Истории на коленке

"Наверне пора дать отдых пальцам, — думает он про себя и откладывает старенькую гитарку в сторону. — Посмотрим-ка, что тут у нас?" В потрёпанной кепке и мелочь, и двадцатка одна, а ещё пять евро и даже десять шиллингов. Куроо улыбается: хорошее место у Тэджа. "Было." — одёргивает его внутренний голос. Жаль только склеился быстро — воспаление лёгких штука опасная. Он собирает скудные пожитки и, тяжело вздыхая, начинает шагать в сторону приюта для бездомных. Но место хорошее. Надо бы успеть застолбить его за ужином и на завтра тоже. x Куроо привык говорить сам с собой — не вслух, а так, в голове. Вот и сейчас, шагая сквозь толпу людей, спешащих рано утром на работу, он советуется с внутренним голосом и прикидывает, что бы сыграть сегодня. Голос странно бодр, хотя обычно любит поспать. Видимо, это всё подвешенный кофе. "Смотри: можно сегодня спеть Don't speak вместо Boulevard of Broken Dreams. И I Don't Wanna Miss a Thing, например." Тецу кивает — на самом деле — и тут же слегка ехидно усмехается, спрашивая про себя: "На романтику что ли потянуло?" Голос только хмыкает коротко: "Да вроде нет.. ай, пофиг". Куроо с раннего детства один. Мама с папой, никому не известные музыканты, эмигрировавшие в Америку, подарили слух и голос, а потом забрали себя из его жизни — автокатастрофы здесь не редкость. Воспоминания захлёстывают волной, пальцы сами начинают наигрывать Behind Blue Eyes. Даже голос не срывается — он смирился с утратой, вырос с ней и носит её в себе. До него не сразу доходит, что кто-то рядом напевает почти в тональности, но более низким голосом. Останавливаться не хочется, и он так и допевает до конца, открывая глаза только после финального аккорда. Напротив стоит молодой парень в чёрном костюме и с дипломатом — с виду обычный клерк, но клерки не высветляют волосы в пепельный. — Спасибо. Это было потрясающе. В кепку ложится новенькая пятисотка, но Куроо волнует не это. Куроо волнует обладатель ярких медовых глаз, чья мелированная голова только что нырнула в сверкающий Porche, припаркованный в двухста футах. Потому что говорит он тем же голосом, что звучит в голове. Ни дать ни взять "Принц и нищий" с примесью мистики. x Уже неделю Куроо по утрам приходит на то же место — на ступеньки Метрополитен музея. Уже неделю его Принц приезжает послушать переборы струн на старенькой гитарке и его пение, а сам Куроо медленно, но уверенно осознаёт, что живёт от встречи к встрече. Привозит кофе и круасаны — боги, круасаны из Laduree! — а ближе к концу недели неловко приглашает выступить перед его гостями, заверяя, что бояться нечего, и это просто маленький субботний ужин, и машина заберет его отсюда ровно в час дня. Тецуро явно спит — не то Золушка, не то Спящая красавица, — и очнуться получается только за столом в какой-то шикарной квартире в Верхнем Ист-Сайде, уже в новой одежде, при часах и даже (!!!) с маникюром. Он смотрит и в упор не понимает, почему на него все так странно и оценивающе смотрят. И когда Котаро — так зовут обладателя голоса-из-головы, — просит сыграть что-то, и протягивает его старушку, отмытую, вскрытую лаком и с новым кожаным ремешком, Куроо опять повинуется внутреннему порыву. И играет, внезапно даже для самого себя, I Don't Wanna Miss a Thing. Когда они вдвоём провожают гостей, Бокуто зачем-то берёт его за руку. А потом и вовсе приобнимает слегка. Куроо совершенно сбит с толку, но улыбается до тех пор, пока не захлопывается дверь за последним уходящим. Котаро, провернув ключ в замке, подходит вплотную и укладывает голову на плечо — так запросто, будто они знакомы по меньшей мере лет триста. — Что ты им сказал? Громкий вздох, полный отчаяния. — Что ты мой парень, и я собираюсь сделать тебе предложение. Куроо не знает, то ли смеяться, то ли плакать, и организм решает за него, выбирая ступор. — Ну.. ты мне и так нравишься. С самого начала понравился. Сильно, — бубнит куда-то в плечо смущённый Бокуто, не поднимая головы. — может выйдешь за меня, а? Внутри теплеет и расцветает. В один момент всё меняется — вот так просто. Куроо улыбается, наверное, глупо и счастливо, и тянется обнять. — Может и выйду. А то неудобно как-то перед всеми получается.