***
— Где этот чёртов табак?! — кричал Гэндальф и почему-то на бедного Пиппина, что, съёжившись под напором мага, вспоминал слова госпожи Эовин, что он всё сможет, такой маленький и скромный, сможет участвовать в предстоящей битве. Не найдя табака и вспомнив, что тот был весь скурен ещё несколько дней назад, Гэндальф раздражённо стал ходить по залу, что-то бурча под нос. Как заметил Тук, с исчезновением золотой троицы маг ни на мгновение не переставал нервничать, был крайне раздражителен и груб и даже ещё сильнее постарел, хотя, казалось, сильнее уже некуда. Нет, Пин тоже переживал, боялся и скучал, и лишь его госпожа понимала его и этим успокаивала хоббита, которому иногда казалось, что даже Гэндальф, его верный друг и наставник, в него не верит и не любит его. Между тем на лбу вышеупомянутого мага пролегла складочка напряжения (хотя она оттуда и не уходила). Впервые придется биться без Арагорна, Леголаса и Гимли. Минас Тирит потерпит поражение! Люди не верят ни во что. Рядом с ними нет их короля. А этот король, по ведению из зеркала, развлекается. Они все развлекаются. С какой-то распутной девкой, что согласилась жить с тремя мужчинами. Не может зеркало врать! Гэндальф и сам бы пошёл в Мордор, разнося к бабушке Манвэ всю крепость и тряся Саурона за грудки, приказывая рассказать обо всём. Но там Фродо… Нельзя!***
На маленькой красной царапине, образуя белую пенку, тихо зашипела перекись. Арагорн сморщился. Ой, да не бздите мне тут! Перекисью не больно, больно зелёнкой, причём советской, отечественной. Я с аптечкой в руках расхлёбывала последствия игры, перешедшей в битву. Какой игры? Да ведь нам вскоре надоело просто болтаться в воде, и я где-то откапала надувной небольшой мячик. Сначала просто перебрасывали его друг другу, а после и это надоело, однако вылезать никто не хотел. Поэтому Гимли, соскучившись, запустил мячом в Леголаса. Того непревзойдённая реакция подвела, и мяч прилетел точно в цель, а точнее, в лоб принцу. Эльф в долгу не остался, попав гному по подбородку, из-за чего тот прикусил губу. После красочных выражений Гимли мяч был убран, а достались ракетки времён прабабушки и такой же воланчик. По-быстрому обучив закалённых изучением всяким техникам боя теннису, я сделала первый бросок. Мы старались уложиться в габариты бассейна, но иногда воланчик всё-же улетал и за ним с недовольной рожей топал тот, кто пропустил. После примерно двадцати минут относительно спокойной игры образовалась спорная ситуация. Я пропустила воланчик, но Арагорн со своей богатырской силой непомерно высоко его запустил. Выходить из тёплой воды мне не хотелось, но и Арагорн не блистал этим желанием. Спор продолжался долго, мы оба ломались. На мою сторону встал Леголас, а Гимли на сторону Арагорна. В конечном счёте, пришлось всё-таки идти мне, ибо правила, установленные в начале, оказалась плохо оспоримы, однако перед выходом я легонечко приложила о макушку Арагорна ракетку. Человек прикола не понял и, поставив мне подножку, когда я выходила, поставил меня в неловкое положение, ибо в весьма откровенной позе я приземлилась за борт. Было не больно, а обидно. Да, долго же у него общения с девочками не было. Небось по приезде начнёт Арвен за косы дёргать. Я, принеся воланчик, запустила его в Арагорна, воланчик отскочил в Гимли, гном бросился на нас обоих. Потасовку пытался разнять Леголас, но в итоге и сам получил и ввязался в бой. В ход шло всё: вода, ракетки, несчастный воланчик. Конечно, бились мы скорее шуточно, но отметины оставались нешуточные. Остановились мы, когда вода была по пояс — остальную мы выплескали. И вот сейчас я залечивала «боевые раны». У самой было пару мелких синяков, поэтому я начала