Я сидела с гудящей головой напротив зеркала.
Утро было тяжёлым. И нет, это не похмелье.
Просто вчера мы метали покер до двух ночи. А соседи наслаждались такими воплями, как «А ну руки на стол, шулер!» или «Побойся Эру!» или «Получи по заслугам, орк!».
В общем, закончилось это тем, что где-то к двенадцати к нам в ворота стучалась баба Шура с просьбой: «Завалите свои хабальники, иначе с ранья вы пойдёте коров выдаивать».
И нет, я не собиралась рассказывать про Миру и про Назгула. Я не хочу портить выходные. Сегодня третье июля. А значит, возможно, это наши последние выходные вместе. Леголаса я никуда не отпущу, одного, по крайней мере, но Арагорн и Гимли? У первого королевство с королевой так-то. Поэтому я хочу, чтобы эти выходные им запомнились.
После долгих, долгих и ещё раз долгих уговоров, папа наконец-то разрешил. Мы едем кататься по Москве!
Да, я сумасшедшая. Прекрасно понимаю, как отреагирует современная Москва на разгуливающих Арагорна, Леголаса и Гимли. Но, во-первых, увидеть Москву — и умереть (я не могу допустить, чтоб знание гостей о моём мире закончилось на дачном участке) и, во-вторых, я и сама давно уже хотела съездить в столицу и посмотреть, как люди живут без куриц и сада.
Договорились с папой, что разгуливать мы не будем. Покатаемся по центру, вокруг Красной площади, пройдёмся немного и посидим в кафе.
Я собралась быстро. Накрасилась, вырядилась в джинсы с футболкой и была готова.
Впрочем, ждали только меня.
— А сейчас. — начала я, когда мы уселись в папин джип. Арагорн сел на переднее сидение, а мы с Леголасом и Гимли устроились сзади, — Мы с вами посетим столицу нашей страны — златоглавую Москву!
Ребят просто поразила машина. Они оглядывались с открытыми ртами. А мы ведь даже ещё не поехали!
Но вот ворота скрипнули, открывая нам путь в большой мир.
— Пааааап, — проскулила я с заднего сидения.
— Обычно твоё «паааап» ничего хорошего не предвещает, — умело передразнив моё «пааааап», отец насупился.
— Ну, пожалуйста… Ну, пааааап, — от моего скулежа даже Гимли поморщился.
— Ну, включи, — согласился папа, закатив глаза.
— Спасибо! — и довольная я потянулась вперёд. Я сидела посередине, между Леголасом и Гимли, поэтому тянуться было легко, но даже в этом случае я нечаянно пихнула Арагорна, но всё-же включила радио, где сейчас во всю голосила моя любимая «Dancin»*.
Некоторое время ехали относительно спокойно.
Папа даже стал постукивать по рулю в такт музыке, отвечая на вопросы Арагорна, который решил окончательно привести инфраструктуру Гондора в порядок. Что ж, отличный правитель из него выйдет.
Тут мне в голову пришла замечательная идея.
Я нажала со сторон Гимли и Леголаса кнопочки, и окна открылись, вызывая культурный шок у друзей.
В машину тут же ворвался поток прохладного летнего воздуха с запахом сена.
Гимли сразу прошарил фишку, высунув чуть ли не всю голову в окно так, что его рыжая борода хлестала ему по лицу, но гном только заливался басовым смехом, разбавляя их гномскими выражениями.
А вот Леголасу пришлось помогать словить кайф. Хитро улыбнувшись, я взяла его руку с тыльной стороны ладони и мягко вытащила из окна по локоть. А после сама устроилась поудобнее, прижавшись вплотную к эльфу, тоже вытащив руку.
Сильные порывы ветра обдавали руки, а солнце, казалось, заливало весь мир, отражаясь от зеркал и ударяя в глаза. Но не больно, а приятно.
Вы тоже в детстве, вот так высовывая руку из машины, любили представлять, что можете справиться с такой сильной стихией, как воздух, который бил вам по руке, а вы только заливисто смеялись?
Это безумно радостное ощущение было и сейчас.
Я видела, как Леголас улыбается, прикрывая глаза от ветра и солнца, и ещё сильнее прижимая меня к себе.
