Он всегда вернётся к тебе

Рекомендуется к прослушиванию: David Arnold & Michael Price – Who You Really Are Четверг 21:21. Пристальное внимание четырёх пар глаз тяготило, и брюнет решил разрядить обстановку маленькой глупостью: — Наверное, и так понятно, что я инсценировал свою смерть? Конечно же, Жорис не спрашивал. Парень прикрыл глаза, погружаясь воспоминаниями в самые тяжелые дни из своего незавидного прошлого. — В тот вечер Доновану удалось добраться до меня. И, прежде чем все вы услышите правду, я хотел бы извиниться. Лука, прости! Прости когда–нибудь, если сможешь! Я знаю, что ты испытал, поверь! Наверняка накрутил себя за то, что это твоя вина, раз я не смог рассказать тебе о произошедшем. Уж я–то знаю! Я всегда доверял тебе. Всегда! Но тогда мне даже вспоминать было тошно о домогательствах и мерзких попытках флирта этого ублюдка, не то, чтобы обсуждать это с тобой. А у тебя только–только всё наладилось. И я не хотел, чтобы ты снова сорвался в пучину страха, гнева и боли. Тем более из–за меня. На этом моменте Гримо старший посмотрел на Демори извиняющимся взглядом, но Элиотт не злился на брюнета за напоминание его мальчику о прошлом. Он больше волновался за состояние Луки, ведь тот сидел с несгибаемой, почти деревянной спиной и выглядел слишком расстроенным. Демори приобнял любимого за напряжённые плечи, поцеловал в висок и шепнул, прижавшись губами к аккуратному уху, что он рядом. Лалльман, не сводя глаз с Жориса, накрыл ладонь любимого своей и некрепко сжал её в поисках поддержки, которую сразу же нашёл в ответном согревающем рукопожатии. Заметив слёзы в синих глазах, Гримо старший принялся упрашивать лучшего друга: — Не надо плакать, Лулу. Он же ничего мне не сделал. И ты это знаешь. По крайней мере, ничего такого, чего бы моё достоинство не смогло бы вынести. Жорис обменялся со всеми присутствующими выразительным взглядом и незаметно для Томми кивнул головой в его сторону, запрещая тем самым в подробностях обсуждать именно эту тему. Поэтому сразу же перевёл её в другое русло: — Валери помогла мне. Она заподозрила неладное, сделала вид, что позвала коллег на помощь и этим спугнула Донована. Когда я, еле живой от страха и напичканный до отвала каким–то сильнодействующим препаратом, от которого жутко мутило и хотелось спать одновременно, выбрался в коридор, Валери отвела меня в пустую палату и заставила во всём признаться. Это потом я узнал, что она заметила, какими глазами Донован смотрел на меня в коридорах, и решила проследить за ним. А тогда эта валькирия собиралась всё рассказать главному врачу, однако мне удалось уговорить её не делать этого. — Но почему? Томми посмотрел на брата полными удивления глазами. — Иначе я попал бы в тюрьму. — Я не понимаю. Лука отвернулся, пряча свои слёзы, и посмотрел в любимые серые глаза, сжав ладонь Элиотта ещё сильнее и переживая эту боль вместе со своим лучшим другом. А Гримо старший перевёл взгляд карих глаз на брата, выдержал небольшую паузу, нужную ему для того, чтобы пересилить страх, давно поселившийся на задворках его души, и признался: — Помнишь, я сказал тебе, что случайно застрелил Чарльза? Подросток, сидевший всё это время в его объятиях, напрягся, недоумевая. Брюнет всегда знал, что Томми – слишком умный мальчик, поэтому даже не сомневался в том, что он сложит два и два вместе без ошибок и излишних промедлений. — Нет, – в шоке выдохнул Гримо младший. – Нет, нет, нет, нет, нет. Отшатнувшись от Жориса, он неверяще прошептал: — Ты? Лука видел, как тяжело было его внезапно объявившемуся другу сдерживать себя и оставаться на месте, а не броситься к ногам младшего брата и в лихорадочном припадке убеждать единственного