***
Агрест ненавидел, когда ему «делали» мозги девчонки, но не мог отрицать, что за прошедшие выходные он вытрахал себе мозг хлестче любой особи женского пола. Он даже отказался идти вместе с Максом в бар, который находился неподалёку от дома Адриана,хотя походы туда были одной из самых любимых традиций друзей. Он не хотел снова напиваться в компании лучшего друга, потому что нескончаемый поток мыслей о Маринетт в итоге мог привести к последствиям. Он определённо точно начал бы ей названивать, или того хуже, пришёл бы к ней домой, предстал не в лучшем виде перед её родителями или натворил бы глупостей. Если бы она была одна дома, конечно. И глупости были бы очень-очень приятными. Горячими, сочными. Громкими. Но такими запретными. Он не мог позволить себе поступить так с Маринетт. Он должен был завоевать безоговорочное доверие в её глазах, он должен был убедиться, что кукла действительно чувствует к нему что-то. Парень был уверен, что провести малышку не составит труда: она хоть и умела хорошо врать, но девчонки, на пике своих эмоций, редко умеют сдерживать себя. Всё, что оставалось сделать Агресту – вывести её из равновесия. И парень даже знал как.***
Маринетт сидела за кухонным столом напротив Хлои улыбалась. Как ни странно, Буржуа совершенно не обратила внимания на странное поведение подруги, и в начале недели снова пригласила к себе в гости, в этот раз просто на чай. Объедаться всякими вкусностями уже вошло у них в привычку, потому на столе остался досыхать наполовину съеденный «медовик», а девчонки сидели радостные и разрумянившиеся. Дюпен-Чен, кажется, была счастлива. Ей было непросто находиться в этом подвешенном состоянии: с одной стороны Адриан, на которого внезапно напали нежные чувства, с другой стороны Хлоя, которая, очевидно, стала что-то подозревать. Сейчас Маринетт нужна была стабильность хотя бы на одном фронте, и блондинка давала эту стабильность, за что синеволосая была искренне ей благодарна. Конечно, говорить «спасибо» прямо Дюпен-Чен не стала бы. «Большое спасибо, Хлоя, что продолжаешь доверять мне, несмотря на то, что я пару раз успела потискаться с твоим молодым человеком за твоей спиной. Я ценю это. Честно». Какая нелепость. – О, это, наверное, Адриан, – блондинка усмехнулась и ушла открывать дверь, так как в неё кто-то настойчиво звонил. Кажется, она говорила что-то о том, что к ней в гости собирается Агрест, но Маринетт, как обычно, пропустила это мимо ушей, думая о своём. И поэтому сейчас она сидела в ступоре, а когда в кухню вошёл Адриан, и вовсе потеряла дар речи. – Привет, Маринетт. Как дела? – дежурным тоном спросил Агрест, усаживаясь на место Хлои напротив куклы, Хлоя же села сбоку, снова включая электрический чайник. – Привет, всё в порядке, – голос предательски дрогнул. – Ты как? – Я – отлично, – парень почти искренне улыбнулся, но взгляд его выражал сарказм, что не укрылось от синеволосой. – Вот только зверски голодный, – он как-то двусмысленно поиграл бровями и перевёл взгляд на свою девушку, которая заваривала чай. – Ты что тут с малышкой делала? Она сидит с таким видом, словно ты её здесь пытала, – Маринетт смотрела на мальчишескую улыбку парня и совершенно не понимала, почему не может пошевелиться. А Агрест чувствовал её взгляд, но назло игнорировал. Назло Дюпен-Чен скользил по стоящей к нему спиной Хлои похотливым взглядом, чувствуя, как меняется атмосфера в помещении. Агрест словно насыщался неравнодушием синеволосой. Но её странной реакции было недостаточно для доказательства. Нужно было что-то более сильное, что вызовет у Маринетт безудержные эмоции. И он знал, что делать. Конечно, причинять боль куклы совсем не хотелось. Но она сама напросилась. Как ты отреагируешь на то, что я поцелую блондинку прямо у тебя на глазах, а, кукла? Сохранишь маску безразличия, чтобы убедить меня в своём равнодушии? Или, может быть, скривишь губы от обиды? А