Как становятся капитанами...

— Ребята, а я ведь думал, что Ван Райка так и зовут — Ван. Помните, капитан его всегда так называет? — усмехнулся Рип Шеннон. Младшие члены экипажа всё ещё сидели за столом кают-кампании, за которым карты так и не были сегодня раскинуты. — Мне кажется, «Ван» — это прозвище какое-то, — задумчиво проговорил Дейн. *** В свой первый рейс помощник суперкарго Райк очень быстро перестал тосковать в компании своего начальника, потому что теорию он в совершенстве выучил ещё в Школе Торгового Флота, а записи об этом секторе галактики и мультипленки изучил в первый месяц, пока сторонился экипажа. Но после знакомства с лейтенантом Мессаилом Джелико, он на любой палубе стал желанным гостем. Ян Райк то возился в инженерном отсеке, изучая секреты гиперпространственных переходов, то у связистов, осваивая премудрости новых коммуникативных приемников, то у ученых и, чаще всего, конечно, бывал в лаборатории биологов, где обитал его новый друг. Мессаил всегда был рад с ним поболтать, увлечь каким-нибудь совершенно безумным проектом, например, организовать вечеринку или во время высадки пронести тайно от капитана, большого поклонника правил, запрещенные инопланетные фрукты и убедить кока их приготовить. Ещё он знакомил Яна с разными жуткими на вид инопланетными животными, слава богам космоса, только по голографиям. Райк никогда раньше не мог похвастаться, что был окружен шумной толпой друзей, или, что у него были закадычные приятели. Он сам себе удивлялся насколько легко и свободно может разговаривать, шутить, да и просто молчать рядом с Джелико. Как словно светлело на душе, когда он видел эту открытую улыбку и прищур серых, удивительно пронзительных глаз. Первый рейс был бы и так очень содержательным и интересным, но события на Катапатамадане, одинокой планетке за тысячи световых лет от Земли, ещё больше прибавили популярности помощнику суперкарго. Катапатамадан, как именовали свою планету отдаленно напоминающие гуманоидов жители, встретил пришельцев очень враждебно. На первый же десант напали, и после короткой стычки, в которой космонавтам запрещено было применять оружие, шустрые аборигены буквально опутали их чем-то наподобие паутины, противно липкой, только стальной и невероятно крепкой. Ян Райк, сопровождавший суперкарго, тоже попался в эту сеть. Попытки его начальника начать хоть какие-то переговоры оказались безуспешны, отчасти из-за того, что аборигены не знали ни одного наречия, на котором к ним обращались, но по большей вероятности оттого, что суперкарго бился в истерике и то грозился на всех космических диалектах сразу, то начинал рыдать. Остальные пленники держались с большим достоинством, они не теряли надежды освободиться или подать сигнал на корабль. А Ян, который первый раз оказался так далеко от Земли и других цивилизованных планет, даже сидя в клетке, с любопытством оглядывался вокруг, стараясь запомнить как можно больше об этом мире, который несмотря на свою негостеприимность был удивительно красив. Впрочем, долго их держать и не собирались, судя по решительному, грозному виду и несложным обрядам аборигенов, чужаков задумали принести в жертву местному божеству — куче какой-то отталкивающей на вид то ли грязи, то ли глины красного цвета. Шутки о том, что их могли просто пожарить и съесть, как-то затихли сами собой, когда стало понятно, что угроза серьезна и реальна. Ян только сейчас почувствовал укол страха — так глупо погибнуть на новой удивительной планете, будучи утопленным в луже непонятного происхождения… Он сопротивлялся изо всех сил, когда его первым вытащили из клетки и поволокли прочь от товарищей. Райк радовался в тот момент только одному, что Джелико к десанту присоединиться запретили, научной миссии полагалась спускать только на исследования, и капитан строго следовал инструкциям, поэтому Мессаил провожал приятеля обиженным и немного завистливым взглядом. Несмотря на отчаянные попытки вырваться, юношу, через гущу странных кустарников, привели к огромному ярко-красному болоту и, к его удивлению, не бросили туда, а, оставив на берегу, спешно скрылись в кустах. Ян тут же решил воспользоваться шансом избавиться от пут на руках и принялся стягивать