Конечно, мы смотрели на другие машины и сразу убирались из окна по их приближению. А при подъезде к городу вообще пришлось окна закрыть, дабы не дышать выхлопными газами.
Так что не переживайте, при поездке ничьи руки-головы не пострадали.
Вот так быстро пролетели почти два часа.
С музыкой, солнцем, ветром и средней скоростью 80 км/ч.
И вот она — Москва.
Серый с коричневыми и синими тонами город, залитый летним солнцем.
— Москва было основана 4 апреля 1147 года, — шла я, проводя экскурсию, читая с гугла, — то есть нашему городу восемьсот семьдесят два года. Сейчас мы идём по самой известной улице центра — Тверской улице.
Прикатив в центр, мы решили прогуляться.
Реакция ребят была бесценна. Они уже не пугались и не шарахались от машин, пролетающих с визгом и постепенно привыкли к людям, говорившими по телефону и обмотанными проводами — наушниками.
Наступило время любования самим городом. Когда ты вглядываешься в каждый фасад, в каждый вензель на вывеске и в каждое окно, находишь прелесть во всём и открываешь для себя новый мир.
Именно таких друзей наблюдали мы с папой.
Изначально, мы договорились, кто бы что не спрашивал, ребята — косплееры, объяснив друзьям значение этого слова, как «люди, переодетые в мифических существ», но на нас особого внимания не обращали.
И самом-то деле, сейчас каждый второй — косплеер, да и чего только не видели наши люди!
Поэтому шли мы относительно спокойно. Ребята были одеты не полным обмундированием. Уши Леголасу мы не прятали.
Папа пошёл оплатить парковку на часы вперёд.
А я продолжала рассказывать про Москву всё, что знала сама и всё, что знал интернет.
— А в 1812 году город почти полностью сгорел. Москву оставили неприятелю, но Москва эта была опустошена и разграблена.
— Вы просто так оставили свой город? — спросил Арагорн, разглядывая торговую многоэтажку.
Мы стояли и ждали папу. Историческая важность Тверской заставляла рассматривать каждый дом и переулок, улавливая здесь запах истории и человеческого быта.
Дальше решено было двигаться к площади.
— Отчего «просто так»? Вообще, берите на заметку. Если нужно отступать и сил мало, то оставляйте город, но вывозите из него всё, что можно. А, по-возможности, вообще сожгите.
— Ни себе, ни другим? — спросил, улыбаясь и смотря на меня, Леголас.
— Именно.
Отошла я, значит, на несколько минут по резкой нужде, а тут уже около друзей вьются две дамочки. Не сказать, что «милененского» типа, но доверия они явно не вызывали.
Я подошла поближе.
— А вы косплееры, да? — спросила первая девушка с волной каштановых волос и тёмными очками.
— Да, — односложно ответил Арагорн.
— А как вы такой рост сделали? — обратилась вторая, черноволосая, к Гимли.
— Можно фотку сделать? Я обожаю «Властелина колец».
— Нет! — вмешалась я, понимая, что ещё чуть-чуть и погорит всё синим пламенем, — фотографировать нельзя. И вообще, нам идти уже пора.
— А можно ваши уши потрогать? — первая потянулась к ушам Леголаса, не дожидаясь ответа и явно пытаясь не только потрогать уши, но и лицо принца.
— Так, быстро руки убрала, а то щас ноги переломаю! — рявкнула я, неожиданно даже для себя.
Друзья одновременно вздрогнули.
— Вам было сказано: мы уже уходим! Так что просьба: развернуться и топать в свою сторону!
Дамочки сделали возмущённые выражения лиц, но всё же ушли, однако слышала я тихое «ненормальная».
— Да, за такой девушкой, как за каменной стеной… — одобрительно закивал Гимли, смеясь и глядя на меня.
— А то. — подмигнул, а я, — Своё чужому не даём!
Не успела я начать рассказывать дальше, как…
— Здравия желаю, подполковник Сверидов и подполковник Грушев. Почему общественный порядок нарушаем? — к нам подошли двое крепких полицейских.
— Как это? Ничего мы не нарушаем, — искренне не поняла я.
— Да как же? Вон, жалуются на вас, — и сотрудник указал рукой на ту дамочку, которую я послала своей дорогой.
