Шанс.

Эх... Шахматы... Чудесная, отточенная до мелочей по своей логике игра. Гениально изображённое поле боя, сюрреалистично правильная война, в которой всё на своих местах. Однако кто правит балом? Кто диктует условия игры? Король. Единственный, незаменимый, имеющий достаточную власть, чтобы заведовать движением каждой фигуры на доске. Однако король не единственная фигура, у которой нет равных ей. Королева - вторая, если не первая по важности. Она участвует в самых важных ходах, имея почти полную власть в том, чтобы передвигаться куда ей вздумается. Её удары точны, и вся партия зависит от неё, той, кто защищает всех, от пешек до самого короля. Он без неё ничто. Убейте королеву и вы победитель. Но что из себя представляет королева без короля? Такое же жалкое зрелище, что и сам король без королевы. Вам кажется это глупым? Как по мне это очень даже логично и правдиво. *** Мир превратился в одну сплошную боль. Боль везде - снаружи, внутри… Сердце разорвано в клочья, душу четвертовали. Телесная боль в сравнении с душевной почти не ощущалась. Сумасшедший больше не сопротивлялся голосам, свой же просто сорвал от крика, а слезы… Только мокрые от них волосы и лицо. Не было сил плакать. Не было сил дышать. Да и смысла тоже. Он жил потому, что жил Фредди. Потому, что был Фредди. Потому что он еще мог надеяться, верить и улыбаться. Все ради Фредди… Больше ничто не нужно, ведь Фредди исчез. На месте его остался холодный, озлобленный и надменно-хладнокровный доктор Альфред. Идеальный спектакль был сыгран безупречно, но окончен. Сердце растоптано, душа развеяна по ветру, и на их месте осталась глубокая кровоточащая рана, которая больше никогда не затянется. Мистери стоял на замерзшем асфальте. Его засыпало снегом, белым пушистым, впивающимся каждой снежинкой в кожу. Боль стала чужда психу, единственное, что он ощущал - огромная дыра в груди, даже ветер будто дул сквозь неё, пронизывая худое тело. Именно в этой пустоте резко закололо, пронзив лёгкие судорожным кашлем, следом последовала макрота. Ориентал улыбнулся, закрыл рукою рот и прикрыл глаза. Хрип неожиданно порвал тишину на клочки, заполнил руку ошмётками чего-то чёрного и кровью. Во рту пересохло, обдало холодом, закололо. А ориентал не мог представить, не мог понять; даже в самом ужасном чёртовом кошмаре он не мог подумать, что когда-либо почувствует такую боль. Боль потери, как ее называют. Паника - абсолютная и бесконечная чертова паника из-за того, что он потерял своего Фредди (Альфреда, не Фредди), - не входила в его планы. Все должно было быть проще. Только всё пошло не так. Смешно. Вместо того, чтобы всё пошло по плану, этот рыжий пёс, который носит старые любимые джинсы и как одержимый старается поддерживать порядок везде, запал психу в самую душу. Первоначально больной и правда желал лишь уйти, не вызвав подозрений, подставив другого, однако отчего-то этот странный докторишка будто специально одним своим присутствием уже вызывал полный коллапс всех существующих планов. Мистери не осознавал, как сильно умеет привязываться к кому-то, пока пёс не начал покидать дом ежедневно с пяти до девяти. Ориентал ненавидел себя за эти чувства, но это не помешало ему возненавидеть себя больше после "недопризнания" во время стрижки. Псих старался объяснить себе, что Фредди (Альфреду, Фредди больше нет) плевать на его чувства, старался доказать, что всё это - неправильно. Однако даже на агрессию и злобные высказывания в свой адрес пёс отвечал добротой. Кот ушёл, не навязываясь, сейчас бы просто понять, как прожить остаток дней, остаток жизни без сиба ину, того тёплого ощущения и тех крупиц доброты, что выходил в нём пёс. Одежда намокла от крови, она виновата во многом. Мистери хочется винить незнакомца за то, что Он передал ему подобные наклонности. Мистери хочется винить мать за то, что она слишком долго оставалась с незнакомцем и родила такого идиота, как Мистери. Хочется винить Фредди (чёрт возьми Альфреда!) за то, что он тогда заговорил с ним, и за то, что доктор спас его от смерти, и за то, что лишил тёплого чувства. "Почему ты винишь всех кроме себя? Это их вина? Разве? Кажется ещё пару минут назад во всём был виноват ты... Так в чём винить неповинных?" - "Это глупо, ведь им нельзя отомстить. Вини тех, кто достоин мести..." - "Месть - не выход, а вешанье собственной вины на других, иначе говоря - предательство" - "Месть - не то что стоит отодвигать на потом в данном