Будь моей

Маринетт рассматривала свои аккуратные не покрытые лаком ногти, чтобы меньше обращать внимания на сидящего рядом парня. Тишина, повисшая между ними, напрягала обоих, но никто из них не собирался начинать разговор. Дюпен-Чен продолжала разглядывать руки, Адриан просто расслабленно сидел рядом, широко расставив колени и глядя в пустоту. Словно обдумывал что-то. Девушка вдруг почувствовала внезапное желание пробраться к нему в голову и узнать, о чём он думает сейчас, сидя рядом с ней. Вспоминает ли он события недельной давности, которые совершенно не желали покидать её собственное сознание? Как навязчивая идея: то, что вызывает в тебе больше всего эмоций, надолго сохраняется в памяти. А поцелуй с ним не просто вызвал бурю эмоций, он полностью сорвал крышу, потому что теперь Маринетт казалось, что вся её жизнь перевернулась с ног на голову. Дело было вовсе не в том, что это был её первый поцелуй, а она, как истинная любительница помечтать, надеялась подарить его любимому человеку. То, что целовались они на вечеринке в полупьяном состоянии, тоже мало волновало Маринетт. И даже то, что Адриан стал первым парнем, увидевшим её в нижнем белье, совершенно не заботило синеволосую куклу. Ей не было стыдно. Ни за собственное поведение, ни за желание повторить этот чертовски сладкий поцелуй. В конце концов, мы все имеем слабости, а контролировать собственное тело и его желания порой совсем невозможно. Ей было стыдно перед лучшей подругой. Она прекрасно осознавала всю мерзость собственного поступка. Да, она пыталась остановить Агреста, но не сильно старалась, если говорить откровенно. Маринетт с удовольствием таяла в его объятиях и позволяла распущенно себя целовать. И это было отвратительно, потому что Хлоя не заслужила. Ни предательства своего молодого человека, ни предательства лучшей подруги. Слишком яркая и солнечная, слишком отзывчивая и искренняя. Теперь Маринетт было даже страшно поднимать на неё глаза, потому что каждый раз она вспоминала тот вечер. То, как она вылизывала язык её молодого человека. Грязно. Отвратительно грязно. Но одновременно так сладко, что низ живота снова потянуло от волнения. Девчонка резко зажмурилась, чтобы прервать поток ненужных мыслей в своей голове. Как будто это было возможно при такой близости главного виновника её нынешнего состояния. — Как дела? — раздался совсем тихий вопрос рядом с её ухом, но Маринетт всё равно вздрогнула от неожиданности, и даже не сразу поняла суть вопроса, но всё же сумела взять себя в руки. — Всё в порядке. Они молчали с минуту. Скорее всего, парень ждал встречного вопроса, но кукла не смогла выдавить из себя и слова, потому что сердце в груди билось слишком гулко, а мозг совершенно отказывался соображать. — Как провела лето? — очень актуальный вопрос, на той вечеринке об этом они как-то не удосужились поговорить. Рты были немного заняты. — Это вовсе не обязательно, — чуть хрипловато ответила девушка и прочистила горло, словив недоумённый взгляд парня. — Не обязательно задавать вопросы, на которые не хочешь знать ответов, из вежливости. Мы вполне можем посидеть молча. Адриан нахмурился, продолжая всматриваться в профиль отвернувшейся от него синеволосой девчонки. Он искренне недоумевал, откуда в ней столько агрессии в его сторону, и к чему это напускное равнодушие, потому и дальше не смог молчать. — Ты совершенно меня не знаешь, потому не можешь утверждать, чем я руководствовался, задавая вопрос, — малышка чуть улыбнулась и опустила глаза. То, как говорил Адриан, ей безумно нравилось, его речь разительно отличалась от пустословия многих сверстников Маринетт. Он был не по годам взрослым парнем, что ещё больше подкупало девушку. — Ты так и не ответила на вопрос. — Если бы тебе было интересно, мог бы узнать раньше, — не осталась в долгу девушка, продолжая игнорировать взгляд парня. Смотреть ему в глаза совсем не хотелось. — Когда? Сегодня во время уроков? Или, может быть, на той вечеринке, что была неделю назад? Стоп. Запретная тема. И это вдруг осознали оба. Одновременно. Потому что парень вдруг резко отвернулся от девушки, начав смотреть в пустоту, как и она. А девчонка нервно сглотнула подступивший к горлу ком. — Я имела в виду, что ты мог написать сообщение в социальной сети, или на телефон, раз начал так интересоваться моей жизнью, — на выдохе произнесла девушка, стараясь себя контролировать. — Не замечала за тобой раньше подобного интереса. Давно это у тебя? — Недавно, — резко ответил парень, стиснув челюсти. — Примерно с того же дня, с которого ты не можешь выбросить из головы меня. Малышка задохнулась от подобной наглости и возмущённо уставилась на Адриана, который мгновеньем позже лениво перевёл свой взгляд на неё. Её бесила его самоуверенность. Его бесило, что эта скромница делала вид, что ей плевать, и она всё забыла. Потому что сам он, чёрт возьми, нихрена не забыл. И ей напомнит. — Слушай, я не вижу смысла ходить вокруг да около, когда мы оба знаем, о чём идёт речь, — Маринетт не понравилось то, как насмешливо и скептично взлетели вверх брови Адриана, но девушка пересилила себя и продолжила. — То, что случилось на вечеринке, останется между нами, и не должно ничего изменить ни в наших с тобой отношениях, ни в моих отношениях с Хлоей, ни, тем более, в ваших. Агрест вдруг понял, что Буржуа в одночасье отошла на второй план, хоть это и было по-скотски с его стороны. Но он не мог ничего изменить. И желание обладать Маринетт он не мог выкинуть из головы, каким бы эгоистичным оно ни было. — Ты сама-то в это веришь, кукла? — вдруг спокойно спросил Агрест, а Маринетт с удивлением заметила, что говорил он как-то устало. Словно человек, который смирился со смертельной болезнью. — Я вот уже привык к мыслям о тебе за неделю. Пора бы и тебе признаться, что всё как-то изменилось после той ночи. Девушка резко расстегнула свой рюкзак и выудила оттуда толстую тетрадь, которую бросила в руки Адриана. В следующее мгновение малышка подорвалась с места и, закинув рюкзак на плечо, встала прямо напротив Агреста. — Эту тетрадь передай Хлое, мне нужно спешить, — она чувствовала себя мерзко. И ей хотелось накричать на него за то, что он не понимает: то, что было между ними — неправильно. Они должны это забыть, стереть из памяти, поклясться друг другу, ни за что не говорить об этом никому. А вместо этого Агрест позволял себе спокойно беседовать о случившемся! Ещё и агитировал Маринетт разделять его мысли. Но у девушки было своё мнение на этот счёт. — Ты ведь не глупый парень. Предостереги и себя, и меня от ненужных ошибок. Ты ведь сам мне сказал забыть, тогда, сбегая из комнаты. — Сказал. Но я могу найти в себе силы, чтобы признаться, что сам не могу следовать собственным словам. Застегнув куртку и намотав шарф потуже, она устало выдохнула и покачала головой в жесте разочарования. – У тебя было столько девчонок, Агрест. С чего бы тебе думать обо мне? – Если бы я сам знал, что могло меня зацепить в такой, как ты, то не сидел бы здесь сейчас. Девушка яростно стиснула зубы и недовольно скривила рот, отворачиваясь. – В такой, как я, значит? – бросила Дюпен-Чен, проходя мимо Агреста. Блондин зажмурился, чтобы не провожать её взглядом. Он понимал, что обидел малышку, но не считал себя неправым. Он признаёт, что не может выбросить мысли о ней из головы. Признаёт, что всё чаще засматривается на неё на уроках. Признаёт, что она красива и сексуальна. Признаёт, что хотел бы провести с ней ночь, чтобы узнать её темперамент в постели. Но ему совершенно не нравится всё это, потому что до этого грёбанного поцелуя всё было гораздо проще. Она всё испортила своим коротким черным платьем в тот вечер. Подлила масла в огонь своим кружевным бельём. И просто напрочь убила остатки совести своими чувственными губами. Маленькая сучка.