с ребят. У Арагорна на руке светились две полосы от моих ногтей и был синяк около уха. Леголас отделался красными следами и царапинами. Гимли же, чуть ли не рыдая, считал вырванные из бороды пряди и почти не обращал внимания на кровоподтёки и ссадины. Солнце уже клонилось к горизонту, когда я закончила с первой помощью. Мы сидели на качелях и ели мороженое, слегка побитые, но довольные. Розовый закат поражал своей красотой: пушистые облака будто впитывали в себя остатки солнечного света и медленно плыли над чернеющим лесом, последние лучи ласкали землю, а мягкий ветер обдувал лицо. Гимли, иногда издавая восхищённые вздохи, наслаждался шоколадным мороженым, Арагорн выбрал черничное, что подозрительно напоминало цвет глаз Арвен, Леголас, что неудивительно, взял ванильное, а я, умудрившись испачкать нос, ела карамельное. — Миледи, вы испачкались, — указывая на мой нос, улыбаясь, сказал Арагорн. — Милорд, лучше подайте салфетку, чем просто так трепаться, — с такой же улыбкой ответила я. Леголас одобряющие закивал. — Боже упаси тебе оказаться на царском приёме, — заметил Гимли, набравшийся от меня всяких фразочек по типу «Господи, помилуй» и «Мать моя женщина». Готовя ужин, я увидела, что Леголас один в бассейне. Эльф сидел, хоть воды было и мало, и как-то задумчиво глядел сквозь деревья. Гимли и Арагорн только начали играть в покер. И тут ко мне пришла в голову изумительная идея. Темно. Дарит свет только луна да звёзды и слабенький фонарь с рыжеватым цветом. Вода ещё тёплая и отражает их проблески. Пахнет цветущим жасмином. Я, завернувшись в плащик, тихо, крадучи, стараясь не издавать ни звука, подошла к бассейну. Но что мои старания для эльфа? Леголас тут же обернулся на меня, хитро улыбаясь. — Зря стараешься. Твоё дыхание было слышно… — не успел лихолесец договорить, как я скинула с плеч плащ. Нашедши на антресолях свой красный купальник, в котором купалась на отдыхе в Греции, я решила удивить остроухого принца. Леголас поднял одну бровь, выражая крайнее удивление, но при этом улыбнулся, но не смущённо… Я начала медленно погружаться в воду, улыбаясь и разглядывая эльфа. Как только Лиза подошла на расстояние вытянутой руки, Леголаса прошибла дрожь. Лиза, в тёмной воде, мокрые распущенные волосы спадают по оголённым плечам, и глаза с любовью смотрят на него. То же самое принц наблюдал в видении, когда его ударило током. Значит ли это, что всё было предрешено и так должно быть? И что тогда значила та тёмная Тень рядом с девушкой? От мыслей Леголаса отвлёк сладкий и настойчивый поцелуй. Лиза провела языком по губам принца, шумно вздыхая и проводя пальцами по кончику уха. Леголас понимал, что Лиза пытается его соблазнить. Также понимал, что сейчас, мягко говоря, не место и не время. Но разве можно противиться соблазну, когда человек, которого вы любите, сам хочет, чтобы вы овладели им? Леголас улыбнулся через поцелуй, кладя одну руку на талию девушки, а вторую руку на её колено, под водой. Я заметила, что Леголас напрягся и будто бы ушёл в себя. Что ж, вернём его в реальность! Устроившись под водой на коленях эльфа, вызывая его поражённый вздох, я закинула ему руки на плечи, начав аккуратно расплетать искусно сплетённый шедевр волос. — Ты уверена? — спросил Леголас, прерывисто вздыхая. — Как никогда, — ответила я. Прядь за прядью проскальзывали между моих пальцев. Чем дальше шла коса, тем ближе мне приходилось подходить к принцу. В конце я грудью прижималась к мокрой рубашке Леголаса, заметив, что тот стал глубже дышать. Возбуждён, но не сломлен! Тут, расстегнув верхние пуговицы мокрой рубашки эльфа, я потянула его за ворот к себе, заставляя наклониться так, чтобы я могла ему что-то сказать на