***
Адриан лукаво посмотрел на Макса, который наблюдал за их блондинистой одноклассницей, Милой. Девушка наклонилась к преподавательскому столу, и её узкие джинсы чертовски сексуально обтянули её упругую попу. — Кажется, мы собираемся устраивать мою личную жизнь, а не твою, — Агрест пихнул друга локтем в бок, привлекая к себе внимание. — Не насмотрелся ещё? Она и так каждый вечер к тебе ночевать прибегает. Максим недовольно нахмурился. — Ты что. Уже три дня меня игнорирует, — по его тону было понятно, что это не сильно его волнует. Ко всем обидам Миланы он относился снисходительно. И сейчас реагировал так на неё исключительно ввиду сексуального голода. — Крутится вокруг меня, дразнит, но не подходит. — Застала тебя с другой девчонкой? — Ага. — Как всегда в своём репертуаре, — Адриан закатил глаза, зная, что Макса это бесило до ужаса. — Вот чего тебе в ней не хватает? Красивая, не тупая, мозги тебе не делает, а вот тебя трахает так, как перед концом света. — Встречный вопрос: а тебе чего неймётся? Сам же говорил, что Хлоя дохера идеальная. — У меня другая ситуация. Ты ведь не влюблён ни в одну из своих пассий, и вообще не ясно, зачем спишь с ними. Иногда кажется, что назло Милы, — реакция Макса на эти слова была странной: он сглотнул и сжал челюсти, словно был недоволен услышанным. Но развивать эту тему дальше парень не решился. — А я от Маринетт уже с ума схожу, кроме шуток. И с этим нужно что-то делать. — А Буржуа? — Мы устали друг от друга, мне кажется. Мы реже видеться стали, и трахаемся в последнее время скорее для галочки, нежели потому что хотим друг друга. Она всё время в облаках витает. Не удивлюсь, если она сама уже давно грезит о ком-то кроме меня, — парень откинулся на спинку стула, игнорируя истерику преподавательницы и её попытки восстановить в классе тишину. Из всех ребят её слушала, пожалуй, только Маринетт. — И тебе на это плевать? — Это задело бы моё самолюбие, но не более того. Я уважаю Хлою, но я никогда не был в неё влюблён, — отчего-то Адриану вспомнился их первый поцелуй. Он совершенно не волновался, когда целовал её. Всё было спокойно и ровно, хоть и приятно: блондинка была ласковой девочкой. Их поцелуй можно было сравнить с их отношениями. Но вот с Маринетт всё было совершенно иначе, было сладко и страстно, он трепетал, как неопытный мальчишка, и кайфовал от этого чувства. И, чёрт, так сильно хотел повторить, что всю предыдущую неделю доставал своего друга, обещавшего ему помочь. — Ну, так что? Ты же говорил, что всё продумал. Меня в свои планы посвятить не хочешь? — Ну, теперь можно, я думаю. Так как мы уже на финишной прямой, — Макс широко улыбнулся и оторвал взгляд от попы блондинки, переводя глаза на друга. — Последний урок — литература. По графику, в кабинете классного руководителя сегодня убирается Маринетт с Нино. Так вот, я ему намекнул, что нужно слиться под любым предлогом. Ты вызовешься ей помочь, как доброволец. И вы останетесь вместе в кабинете. — Она быстро просечет, что это подстроено, Макс. — Не так быстро, как я успею запереть дверь снаружи, — улыбка друга всегда напоминала Адриану улыбку маленького сорванца. Она была до ужаса заразительной, потому сам блондин не смог не улыбнуться.***
Девушка нервно вытирала доску, оставляя на ней белые разводы от мела, и чувствовала спиной внимательный взгляд зеленых глаз Адриана. Вездесущие мурашки бежали по позвоночнику, заставляя хрупкое тело девчонки чуть подрагивать от волнения. Как же это раздражало. — Послушай, мне не сложно убраться одной, ты можешь идти. Парты и стулья я сама расставлю, правда, — быстро защебетала девчонка, поворачиваясь лицом к блондину, который словно замер, услышав её голос. — Какой смысл был проситься мне в помощники, если ты всё равно ничего не делаешь? — Смысл в том, что нам нужно поговорить. — Слушай, мы ведь уже разговаривали, — как-то беспомощно протянула девчонка. — Я тебе уже всё объяснила… — её голос сорвался, когда блондин встал из-за парты. Он вёл себя странно, не так, как обычно. Парень был рассудительным молодым человеком, всё делал медленно, словно с лёгкой ленцой, но сейчас все его движения приобрели нетерпеливую стремительность. Это пугало. — Не подходи ко мне, пожалуйста. Иди домой, хорошо? Я сама… Сама. Что сама? Сама сейчас меня поцелуешь? Может быть, сама скажешь, что без ума от меня? Или сама сейчас обхватишь мои бёдра ногами и запрокинешь голову, чтобы я смог целовать твою шею? Или попросишь трахнуть тебя ? Что именно из этого ты сделаешь сама, скажи? Потому что всё остальное меня не интересует. Не контролируя силу своих движений, Адриан схватил девчонку за блузку, потянув на себя, к учительскому столу. Он оперся о стол пятой точкой, прижав рукой тело Маринетт к себе ближе, в это время свободная рука Адриана чуть зарылась в её густые тёмные волосы на затылке. — Если ты думаешь, что я сам в восторге от этой херни, что со мной происходит, то