случае... Просто начни это. Просто начни Мстить!" Кот размышлял о многом. О том, скучал ли по нему Фредди (Альфред, просто Альфред) и о том, как много времени понадобится Хельге, чтобы сдать разыскиваемого преступника куда надо? Насколько хватит денег, если ограбить магазинчик неподалёку и как прожить на эти самые гроши? Боль отозвалась в ответ на эти мысли и затихла в груди, однако рваная рана лишь сильнее принялась выжигать душу, стоило двери перед ориенталом открыться. - О Боже, Мистери! - Хельга всплеснула руками, распахнув дверь и поманив кота внутрь, - Проходи, солнце, что с тобой? Боже, я сейчас! - женщина потянула больного в дом и усадила того в кресло, а затем, тараторя что-то поспешила вон. Хельга вернулась, неся с десяток одеял, которыми тут же обложила больного, стараясь понять посинел ли кот от холода или же эта фиолетовость всегда была присуща ему. - Что это за чертовщина! - раздалось озлобленно из коридора, - Хели? Куда это ты, на ночь глядя, собралась? - знакомая ориенталу фигура заглянула в гостиную, - Эко его перекосило! - Ангус встал напротив психа и наклонился, осмотрев обледеневшее лицо, - Дьявол! У него нет глаза! - мужчина оглянулся в поисках подруги, однако та уже спешила с домашней аптечкой. - Ангус, он весь в... - пожилая женщина поправила одеяло и удивлённо взглянула на свои руки. - Крови... Мистери всё ещё продолжал молчать, направив невидящий взор куда-то вперёд себя - и только лишь кашель свидетельствовал о том, что тот всё ещё оставался живым. - Я-то что могу сделать? - старик схватился за голову, подойдя к Хельге. - В город? Врача? - Ангус! Он только что пришёл от врача! - раздражённо вскрикнула она, схватив целую баночку перекиси водорода. - Лучше принеси спирту! Или водки! И носки! - последнее раздалось вдогонку мужчине, рванувшему на кухню. - Спасибо! Хельга перехватила протянутое и принялась натирать околевшие ноги жгучей жидкостью, а поверх натянула носки. Миссис протёрла покрасневшую глазницу под аккомпанимент звуков отвращения со стороны старика. А после чёрная рубашка полетела в сторону, поднятая Ангусом она сразу отправилась в корзину для грязного белья. - Мальчик мой, - потряхивала головой из стороны в сторону женщина. - Что случилось? Где Альфред? - бабулька легонько стала тормошить мужчину, что с самого момента прибытия сюда вёл себя настолько спокойно, насколько это было бы возможно. - Может ему валерьяны? - Ангус обеспокоенно спросил всё ещё из кухни. - Ни в коем случае! - уставше ответила Хельга, закатывая рукава домашнего платья, уже готовая к тому, что придётся испачкаться. Тело оказалось куда тяжелее, чем думалось женщине, но та, готовая снова куда-то нести психа, осторожно усадила его на диван. - Мистери! Мистери! Может у него шок? - Пустой взгляд даже не думал с интересом оглядеться. Любые действия или эмоции были бы лучше того, что Хельга получила в итоге.Абсолютное ничего. - Даже не кривится, хотя, я думаю, ему не так уж и сладко пришлось. - Кот не кричал, совершенно не сопротивлялся, когда Хельга взяла его за руку и заставила встать. Вокруг больного поднималось столь сильное зловоние, сочетающее в себе запах бензина и гнили, что глаза невольно начинали слезиться - и оставалось только гадать, каким именно образом можно было очистить кожу и остатки одежды от смердящей крови. - Я в ванную! - ориентал и тут не сопротивлялся - он отдался судьбе. - Он же мужчина! А ты... - Старик перехватил зловонную ношу женщины. - Поди, найди ему хоть что-то, что можно надеть. Хельга кивнула и оставила психа на попечительство Ангуса, а сама поспешила на второй этаж, ещё оглядываясь на оставшихся в гостиной. Мистери продолжал молчать - не изменил он своей новой привычке и теперь: и за эти неполные полчаса, ушедшие на согревание окоченевшего, Ангус понял, что больше воплей чудика ненавидит, когда тот вот так молчал, глядя куда-то в пространство пред собой. Он не шелохнулся, после того, как был приведён в ванную. Ангус, ворча обернулся, дабы найти полотенца или... Мысли старика оборвалась - душевая лейка резко ударила по обседевшей голове. Тело повалилось на пол, пока Мистери продолжал думать. Кот думал, он думал о многом. Шерсть на удивление быстро, даже поистине пугающими темпами высыхала, а кашель вновь стал сухим, без кровавой мокроты с примесью плоти; Хельга не знала, что делать в столь сложных случаях, так что единственное, что могло прийти ей в голову - позвонить