Будь моей

Адриан передёрнул плечами от промозглого ветра: хоть сентябрь и радовал удивительным теплом, к вечеру становилось довольно прохладно. Он скинул с головы капюшон своей большой бордовой толстовки и привычным движением взлохматил длинные пряди светлых волос. Агрест не любил сидеть на месте, он обожал находиться в постоянном движении, но сейчас не мог пошевелиться, глядя куда-то в пустоту. Блондин сидел на бетонной ограде, которая примыкала к лестнице, ведущей к дверям художественной школы, которая находилась недалеко от его дома. Парень не знал расписания Маринетт, но слышал краем уха в школе, что по вторникам она занимается здесь вечером. Он хоть и посмотрел общее расписание на стенде, но не знал, в какой из групп занимается кукла, потому сидел на улице уже больше часа, в ожидании своей малышки. Как-то совсем случайно он начал считать её своей и ничего не мог с этим поделать. Как и с тем, что вчера натворил дел, которые теперь ему придётся замаливать всеми возможными способами. Потому что взгляд Дюпен-Чен, которым он был сегодня удостоен, просто прошиб его насквозь. Она смотрела с такой душераздирающей тоской, словно разочаровалась в чём-то светлом и чистом. В её взгляде не было презрения, но был всепоглощающий страх, который заставлял Агреста считать себя чудовищем. И он, действительно, считал. Он просто вспомнил, какое безумие охватило его, когда он сжимал в руках тело желанной девушки. Он совершенно не отдавал отчёта своим действиям, поддаваясь первобытным инстинктам. Блондин не слышал всхлипов Маринетт, не замечал её сопротивления: сознание словно атрофировалось, оставив в теле лишь безудержное желание. Ему было противно от самого себя, потому что раньше он всегда мог себя контролировать, и объяснить причину собственного безумия он не мог. Но просто обязан был извиниться, даже если синеволосая кукла пошлёт его к чёртовой матери. Парень поднял глаза на двери художественной школы и заметил застывшую на месте Маринетт, которая неверяще вглядывалась в фигуру блондина. Её губы дрогнули, что не скрылось от его внимания, но он тут же отбросил мимолётное желание подлететь к ней и успокоить, словно маленького ребёнка. В конце концов, им нужно было поговорить серьёзно. – Малышка, не убегай, пожалуйста, – подорвавшись с места, произнёс парень, когда увидел, что Маринетт быстрым шагом засеменила в противоположную от него сторону. Конечно, девчонка не откликнулась, продолжая свой путь, потому блондин настиг её в два шага и схватил за локоть. – Маринетт, я прошу. – Убери от меня свои руки! – истерично воскликнула девушка, впрочем, не привлекая ничьего внимания: вечером в этом районе мало кого можно было встретить на улице. – Я серьёзно, отпусти! – Малыш, пожалуйста… – Что «малыш пожалуйста», Адриан? Чего ты ждал? – возмущённо сказала Маринетт, чуть понизив голос. – Я теперь боюсь тебя, чёртов маньяк, потому что совсем недавно убедилась на собственном опыте, что тебя возбуждает насиловать девушек! Вот уж никогда бы не подумала, что Хлое нравится трахаться с извращенцем! – у неё так смущённо алели щёки, что Агрест едва сдержал улыбку. Кажется, кукла сказала слишком много непривычных для её лексикона слов в одной реплике, и теперь попыталась проанализировать свои слова. – Я не займу у тебя много времени, выслушай меня, хорошо? – А ты хотел меня слушать, когда я умоляла тебя остановиться? – ядовито ответила Маринетт, складывая руки на груди, чувствуя своё превосходство. Во всяком случае, так казалось Адриану. На деле же Маринетт держалась из последних сил, чтобы не зарыдать, уткнувшись носом в твёрдую тёплую грудь парня. Из-за собственной слабости перед ним. – Ты лапал меня, как хотел и где хотел, как какую-то потаскуху!Как ты можешь! – Прости, – тихо прошептал Агрест, виновато нахмурившись. Ему хотелось прижать девчонку к себе, сказать, что он вовсе не считает её потаскухой, а трогал её так откровенно лишь потому, что не мог сдерживать себя рядом с желанной девушкой. – Прости меня, кукла, я виноват. Я по уши в дерьме, знаю. Я предал свою девушку, хотя она этого не заслужила, я обидел тебя, хотя, я клянусь, просто с ума схожу от чувств к тебе. Но я не знаю, что с этим делать, Маринетт. Дюпен-Чен опустила глаза, сжала в кулачке подол своего василькового платья и вздрогнула от пронизывающего ветра. Она вдруг поняла, что оделась совершенно не по погоде: даже плечи не были скрыты, хоть платье и было на толстых бретелях. Адриан нахмурился, тоже оценив, что ей, должно быть, было очень холодно, потому, не задумываясь, стянул с себя толстовку и протянул девушке. Она благодарно кивнула и накинула её на плечи, но парень снял её снова и натянул сверху на сопротивляющуюся Дюпен-Чен. Впрочем, снова истерить она не стала, потому что так было гораздо теплее. – Мне пора домой, Адриан. – Я провожу, – к счастью, она не стала сопротивляться и позволила проводить себя до дома. Тут было недалеко, а одной ходить вечером небезопасно. По дороге Маринетт не обронила ни слова, как и Адриан. Последний не хотел докучать ей своими бесполезными признаниями. Кукла же пыталась перебороть собственные чувства к парню, чтобы дать ему окончательный отпор. Хотя бы во имя их дружбы с Хлоей. Эта солнечная девчонка стоила того. Уже стоя у подъезда, Дюпен-Чен стянула с себя толстовку и благодарно кивнула парню, который неохотно принял свою вещь обратно, хоть и замёрз. Ему нравилось, как хрупкое тело малышки выглядело в его большой толстовке: смотрелось нелепо, но до ужаса мило. – Я верю тебе, Адриан, – Маринетт подняла на него свои большие васильковые глаза, словно гипнотизируя. – Верю, что ты чувствуешь ко мне что-то необъяснимое и сильное, что заставляет тебя вести неподобающим образом. И я прощаю тебя, правда. Не держу на тебя зла, – её шёпот заставил напряжение на миг выплеснуться из Адриана с шумным выдохом, но следующие слова вынудили напрячься вдвое сильнее. – Но я прошу понять меня. Ты два раза поцеловал меня без моего согласия. Ты думаешь, я этого хотела? С чего, прости, ты решил, что нужен мне? Почему уверен, что мне нравишься? Потому что отвечала на поцелуй? Брось, ты симпатичный парень, умеешь обращаться с девушкой, конечно, на мгновение я растаяла. Но я не влюблена в тебя, понимаешь? Более того, ты вынуждаешь меня страдать из-за предательства подруги. Разве я этого заслужила? Адриан сглотнул подступивший к горлу ком и почувствовал, что внутри грудной клетки что-то ухнуло вниз. Было неприятно. Он не мог поверить, что всё это сказала именно Маринетт. Она ведь так трепетала в его руках, смотрела такими глазами – это нельзя сыграть, это не похоже на минутную слабость. – Я не хочу тебе верить, кукла, – только и произнёс он удаляющейся в сторону подъездной двери девушке. – Придётся поверить, – только и ответила она.