стальные нити, когда услышал негромкое лошадиное ржание. На бережок со стороны ближайшего лесочка вышла обыкновенная, по виду совершенно не отличимая от земной, лошадь. Райк на минуту даже растерялся, но ждать, пока вернутся агрессивные аборигены, не стал, он уже освободил руки, и решительно направился к животному. Лошадь не убегала, позволила накинуть на неё стальную веревку, но была крайне удивлена, когда Райк её оседлал, хотя очень послушно следовала его руке. А Ян, не задумываясь больше ни секунды, направился назад в деревеньку, чтобы выручить товарищей. Как он в одиночку, пусть и верхом, будет сражаться с вооруженными деревянными трезубцами и сетями катапатамаданцами, он старался не думать. Какого же было его изумление и изумление пленников, когда вместо того, чтобы сражаться, аборигены попадали на колени, едва только завидев Райка, и начали что-то причитать и кланяться. Старик-вождь в блестящих перьях неведомых птиц, громко голосил, падал в ноги помощнику суперкарго. И только спустя несколько часов, когда освобожденные космонавты, связались с кораблем, получили оттуда несколько универсальных переводчиков и настроили их на диалект аборигенов, стало понятно, что этих лошадей местные ужасно боятся. По их поверьям, подобное чудовище боги посылают за душой селянина, и тот от страха сам бросается в болото, только завидев животное. Аборигены были уверены, что Райк должен бояться точно так же и погибнуть, задобрив тем самым духов болот, но когда он вернулся назад да ещё и верхом, катапатамаданцы поняли, что к ним явились божества, а они не выказали гостеприимства, не узнав их и испугавшись. И теперь всячески пытались загладить вину, устроив космонавтов в лучших хижинах, приготовив для них празднество и пышный пир. Вождь племени ни на шаг не отходил от Райка и предлагал ему в жены свою старшую дочь — милую сиреневую девушку с тремя ногами и куриным гребешком на голове. Договор о дружбе и торговле был заключен немедленно, причем брать что-то за свои дары аборигены отказывались, и слов о Федерации не понимали, но клялись всегда поклоняться только великим богам, посетившим их. На пир был приглашен, конечно, весь экипаж, и, увидев, что никакая опасность на планете космонавтам больше не угрожает, капитан согласился на увольнительную для всех. Где-то в середине вечера Яну Райку удалось отделаться от навязчивого обожания нареченной невесты и предполагаемого свекра-вождя и выбраться из хижины, потому что он увидел, как непривычно печальный Мессаил Джелико в одиночестве вышел наружу. Как и предполагал, Ян нашел друга у того самого болота. Тот стоял, поглаживая одну из злополучных лошадей, которые сами того не ведая, были кошмаром аборигенов. Мессаил любил животных и не смог удержаться, чтобы не полюбоваться на новую особь. — Ничем не отличаются от земных лошадей, — проговорил Райк, некоторое время наблюдая, как Джелико поглаживает шею и треплет длинную гриву инопланетного коня. — Глаза у них устроены по-другому, они могут видеть и вперёд, и назад, зато нет ушей, они ничего не слышат, нет копыт, по-видимому, потому что здесь всюду глина и мягкая трава, и тела совершенно однотонные без каких-либо пятен и других оттенков, — проговорил Мессаил, словно читая лекцию, не поворачиваясь к другу. — Но ведь они так же безопасны для людей? Ну для катапатамаданцев? И едят траву, а не аборигенов? — Да, они совершенно мирные травоядные, если их не дразнить, а то они, как и земная лошадь, могут лягнуть. А ты не говорил, что ты такой отличный наездник, — так же продолжая перебирать гриву, сказал Джелико. — Не думал, что это важно в космосе, но я вырос в земной колонии, где строили фермы, и у нас были лошади. — Понятно, — безучастно отозвался Джелико. — Да что происходит?! — Ян решительно подошёл, разворачивая его к себе, чтобы заглянуть в глаза. — Ты что обиделся, что я неожиданно сделался местным богом? — Не в этом дело. Ты показал, какой ты на самом деле хороший суперкарго: дружба с такой планетой — большой успех миссии, и, наверняка, тебя сразу заберет какая-нибудь «Интерсолар». Если, конечно, ты не останешься здесь местным правителем. Райк расхохотался. — Ты серьезно? Чтобы крупная компания взяла суперкарго без