родного человека в собственной невиновности. Наткнувшись на испуганный взгляд напротив, Гримо старший переборол свои порывы и тихо признался: — И сделал бы это снова, если бы это потребовалось. Брюнет опустил голову вниз, прикрывая постыдный румянец на лице и слишком быстро набежавшие на глаза слёзы, медленно срывающиеся с длинных ресниц. Томми не двигался, с трудом осознавая услышанное. — Но почему ты оказался в психушке, а не в тюрьме? Серьёзный голос подростка бил наотмашь. — Ты помнишь Андрэ, моего адвоката? Ему удалось убедить судью в моей невменяемости и отправить в Шато–де–Гарш на принудительное лечение. Если бы не он, я давно был бы за решёткой. Жорис посмотрел на шокированное лицо Томми и пробормотал: — Томми, – парень запнулся. – Если ты после этого не захочешь со мной видеться, то я … Закончить предложение ему не дал возмущённый возглас: — ЧТООО? Гримо старший замер, не зная, куда девать свои глаза, а Лука впервые видел, как плачет его друг, и это разрывало на части и без того хрупкое сердце. Как оказалось, ни ему одному. Томми подполз на коленях обратно к брату и обхватил его лицо ладонями: — Даже думать не смей, ты меня понял? Ты – мой брат! И это не изменится никогда и ни при каких обстоятельствах! Теперь настала очередь Жориса удивляться и терять дар речи. — Но я на тебя чертовски зол, потому что ты не рассказал мне правду, когда мог бы! Томми посмотрел на Луку, ободряюще улыбнувшемуся ему в ответ несмотря на пелену слёз, застилавших синеву глаз. — Но в очереди за возмездием я буду после него. Кивок подростка головой в сторону Лалльмана немного привёл Гримо старшего в чувства. Быстро смахнув кулаками набежавшие слёзы, парень шепнул: — Хорошо. Сжав тёплую ладонь брата в своей, Жорис спросил, приподняв уголки губ в намёке на несмелую улыбку: — Никто не хочет выпить? Все хором поддержали его. Нужно было срочно разрядить обстановку. Ян достал себе и Томми пиво из холодильника, а парни опустошили залпом стаканы с виски, наливая следом ещё. Когда алкоголь попал внутрь, согревая закоченевшие от происходящего внутренности, виновник их вечернего собрания продолжил: — Я уже говорил, что это Валери помогла мне. Точнее, подтолкнула к единственно возможному и чертовски рискованному выходу из этой гиблой ситуации. Она предложила сбежать из Шато–де–Гарш. Вот только это навряд ли помогло бы мне, ведь оставался риск того, что Донован всё расскажет полиции, и тогда она начала бы искать меня с удвоенной силой. Наверное, это можно было назвать озарением. Я вдруг понял, что проще умереть. Только не по–настоящему. Как только я озвучил эту мысль вслух, мы с Валери начали ссориться, ведь времени на проработку деталей оставалось катастрофически мало. Но для себя в тот день я всё решил. Сказал ей, что пусть лучше мой план раскроют, и я окажусь в тюрьме, чем ещё раз попаду в руки этого сумасшедшего маньяка. Жорис глотнул виски и откинулся на спинку дивана, утыкаясь в стену стеклянным взглядом. — Валери убедила меня ничего не говорить тебе, Лулу, чтобы ты был в безопасности и смог правдоподобно отвечать на вопросы полиции после того, как... Чёрт, слышал бы ты, как долго я спорил с ней об этом! У меня даже голос охрип, а ты тогда и не заметил. Но она была права во всём: у нас отсутствовал хорошо продуманный план, до рассвета оставалось всего ничего, а если бы меня раскрыли, то ты загремел бы за решётку вместе со мной, как соучастник преступления. В общем, я впервые поддался женской логике, и почти не прогадал. Лука сделал судорожный вдох и опустил голову вниз, тихо роняя крупные слёзы. — Такова была непомерная цена за моё спасение. И она пришлась по карману только тебе, Лулу. Я стребовал её раньше времени и тешил себя по ночам призрачной надеждой на то, что однажды смогу вернуть тебе должок правдой. Я не прошу простить, потому что такое не прощают. Просто пойми, что виноват во всём был только я. Лалльман не смог усидеть в кресле и бросился к Жорису с удушающими объятиями. Брюнет обхватил Луку так, словно они прощались навсегда, и впереди их не ждало ничего светлого и хорошего. — Я давно тебя простил! Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я хотел увидеть тебя живым! И вот ты здесь, в моих руках! И злость на тебя – это последнее, что мне хотелось бы испытывать в данную секунду. Гримо старший ничего не ответил, глотая солёную влагу. Он вконец запутался в том, свою или чужую, поэтому просто закрыл глаза и позволил Луке быть рядом. Никто не посмел прервать их или поторопить. Парни удерживали друг друга в крепких, дружеских объятиях столько, сколько им было нужно, чтобы отпустить этот тяжкий груз, который они влачили на своих несгибаемых плечах слишком долгое время. Когда минута слабости чуть не перевалила за четверть часа, Томми в очередной раз проявил своё остроумие: — Если вы ещё не закончили, то мы, пожалуй, пойдём. Все засмеялись, и Жорис потрепал младшего брата по вихрастой макушке, наказывая его таким образом за острый язык. Лалльман вернулся к Элиотту, а Гримо старший рухнул на диван, продолжая свой рассказ: — Думаю, самое время заканчивать эту страшную сказку, как думаете? Больше всего на свете я боялся, что разбужу тебя, Лулу. Покидал палату как самый настоящий вор, постоянно оглядываясь и проверяя твоё состояние. Всё то время, пока ты следил за мной, да–да, не смотри на меня так, я чувствовал твой пронзительный и взволнованный взгляд на себе всю ночь, и сочинял прощальную записку, молясь всем богам, чтобы ты уже заснул наконец. И они услышали меня! Жорис потянулся за стаканом, и новый глоток придал ему ещё немного храбрости. — Валери для убедительности выкачала из меня почти всю кровь и вколола сильнодействующее снотворное. Ради меня она пошла на лжесвидетельство и подкуп знакомого судмедэксперта, который сделал всё, чтобы оказаться под рукой у полиции в то утро. Он дал заключение о моей «смерти» после того, как ты нашёл меня, Лулу. Чтобы ни у кого не возникло лишних нам сомнений, Валери на протяжении всего времени вводила мне различные препараты для замедления пульса и кровообращения, старалась никого не запускать в морг, кроме судмедэксперта и офицеров полиции, и всегда находилась где–то поблизости. Парень мило улыбнулся на последнем предложении, и у Луки возникли кое какие подозрения на этот счёт. — У неё всё получилось! Правда, я чуть не откинулся от потери крови и звериной дозы препаратов, но всё обошлось! Синие и карие глаза уставились на брюнета в праведном гневе. — Матис и его брат помогли Валери вытащить моё полумёртвое тело из могилы. Нам повезло, что среди присутствующих не было желающих задержаться на кладбище до самого вечера. Лулу, помнишь ту комнату в Весёлом Роджере, где я виделся с Томми? Жорис не дал своим мальчикам захлебнуться в возмущении и негодовании, сбив с толку вопросом. Лука нахмурился, но всё же недовольно пробурчал в ответ, что помнит. — Там я и скрывался всё это время. Валери за неделю поставила меня на ноги, и мы начали искать компромат на Донована. Пока шёл суд, она успела сделать копию личного дела и обыскать дом этого ублюдка вместе с Матисом в поисках видеозаписи с моим истязанием. Резко замолчав, Гримо старший посмотрел на Лалльмана широко распахнутыми глазами, но тот, незаметно для Томми, мотнул головой из стороны в сторону, подтверждая, что на этот раз пронесло, и подросток не заметил