Альфреду. Женщина спустилась в гостиную, напуганная, едва не плачущая, ищущая средство связи. Её руки ловко перекидывали подушки, а глаза бегали по поверхности дивана, пока сверху слышались шаги. Наверняка Ангус уже разобрался с раной или сейчас шёл спросить всё ли хорошо, а может хотел узнать чем обрабатывать такого рода травму. Шаги прервались за спиной миссис, та в недоумении посмотрела вперёд и медленно обернулась. - Мистери! - сердце подскочило, а дыхание замерло, - Сейчас тебе не следовало бы вставать. - глаза зацепились за нечто, что сжимал больной в руках, - О, солнце, ты нашёл телефон. - Хельга потянулась за нужным ей предметом, однако ориентал мотнул головой. - Хели у него нож! - Ангус перескочил лестичный пролёт, спотыкаясь, пролетел мимо кота, и замер, готовый разорвать на мелкие кусочки обидчика своей подруги, - Не смей, тварь! Мистери с отвращением взглянул на эти потуги старика защититься и усмехнулся. Телефон упал на пол, тонкая нога осторожно встала на него, а после резко наступила, ломая дисплей, и снова, и ещё раз. Ангус не понимал, что происходит, но не отходил от подруги ни на миг. Хельга же с ужасом смотрела на то, как тонкие ловкие руки, которыми только и можно, что легонько обнять кого-то, перехватили мясницкий нож. Мутный голубоватый глаз ярко сверкнул, погас и спустя мгновение зажмурился. Импровизированное оружие легко рассекло воздух и впечатадось в пол, разорвав мобильный телефон. - Дьявол... - Ангус, не оборачиваясь, двинулся к дверям, взяв женщину за запястье. - Он сошёл с ума. - шептали сухие губы. - Хели, нам следует позвонить в полицию. Я кажется знаю, что стало с Альфредом... Глаз кота восторженно засветился, а морда принялась быстро-быстро кивать. Один шаг потребовался сумасброду, чтобы приблизиться достаточно к старику. Улыбка не покидала лица и лишь растянулась, стоило Ангусу схватить трубку домашнего телефона. - О, да... - голос был незнаком, громок и поистине принадлежал дьяволу, - Звоните! Дайте им знать где Мистери! Пусть они придут за Мистери! - тонкие пальцы впились в голову Ангуса, как тут же тело психа неестественно дёрнулось, ориентал закатил глаз и, шипя, смеясь, просто оттолкнул старика, тот вскрикнул и тут же умолк. - Но я не могу! Я сделал это! Я погубил его и все, что у нас было! В полутьме сверкул нож, всё стихло. Ослабевшая фигура упала на пол, съехав по стенке, окрасив обои в чёрный. *** Раскуроченная постель, сломанный диван, пара стульев, убитых в щепки, и пёс стоящий посреди этого поля боя. Сиба ину, прижимая к себе окровавленную простынь, стащенную с постели минутой ранее, старался уловить тонкий, ускользающий запах болезни, охватившей весь дом совершенно недавно. Ослабевшая рука потянулась к книге и, страшась чего-то, откинула вновь. Альфред знал, что даже начинать думать в этом направлении опасно. Единственное, что сдерживало лавину - барьер его стойкости и алкоголь, но если таким образом испытывать его на прочность, он может и не выдержать. Однако оставлять эту медленно кровоточащую рану совсем без внимания - неправильно. Пёс сам не верил, что так сглупил, дважды наступив на одни и те же грабли. Пора признать: кем бы Мистери ни был в прошлом, теперь он всего лишь сумасшедший маньякальный гений. Лживая вероломная тварь, маскирующаяся под человека, притаившаяся за набором реакций, украденных у давным-давно погибшего бедолаги-Джереми. Ах, если бы Альфред мог ненавидеть его так же искренне, как четыре года назад, когда псих нанёс свой предательский удар в спину, спину маленького Шаи. Оказалось, есть вещи и похуже - например это ноющее в груди безжизненное разочарование, понимание, что ничего другого от него не стоило ждать… Альфред знал, что не стоило, но ему хотелось… …Мистери был такой испуганный, несчастный, трогательный в своих безнадёжных попытках понять - и псу хотелось помочь ему, как когда-то помогли доктору друзья. Альфреду хотелось жить - и день за днём слышать его беспечный неумолкающий, согревающий сердце голос. Он даже не подозревал, что ему нужно это тепло, и был просто распоследним дураком, раз думал, что он действительно… Альфред оборвал себя, сделал резкий вдох и уставился на ладонь, по-прежнему прижатую к груди. Поначалу он даже испугался, что у него галлюцинации, и что его прочная связь с реальностью всё-таки не выдержала напряжения и начинает рваться, но… с каждым мгновением пелена перед глазами утолщалась. "Так кто же Мистери?" Тело сползло