***
Гэндальф на всех парах прискакал на своём Серогриве в Лориэн. Ветер бил в лицо, а земля, отскакивая, липла на подол белого плаща. Подгоняя мчавшегося рысью коня и не обращая внимания на крики патрульных, Гэндальф вёл лошадь, петляя между деревьев. Конь ни разу не зацепился за сук и ни разу не споткнулся о корень. Вот уже и удивительный дворец владычицы. «Я знаю, что ты здесь. Принёс вести, что беспокоят тебя. Я в западном крыле». — прозвучал в голове у мага голос Галадриэль. Митрандир соскочил с коня и, сердито кивнув, поднялся по лестнице, бесцеремонно расталкивая удивлённых эльфов. С хлопком открыв двери, но, опомнившись и поклонившись владычице, маг начал: — Арагорн, Леголас и Гимли пропали… — Как? — нахмурилась первая леди Средиземья. — В битве. Точно виноваты тёмные силы. Саруман, Саурон — тьма здесь постаралась. — Надо заглянуть туда, где показывается возможное и невозможное, — тихо произнесла Галадриэль. — Именно за этим я и приехал. Переглянувшись, эльфийка и маг быстрым шагом направились к тому самому зеркалу. Приезд Митрандира и его нервный вид ввели округу в смятение, но только сам маг и леди Галадриэль понимали масштабы проблемы. — Заглянем вместе? — королева Лориэна решительно сжала руками края чаши. Гэндальф кивнул. И оба опустились в туман. Тут резко засветило солнце и будто-бы запахло травой, летом. Показалась девушка. Милая, не красотка, а именно милая, живая, весёлая. Рядом с ней появилась чёрная тень, улыбаясь, а скорее — скалясь. Далее всё смазалось зелёной краской, и показался новый эпизод. Арагорн, смеясь во весь голос, гладил здоровенную собаку, что ласкалась при каждом случае. Гимли залпом выпивал прямо из горла какой-то напиток. А Леголас стоял рядом с той самой девушкой и, приобнимая её, о чём-то увлечённо рассказывал, а девушка, улыбаясь, с нежностью смотрела на эльфа. Яркое, жаркое солнце залило всё вокруг, и будто на губах расплылся вкус клубники. И видение закончилось. Вернувшись в реальность, Митрандир молча прикурил, а леди Галадриэль ошарашенно смотрела в никуда. — Весело им там, если верить этому… — после недолгого молчания сказал маг. — Вода показывает то, что было, будет или может быть… — задумчиво протянула Владычица. А Гэндальф понял, что скурил почти все запасы табака…***
____ Леголас чувствовал какую-то неловкость. И Лиза её чувствовала. И, в принципе, все чувствовали, что что-то происходит и вот-вот должно наступить. Арагорн и Гимли зачастую переглядывались, а человеческая девушка и эльф смотрели друг на друга нежными взглядами, сами того не осознавая. Находясь поблизости с Леголасом, Лиза ощущала какую-то ветреность в голове и вместе с тем уверенное чувство спокойствия и надёжности. Леголас же был спокоен в отношении Лизы, ощущая её некое волнение, но сам был взволнован своим решением и в крах летящими установками. ____ — Ну что, обед? — Спросила я изрядно вспотевших ребят. — Ты ещё спрашиваешь? — послышался голос Гимли из-за кустов смородины. Сели, как обычно, в беседке, за накрытую поляну из свежих овощей, фруктов и жаркого. — То есть, как это человека можно вернуть к жизни, когда он дышать перестал? — Нахмурился Гимли на мой рассказ о сердечно-лёгочной реанимации. — Вот так. После остановки дыхания у вас есть, по последним данным, пять минут, чтобы вернуть его к жизни. — То есть Боромира можно было спасти? — нахмурился Арагорн — Да быть этого не может! — заупрямился гном — Не спорь. У меня даже алгоритм где-то есть. Хочешь принесу? — А принеси! — Азарт заиграл в глазах гнома, однако все понимали, что причина этого азарта не в тупом неверии, а в нежелании признавать, что Боромир