оговорки Жориса. — Но ничего не нашла, – торопливо продолжил парень, осмелев и взглянув на младшего брата, пристроившегося у него под боком, притихшего и, по счастливой случайности, не смотревшего на него. – Донован спрятал их в очень надёжном месте. Про Ребекку мы узнали не сразу. Валери пришлось задействовать всех своих знакомых и быть предельно осторожной, чтобы не вызвать ненужных подозрений, и это отняло у нас довольно много времени. Брюнет с сожалением в глазах посмотрел на Луку, будто не желая признаваться в том, насколько хорошо был осведомлён о каждом его шаге. — Она также следила за тем, как проходят твои сеансы с психиатром, Лулу, и держала меня в курсе событий. Вал, как и доктору Шанцу, пришлось посетить Штаты. Только перед этим она уволилась из Шато–де–Гарш, ведь подонка всё же оправдали, и у нас не было сомнений в том, что он надумает восстановиться в должности психиатра лечебницы. Если бы Валери осталась там, Донован не упустил бы свой шанс отыграться на ней по полной. Карие глаза наполнились грустью. Их персональный маньяк–убийца успел вконец испортить планы почти каждому, кто находился в комнате Луки. — И пока Вал вела расследование по делу Донована, я начал приглядывать за тобой и Томми. Ты бы видел моё довольное лицо, когда я узнал, что тебе удалось так быстро покинуть Шато–де–Гарш и поступить в университет. А когда выяснилось, кого именно ты нашёл в Сорбонне, – брюнет хитро улыбнулся при взгляде на Демори. – И вовсе смог выдохнуть спокойно. Увы, ненадолго. В голосе Жориса проскользнули нотки неконтролируемой злобы. — Когда Матис сказал, что видел Джона, покидающего Сорбонну, я готов был в тот же день найти ублюдка и придушить собственными руками. Но Вал убедила меня в том, что это всего лишь совпадение, пока в один прекрасный вечер я лично не наткнулся на тебя, покидающего университет под конвоем и в наручниках. Что тогда произошло, Лука? Лалльман всё рассказал Жорису: о похищении Элиотта, нападении на Донована и хорошо продуманной ловушке с прослушкой, в которую его угораздило попасть, причём не раз, и недостающие кусочки пазла в голове Гримо старшего сложились с общей картиной. Лука не умолчал и о ситуации с наркотиками, которые привели Томми прямиком в лапы Джерри. Обиженный подросток в отместку рассказал брату о письмах, которыми Лалльман заваливал участок полиции во время суда над Донованом, и Жорис под одобрительные смешки Казаса и Демори пообещал, что устроит обоим нагоняй размером с Африку в ближайшем будущем. Когда всё тайное стало явным, Лука задал другу вопрос, который давно мучил его: — Жорис, почему ты солгал полиции о том, что я вырывался и кричал, пока Донован тащил меня в дом, ведь ты же знал, что я был без сознания? Гримо старший натянуто улыбнулся, но отвечать не спешил. Брюнет одарил брата пристальным взглядом, притянул к себе и уткнулся подбородком в его непослушную макушку. — Всё просто, Лулу. После того, как Томми пытались похитить, я понял, что ты – следующий на очереди у этого подонка. Когда вы необдуманно сунулись на территорию Донована, я вместе с Матисом находился в машине неподалёку. Элиотт, прости, мы не успели предупредить тебя вовремя, так как сразу же сели на хвост дружкам этого психопата. — Ты их встречал раньше? – спросил Демори, догадываясь, что речь идёт о тех же сообщниках, которые помогли Доновану провернуть нападение на него в Сорбонне. — Нет, но их нужно найти и всё выяснить. Возможно, Джон шантажировал и их. Не думаю, что они намеренно причиняли вам вред. — Куда они увезли Луку? — На окраину Парижа. В какую–то ветхую постройку, где и передали на руки Доновану. Ты спросил, Лулу, почему я солгал полиции? Чтобы