может заплачешь ? Он притянул Хлою к себе, как только та поставила на стол чашку с горячим чаем. Она неловко приземлилась на его колени и удивилась странному напору своего молодого человека, но прокомментировать этот порыв она не успела. Агрест поцеловал её так, как всегда целовал раньше. Он ласкал её рот только губами, осторожно и медленно, вёл тёплой ладонью по её бедру и крепко сжимал талию девушки. Агрест довольно выдохнул, когда почувствовал острые ноготки блондинки, массирующие кожу его головы: парень любил, когда она зарывалась пальцами в его длинные пряди. Он даже чуть простонал в губы блондинки от удовольствия. Или чтобы задеть Дюпен-Чен ещё сильнее. Впрочем, Хлоя не очень любила целоваться на людях, потому довольно быстро отстранилась, виновато взглянув на Маринетт. – Милая, извини, ладно? Я знаю, ты не любишь все эти нежности, просто у него, кажется, гормоны играют, – раздражённо сказала Хлоя, впрочем, продолжая довольно улыбаться. – Ты видишь, что ты наделал? Её сейчас вырвет, кажется, – Буржуа засмеялась, потрепав блондина по голове. – Вижу, – спокойно ответил Агрест , глядя в глаза маленькой синеволосой малышки , которая чуть приоткрывала рот, как рыба, в немом упрёке. Она не смела пошевелиться, сжимая руки в кулаки, как-то растерянно глядя на парочку. И почти не дышала. – Эй, подруга, мы больше не будем, – заверила Маринетт подруга, тут же почувствовав тычок в рёбра от своего молодого человека. – Ты чего? – Как это не будем? – возмущённо ответил парень. – Твои губы такие сладкие… Буржуа закатила глаза, словно услышала что-то ужасно глупое. – Ты откуда откопал эту фразу, чёртов соблазнитель? Перечитываешь дамские романчики? Это звучит нелепо и нисколько не соблазняет. – Не льсти себе. Ты просто жрала «медовик», вот губы и сладкие, – не слаще, чем улыбка, тут же появившаяся на довольном лице Адриана. – Ничего общего с дамскими романчиками. – Ты засранец, понял ? – Горжусь этим. – Успокой мою подругу, пожалуйста. Я в ванную комнату на секунду, – Хлоя оставляла ребят наедине совсем не вовремя. Во всяком случае, так считала кукла.. – Интересно, твои губы сейчас такие же сладкие, малышка? – Адриан отломил от торта кусочек и с наслаждением положил его в рот. – Я бы хотел попробовать, знаешь? – снова пауза, а Дюпен-Чен уже действительно казалось, что она забыла, как дышать. – Ах да, чуть не забыл. Тебе ведь на меня срать, а после нашего поцелуя ты, наверняка, скривишься от отвращения. – Пошёл ты, – она скривила губы и опустила глаза. Было невыносимо сидеть рядом с ним и вспоминать, как он целовал её подругу. Он ведь даже не закрыл глаза и видел, как Маринетт пялится на место соединения их губ. Наверняка он заметил, что она кривила рот и сжимала собственные губы. – Не кусайся, котёнок, я ведь не сказал и не сделал ничего такого, что могло тебя каким-то образом задеть, верно? Дюпен-Чен схватила свой телефон с подоконника и встала со стула, бросив яростный взгляд на Агреста. – Чего ты добиваешься? – понизив голос, спросила девчонка, услышав, что шум воды перестал доноситься из ванной. – Хочу лишь доказать себе и тебе, что ты маленькая врушка. Маринетт обиженно поджала губы и ушла в прихожую. Хлоя поверила, что подруге срочно нужно домой, потому что папа забыл ключи, хоть и порядком расстроилась. Агрест продолжал смотреть в стену, стискивая челюсти от злости. Все были просто счастливы.***