— Понятно. Рааааз, — начала считать я, убедившись, что ребята меня слышат, — Дваааа. Три. Бежим!
И, резко схватив лихолесца за руку, дабы бежать в одном направлении, я сорвалась с места.
Леголас не растерялся и так же быстро побежал за мной.
Гимли и Арагорн побежали чуть позади нас.
— Стой! Куда?! Я ж наряд вызову! — закричал вслед полицейский.
Бежали мы всей четвёркой, стараясь не сбивать людей.
Ветер бил в лицо, ноги неслись сами. Я первый раз убегала от полиции. Уж не знаю, что меня подтолкнуло, но внутри будто что-то щёлкнуло — и захотелось это сделать. И это, оказывается, дикий адреналин.
По тротуару, аккуратно. Нам кричали люди, сигналили машины.
Ребята иногда с сомнении оглядывались на меня, мол, так и должно быть? Но я уверенным видом говорила, что — да.
Гимли поскользнулся и, выкрикивая проклятия на гномском, стал падать. Мы остановились (своих не бросаем!) и помогли гному.
Сзади послышался визг сирены. И вправду наряд вызвал…
О да, удирать от ментов в компании Арагорна, Леголаса и Гимли — то, о чём я мечтала.
Мы пытались бежать змейкой, то есть поворотами, дабы сложнее было уследить.
Через два поворота я уже запыхалась. Леголас начал подгонять меня.
Впереди был перекрёсток.
Мы набежали на фонарный столб и разделились.
Я с Леголасом свернули направо, а Гимли и Арагорн побежали влево. Тупой столб!
Теперь мы с Леголасом бежали по ресторанному комплексу.
Надо сказать, никто не снимал. Видимо, просто не успевали.
Мы завернули за угол и вбежали в какой-то то ли бар, то ли ночной клуб.
Чёрные стены, тёмные столы и кожаные диваны — вполне себе мило.
— Почему мы бежали? — отдышавшись, спросил Леголас.
— Не знаю, — я всё ещё дышала, ртом хватая воздух и оттирая пот со лба. Эльф же уже восстановил все жизненные функции. — Все так делают. И было страшно.
— Как это не знаешь? — удивился Леголас, с явным возмущением смотря на меня, — А вдруг мы нарушили ваш закон?
— Нарушили. Когда бежали, — вот знаете то чувство, когда осознаёшь, что сделал что-то неправильное, но не чувствуешь вины, а наоборот, всё тело пробирает какая-то радость?
То ли у меня это состояние было вызвано той шл… девушкой, то ли мне просто захотелось приключений…
— Да что с тобой? — Леголас потряс меня за плечи.
— Я просто хочу запомнить всё и жить сегодняшним моментом. Я люблю тебя, — посмотрев в глаза эльфу, сказала я.
Лихолесец, улыбаясь, покачал головой. А после, резко вжав меня в стену, поцеловал. Мягкие тёплые губы, влажный язык, скользящий по нёбу, и сбивчивое дыхание — всё слилось в одно чувство, полностью растворяющее сознание.
— И я тебя люблю, — оторвавшись от меня, прошептал принц, а после добавил, — сумасшедшая.
— Молодые люди, мы открываемся в восемь вечера. Прошу покинуть заведение, — к нам вышел мужчина лет тридцати в деловом костюме.
— Да-да, уже уходим, — сказала я, увлекая Леголаса к выходу.
На улице всё так же был народ, но на нас уже не обращали внимания.
— Шесть пропущенных от папы. — огласила я, достав телефон — Мне трындец.
***
В чёрной крепости было холодно. Сыро. А ещё темно и мерзко.
Но не для её хозяина.
Красные блики от свечей играли на тёмном мраморе, ни капли не согревая. На громадном железном столе была разложена не менее громадная карта со всякими пометками и растоновкой сил.
Саурон хоть и был подкошен поражением у Хельмовой Пади и Изенгарда, но не был сломлен.
Это ж надо было, что даже в отсутствие наследника Исильдура Мёртвые пришли на помощь свету! Гэндальф их пристыдил, вот они присягнули пропавшему королю.
Саурон, хмурясь, поправил выбившуюся огнено-рыжую прядь.
Дверь главного зала скрипнула, и внутрь проникла тень.