на пол, опёршись о стену. Руки тряслись, неконтролируемые в ненормальном страхе, брошенные своим хозяином, они потянулись к полупустой бутылке джина, но остановились, найдя кое-что получше. Осторожно доктор взял радио в руки, недоверчиво, будто стараясь вспомнить, а предавала ли его когда-нибудь техника, провёл по корпусу и ущипнул колёсико громкости. - Я же знаю, что ты слышишь! - истерический смех покинул лёгкие, щекоча глотку. - Господь! Я же верил в тебя, так помоги, прошу... - мужчина упёрся лбом в сжимаемое им радио. - Что мне делать? - И камнем вниз с крыши дома... Не звони, уже недоступны мои номера... - зашипела техника, которую врач тут же стукнул о пол. - Нет! Что-то нормальное, а не это! - слёзы капали на пол, одиноко разрывая тишину. - Прошу! - что-то волчье проснулось в Альфреде. Он закинул голову и просто взвыл, зовя господа, дьявола, да хоть кого-то, кто мог бы помочь. "Помочь отомстить этому предателю?" - спрашивало нечто в ответ - "Помочь ли убить этого еретика или дать возможность увидеть его агонию? Может ты хочешь покарать сего грешника? Если нет, то какой помощи ты жаждежь?" - Господь, будто зная всё происходящее, говорил, издеваючись, делая паузы, смеясь, надменно выплёвывая слова. - Просто скажи, что будет дальше... - слёзы капли прямо на корпус радио, и Альфред, шмыгая носом, размазывал их. - Прольется кровь, а листья расскажут Как он умрёт, как он умрёт... - радио замолкло, но тут же было кинуто через комнату. Фигура, шатаючись, выступила из спальни, сжимая бутылку алкоголя в руке, скуля и трясясь. Рука мужчины опустилась на вибрирующий телефон и, сначала слегка промахнувшись, наконец взяла его. Осторожно поднёс аппарат к уху, стали слышны слова: - Приди... Пожалуйста... Приди... - на экране светился знакомый номер. *** Дом встретил пса распахнутыми настеж дверьми и лежащим телом на пороге. Мужчина, стойко смотря прямо, перешагнул через, скорее всего, труп и поспешил внутрь. Картина домашнего уюта, сохранённая и зловещая сопровождала его в гостиной, где на диване чернели пятна крови, и в кухне, откуда доносится запах палёного. Но Мистери был найден во втором коридоре, на втором этаже, плачущий, скулящий, боящийся открыть глаз. - Ты их убил? - пёс осторожно приблизился к сжавшемуся больному, на данный момент выглядящему поистине жутко. Псих оглянулся. Окровавленное лицо, полуприкрытый глаз и дрожащая вытянутая тонкая полоска губ. Резко, оттолкнувшись от пола, чуть подпрыгнув, ориентал набросился на врача. Костлявые руки сцепились за спиной сиба ину, и плач раздался над самым ухом. Пёс отступил от больного, взгляд его, обеспокоенный, метался с хрупких окровавленных рук, на прикрытое спутанными волосами лицо. - Что произошло? - Альфред хотел обернуться, хотел вновь увидеть тело у дверей, понять, что происходящее не ложь, но не мог. - Я монстр! - руки вцепились в череп, будто пытаясь надсечь кожу, а хозяин их только испуганно смотрел перед собой, мотая длинным хвостом. - Ну, ну, тише... - сиба развёл лапы и тут же Мистери снова рванул вперёд, обнимая врача. Робкая, даращая надежду улыбка затеплилась на его лице. - Что тут произошло? - пёс осторожно сжал плечи больного, боясь, что тот может вновь начать буйствовать, но этого не происходило. Тоскливый, словно смотрящий сквозь врача, взгляд, который, задевая органы и мешая червям копаться внутри, пугал Альфреда. Под этим самым взглядом опарыши, извиваясь, прогрызали ходы к мозгу и уже подъедали его. Ориентал отвернулся, и пёс посмотрел туда же. Окровавленный нож блеснул во мраке, ослепив на мгновение светом. - Я не думал, я не знал, что всё случится так... Ты веришь мне? - псих будто спешил. Речь его, сбивчивая, быстрая, едва слышимая, теперь приобрела огромную скорость. Слова мешались в голове сиба ину, становились кашей предложения, и пустые мысли, подражая кораблям в обледеневших водах, замирали, оставленные на полпути к мозгу. Альфред ощутил, как алкоголь и никотин в крови начали смешиваться и в итоге дали толчок, импульс. Сам-то доктор никогда не признается в том, что и сам хотел это сделать, однако тогда это казалось таким логичным, таким правильным. - Да... верю... - Ориентал поражённый замер, в удивлении раззинув рот, изумлённо хлопая ресницами. Альфред видел много глаз. Мужчина на своём веку перевидал столько взглядов, что честно мог сказать: то, что "глаза - зеркало души" - правда. Однако пёс упрямо полагал, что есть лишь четыре