ухо. — Поторопись, ужин стынет, — шепнула я Леголасу и довольная быстро выкарабкалась из бассейна, накинув плащ. На крайне возмущённо-вопросительный взгляд я, хихикая, ушла домой, радуясь, что так эффектно обломала принца. — И мы все были окружены, казалось бы, простой отряд орков… — Гимли что-то рассказывал про битвы во время ужина. Но я абсолютно не слушала гнома. Меня больше волновал взгляд Леголаса. Когда он смотрел на меня, то буквально пожирал глазами, в которых, вот вам руку на отсечение, танцевали бешеные огоньки. Волосы он собрал сверху, но не косой, а хвостиком. Я уже начинала жалеть, что решила поиграть с лихолесцем. — … и я отсёк головы сразу трём последним, — завершил свой рассказ гном. — Кому? — переспросила я. Серые глаза эльфа пробежали по мне. Вдруг стало невыносимо жарко. Помогите… — Оркам! Ты вообще меня слушала? — с возмущением спросил Гимли. — Да, да… — ответила я рассеянно. Разошлись мы быстро, оставив посуду лежать до завтра. Но что мне сейчас посуда? Может я своими действиями нарушила какой-то из эльфийских устоев? Занервничала я знатно. — Волосы супругу расплетает жена в брачную ночь, — сказал Леголас, подтверждая мои мысли и преграждая мне путь в комнату, изучая меня взглядом и при этом улыбаясь как-то по-лисьи. Хитро, маняще… — Надо же… Мило… — мне и вправду стало не по себе от этого хищного взгляда. — Ты понимаешь, какой поступок совершила и чем мне теперь обязана? — Леголас, там Арагорн и Гимли… — Не меняй тему, — эльф теперь прижал меня к стене около двери, дыша мне в шею. Повеселилась на свою голову! — играть, дразнить может каждый. А готова ли ты отдать мне самое дорогое? Леголас настойчиво, но при этом аккуратно, стараясь не спугнуть, положил руку мне на бедро. — Готова ли любить так, как люблю я? Один раз и на всю жизнь? Лихолесец не давил на меня, лишь придавливал, давая мне понять, что каждый поступок несёт в себе определённое значение, но при этом показывая, что ничего не сделает без моего согласия. — Я согласилась на это, впервые увидев тебя, — шёпотом, почему-то заливаясь краской, аки томат, ответила я. Эти слова были отпускной точкой. Тут же, заслышав шаги на лестнице, Леголас обнял меня за талию, впуская в комнату, а после вошёл сам. Поцелуй был уже не нежный, эльф не скрывал свои страсть и желание, прикусывая мои губы и уверенно сплетая языки, одновременно опрокидывая нас на кровать. — Подожди секунду, — сказала я и достала из прикроватный тумбочки пачку таблеток. Ещё в пятницу я знала, что просто не устою перед Леголасом и дабы не смущать эльфа презервативами, я с врачом после практики подобрала себе нужные таблетки и начала по вечерам пить курс на месяц. На непонимающий взгляд моего принца, я ответила: — Я, конечно, хочу от тебя детей, но рожать пока ещё не готова, — и я выпила противозачаточное. — Это – чтобы не появились дети? — Да. Эффект разовый. Я пойму, если ты вдруг… — Только ради удовольствия? — перебил меня Леголас, хмурясь. — Пойми, я сейчас не готова к детям. Наверное, надо было сказать тебе раньше. Я не знаю, как у вас относятся к связям вне брака… — Они есть, но о них молчат… — Я пойму, если ты сейчас уйдёшь… Повисла звенящая тишина, во время которой мне хотелось начать биться о стену. Я молча встала, решив подойти к окну. Было тихо. Видать, Арагорн и Гимли уже легли спать. Я открыла окно, опираясь на подоконник. Обидно. Было ошибкой с моей стороны не учесть разницу менталитетов и не посоветоваться с ним. В последнее время я действительно много, чего делала не так и не по правилам. Похоже, любовь действительно сносит крышу. Безжалостно и основательно. Я не смотрела на Леголаса, боясь увидеть в нём отвержение, отказ и… презрение? Секунды