***

– Малышка, скажи, пожалуйста, всё в порядке? – голос блондинки вывел Маринетт из транса, и она перевела взгляд на Хлою. – Ты такая отстранённая в последнее время, всё время думаешь о чем-то. Или о ком-то, – девчонка лукаво улыбнулась, но тут же осеклась, когда подруга отрицательно мотнула головой и снова перевела взгляд на окно. – Да что с тобой такое? – Солнце , не волнуйся, ладно? – девушка старалась говорить уверенным тоном, чтобы убедить подругу, но та продолжала пилить её скептическим взглядом. – Всё отлично, правда. Просто в последнее время всё кажется таким скучным. Школа – дом, и снова по кругу. Ты вряд ли сможешь меня понять, у тебя Адриан, – голос девушки чуть дрогнул, но Хлоя не обратила внимания, – чувства, все дела. А у меня всё как-то пресно. И книги уже не спасают. – Так вот в чём дело. Может, тебе стоит начать с кем-то встречаться, для разнообразия? – Ты ведь знаешь меня. Я не хочу растрачиваться на пустые отношения: я хочу чего-то настоящего, как у тебя с Адрианом, – Маринетт стала замечать за собой, что пытается убедить Хлою, что у неё с Адрианом всё идеально. А, может быть, себя. – Всё не так гладко, на самом деле, – спокойно ответила Хлоя, надкусывая булочку с малиной: в школьной столовой, откровенно говоря, больше не было ничего вкусного. – Что-то случилось? Буржуа допила свой чай и откинулась на спинку стула, хитро прищурив глаза. – Я обещаю тебе всё рассказать, если останешься у меня на ночь сегодня. Как раньше, – Маринетт тепло улыбнулась в ответ и кивнула, понимая, что дорожит Хлоей как никем другим, и рада, что с ней удалось сохранить отношения. И пусть ей для этого приходится скрывать что-то очень важное и отвратительное. Иногда ложь бывает во благо, верно? – Я соскучилась по тебе, кукла. Маринетт вздрогнула, услышав прозвище, которое так активно использовал Агрест при обращении к ней. К счастью, Буржуа снова ничего не заметила.