вида глаз: мёртвые, живые, ангельские и умирающие. С глазами ангела его познакомил Као, обладатель пустого взгляда совершенно чистых, белых склер. Живые взгляды попадались, наверняка, каждый день и стали привычными, а потому ничуть не удивляли. Мёртвые часто встречались врачу на работе, они, мутные, обзаводились плёнкой гноя на глазом яблоке, затуманивая радужку и зрачок. Глаза же умирающих были куда живее всех вышеперечисленных. Они буквально сияли, жаль, что лишь пару мгновений, пока не умирали окончательно, но как же прекрасны они были в эти секунды. В них, переливаясь, горела жизнь, будто отматываемая обратно, яркая, рвущаяся наружу, слишком быстрая. Сейчас же Альфред увидел то, чего никогда не видел. Боязливый, полный надежды и чего-то тёплого взгляд, таящий в себе какую-то колкую частицу боли, впивающейся глубоко в душу. Слишком яркий для мёртвого, слишком стеклянный для живого, уж точно не ангельский, однако чем-то походящий на умирающий, взор пронзил всё естество Альфреда, снося все мысли и с корнем вырывая умение думать. "Глаз воскресшего..." - шептало всё вокруг от этих старых стен, до ветров под потолком. - "Смотри! Смотри. И не упускай и секунды, что можно отдать ради этого глаза." "Последний шанс. Больше возможности не будет" - напомнили черви в голове, почти перебивая мысли, и толкнули доктора в спину. Пёс закрыл глаза и просто ткнулся своими губами в приоткрытые губы психа. Теперь, когда он был рядом с Мистери, ему казалось что та часть его, что бесцельно металась в сломленном разуме, подобно пещерному эху, снова была собой, собиралась воедино и заново существовала. Что все зубристые осколки, с режущей болью от которых он давно свыкся, пускай и не исчезли, но больше не закалывали его изнутри, пока душа не истекала горечью. Боль расплывалась во внезапном далеком тумане. Кошмары и воспоминания были тем, чем они были: кошмарами и воспоминаниями - не слепитьно-белыми или нуарно-чёрными картинами, выженными в его подсознании - кровь, семья, и снова этот Мистери, и чужая смерть. Ненависть, что он держал в себе так долго, становилась почти несуществующей на фоне недоверия, потом скепсиса, потом жалости, озабоченности, волнения, желания смеяться, кривиться, бежать, взять с собой этого нелепейшего идиота и закрыть его своим телом, защитить его, как рыцарь, к которому взвывали сотни голосов. И чёрт его подери, если пёс не видел те же самые чувства, лившиеся из ярко-голубого глаза психа. Альфреду хотелось верить в то, что говорит Мистери. Что они друзья, лучшие друзья, что он его л... Что здесь есть что-то невероятное, здесь, между ними. Альфреду хотелось верить в эти улыбки, в сияние безумной и прекрасной верности, исходящей от чужого лица. Мужчина ощутил то, как ориентал резко начал вырываться, однако на это лишь приоткрыл рот, пытаясь углубить поцелуй. Спина врача ощутила острые когти, а тонкие руки упёрлись в плечи, старающиеся оттолкнуть. Алкоголь делал своё дело, а Альфред был рад тому, что всё разрешилось. Но тут стало холодно, доктор распахнул глаз в надежде понять, что же произошло, и замер. Мистери, перепуганный, сжимающий нож, загнанно дышал, дрожа и едва ли не плача, он отшагнул, с болью смотря на сиба ину. - Зачем? - кот взвесил в руке оружие, - Я же так хотел, чтобы Мистери не сделал тебе больно, а ты... Доктор приблизился, хватая руку, сжимающую нож, и заводя её за спину ориентала. Больной неистовствовал, воя и сопротивляясь, но продолжал переживать за пса, боясь навредить ему, боясь защищаться. - Ох, Джереми, как же ты меня уже достал, - и снова поцелуй, резкий, рвущий, непринадлежащий Альфреду. Остриё ножа блеснуло в полутьме, приближаемое к шее пса. Врач, одурманенный алкоголем, никотином, странными эмоциями, будто протрезвел. Глаз сиба ину распахнулся, чтобы увидеть холодное выражение морды маньяка. - Придурок! Жалкая пародия на мыслящее существо! - шипел Мистери. - Хорошо, сделаем это по другому! - пёс потерял землю под ногами и понял, что его толкнули. В голове зазвенело. *** Что-то завыло. Это болезненно отдалось, заревело в ушах и скрылось на затворках разума. На удивление пса раздавшийся шум был воем сирен. Едва различимое "Виу-виу", звучавшее со стороны входа, пугало. Он всё ещё в доме Хельги, лежит на полу, в темноте под надзором больного. Альфред встал, желая сделать шаг навстречу звукам, как за руку доктора схватился Мистери. - Ш-ш-ш... Шоу стоит того, чтобы его ждать... - псих