Маринетт плакала. Хотя описать её состояние этим словом – не сказать ничего. Конечно, если бы родители уже вернулись с работы, Дюпен-Чен бы сдерживала себя, плача совсем тихо, забившись под одеяло. Но сейчас она была дома одна и дала волю слезам. Из её груди вырывались истеричные всхлипы: она рыдала в голос, так надрывно, что горло начинало саднить. К счастью, на тёмном покрывале было не видно следов от потёкшей туши. Слёзы всё никак не хотели останавливаться, как и поток мыслей в голове. Она ненавидела себя за собственную слабость, за то, что не могла совладать с собой, не могла не любить Адриана, не могла вернуть время назад и отказаться идти на ту идиотскую вечеринку. Ей было до боли обидно за ничего не подозревающую подругу, за спиной которой так халатно развлекались её близкие люди. Маринетт всегда была доброй и искренней, и сейчас ей безумно хотелось, чтобы Хлоя всё знала. Чтобы смотрела осуждающим взглядом, винила в предательстве. Потому что, чёрт, она заслужила! Она не имела права влюбляться в парня подруги. Не имела права думать о нём, особенно тогда, когда он начал встречаться с её лучшей подругой. Чёрт, даже то, что она запускала руки в трусики, думая о Агресте, уже было предательством. И Маринетт было тошно от этого. Как и от того, что Адриан, кажется, догадывался о её чувствах. Знал о её нелепом вранье, за что умудрился пристыдить у Хлои на кухне. Мерзко. Девушка замерла, когда услышала звонок телефона. Сердце застучало быстрее, потому что на миг показалось, что это звонит Адриан, хотя вряд ли у блондина был её номер. – Женя? – чуть прокашлявшись, прошептала в трубку Маринетт. – Да, мелкий, соскучилась? – Дюпен-Чен и сама не понимала, почему он всегда называл её «мелким», не «маленькой», не «малышкой», а этим дурацким прозвищем, подходящим скорее мальчишке. – Обожаю, когда ты молчишь в трубку. Малышка чуть прокашлялась, чтобы избавиться от засевшего в горле кома, и улыбнулась. Словно пыталась доказать собеседнику, что у неё всё в порядке. Словно Женька мог видеть её наигранную радость. Вместе с этим беззаботным пареньком они занимались в одной группе в художественной школе уже два года. Они не были близкими друзьями, но иногда проводили время вместе. – Извини, просто я спала, пока голова плохо работает. – У Милен день рождения в эти выходные, я хочу ей побрякушку какую-нибудь купить в ювелирном, а ведь ни черта не понимаю в этих ваших женских штучках. Не хочешь помочь мне? – У меня есть выбор? – насмешливо протянула девушка, утирая мокрые следы со щёк. – Нет. Часов в шесть в пятницу буду ждать тебя у главного входа в торговый центр, не опаздывай, мелкий, – коротко и по делу, в лучших традициях Женьки. Она была даже рада возможности провести время с кем-то, кто никак не связан с чёртовым Агрестом.***
– Не слишком ли тепло ты оделась? – парень скептическим взглядом прошёлся по фигурке малышки, которая была облачена в тёплую толстовку и джинсы, в то время как Женька надел совсем лёгкий джемпер. – Вечер уже, а солнце нещадно палит. – Не забывай, сентябрь уже. Чуть позднее станет совсем холодно, – девчонка знала, о чём говорила: внезапно вспомнился недавний вечер, когда одетая в бордовую толстовку Адриана , она слушала его признания в чувствах и… отвергала их. Девушку чуть передёрнуло от неприятных воспоминаний, но она тут же решительно отогнала их прочь. – Ну, пошли внутрь уже. Я не собираюсь тут с тобой до ночи бродить. – Мелкая вредина. Она лишь пожала плечами и прошла внутрь большого торгового центра, позволяя Женьке плестись за собой. Зоркий девичий глаз тут же наткнулся на небольшой ювелирный отдел, куда она и потащила своего друга: Дюпен-Чен знала, что денег у него не так много, но милую серебряную вещицу Женька был в состоянии купить. Маринетт любила красивые украшения и действительно знала в них толк, потому моментально предложила несколько вариантов Женьке, из которых он уже выбирал сам. Она ждала его у выхода из магазина, пока парень расплачивался на кассе. Синеволосая в излюбленной привычке рассматривала мельтешащих вокруг людей, но вдруг резко остановилась. Как ни странно, сначала она заметила Макса, потому что тот был в ярко-голубой футболке с какой-то надписью, которую Маринетт разглядеть не удалось. Рядом с ним на одном из цветных диванчиков, которыми были заставлены этажи этого торгового центра, сидел Агрест, который, похоже, приметил