имени и связей? Да, скорее разумнее будет жениться на сиреневой принцессе. — Она красивая, — как-то очень печально глядя ему в глаза проговорил Джелико. — Такая стройная, гибкая, и с большими глазами. — Да, и зубы у неё в два ряда, и гребень на голове, если ты не заметил! Или такие девушки как раз в твоем вкусе, и ты ревнуешь? — Райк смеялся, не понимая, какую очередную комедию затеял друг. — У вождя все остальные восемь дочек точно такие же, только гребни у них поменьше, могу попросить его в знак расположения женить и тебя, выберешь любую. — Конечно, величайший из великих богов, ты никого не оставишь своей милостью? — проговорил Мессаил с такой горечью в голосе, что Райк понял, что приятелю отчего-то не до шуток. — Месс, что происходит? — обеспокоенно спросил он. — Ничего, просто однажды какой-нибудь правитель всё-таки женит тебя на своей дочери, или ты встретишь какую-нибудь красотку на одной из Звёздных Баз. И что тогда я? — с отчаянной печалью спросил Джелико, схватив его за плечи. — Как я буду смотреть на эту свадьбу? — Ну, ты тоже встретишь однажды свою принцессу. Месс! Да готов поспорить, что любая красотка предпочтёт тебя! — удивлённо уставился на друга Райк. — Мне не нужен никто. Я люблю тебя, — неожиданно проговорил Мессаил так тихо и уверенно, что Ян на минуту онемел, удивляясь куда больше, чем когда увидел земную лошадь за тысячи световых километров от дома. Но неожиданно он догадался. — Месс, ты на пиру пил этот странный напиток, который раздавал местный шаман? — Да, но это не имеет значения. Я просто понял, что должен тебе это сказать. Слышишь, Ян, я люблю тебя и с ужасом жду той минуты, когда придется тебя потерять! — Месс! Ты понимаешь, что говоришь?! — Райк не знал, смеяться ему или плакать от странных признаний друга, но Джелико вдруг подался вперед и, продолжая крепко сжимать его плечи, поцеловал. Решительно, жарко, настойчиво. Ян попытался оттолкнуть его, проклиная все шаманские настойки и гостеприимные пиры. Но Джелико и не думал отстраняться, он прижимался всё сильнее, тянул Райка на землю за собой. В какой-то момент помощник суперкарго с ужасом заметил, что уже лежит на Мессаиле, прижимая его к земле, и отвечает на поцелуй. Боги галактики! Он ведь тоже на этом пиру пробовал какие-то угощения. Да как они завтра в глаза друг другу будут смотреть! Перспектива увидеть, как Месс с отвращением от него отшатнется и постарается избегать, отрезвила Яна, он решительно отстранился, вскакивая на ноги. — Месс! Мы пьяны! Так нельзя! — Тебе на меня плевать, да? Я совсем для тебя ничего не значу? — с такой болью прозвучал голос Джелико, что Райк, закусив губу, опять присел рядом с ним на траву у красного болота. Лошадь давно скрылась в своем лесу, на небе появились непривычные созвездия, издалека доносилось шумное веселье праздника. — Ты мой друг! Самый лучший! Единственный друг! Ты очень важен для меня, — проговорил Райк, но когда Мессаил снова потянулся его поцеловать, он мягко, но решительно его отстранил. — Но мы не можем! Мы не должны! — Но почему? — в отчаянии воскликнул Джелико. — Я люблю тебя! — Мы друзья, Месс! Я тоже люблю тебя, но как друга! Это все местные настойки и лакомства, они как одурманивают! — Пусть! Ты мне больше, чем друг, но я бы никогда не решился признаться тебе так, — тихо проговорил Джелико. — Я хочу быть с тобой. Я хочу любить тебя. — Нет, Месс, нет! — Райк и сам уже чувствовал, что-то ли это местный воздух так выметает последние здравые мысли и кружит голову, то ли со временем опьянение только сильнее, но он сам не мог отвести глаз он лица друга, от лица человека, который в этом полумраке, при освещении чужой луны, самый красивый, самый совершенный, кого он только видел, и так хочется его поцеловать, так хочется сказать ему эту правду… Ян Райк вскочил на ноги и побежал прочь, как можно дальше в деревню, нет, лучше на корабль, запереться в каюте, запереть себя, чтобы не наделать глупостей. *** Утром Ян Райк проснулся от того, что жутко болела голова, мучительно не давая сосредоточиться ни на одной мысли. Он собрался было пойти в лазарет, но обнаружил, что на двери в каюту стоит какой-то ужасно сложный код, который он вчера зачем-то установил. И он