был бы жив, если бы были сделаны какие-то действия. Я и сама уже жалела, что затронула такую тему, ведь знаю же, что больно им от этого. — Леголас, сходишь со мной, поможешь найти? — я взяла именно эльфа, потому что именно он более-менее быстро адаптируется к новым аспектам, когда гном с человеком сидят, нахмурившись, обдумывают. — Конечно, — отозвался лихолесец. — Он в синем блокноте, точно помню, — мы зашли в дом, и поднялись на второй этаж. Открывая дверь в свою комнату, я пропустила вперёд принца и начала искать этот блокнот. Тут Леголас понял, что находится в комнате девушки. Не то, чтобы он никогда не бывал в дамских покоях (правда, тогда самих дам в покоях не было, и он лишь обходил дозором гостевые пролёты во дворце), но сейчас находиться в комнате Лизы казалось принцу очень доверительным жестом. Комната была самая обычная. Солнце светило через открытые ставни. Кровать, немного неряшливо заправленная, стояла в углу, рядом с кроватью — деревянная тумбочка, у окна — внушительных объёмов стол со стопками тетрадей и исписанных бумаг, на одной из которых лихолесец заметил рисунок сердца, разрезанного поперёк, что заставило принца вздрогнуть, шкаф и стул с диваном были вполне обычные, не королевские, но по-людски эстетичные. Именно эта человечность и простая искренность и привлекала принца в Лизе. Пока Леголас осматривал комнату, я искала этот чёртов блокнот. Искала в шкафу, найдя три раза кота Василия и после вручив его принцу, что отпустил того на пол, искала на столе, в тумбочке — везде. — Короче, не знаю я, где этот блокнот, — я устало рухнула на диван. Леголас посмотрел на меня глазами, в которых явно играли весёлые огоньки, и достал блокнот из стопки моих тетрадей на столе. — Как? — лишь смогла сказать я. — Я просто хорошо тебя знаю, — улыбнулся принц. — Мы знакомы неделю, милорд, — смеялась я, речью пытаясь подражать Средиземским девушкам. — Эльфам нужно всего пару дней, чтобы изучить человека, юная леди. — Вот так и водись с эльфами, — всё так же смеясь, подошла я к Леголасу, тот отдал мне нужную вещь. На секунду я утонула в серых глазах белокурого эльфа, а тот замер, вглядываясь прямо мне в душу. — Арагорн тут успеет короноваться пока вы там найдёте! — Послышался бас Гимли с улицы. Мы оба будто протрезвели и быстро вышли на крыльцо. — Вот. Порядок выполнения сердечно-лёгочной реанимации, — показывала я гному и человеку распечатку. И тут же пожалела об этом. Внимательно рассмотрев алгоритм действий, Гимли ещё больше нахмурился. — Значит можно было спасти… — протянул Арагорн. Я хотела было сказать, что они не виноваты, и что они просто не могли этого знать, и что вообще зря я это всё им рассказала, но… Тут громко зазвенел мой телефон. Я взяла его и… — Видеозвонок от мамы! — заорала я на всю округу. Чёрт, что делать?! — Что? — спросил Арагорн. — Ребята быстро прячьтесь, чтоб в поле зрения не попадали вообще! И не звука! Мама звонит! Она не должна вас видеть! Мальчики переглянулись и одновременно рванули на улицу из беседки. А я ответила на звонок, взяв телефон так, чтоб камерой охватывать меньший ракурс. — О, мам, давно вас не слышала, — я натянула максимально естественную улыбку и краем глаза смотрела на ребят под окном. — Привет, Зараза, — ответила вместо мамы моя семнадцатилетняя сестра, улыбаясь во все зубы и хвастаясь загаром. — Вася! — окликнула её маман. — От заразы слышу, — ответила я. — Обе перестали! Ну как, Лиз, ты там? Не скучаешь? — Да вроде, нет… — тут я поймала взгляд Гимли, который поднял бровь, видя мой разговор с куском металла. — Не устала там? Покушать есть чего? Деньги не кончились? — Нет, мам, всё