— Ну, как там девочка? — спросил правитель у вошедшего.
— Лучше, Хозяин. Эти люди умнее здешних, — прохрипел, с силой втягивая воздух, Ангмарский король.
— Это давно известно… — перебил слугу Саурон.
— Они начали копать в её природу. Но я подменил их исследования.
— Умница, — рыжеволосый майа подошёл к окну, что открывало вид на главные ворота.
— Там была Елизавета…
— О, и сюда залезла? Бойкая девица…
— У неё была… подвеска… подвеска…с камнем Измерений
Тут Саурон резко развернулся. Его кошачьи зрачки в мгновение расширились, а рыжая прядь снова выбилась на глаза.
— Подвеска Измерений, значит? И откуда она у простой деревенской девушки? Ты же взял её?
— Нет, Хозяин. Времени мало осталось, — остерегаясь гнева повелителя, Назгул отошёл подальше.
— Эти люди точно умнее тебя. Оставить такой предмет в руках у человека!
— Что прикажите делать, Хозяин?
— Для начала, принеси мне вина, — Саурон облокотился на стол, тряхнув рыжей шевелюрой. Да, срочно надо что-то делать.
***
Ответственность за свои поступки всегда наступает. И сейчас эта ответственность наступила, вернее, раздавила меня в лепёшку, в виде орущего на меня отца.
Мы сидели в машине. И даже в таком состоянии папа подумал о моей чести, выпроводив ребят искать рестораны со свободными столиками.
— Быстро посмотрела на меня, Елизавета Алексеевна! — папа всегда, когда очень злился, называл меня по имени-отчеству, — Ты совсем с ума сошла?! Стыд потеряла?! Побег от полиции! Тебе не шестнадцать лет!
— Пап, я… — я действительно не знала, как оправдать свой поступок и стоит ли его оправдать.
— Я заплатил не хилый такой штраф!
— Я тебе верну…
— Возвращать не надо, я снял деньги с твоей стипендии.
Во мне поднялась волна возмущения, которую быстро погасил уничтожающий взгляд отца.
— Да и хрен с деньгами. Дело не в них, а в тебе!
— Пап, прости, пожалуйста. — я всеми силами пыталась не зарыдать, — Я не знаю, как так вышло. Это было в первый и последний раз.
Видя моё состояние, отец немного смягчиля.
— Сейчас пообедаем и поедем домой. И чтоб без выходок!
Я понуро опустила голову, чувствуя, что сейчас зареву.
— Лиз, я же не из вредности. — папа начал разбавлять ситуацию, — По молодости я же тоже этим увлекался. Мы с пацанами любили пошуметь, подразнить полицию. И знаешь, во что это вылилось?
— Неужели во что-то серьёзное?
— Один раз меня и друга упекли на несколько дней в кпз за нарушение общественного порядка. Твоя мать меня тогда чуть не убила, но залог внесла, — увидев, что я улыбаюсь, слушая его, папа продолжил, — Так вот мне эта мелкая «судимость» не дала поступить в аспирантуру на нужную кафедру. Пришлось идти в другую. А я ведь так хотел туда… А просто не взяли… Поэтому, даже, если тебе хочется адреналина и чего-то новенького, лучше поищи другие способы вымещения эмоций. М, Лизок? Поняла меня?
И папа потрепал меня по голове.
— Поняла, — вздохнула я, понимая лишь одно: мой папа — лучший отец.
— А вот и твой принц с друзьями идёт, — на словах «твой принц» я напряглась, но решила пропустить мимо ушей.
Друзья с трудом нашли свободный столик (суббота как-никак, всё забито) в грузинском ресторане.
И даже тут привыкли видеть такое нечто, как эльфы и гномы. Да, всем закалена современная столица.
— Ну, как вам Москва? — спросил папа, когда мы ждали заказа.
— Великий город. А как у вас такие высокие дома строят? — спросил Арагорн
— Всё зависит от проекта. У меня в машине сохранились старые чертежи нашей дачи. Я тебе дам посмотреть. — ответил папа, — А сейчас предлагаю идти, помыть руки
Все согласно кивнули и отправились исполнять.
Леголас поймал меня на выходе из туалета и, обольстительно улыбаясь, увёл за угол.