Маринетт уже давно, и сейчас неотрывно смотрел на неё. Прямо в глаза, словно бросая вызов. Так, как умел делать только он. Потом, словно с ленцой, пробежался взглядом по её фигурке, но не смог скрыть искреннего восхищения: узкие джинсы так выгодно обтягивали её стройные ножки, и даже мешковатая толстовка не скрывала округлости груди. Парень закусил нижнюю губу и снова посмотрел девчонке в глаза. – Мелкий, ты чего залипла? – голос Жени вывел девушку из оцепенения, и она резко повернулась в сторону друга. Он широко улыбался и подошёл к ней ближе, доставая что-то из пластикового пакетика. – Ты не против? Женя кивнул на шею малышки и выудил из-под ворота толстовки тонкую серебряную цепочку, на которой висел простенький кулончик в виде сердечка. Он протянул в сторону Маринетт раскрытую ладонь с небольшим светлым камушком на серебристом креплении. – Ты решил купить этот Милен ? Я думала, ты выбрал… – Это тебе, малышка. В благодарность за помощь. Ну и потому, что я тебя люблю. Немного. Совсем чуть-чуть, – Женя широко улыбнулся, прикрепляя новую подвеску на цепочку Маринетт. Конечно, никто из них даже не думал о том, что они стоят сейчас слишком близко, и что выглядят со стороны, как парочка. Кроме Адриана, наверное. Куклу осенило внезапно, и она резко подняла глаза на Женю, который всё ещё пытался застегнуть непослушный замочек. – Поцелуй меня в лоб, – совсем тихо прошептала Дюпен-Чен, практически одними губами. – Что? – его взгляд явно выдавал недоумение, но вряд ли с такого расстояния Агрест бы заметил мельчайшие детали выражения лица Жени. – Справа от тебя… только не смотри туда, пожалуйста, сидит парень, который сейчас за нами наблюдает. Он должен подумать, что мы с тобой парочка. Пожалуйста, – на последнем слове её просьба уже смахивала на мольбу, но делать было нечего: для неё этот спектакль был последним шансом убедить Агреста в собственном равнодушии. Она зажмурилась, когда тёплые губы Женьки коснулись её лба, а правая рука парня зарылась в её волосы на затылке. Она шумно дышала, представляя, как сейчас на них смотрит Агрест. Девчонка гадала, что он сейчас чувствует. Она боялась повернуть голову в его сторону. – Если хочешь, я могу нормально тебя поцеловать, если для дела нужно: Милен-то всё равно не узнает, – лукаво предложил парень, приподнимая лицо Маринетт за подбородок. – Я думаю, это лишнее, Жень. – Как скажешь, – беззаботно отозвался парнишка, впрочем, всё равно чмокнув губы подруги. – Я чуть-чуть. Она потащила его в противоположную от Максима и Агреста сторону: там тоже был выход из торгового центра, а пересекаться с Агрестом сейчас совсем не хотелось.***
Блондин сидел на лавочке у подъезда Маринетт и смотрел на неё не самым дружелюбным взглядом. Похоже, его злил не только тот факт, что она миловалась с каким-то парнем на его глазах, но и то, что после того, как она покинула торговый центр, шлялась где-то ещё около часа. – Похоже, твой Женя совсем не образец для идеальных отношений. Я, конечно, всё понимаю: ты девочка очень притягательная, но ведь это не повод изменять собственной девушке. Как там её? – Агрест говорил жестоко, сразу же окуная Маринетт в поток собственных мыслей. – Откуда ты… – Позвонил Хлое. Мимоходом упомянул, что видел тебя в обществе твоего молодого человека. Она засмеялась, сказала, что ты вовсе ни с кем не встречаешься. Она скинула страничку этого парня, спросила, не его ли я видел: я, конечно, его узнал. Так же она сказала, что это твой друг, который, к тому же, встречается с другой девушкой, – парень сложил руки на груди и откинулся на спинку скамейки. – Мне вот интересно. Он просто конченный урод, или ты сама его попросила? Знаешь, актриса из тебя херовая, да и устраивать показательные выступления на публику, чтобы меня позлить, было необязательно. – Ничего я не устраивала, ясно? С какой стати я должна этим заниматься? – Хм, дай-ка подумать. У