усмехаючись, приподнял мясницкий нож и свободной рукой взвесил его на ладони. - Мистери, я... Я идиот, кретин, да кто угодно! Я понял свою ошибку! Прости! Прошу прости, только дай мне уйти с тобой. В соседних домах зажглись окна, на улице показались соседи. А затем перед зданием остановилась патрульная машина. - Мартин! У нас тут труп, вызовите врачей для констатации смерти и, Джером, проверь его. Остальные оружие на боевую изготовку. - голоса, чёткие, спокойные, слишком мёртвые для Альфреда, приближались. - Вы окружены, просим сложить оружие. - врач не видел их, тех, кто говорил, но отчего-то чуял, что они наступают слева, может дело в том, что он просто был слеп на ту сторону. - Сэр, повторяю вы в меньшенстве, сложите оружие и отпустите заложника. - Если вы не прекратите, то мы начнём пальбу! - край глаза уловил быка в спецовке, стоявшего в дверях. - Если ты не заткнёшься, то Мистери начнёт игру! - захихикал ориентал, показав полицейским нож, будто пригрозив. - Вам было ясно сказано, выпустить заложника! - Спасибо, что отвернулся, Альфред, - шептал Мистери, - Я бы не смог это делать, смотри ты на меня. - ласковый, будто успокаивающий шёпот прекратился, вместо него грянул хохочущий, издевающийся над всеми, кто его слышал, крик. - Игра началась, олухи! - Мистери?! Что ты- - Наивный идиот! - кот кивнул полицейским, стоявшим наготове. - Представьте! Этот кретин считал, что я не убью его! Последние слова эхом отдались в опустевшей голове пса. "Убить! Он хочет убить меня! Он предал меня!" Толпа полицейских спустила оружие с предохранителя. Капитан выступил вперёд и замер. Альфред видел его изумление и не понимал, что же, собственно, творится. - Почему я это сделал? - теперь бык и не пыталась скрыть замешательства. - Я не собирался... А вы то что замерли?! - Голос яростно взревел. - Что ты со мной сотворил? - Хороший вопрос, - согласился Мистери, и маниакальная радость в его голосе немножко поутихла. Он доверительно зашептал (в его случае доверительный шёпот означал, что он по-прежнему вопит, но с интонациями, предполагающими, что он пытается создать видимость бархатистого голоса). - Это очень хороший вопрос, и ответ на него… О, знаешь что, я расскажу тебе сказку. Оно того стоит. Надеюсь, ты любишь сказки. Эта должна тебе понравиться, она отличная… Если хочешь, присядь… куда-нибудь, что выдержит твой вес. Туша-то у тебя, да будет мне позволено заметить - ого-го! Так что, если найдёшь что-нибудь достаточной грузоподъёмности - сядь обязательно. - бык ещё шокированный происходящим, под перешептывания мелких рядовых, уселся на подхваченный им стул. - Ну так вот. Сказка насчёт три… два… один… Начали. Он откашлялся. - Жил-был на свете мальчик. Хорошее начало, интригующее. Всегда срабатывает. - пёс загнанно дышал, ощущая, как тонкая рука сжимается на его шее. - Это был самый обычный нормальный парень, скромный, непритязательный, без особых запросов - просто жил себе, учился, наград не требовал, старался, как мог. Ну, конечно, он мечтал. Все мечтают. У него всегда была куча идей, и он мечтал воплотить их во что-нибудь полезное. А ещё ему нравился один хорошенький мальчишка, и он мечтал когда-нибудь сознаться ему в этом. - доктор зажмурился, поняв, что кот, словно балуясь стал то разжимать, то сжимать пальцы на шее. - Видите, ничего сверхъестественного, простые, самые обыкновенные, мечты. Вот только ни одна из них не сбылась. Отец, сначала убил мать мальчика, а потом, поняв, что у сына объявилась странная болезнь, просто начал издеваться над ним. Внезапно. Небанальный поворот. Мальчишка решил сделать своему другу подарок и убить его родителей, ну кто виноват в том, что крыша у него пошла набекрень из-за больного папаши. Не вышло, друг его сбежал, а отец мальчика в тот же день решил его спалить, закрыв в одной из комнат особняка, и думаете он сгорел? Не знаете? А я скажу. Мальчик сгорел, а из остатков его души получился я. Голос ориентала звенел от наигранного восторга, и это производило тягостное, жутковатое впечатление. Таким голосом говорят те, кто долго, очень долго пытался понять шутку, а потом обнаружил, что всё это время смеялись над ним самим. - Увлекательная сказка, правда? Вы погодите, мы до самого интересного не добрались! Самое интересное… готовы? Держитесь крепче. Самое интересное то, что во всём виноват лишь я! Я теперь такой из-за себя, господин Я-СКАЗАЛ-РУКИ-ВВЕРХ! Бык, начавший отдавать приказы о