— Москва действительно прекрасна, — прошептал принц мне на ухо так, что коленки пробила дрожь, — но ты прекраснее любого города…
— Даже Дориата и Ривендела? — дыша в губы лихолесцу, спросила я.
— Их всех, вместе взятых.
Тут же Леголас накрыл мои губы своими.
— Опять вы? — к нам вышел тот самый мужчина, что был в клубе. Видимо, он владеет несколькими заведениями, — Прекратите уже обжиматься в общественных местах!
Я, в открытую смеясь, увлекла Леголаса к нашему столику.
— Горячая кровь! — хихикнул нам вслед мужчина, — Ну хоть только целуются… — при этом он покосился на парня и девушку за столиком, заставив девушку покраснеть до кончиков пальцев.
Поели мы вкусной грузинской еды, разговаривая обо всём.
Мы с папой с огоньком в глазах слушали рассказы о магии и битвах, а друзья с замиранием сердца расспрашивали о нашей истории.
Вообще, как я заметила, вся эта история с попаданчеством начинает походить на проект обмена семьями.
Мы делимся друг с другом своей культурой, опытом, моралью.
И невольно приходили мысли, что, если объединить наши миры, была бы великая держава.
Техника с магией. Полёты в космос с искусством Средиземья. Яркие амбиции людей с вековой мудростью.
Дико мощная смесь.
После обеда мы решили, что хватит на сегодня прогулок, и наворачивали круги около Красной площади.
Заветные узорчатые башни красиво возвышались в голубом небе, и золотые купола церквей и соборов отражали солнечный свет.
На каждом повороте я специально заваливались то на Леголаса, то на Гимли.
Особое удовольствие мне доставляло, что логично, заваливаться на Леголаса, пытаясь затронуть любые его части тела и, хихикая, ждать отмщения в виде руки на моей спине.
Слегка обнаглев, во время очередного поворота, я закинула ногу на бедного эльфа, на что тот не растерялся и, взяв меня за руку, резко рванул на себя, из-за чего я уткнулись носом в грудь Леголасу, упав на него, а второй ногой, не успев её никуда деть, задела Гимли, который свалился на меня сверху.
— Что за потасовка на Камчатке? — спросил папа.
На меня (вот почему-то сразу на меня) уставились четыре выжидающих взгляда.
— Да так… повороты резкие…
В машине тихонько играла музыка. Солнце садилось, заливая свои светом округу и проникая в салон машины, играя на зеркалах. Мы ехали домой.
За окном пейзажи становились всё менее городскими.
И вот уже мы проезжаем засеянные поля, по краям которых растут высокие и кучерявые берёзы.
Я утонула в объятиях Леголаса, лёжа на его груди и перебирая изящные пальцы, то сплетая их вместе со своими, то еле ощутимо касаясь их губами. Эльф улыбался и ещё крепче обнимал меня, целуя в макушку.
И плевать мы хотели на Гимли, что упорно смотрел в другое окно, Арагорна, что разглядывал чертежи, и папу, что вёл машину и мог в любое время посмотреть в зеркало заднего вида.
Царила умиротворяющая тишина.
И именно здесь я была счастлива.
Приехали мы уже затемно.
Уставшие и счастливые разбредались по своим комнатам.
— Лиза, останься пожалуйста, — сказал папа достаточно спокойно. Друзья быстренько вышли, оставив меня с отцом. Господи, я что, мало люлей за сегодня получила?
— Дорогая, — о, интересное начало, — ты думала, я не замечу?
— Что «не заметишь»? — я и вправду не знала, чего папа мог «не заметить».
— Тебя с Леголасом. Ваши взгляды, действия. Вы вместе?
— Да… — я отошла к окну и начала нервно сжимать край занавески.
— Ох, молодость! Ты же понимаешь, что ломаешь канон? Они же должны вернуться. И поскорее. Наши через пять дней возвращаются, а твоя мать не такая стрессоустойчивая, как я.
— Да понимаю я, папа! Но не могу. Не могу. Я хочу быть счастливой и имею на это право.
— Я тоже не знаю, что делать, — вздохнул папа.
В кухню ворвался свежий порыв ночного ветра, выбив из моих рук край занавески. Запахло травой и сеном. Пели сверчки.