***

Дюпен-Чен казалось, что она сейчас лопнет, потому что никогда раньше не съедала столько кусков пиццы за раз. Сознание совсем немного плыло от пары бокалов некрепкого вина, которое предложила выпить подруга, отчего вечер казался просто идеальным. Если бы не боль в животе, конечно. Они обе смеялись над старыми шутками, успели посмотреть вместе фильм, а потом просто валялись на кровати и болтали о всяких мелочах, создавая видимость идеальной дружбы. Конечно, Хлоя, теперь имевшая объяснение странного поведения подруги, совсем не волновалась, но вот куклу постоянно посещали невесёлые мысли и ненужные воспоминания, из-за которых становилось ужасно стыдно. А ещё её просто раздирало любопытство, ведь Буржуа обещала рассказать что-то про отношения с Агрестом. Да, Дюпен-Чен была готова к тому, что ей снова будет до ужаса неприятно слышать про их проблемы (впрочем, слушать о том, что у них всё хорошо, и Адриан – чудесный любовник, было ещё хуже), но Маринетт было это нужно. Потому она и решила ненавязчиво напомнить подруге об обещании. – Так что у вас с Агрестом? Опять поссорились? – её тон не выдавал любопытства, скорее олицетворял дружеское участие. – Нет, не поссорились. Просто мне кажется, что мы с ним совсем разные, – обыденным тоном ответила девушка, роняя голову на подушку и поворачиваясь к подруге. – Мы редко видимся в последнее время, а я ни капли по нему не скучаю. Да и он, кажется, тоже. Маринетт перевернулась набок, подложив ладони под щёчку, и обеспокоенно окинула подругу взглядом. Её слова казались странными брюнетке, ведь Хлоя встречалась с Адрианом около полугода, и уже начала от него уставать, а сама Маринетт была влюблена в парня уже несколько лет и даже мечтать не смела о близости с ним. Она вдруг поняла, что никогда не видела блеска в глазах Хлои, когда она говорила о них с Адрианом. Похоже, они оба воспринимали их отношения слишком пресно, а ведь кукла была уверена, что когда парень с девушкой начинают встречаться, их просто прошибает эмоциями, они не могут надышаться друг другом. А если этого нет, то зачем начинать? – У вас ведь всё было в порядке, а теперь ты говоришь, что не скучаешь по нему. Ты его не любишь? – в глазах Дюпен-Чен отразилось такое искреннее изумление, что Хлоя невольно улыбнулась. – Ты думаешь, людей может связывать только любовь? – словно к маленькому ребёнку обратилась Хлоя. – Возможно, нашим отношениям не хватает чувств, но мы уважаем друг друга, а это немаловажно. – Как же так? Я думала у вас всё по-настоящему... – Всё по-настоящему. Просто мы не писаем кипятком друг от друга и не мечтаем о будущих детях. Мы ведь взрослые люди, а тебе давно пора понять, что в жизни всё не так, как в любовных романах. Бабочки в животе не задушат тебя насмерть, а его прикосновения не заставят «томиться в сказочной неге». Всё гораздо банальнее, правда. Неправда. Маринетт хотелось закричать об этом, потому что от прикосновений Адриана она действительно теряла рассудок. И это нельзя было описать словами. – Я думаю, всё не так. Просто, возможно, он не тот парень, что заставит затрепетать твоё сердце, – прошептала кукла, заметив, что взгляд блондинки неожиданно стал серьёзным. – Знаешь, ты ведь права. Я думаю, что дело во мне, а Агрест чувствует мою холодность и просто от меня отстраняется. Но я ничего не могу с собой поделать, – Маринет встретила её немым вопросом, потому блондинка решительно продолжила. – Мне нравится другой человек. Взрослый мужчина. Он притягивал меня даже до того, как я начала встречаться с Адрианом. Если честно, я начала наши отношения, чтобы отвлечься, но это помогло ненадолго. Маринетт лежала, словно поражённая громом. Ей не хотелось верить собственным ушам, потому что слова подруги казались сущим бредом. Как же так? Получается, она использовала Адриана в собственных целях? Адриана, такого хорошего и заботливого, такого улыбчивого и просто до охерения сексуального, в которого просто невозможно не влюбиться. Дюпен-Чен было по-прежнему мерзко от того, что она предала подругу, хоть та и не испытывала, как оказалось, каких-то сильных чувств к Адриану . В любом случае, Маринетт действовала за её спиной, и это было грязным делом. Ещё более отвратительным было то, что Хлою из этой истории невозможно было выпутать: если бы она не встречалась с Адрианом, он бы ни за что не обратил внимания на Маринетт. Таким образом, она стала просто эпицентром внутренних переживаний Маринетт, и одно из них сейчас норовило вырваться наружу. – Как ты можешь его обманывать! – неожиданно для самой себя воскликнула брюнетка, чуть нависая над собственной подругой. – Он ведь хороший парень, даже не подозревает, что ты верёвки из него вьешь! – Я ничего из него не вью, успокойся, – реакция подруги обескуражила Хлою. – Ты чего злишься-то? Вы с Агрестом даже не общаетесь, а защищаешь ты его так, словно он твой брат. Или… – Что «или»? – Он нравится тебе? – Нет , с чего бы ? Слишком быстро ответила Маринетт, за что тут же отругала себя. Но уверенность в голосе, кажется, сбила Хлою с толку, и она снова нахмурилась. Девушка совершенно не понимала поведения подруги, потому что оно не поддавалось логическому объяснению. – Тогда в чём дело? – Просто ты поступаешь некрасиво! – Маринетт опустила глаза и перевернулась на другую половинку кровати, заворачиваясь в одеяло. – Но, наверное, это не моё дело. Доброй ночи, Хлоя, прости, что сорвалась. Это всё вино. Маринетт даже не узнала, в какого мужчину была влюблена её подруга.