захвате остановился и замертво упал со стула, с которого порывался встать. Рядовые в панике отступили. - Однако одну мечту я всё-же воплощу в реальность. Врач ощутил тепло, разливающееся в районе ребра, что в миг сменилось адской болью. Тело стало одним сгустком нервов, болезненно пульсирующих в некой агонии. Темнота, всё вмиг погрузилось в непроглядную темень. Горло свело в спазмах, пока ладони сжимались в кулаки настолько сильно, что исцапапывали кожу до крови. Крик разодрал глотку, а в воздухе раздался свист и грохот. Но отчего-то Альфред был уверен, что слышал чёткое "Прости" прямо над ухом. *** Ориентал почувствовал, как тело обмякло в его руках. Мистери лукаво улыбнулся своим мыслям, всё ещё довольный собственной выдумкой, он обернулся к полицейским, выискивая кого покрупнее и на вид смекалистее. Выбор пал на мужчину из первых рядов, что уверенно продолжал направлять дуло пистолета на психа. Кот откинул (а вдруг это усугубит положение?! Лучше было бы положить или опустить...) Альфреда, сияя надменной улыбкой. Руки сумасшедшего потянулись к выбранной жертве и та, поддавшись маньяку, стала играть по его же правилам. Полицейский ловко выхватил стул из-под капитана и сшиб Мистери с ног, точно выполняя поставленную задачу - поймать больного. Ориентал, исключительно правдивости ради, почти увернулся, занёс нож и решился на последний рывок. Выстрел испортил весь план. - Какого? - кот потянулся к простреленному плечу. Это был конец. Подстрелили правую руку, что значило только одно: теперь единственное что оставалось - сдаться. Рука, которую он видел подстрелена, а из-за не самого короткого носа, мешавшего видеть оставшемуся глазу, полноценно пользоваться "рукой слепой зоны" кот не мог. - Откиньте оружие в сторону! - мясницкий нож был кинут в направлении голоса. - Френк, - тонкие запястья ощутили чужие крепкие руки, а после - наручники. - Закройте ему глаза, он не сможет видеть, а значит не сможет управлять. - послышался гомон, но спустя мгновение всё погрузилось во тьму. - Тварь, - буркнул ориентал, дёрнув хвостом. - Будешь махать им, тогда прицепим к ноге. - пояснил тот самый выстреливший. - Кстати, хочешь скажу чем спалился? У тебя белок почернел, - этот некто толкнул психа вперёд, а после и затолкал в машину. *** - Альфред. Острая боль ввинтилась в разбитый затылок - слишком быстро обернулся. Ден, всё такой же, те-же огромные уши, тот-же лукавый взгляд, однако уж точно иной, смотрел на пса. Сиба ину сел, хватаясь за тумбочку, чувствуя тяжесть в теле. Пёс, потирая голову, улыбнулся мышу. - Ха! Оклемался! К тебе посетитель, - Ден отошёл и позволил постели прогнуться под маленьким ангельским чудом, что серьёзно смотрело на него. - Вы уж поболтайте, а я скоро вернусь. Мышь подмигнул Альфреду и поспешил выйти, щёлкнув дверью. В расплывчатом зелёном пятне угадывались черты Као. Врач едва успел понять, кто перед ним, как ангел накинулся на друга, сжав того в крепких объятиях. - Я так перепугался за тебя! - взволнованно лепетал рогатый, - Тут такие слухи стали о тебе ходить, а ты как назло, то трубку не берёшь, то адрес меняешь! Я-я думал, что я тебе настолько надоел, что ты решил уехать из города! Потом Ден сказал что ты в сговоре с маньяком! - пёс едва следил за быстрой речью товарища, - И-и... - Ну сейчас же я в норме? - Альфред улыбнулся, насколько это было возможно, и решил оглядеть себя, как тут же наткнулся на толстую бинтовую повязку в районе рёбер. Мужчина едва дотронулся до неё, провёл пальцами вдоль, позволив воспоминаниям ворваться в спящий разум. Плечи сиба едва дрогнули, сердце, ранее спокойное, принялось куда-то бежать, отдавая своими ударами в голову. Альфред ощутил боль неимоверную, острую, жгущую, боль, утопающую в тоске. На плечи опустились руки, осторожные, ласковые они грели, будто выхаживая остатки души пса. - Ал, - Као говорил тихо, едва ли не шептал. - Успокойся. - руки приподняли морду сиба ину. - Мистери больше нет. - сердце ухнуло в пятки. - Он не вернётся, больше ни-ког-да. - ангел выглядел так, будто ему это уж точно приносило радость и спокойствие. - Не переживай, скоро намечается казнь, думаю он её заслужил. Голова, словно в миг наполнившаяся до краёв водой, не хотела держаться на шее. Несдерживаемые слёзы брызнули из глаз, пока Као продолжал шептать на ухо, что "Мистери больше не будет" , что "он не вернётся". Ангел ловко выудил платок из кармана и осторожно стал промакивать слёзы, пока