На экране появляется заставка передачи «Кукуйские хроники в жанрах и предупреждениях». Из кукушкиного домика-часов выползает ведущий — без парика, с плешью на макушке, с разбитой губой и фингалом под глазом, охая и вытирая кровь с губ платком.
Насилие Ку-ку, ребят! Вы уж простите, что рекламную паузу не объявил. Не стерпел Алексеич моих шалостей. Как из режиссерской будки выскочил, как выпрыгнул, да как пошли клочки по закоулочкам. Вон, видите? Это парик был, столько денег стоил, эх! А со мной что сделал? Подскочил и как начал дубасить, чуть душу не вытряс. Но потом, словно нашло на него что-то — вцепился в плечи, за волосы схватил и клок волос с макушки выдрал… (Голос режиссера из-за кулисы: Врешь! Это не я, это та старуха-ведьма!) Некрофилия Погодь. Не та ли старая сводница окаянная? Бр-р-р! Не напоминай. Как случай на Кукуе помню. Постучалась, значит, страшная незнакомая старуха в окно, мол, девку одну в Преображенском приласкать да облобызать надо. Я — мигом на коня, прилетел ни свет, ни заря, в избу захожу. Смотрю — на кровати, в венке из цветов лежит красота ненаглядная. Только… бледна шибко. Ну поцеловал в уста холодные, погладил. Да тут от страха чуть не поплохело мне: не дышала девка. Прочь из избы кинулся и больше там не появлялся. Потом ребята местные рассказывали, мол, старуха утопленниц из реки вытаскивает и добрых молодцев приглашает посмертную ласку им оказать. (Голос режиссера из-за кулисы: Когда это было-то?) Нехронологическое повествование Да вот на днях, тридцать первого апреля месяца июня. Как раз перед тем, как злодей Брюс в грядущее нас отправил. А до этого вот было дело. А за неделю до того как раз с кикиморою на болоте был. Ну перед этим, как помнишь, Зайца мы — того. Видать, отравились…СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ Внезапно послышался шум и грохот. Свет погас. Трое гастарбайтеров с папиросами в зубах с грохотом вкатили в студию… гроб на высоких колесах, на котором сидела механическая сова. Все присутствующие переглянулись, не зная, как интерпретировать происходящее. В этот момент за окном сверкнула искусственная молния, зажегся свет. Сова замахала крыльями, взмыв в воздух и приподняв за крючок крышку гроба. Оттуда показалась голова незнакомца в сером взъерошенном парике и с повязкой на глазу.
Нецензурная лексика «Fucking shit!» — с досадой воскликнул незнакомец, с жутким кашлем и кряхтеньем выбираясь из кучи пенопластовых шариков и закидывая ногу на крышку, пытаясь скатиться по ней на пол. О, какие люди! Никак сам господин кукуйский маг пожаловал к нам на передачу! Я даже песню в честь вас готов исполнить, герр волшебник! Кхе-кхе!.. Сполза-а-ает по кры-ы-ышке Стари-и-ик Дроссельме-е-ейер, Он пья-а-ан, он жела-а-ает в сорти-и-ир! — Молчать! А не то как заколдую! — зашипел с явным шотландским акцентом незнакомец, и все поняли, что это… — Яков Виллимович! Какими судьбами?! — Потом все, потом. Пчхи! Да что у вас тут, на телестудии — апчхи! — годами пыль не вытирают?! Я по срочному делу, торопиться надо, в восемнадцатом веке вас, пчхи! ждут, смута зреет, в Березов… Пчхи! Ехать некому… — Да чего расчихался? Видать, хмель выходит? На, опохмелись! Схватил первое попавшееся, что подвернулось под руку — стоявший в углу дырявый носок императора. Сунул Брюсу в нос. Старик отпрянул, да как взбесился! Взмахнул волшебной палочкой, пробормотал что-то на латыни, и… ОЖП Под грохот фейерверков в студии возникла… Сиреневая фея с корзинкой пирожков. Ну мы, конечно, бедные голодные артисты, сразу все умяли и фее ручки целовали. Только поплохело нам опять от пирожков, будь они неладны! Вроде и с повидлом, а точно из конопли, а то и полыни с марихуаной! Вызвали врача. ОМП Приехал врач, сделал всем уколы — колдуна Брюса вырубило сразу, упал в гроб с пенопластом да захрапел. Нам же прописал касторку, квасторку, пустырник и «Азолафоб нео», пожал руку режиссеру Петру Алексеичу — и был таков. После укола мы все притихли, спать захотелось. Но какое, к лешему, «спать» на работе?! — Давайте говорить. Чтоб совсем не уснуть, — предложил я, дремоту тяжелую из последних сил прогоняя. — О чем, Данилыч? — усмехнулся горько Петр Алексеич. — Обо всем ты уже поведал, шельма. — Да не. О девках говорить будем. А? Завсегда ж хорошо! Полиамория Помню, как с сестрами кукуйскими неделю мутил. Ну с теми — Марихен, Клархен и Лизхен. Все красивые, все желанные. А выбрать — никак. Что поделать? Принял решение, зубами скрипнув: никого не обижу. Никого не выберу. Повыдавал всех трех замуж, слезу пустив, да и как-то… позабыл. Не они ж мои истинные-то… (Голос режиссера с койки в режиссерской будке: Скучно. Уныло. А надо — чтоб… огонь!) Секс с использованием посторонних предметов Ладно. Пару месяцев назад к Монсам наведался. Анну Ивановну проведать да весточку от нее тебе передать. А заодно корзину свежих огурчиков с огорода Натальи Алексевны