Кукуйские хроники в жанрах и предупреждениях

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! — три раза прокуковал басом ведущий, высунувшись из огромных часов, увенчанных княжеской короной. — Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, дорогие телезрители, дитяти и родители, учители-мучители, пираты-потрошители! С вами Алексашка Меншиков, и это передача — та-дам! — «Кукуйские хроники в жанрах и предупреждениях»! Встречайте, привечайте, да за экранами не скучайте! А мы перейдем к делу, как сажа белу да как июльское яблочко, спелу! Итак, начнем! AU Тридцать второго мая месяца июня в Слободе имело место незабываемое событие: приехал сам царь-батюшка, Петр Алексеич, немцев неграмотных да неразумных строительству кораблей да арихметике обучать. Собрал всех за партами, чертежи в руки выдал — изучать. Долго корпели над чертежами, все поняли. Один только Карштен Брандт ничего не понял, его и выгнали. (Голос режиссера из-за кулисы: Врешь!!!) ER Первого числа, месяца не припомню, приезжал посол французский с женой: крякали утками, квакали лягушками. Я, было, подумал — шутить изволят, и как зареву медведем на всю залу. Французы испугалися, мгновенно обделалися. Конфуз большой приключился. Примчался Лефорт с ружьем, думал, и вправду — медведя привели. Ан нет, Алексашка отличился. Ну и пришлось бедному Алексашке за обоими убирать да и ручки им целовать. Hurt/comfort Числа не помню какого, месяца, кажись, апреля, с Петром Алексеичем судьба свела. Пир на весь мир закатил тогда Лефорт, народу в дом набилось — как есть, вся Слобода! Душно стало, вышел в сад покурить. Смотрю — парень высокий, за стенку держась, из дома выходит. Икнул вдруг так, что стекла на окнах задрожали. Сразу понял — царь! Помог добраться до таратайки, подсадил, увез подальше от Слободы и в сарае запер. А наутро сказал, что от разбойников, жизнью рискуя, спас, за что место при дворе тотчас и получил. POV Третьего дни месяца шестого. Чуть-свет поднялся со старой рогожки на полу, репу почесал, суставами похрустел, царский храп с койки услышав, будить не стал. Из сарая вышел, сладко зевнул, смачно высморкался в траву, помочился под дерево, залез на дерево, белку из дупла выгнал, орехи забрал, вниз спрыгнул, воды из ручья зачерпнул, орешками закусил. Эх, х-хор-р-рош-шооо! PWP Четвертого дни месяца хрен знает какого стал свидетелем любопытнейшей сцены. Не то, чтобы узнал что-то новое — эка невидаль, с четырнадцати лет «про это» знаю, умею, практикую. А тут со стороны вдруг увидел и, надо сказать, кхм, не совсем обычное проявление «того самого». А как дело было? Приехали к Монсам, когда никого кроме Анхен дома не было. Лексеич сразу в спальню к ней бросился, а мне велел у дверей караулить, никого не впускать. Скучно за дверью-то стоять, ну я нос в дверную щель и засунул. И вижу: на коленях стоит Анхен и самозабвенно, закрыв глаза… (Голос режиссера из-за кулисы: Как не стыдно!) Songfic Числа девяносто третьего месяца седьмого, эх, прислал нам царь сто рублей, новые корабли по чертежам амстердамским строить. Обрадовались мы со товарищи, в кабачок немецкий нагрянули, да все девяносто три рубля на водку грушевую спустили. Ох, и зол был потом Петр Алексеич! Ангст Все, все расскажу. Как бил меня батя, душу вытряхивал. Больно бил, ремнем да розгами наотмашь, рычал диким зверем, борода рыжая адским пламенем при свете свечей пылала. До крови бил, весь зад в шрамах и синяках был, что и сесть невозможно. Измывался как мог, голодом морил. Помню, как сейчас помню. Отправил милостыню просить в лютые Крещенские морозы. Ничего не подали. Под вечер домой приполз, зимой, в рванине и босиком, окоченел весь, на ногах еле-держался. Бросился отцу в ноги, а тот озверел, да как начнет избивать… Очнулся лишь на следующий день, на печи. Спину и жопу жгло огнем… Антиутопия Прошлой ночью Алексеичу приснился кошмар. Словно бы пришла к власти царевна Софья и Кукуй подожгла. «Никаких тебе кораблей, никаких тебе морей! На поклон к турецкому султану пойдем, всех девок наших ему в гаремы отдадим, а сами будем кажный день лебедей да осетров кушать! Все на осетров, бобров и соболей потратим! Леса все вырубим и сожжем! Превратим страну в пустыню, саранчой питаться будет народ русский! Ха-ха-ха!» Даркфик В прошлую пятницу, числа тринадцатого, возвращаясь с Кукуя, проезжали мимо кладбища. Сумерки, моросил тоскливый осенний дождь, небо заволокло тучами. Черный ворон с лысого дерева кричал, грязь хлюпала под колесами. Откуда-то издали завыла собака. В тяжкие думы был погружен Петр Алексеич, платок носовой грыз. И такое невыразимое отчаяние читалось в его глазах, что вслед за той собакой завыть захотелось и, прости Господи, руки на себя наложить… Детектив Двадцатого июня, октября месяца из царской казны пропали сто рублей. О пропаже казначеи спохватились поздно, примерно, спустя месяц, и как тараканы, забегали по дворцу, рвя на себе волосы. «Никакой паники!» — прогремел Лексеич. «Вычислим злодея методом, как говорят купцы аглицкие — брутфорса, а по-нашему — методом грубой силы. Эй, Алексашка! Сдавай деньги взад, а не то как батогов отведаешь!» Так гениальный детектив Петр Алексеевич Романов мгновенно отыскал и наказал преступника. До сих пор спина болит… Драма Надобно вспомнить один душераздирающий диалог, имевший место после очередного посещения царем Слободы Немецкой. Места себе не находил, взад-вперед по комнате метался, платок носовой съел и ногти до крови сгрыз. «Все у них, как у людей, а у нас что? У нас-то что? Эх, Алексашка, житья мне никакого нет, сестрица отравить хочет, сласти ядовитые присылает. Уеду! Уеду, Алексашка, в Голландию, мастером простым стану, брошу все к лешему!» Долго, ох и долго тогда утешал его, да только у самого на душе кошки скребли: отец из родного дома выжил, проклинал вслед, когда я за каретой Лефорта улепетывал. Нет мне места в той жизни прежней. Обоим нет. Ломать, ломать надо старое и строить новое… Дружба Что бы люди ни говорили, ни баяли, а крепче дружбы чистой, мужской, искренней нет ничего на свете. Помните историю о пропаже ста рублей из казны? Так вот, слушайте дальше. Как вломился на рассвете Петр Алексеич в мою каморку, как схватил за плечи да об стену шарахнул — искры из глаз полетели! Вдруг с койки моей крик женский раздался: «Не бейте! Больно же!» Царь меня в угол бросил, пинком напоследок угостил, девку забрал — и на том спасибо. Для друга ведь ничего не жалко! — А сейчас, дорогие зрители — РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА! Ку-ку!