***

Агрест был совершенно не удивлён, когда из ванной комнаты, обёрнутая в полотенце, вышла его одноклассница, Мила . Адриан сидел на кухне у своего друга, Максима, потягивая ароматный чай из пузатой кружки, наблюдая за покачивающимися бёдрами блондинки, которая удалялась по коридору в сторону спальни Макса. Она, как обычно, не поздоровалась. – Эй, перестань пялиться на её задницу, – с широкой улыбкой проговорил Канте, лукаво глядя на блондина. – Она у Милы, конечно, зачётная, но пока принадлежит исключительно мне. – Откуда ты знаешь? – насмешливо спросил Агрест. – Она та ещё штучка, кто знает, что у неё на уме, и скольких она ещё периодически потрахивает кроме тебя. Макс откинулся на спинку стула и потянулся с самодовольным видом. – Я уверен, что она не спит кроме меня ни с кем. Я предупредил её о том, что если узнаю о её посторонних связях, тут же перекрою доступ к своему члену. А она слишком сильно его любит, чтобы так просто с ним расстаться, – Макс заразительно рассмеялся, но тут же снова стал серьёзным, замечая перемены в настроении друга. – Ты ведь не просто так пришёл без предупреждения. Может, хватит разговаривать о сочных булочках нашей одноклассницы, пора перейти к делу? – Я не против, – отозвался блондин. – Это дело касается другой нашей одноклассницы, Дюпен-Чен Маринетт. – Подружки Хлои? С чего бы? – Мне нужно сделать так, чтобы я остался с ней наедине, и она бы не имела возможности сбежать. Я сегодня убедился, что она любительница так делать. Глаза Максима были неестественно широко распахнуты в изумлении, что со стороны выглядело несколько комично. – Ты шутишь? Мы сейчас точно о Маринетт говорим? – Точно. Так вышло, что мы поцеловались с ней на вечеринке в твоём коттедже. И теперь эта маленькая зараза не желает покидать моих мыслей, – с каким-то странным азартом в глазах проговорил Адриан, выжидающе глядя на друга. Канте, казалось, совершенно не хотел верить, что его лучшего друга, известного ловеласа, могла зацепить скромная отличница, которая совершенно не обладала выдающимися внешними данными. – Этот мир сошёл с ума, – вынес вердикт Максим, скрестив руки на груди. – Ты когда-нибудь видел Маринетт в одном белье? – дождавшись, пока шатен отрицательно помотает головой, Адриан продолжил. – А я видел. И зрелище это не для слабонервных. – В таком случае, – хмыкнул друг , – Я знаю один очень банальный, но действенный способ остаться с ней наедине, мой друг.