вообще не помнит, как вчера вернулся на корабль и почему не остался ночевать в деревне. Пока Ян разобрался с головоломкой, чтобы выйти из каюты, головная боль отступила, он постепенно вспоминал события вчерашнего вечера: пир, сиреневая девушка-аборигенка, лошадь, Месс, звезды в ночном небе, кажется, он кого-то целовал, мягкая трава, на которой они лежали… Ян медленно брел по коридору вспоминая, что же вчера произошло. — Ян, привет! — услышал он бодрый голос Джелико, правда, выглядел приятель тоже помято, форма выпачканная в болотной глине, лицо все в разводах. — Представляешь, проснулся сегодня у болота. Чего я там делал? Ничего не помню! Хотя нет, помню, что рыдал, самому смешно! Я помню, как собирался пойти посмотреть местных лошадок, а потом, как рыдаю у болота! Он рассмеялся, а Яна прошиб холодный пот, потому что он вспомнил, с кем целовался накануне, и что Мессаил ему говорил, и почему он заперся в каюте. Но Джелико беззаботно продолжал строить предположения, что он мог делать на болотах, и неужели лошадь его лягнула так, что отшибло память. А Райк в ужасе ждал момента, когда он вспомнит. Не прошло и часа, как капитан собрал весь экипаж корабля, объявив, что вчерашний пир очень плохо сказался на дисциплине: произошло несколько драк, космонавты вели себя недостойно, и большинство ни о чем не помнят, но в этом их вины нет, просто местная пища имеет пагубное влияние на человеческую психику. В связи с этим капитан запретил принимать угощения от местных жителей и приказал поскорее подготовить все к старту. Улетали они уже вечером, катапатамаданцы рыдали, прощаясь, вождь особенно яро кланялся Райку и сетовал, что ему не приглянулась невеста. — Ван Райк! Ван Райк! — приговаривал он, утирая слезы. Он не мог выговорить имя «Ян», и помощник суперкарго его уже и не исправлял. Позже, уже во время полета, продолжая расшифровку нового диалекта, Ян выяснил, что сочетание «Ван Райк» в языке катапатамаданцев означает одно из имен верховного бога. Его приятели долго смеялись, и с легкой руки Джелико с того дня, все именовали помощника суперкарго не иначе, как Ван Райк, с тех пор Яном его редко кто называл. А он вскоре и привык. Гораздо сложнее ему было привыкнуть к тому, что он никак не мог забыть тот вечер на болотах, который Джелико благополучно так и не вспомнил, решив, что он тоже с кем-то подрался. Ян Ван Райк молчал, их дружба была такой же, как и прежде, веселый, стремительный Мессаил втягивал его в новые авантюры, с радостью проводил с ним время, рассказывая об инопланетных животных, героях-космонавтах, о своих мечтах о капитанском мостике, рисовал блестящее будущее, где они станут непременно космическими героями, или просто вовлекал в беседы о девчонках, с которыми знакомился на планетах, или с которыми встречался уже на корабле. Ян сначала думал, что он не любит такие разговоры потому что сам большой популярностью девушек не пользуется, но когда начал замечать, что часто вспоминает, какие мягкие губы у Мессаила, каким открытым и искренним он был, то ловил себя на мысли, что сожалеет, сожалеет, что не поддался искушению, и даже пытается представить, каково бы это было? Он корил себя за подобные мысли, чувствовал виноватым перед Джелико, радовался, что все-таки сообразил сбежать. Но ничего не мог с собой поделать, когда странная радость охватывала его при каждой встрече с Мессом, и все эти мысли напополам со жгучей виной просыпались вновь. С каждым разом у него всё хуже получалось заставить себя не смотреть слишком пристально, не вздрагивать, когда Месс от переизбытка чувств иногда хлопал его по плечу или взъерошивал волосы, и вовремя успеть одернуть руку, чтобы не прикоснуться к нему, потому что каждое случайное прикосновение, словно пронзало током, а рука сама так и тянулась провести по его щеке, разгладить морщинки на лбу, когда Месс задумчиво о чем-то рассуждает, или прикоснуться к губам, изогнутым в озорной улыбке. Ян был готов сделать всё, чтобы сохранить эту дружбу, при этом иногда позволяя себе мечтать, что тот вечерний разговор на болоте был правдой, и Джелико тоже не хочет с ним расставаться, и с таким же ужасом ждёт, когда завершится этот полет, и их распределят по другим кораблям.