они пошевеливали своими задницами, чёрт возьми, иначе вмешаться пришлось бы мне и Матису. Лалльман хмыкнул и уткнулся взглядом в пол, неожиданно для себя смутившись. Немного помолчав, Элиотт сказал: — Спасибо, что вернул его мне. Он посмотрел на своего мальчика так, словно до сих пор не мог поверить в его присутствие рядом, а потом притянул к себе и оставил на щеке любимого нежный поцелуй, заключая в кольцо крепких объятий. Лука грустно улыбнулся и произнёс вслух то, что заставило у всех присутствующих кровь стынуть в жилах: — Если бы не ты, меня бы уже не было в живых. Жорис улыбнулся другу в ответ и тут же попытался приободрить всех: — Теперь всё позади. И я не желаю больше видеть эти поникшие уголки губ на ваших лицах. Установилась уютная тишина, которая подарила каждому немного времени на то, чтобы обдумать и осознать услышанное. Несколько минут парни обменивались друг с другом понимающими взглядами и ободряющими улыбками, а потом раздалось утробное урчание пустого желудка Томми, и Гримо старший рассмеялся: — С таким братом и с голоду помереть можно, да, малыш? Пока подросток недовольно шипел в ответ, что он никакой не малыш, Лука предложил всем: — Закажем пиццу? — Отличная идея, – поддержал Ян. И парни принялись планировать свой запоздалый ужин. На доставку и сервировку стола ушло ещё сорок минут, которые они провели за обсуждениями и более близким знакомством с внезапно объявившимся другом Луки. — И когда ты скажешь полиции, что жив? – поинтересовался Казас. — До суда, это точно. Хочу своими глазами увидеть, как подонок сядет за решётку. — Они явно не обрадуются тому, что узнают. Может, не стоит? Томми выглядел взволнованным. Он больше не хотел терять брата, который умудрился перевернуть всю его жизнь вверх дном за каких–то пару часов. — Андрэ сказал, что мне грозит тюремный срок, и это немного пугает, однако он попытается использовать видеозаписи при защите и добиться для меня исправительных работ. — Оранжевый тебе будет больше к лицу, чем серый, – пошутил Лука. — Сериалов насмотрелся? Это так не работает, – с серьёзным видом возразил ему Гримо старший. Лалльман подскочил с места, всех призывая к тишине, и выдал: — Тшш… Жорис снова будет умничать! Брюнет швырнул в друга подушку под общий хохот. — Шёл бы ты, Лулу. И подушка полетела обратно. Когда все успокоились, Томми признался: — Нам тебя не хватало. Он посмотрел на брата светящимися от затухающего смеха и радости глазами, и Казас не выдержал: — Вы только посмотрите на этого Бэмби! Куда ты дел дьяволёнка, чуть не отобравшего у меня задаром душу за последние дни? Трогательность момента испортил доставщик пиццы, и Элиотт закатил глаза: — Снова этот стук в дверь, – прошептал он так, чтобы его слышал только Лука. Лалльман поднялся на ноги и запечатлел на губах любимого звучный поцелуй, шепнув: — Наберись терпения, сюрпризы скоро закончатся! — Я бы не был в этом так уверен, – поджав губы, с иронией в голосе сказал Жорис. — Это точно, – поддержал брата Томми. — А вам всем не пора выметаться отсюда? Развесили тут уши! Наигранно возмутился Лука, копаясь в портмоне. — Без пиццы не уйдём, так и знай, Лалльман! – воинственно пригрозил Ян. — Кто бы сомневался, прожорливые троглодиты, – буркнул парень в ответ. — Как он нас назвал? — Ещё один умник! — Это теперь никогда не закончится, да? В спину Луки донеслась шуточная перепалка самых близких ему людей. Расплатившись с парнем, которому на вид было столько же лет, сколько и ему, Лалльман обхватил коробки поплотнее и понёс туда, откуда доносились звонкий смех и громкие голоса, перебивающие друг друга. — Да, – мысленно ответил себе Лука. – Пусть это никогда не заканчивается!