меня два варианта. Либо ты, как истинная страдалица, чувствуя ужасную вину перед подругой, которую якобы предашь, всячески пытаешься оттолкнуть меня и убедить в том, что вовсе в меня не влюблена… – Адриан встал с лавочки и моментально приблизился к замершей девушке, которая тут же вскинула подбородок, чтобы смотреть в глаза парню. – Либо ты глупая идиотка. Адриан нетерпеливо сжал ткань толстовки Маринетт , схватившись за неё в районе живота, и дёрнул на себя так, что малышка впечаталась в его грудь. Они были чертовски близко друг к другу. Это взбудоражило обоих. – Я не влюблена в тебя, – упрямо повторила девушка, отмечая, что её голос звучит совсем неуверенно. Тут и дураку стало бы ясно, что она безбожно врала. – Что ещё раз подтверждает мои догадки. Пожалуй, соединю оба варианта в один: ты и чувства скрыть пытаешься, и ведёшь себя по-идиотски. – Может, хватит меня оскорблять? – как назло, блондин наклонился ниже, словно получая мазохистское удовольствие от того, что они практически дышали друг другу в губы. – Может, хватит мне лгать? – оба тяжело дышали, что было слышно, когда между ними появлялась тишина. Его губы накрыли её рот всего на секунду. Он словно пытался почувствовать уверенность в том, что скажет дальше. И он почувствовал, потому что от этого невинного касания девчонка затрепетала в его руках. – Только посмотри. Ты дрожишь от одного касания губ, всё время смотришь на меня в школе, отворачиваешься, когда видишь меня с Хлоей, – парень заметил, что нижняя губа девушки задрожала, как у ребёнка, потому он провёл по ней большим пальцем руки. – Ты влюблена и так неумело пытаешься это скрыть, что о твоих чувствах догадывается даже Хлоя. Вот только не надо этого скрывать, Маринетт. Тем более я уже всё знаю, – улыбка, появившаяся на его губах, показалась Маринетт излишне самодовольной, потому она тут же отпрянула от блондина. Впрочем, она была права. Он действительно был доволен собой, ведь ему так легко удалось раскусить малышку. – Надеюсь, тебе стало легче от того, что ты потешил своё самолюбие. Да, очередная девчонка в тебя вляпалась. Поздравляю, Адриан, – Маринетт утёрла непрошеную слезу и воинственно сжала ручки в кулаки. – Вот только это ничего не меняет, знаешь? Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы порвать с Хлоей , рассказать ей обо всём и тем самым подставить меня. – Маринетт, ты ведь знаешь, что мы с Хлоей уже ничерта не чувствуем друг к другу. К чему дебильное самопожертвование? – Она дорога мне, ты же знаешь, – сама девушка стала замечать, что постоянно прикрывается лучшей подругой. Конечно, боязнь ранить чувства подруги была основной причиной, но не единственной. Маринетт наполнял необъяснимый страх перед собственными чувствами, которые просто переворачивали всё внутри. – Но она не единственная причина, почему я отталкиваю тебя. И я буду отталкивать тебя до последнего, Агрест. Пока есть силы бороться. Все эти причины выросли в огромные горы сомнений, которые просто не могли дать Маринетт возможности забыться в любимых руках. – Да что, чёрт возьми, с тобой не так? – он снова пытался до неё докричаться, пока девушка удалялась в сторону подъезда. – Агрест. Как я могу доверять тебе, если ты предал мою подругу? Как могу позволить себе быть с тобой, зная, что поступила по-скотски с близким человеком? Как могу проверить, что то, что ты чувствуешь ко мне, не обычное желание на уровне первобытных инстинктов? – она достала ключи и перед тем, как скрыться в подъезде, посмотрела на парня, который глубоко дышал, нервно сжимая кулаки. – У тебя всё так просто. Считаешь меня дурой, да? Не понимаешь, почему я так себя веду? Может потому, что ты не знаешь, что такое любить искренне? Бояться обидеть родного человека. Ты не имеешь права винить меня в том, что я пытаюсь исправить собственные ошибки. Даже если эти ошибки мне хочется вспоминать каждый день перед сном.