длились подобно часам, а тишина давила на сознание. За спиной послышался шорох, а после лёгкие объятия. — Я никогда от тебя не уйду, — прошептал на ухо мне эльф, — Лиза… — добавил он, проводя рукой по моим волосам. Леголас решительно прижал меня к себе и поцеловал. В своей манере, пылко и жарко, но так нежно. Тонкие изящные пальцы слегка поддели кофту, но принц не спешил. Сильная рука мягко забралась под кофту, проводя по животу и не доходя до груди. А вторая рука тем временем потянулась вниз. Эльф только лишь расстегнул джинсы, слегка приспуская их, но не более. Тоже играл. И, казалось, куда лучше моего. Я, обнимая Леголаса, провела рукой по его ремню, расстёгивая. Металлическая пряжка звякнула о деревянный пол. Принц слегка отстранился, давая мне стянуть с него рубашку. Я ахнула, прикасаясь. Он чертовски красив. Натренированное столетиями тело дышало молодостью и свежестью, а кое-где были заметны мелкие зарубцевавшиеся раны. А во «Властелине колец» везде щеголял без защиты. Убила бы! Леголас усмехнулся, освобождая меня от кофты. И замер, удивлённо смотря. Я в голос рассмеялась. — У нас это удобное нижнее бельё для девушек, — начала я, опуская бретельки лифчика. Ведь у них-то рубашки одни. — Дай, я сам, — прошептал на ухо принц и потянулся к застёжке. Длинные пальцы водили по спине, пытаясь справиться с механизмом. Леголас улыбался через поцелуй, чуть ли не мурлыча. Но вот застёжка щёлкнула, и ненужная вещь упала на пол. Эльф накрыл рукой мою грудь, слегка сжимая и смотря на реакцию. Мне льстило, что это его первое прикосновение к женщине, к девичьей груди. — Ты прекрасна, — лихолесец провёл рукой от горла до самого низа, вызывая табун мурашек и ком внизу живота. Я не уследила тот момент, когда осталась полностью обнажённой. Леголас навис надо мной, его белокурые волосы щекотали мне шею и лицо. Я, смеясь, утягивала его в долгий, влажный и такой чувственный поцелуй. Сейчас все чувства обострились до невероятности. Каждое прикосновение ударяло в мозг дозой наслаждения. Я, почувствовав что-то твёрдое между своих ног, улыбнулась и слегка кивнула, давая понять Леголасу, что уже можно. Было не больно, было АДСКИ больно. Сначала я, хныча, чуть не кричала, но Леголас, прикрывая мне рот, сбивчивым голосом шептал нежные слова, и я потихоньку таяла. Потом, чуть позже, боль отступила и появилось странное чувство единения. Я чувствовала Леголаса, чувствовала его внутри себя. Чувствовала размеренное движение. И это было волшебно. Вскоре Леголасу пришлось, смеясь, зажимать мне рот из-за стонов. Я, прикусывая и облизывая пальцы Леголаса, чувствовала его другую руку у меня на бедре, слышала его шумное дыхание, видела, как ему приятно и тонула в этих серых глазах с двойной радужкой. Физическое наслаждение пришло чуть позже эмоционального. Тогда, покрытые испариной, мы уже мало соображали. Бешеное удовольствие охватило безвозвратно, заставляя изгибаться и целовать, будто пытаясь впитать в себя ещё больше, хотя больше, казалось, уже некуда. Честно сказать, всю ситуацию контролировал Леголас, пытаясь не расшатывать и так скрипящую кровать, но позже, видимо, забыл про это дело, ибо я услышала глубокий гортанный стон. Тогда я резко поменяла позиции, оказываясь сверху, не останавливая движения. Чертовски приятно было видеть восхищение в перемешку с удовольствием в глазах эльфа. Пик наслаждения дрожью прошёлся где-то изнутри, выходя наружу стонами и конвульсиями. Тяжело дыша и смотря друг другу в одурманенные глаза, мы переводили дыхание. Вдруг с улицы послышался до жути знакомый вой, занавеску чуть не оторвало порывом ветра, а в комнате буквально почувствовалось такое же знакомое хрипение и холод. Да чтоб тебя!