ты очень сильно ошибаешься, — прорычал парень ей в губы. — Но с тобой я чувствую себя иначе, и я не могу от этого избавиться. Не могу избавиться от мыслей о тебе. — Пожалуйста… – Не могу контролировать себя, правда. Я заебался видеть тебя каждый день и не иметь возможности дотронуться. Я клянусь, меня просто выворачивает, – и она верила, потому что его губы лихорадочно целовали линию её челюсти, пока из её васильковых глаз текли слёзы. Было мерзко от того, что ещё пятнадцать минут назад здесь находилась её лучшая подруга. Самый родной и близкий человек после родителей. Человек, который никогда не предавал и не обманывал. Человек, которого сейчас Маринетт предавала и обманывала. – Хлоя… – имя подруги сорвалось с её губ, но девушка снова была перебита. – Слушай, она поймёт всё, я уверен. Мы ведь не любим друг друга, ты знаешь? Просто привыкли и всё. А с тобой всё по-другому, я клянусь, я… – Эгоист. – Что? – немного опешив, спросил парень, убирая губы с её щеки. – Ты эгоист. Тебя совершено не интересуют чувства других. Ладно, я уже поняла, что ты не любишь Хлою и на её чувства тебе плевать. Но как насчёт меня? – Он непонимающе захлопал глазами. Парень ведь чувствовал, как она дрожит в его руках. Чувствовал, как она тянется к нему. Так какого же хрена кукла сейчас на него огрызается? – Ты когда-нибудь задумывался о моих чувствах? Может, я не хочу, чтобы ты трогал меня? Не хочу, чтобы целовал! В отличие от тебя, я люблю Хлою всем сердцем. И просто не имею права делать что-то за её спиной, ясно? – Ты хочешь, – тихо прошептал парень, чуть надавливая рукой на затылок девчонки. Её блестящие от слёз глаза казались ещё более огромными, чем обычно. – Что ты… – Хочешь, чтобы я целовал тебя. Хочешь, я чтобы дотрагивался. Не ври мне. – Я не… – Врёшь. Адриан не дал ей ни секунды для очередного нелепого протеста. Просто со всей силой собственного желания вжал её тельце в своё, и врезался губами в её рот. Она не расслабляла губы, а ему и не нужно было. Он просто целовал её ротик снова и снова, как сумасшедший, крепко, задерживая дыхание, чтобы дольше не отрываться. Чтобы дольше чувствовать солёную влагу своими губами. Его рваные движения вскоре получили отдачу, потому что Маринетт, находящаяся на грани эмоционального срыва, сама начинала терять голову. Она робко приоткрыла губки, позволяя языку Адриана скользнуть внутрь, что вызвало у обоих довольный стон. Они целовались долго, прижимаясь друг к другу, стискивая мешающую обоим ткань в пальцах. Ему безумно хотелось в ней раствориться. Ей безумно хотелось, чтобы он не останавливался. Девчонка судорожно всхлипнула, когда рука Адриана сочно сжала её попу. Это казалось ей ужасно пошлым, но от этого ещё более приятным. Низ живота приятно затянуло, а по пояснице забегали восхитительные мурашки. Она чуть сильнее сжала плечи Адриана, зажмурившись. Она понимала, что нужно остановиться, когда его губы стали увлажнять её шею. – Адриан , пожалуйста. Остановись, слышишь? – блондин совершенно игнорировал её тихие просьбы. Его нетерпеливые пальцы расстёгивали пуговки её рубашки, но уже через пару мгновений он сорвался, дёрнув края рубашки в стороны так, что последние пуговицы просто отлетели в сторону. Он не обратил внимания на очередной всхлип малышки. – Послушай меня. Прошу тебя, не надо… – его зубы совсем не больно прикусывали кожу её ключиц. Ей было приятно так же остро, как и страшно. Он чертовски пугал её. – Ты когда-нибудь задумывалась о том, – в полубреду шептал парень, – что лишишься девственности на преподавательском столе? Со мной? Его слова укололи её в спину. Девушка опешила на мгновение, а потом вдруг почувствовала жжение в правой ладони. И увидела ошарашенный взгляд зеленых глаз. Они оба пока не осознавали того факта, что Дюпен-Чен ударила Агреста. Не осознавали до тех пор, пока Маринетт вдруг пронзительно не зарыдала, крепко зажмурившись. И, Адриан мог поклясться, он пытался остановить её и успокоить. Ему было плевать, что она ударила его, чёрт, пусть только перестанет плакать. Но она не прекращала всхлипывать, дергая ручку входной двери. – Открой, Адриан! Открой эту чёртову дверь! – задыхаясь от всхлипов, вся красная от слёз, с порванной рубашкой. Адриан заметил, что на ней было красивое белье. Он отругал себя за то, что думает об этом сейчас. – Агрест, я выпрыгну в окно, если ты этого не сделаешь! Я клянусь! – Маринетт , я не понимаю… – Выпусти меня, я умоляю, пожалуйста! Девчонка сильно навалилась на дверь, не замечая того, что она уже не была заперта. Она упала в руки своего одноклассника, Максима, который удивлённо переводил взгляд с неё на Адриана. – Ты что тут с ней делаешь, придурок? – нахмурившись, произнёс Макс, чувствуя, как маленькая кукла вырывается из его рук. Поплотнее запахнув рубашку, девчонка понеслась по коридору, не разбирая дороги. Оставляя в кабинете литературы двух недоумевающих парней. – Макс. Кажется, я мудак.