сиба ину просто не уснул, давая перегревшемуся мозгу отдохнуть. *** Голова жутко ныла, наполенная мыслями до отказа, она требовала правды, желала разъяснений, хотела революций, но довольствовалась редкими посетителями. - Бабуля и мистел Ангус болеют. - Алиса усадила игрушку на угол больничной койки. - Лалли говолит, что без них скучно. Я тоже так думаю... - кроха осторожно дёрнула пса за больничный халат, - Доктол-мистел Альфлед, вы же тоже скоро выздоловите? А то пока бабуля болеет, мне очень глустно... - жаловалась девочка, ловко забравшись на край постели, - И вашего длуга нигде нету. - Алиса всё ещё продолжала серьёзно смотреть на доктора, пока её маленькие ручки разворачивали бумажку. - Мама сказала, что я могу налисовать всем по отклытке, но я подумала, что Мистели-монстлу тоже нужна такая, можно отдать её вам, пока он не велнётся? Альфред проглотил ком. Его дрожащие руки потянулись к рисунку, пальцы прошлись по краю листа, пока мозг пытался сфокусироваться на изображении, но не мог. Горло болезненно сжалось - как будто пёс по-прежнему был в доме Хельги - но ему удалось пересилить немоту и ответить: - Он не монстр. Он… Голову снова пронзила дикая боль. *** - Как он? Что нового? Ден, хватит притворяться, что я - шкаф, и поговори со мной! - сиба привстал, потянувшись к ходившему по палате врачу. Мышь приостановился. Он оторвался от документов, раздражённо смотря на пса. Тонкий его чешуйчатый хвост обвился о ноги, а уши оттопырились, готовые слушать. - Тебе интересно, что стало с Мистери? - поднятые в удивлении брови постепенно опустились, - Нафига? - Ден не понимал, почему это псу захотелось узнать о том, как там поживает маньяк, чуть не убивший его. Сиба замял край одеяла, задумавшись. Наверное он и сам не понимал, зачем ему это, но желание разобраться в происходящем было, да и любопытство подливало масла в огонь. - Его же убьют? - Альфред поднял взгляд на доктора, что понимающе кивнул. - А... Боишься, что этот хрен вернётся? - мышь снова вернулся к заполнению бумаг. - Полицейские подозревали, что ты с ним в сговоре, но, исходя из того, что происходило в доме тех пенсионеров... Они сделали вывод, что он манипулировал тобой, ну... управлял. А потом и псих подтвердил это. - Ден подошёл и наклонился к самому носу пса. - А ты что-нибудь помнишь? Типа, как он это делал или, может быть, то, что он приказываю тебе выполнять? Альфред немного запаниковал. Сказать правду можно, но тогда план Мистери пойдёт под откос, да и кот наверняка придушит сиба ину, если он начнёт выгораживать психа. Солгать тоже будет неправильно. Сумасшедший не должен умереть из-за ошибки пса. Однако времени на раздумья ничтожно мало, так что... - Да. - хоть бы эти слова не были ошибкой. - Я помню, а всё потому, что я это делал по собственному желанию. Я... Я сам хотел этого! - Альфред вперил свой взгляд в мыша, который, отмахнувшись, отступил. - Так все говорят: "Я сам это делал, мной никто не управлял". - пародийно запричитал Ден. - Если впадлу признавать то, что тебя использовал в своих целях маньяк, то и не надо. - мышь, потеряв интерес к псу направился к выходу, но приостановился у порога. - Слышь, а он же был некрофил, так что... Что скривился? Хорошо, раз тема не нравится, то могу только сказать, что можешь не париться из-за психа, его обещали в этот четверг убить и... Это как раз совпадает с датой выписки тебя отсюда. *** Альфред больше не видел разницы между больницей и внешним миром. Всё поглотила серость. Као был здесь, с ним (как и каждый день с тех пор, как пёс вернулся домой), пытаясь вытащить Альфреда из дома. Это не должно было быть проблемой, учитывая, что дом казался опустевшим, тихим и довольно удручающим. Однако это было проблемой - сиба ину более не интересовал мир. Внешний мир больше не был таким величественным, каким когда-то был. Као знал, что однажды Альфред полюбит жизнь снова, но сейчас выйти на улицу означало встретиться с запустелым домом Хельги, услышать голоса знакомых, которых уставший разум доктора не переносил. Ангел также знал, что одно только небо уже служило болезненным напоминанием о сумасшедшем психе. Као старался успокоить доктора объясняя ему, что опасности больше нет, но пёс не понимал. Наверное, Альфред был напуган этими месяцами ужаса жизни с Мистери. Слишком многое произошло слишком быстро, и доктор еще не был готов столкнуться со всем этим, так ведь? Это ведь может объяснить его поведение? Нет.