хорошо, правда. — А ну тогда покажи мои георгины. Я мысленно выругалась на гномском и подала знак друзьям, что выхожу на улицу. Те замерли. — Вот они. Цветут и пахнут, — я всем объективом тыкала в цветы, пока Леголас, Гимли и Арагорн на цыпочках пробирались в дом. Тут Гимли, по ловкости своей гномской, опрокинул лейку, что стояла на крыльце. — Лиза! Это что шумит? — напрягалась моя мама. — Это? Что «это»? Наверное, Василий шалит. — А ну покажи мне этого наглеца! Я улыбалась в камеру во всю харю, Гимли начал было поднимать лейку, да Арагорн схватил его за шкирку, а Леголас — за бороду, и оба оттащили брыкающегося гнома к косяку дома. — Убежал уже видимо… — я показала пустое крыльцо. — Ну и ладно, покажи яблоки! — встряла Василиса, а мама подтвердила. А яблони у нас там, куда убежали друзья. Едрить-колотить! Я шла, а впереди меня, пригибаясь, и стараясь не издать звука, шли эльф, человек и гном. Я показала яблони. — Ой, а что это там впереди? — и тут я только заметила, что белокурая грива Леголаса наполовину светит через листву яблонь. — Да, переведи-ка камеру! Я махнула Леголасу, тот пригнулся ещё ниже и дёрнул за собой Арагорна. Я охватила камерой весь участок. — Да ничего нет, скорее всего, интернет плохой. — Да, точно, у нас же роуминг! В общем, завтра у нас последний тур и потом через несколько дней объявят результаты, и мы через недельки две домой уже. — Да, давайте, удачи, Вася, держись там! И связь отключилась. Наступила тишина. Я убрала с лица улыбку, благодаря которой у меня свело щёки, и оглядела ребят. Арагорн на четвереньках зажимал рот Гимли, а Леголас, всё ещё держа Арагорна, еле дышал за кустом смородины. — Всё, ребят! Гранаты падали близко, но мы остались живы. — А что это, собственно, было? — приходил в себя Арагорн. — А это моей маме захотелось узнать, как мои дела. — Маме? — переспросил Леголас. — Ты никогда не говорила о матери. — Ах да, видимо, темы не заходило. В общем, мои мама с сестрой сейчас в Испании, южной стране. У сестры соревнования по физике, той науке, про которую вам папа рассказывал. Вот они и живут там пока. Выслушав меня, Гимли почесал затылок: — Предупреждать надо, — сказал он, гневно смотря на Леголаса, что уж второй раз схватил его за бороду. Я нервно рассмеялась. Солнце мерно клонилось к закату, становилось прохладнее. Мы сидели на качелях, слегка уставшие, но счастливые. Такие вечерние посиделки стали уж традицией. Обнимая всех на ночь, я дольше остановилась на Леголасе. Вдыхая запах белокурых волос и ощущая, как сильные руки обнимали меня, я будто забывалась и чувствовала себя именно на своём месте. Казалось, что прикосновения длились вечность, а так — прошло буквально пару мгновений. Лёжа в кровати, я всё анализировала. Весь день я за собой замечала такое тупое и неуместное сейчас чувство, стараясь поймать взгляд этих серых глаз и невзначай коснуться длинных волос. И будто бы это взаимно… Или я накручиваю себя, и тот момент в моей комнате был просто моментом? Я устало прикрыла глаза, чувствуя нежность внутри при мыслях о Леголасе. Влюбилась ли я? Да. Окончательно. Совсем. Но меня тревожит вопрос нашей биологической разницы. Через шестьдесят лет я уже буду сыпать песком из костей, и нужна ли ему такая я? Готов ли он на это? Сама понимаю, что, будь я эльфийкой, ни за что б не связала себя с человеком, ведь это обернётся, как не крути, болью. За окном завыла Леди, и ей начали вторить соседские собаки, поднимая такой жалобный вой, будто понимая мои мысли. Я тихонько зарыдала в подушку. Да, надо завтра прогуляться в лес: он всё-таки эльф лесной, да и мне проветриться не помешает.