старым чурбаном» (на удивление Фэй и Парвати, которые ещё не были в курсе о превосходном решение Доброго Дедушки Дамблдора, ох-хо-хо…), машинистов «ослами, которые не умеют управлять поездом», а нас «невнимательными персонами». — Кто же открывает дверь дементорам Азкабана? — Возмущенно интересовалась она, изучая цепким взглядом результат диагностирующих чар. Лаванда неопределённо пожала плечами, а Фэй тут же нашлась с ответом: — Но, мадам, Наша Лаванда просто хотела с ними поздороваться. Правда, Лаванда? Многозначительный взгляд со стороны медиковедьмы тут же отбил у Данбар желание подтрунивать над подружкой. Лаванда лишь хмыкнула, принимая, что к характеру подруги, который, между прочим, никак не был раскрыт в каноне, придётся привыкать. Да что уж там, им с Парвати самим ещё придётся привыкать. Стоит лишь надеяться, что её в итоге не скрутят и не отправят в Мунго… — Что ж, мисс Браун, всё не так плохо, как я думала. — Вынесла свой вердикт мадам Помфри, опуская волшебную палочку. — Дементор не успел причинить вашему организму серьёзных повреждений. Однако, я наблюдаю, что ваши органы чувств находятся в напряженном состоянии. Возможны некоторые сбои с памятью и магией. Но это всё поправимо. Оп-па. У Лаванды внезапно отлегло от сердца. Если бы мадам Помфри только знала, как выручила сейчас непутёвую попаданку! Хотя нет, лучше пускай всё останется как есть и медиковедьма будет прибывать в неведение. Как можно дольше. — Вот, девочка, возьми. — Целительница протянула Лаванде парочку флаконов с разным содержимым — одно мутно-зелёного цвета, второе же персиково-розового. — Укрепляющее и зелья Сна Без Сновидений, прими после пира. Через неделю придёшь ко мне на очередной осмотр. И, да. Никакого сладкого всю неделю. Лав-Лав лишь понуро опустила голову, принимая зелья из рук целительницы. — Да, мадам… — А теперь всё, бегите-бегите. Церемония вот-вот начнётся! И теперь они бежали. Окольными путями, пытаясь срезать путь. А в голове у Лаванды всё кружилось, кружилось. Она не разбирала дороги и уже даже не пыталась запомнить — дурацкая затея исследовать замок, когда тебя тащит за собой Фэй Данбар, поминая при этом бороду Мерлина и зачем-то меч Короля Артура. В голове была куча вопросов и так мало ответов. Что делать дальше? Как ей быть? Что будет с ней, если хоть кто-то заметит изменения в её характере? Но все эти вопросы уходили на второй план, прячась куда-то в тени сознания, стоило ей вспомнить слова Зинаиды Павловны. «Что ни делается — всё к лучшему!» Вот ей и приходилось вновь поверить в это высказывание, быстро перебирая ногами, пока они не оказались возле приоткрытой двери, ведущей в Большой Зал.