***
Благословенное утро четверга порадовало графскую дочку теплым солнышком да веселой трелью птиц за окном. Ветер трепал невесомый тюль, занавешивавший окно, впуская в комнату приятную прохладу. Погода благоволила прекрасному настроению, но в душе Эльзы поселилась тревога. Последний разговор между ней и чародеем никак не шел из головы. Зачем она рассказала ему всю правду об отце? Почему не смогла сдержать эмоции? Зачем вообще позвала его на прогулку? Ведь могла бы… могла бы молчать. Могла просто покорно ждать, пока он погрузит её в то сладкое забытие, в тот транс, в котором всё становиться терпимым. Даже приставания Ичии. Она жила бы с ним всю жизнь, как кукла, украшение, деталь интерьера. И никогда не смогла бы возразить, или вырваться из пут волшебства. Нет! Кто угодно, но только не она. Эльза никогда бы так не смогла. Даже ради отца, которого неизменно ждёт разорение. Ведь давно утеряла само значение этого слова. «Отец». Как можно называть этим, несущим в себе столько тепла и привязанности словом человека, что держит тебя взаперти, что представляет тебя гостям, как породистую лошадь, которую нужно продать подороже? Человека, который замордовал до смерти родную, любимую мать?! — Госпожа! — Вошедшая Мелди отставила поднос с завтраком на комод, и подбежала к Эльзе, присев перед той на колени. — Что с вами, госпожа, мне кажется, или вы сейчас заплачете? — Всё в порядке, дорогая. — Эльза, сидящая в кресле, мягко сжала руки служанки в своих, отвечая на жест поддержки. — Я просто вспоминала мать. — Она посмотрела в окно блестящими от не пролитых слез глазами, и при свете ярких солнечных лучей те заблестели янтарём. «Всё-таки писаная красавица», — подумала Мелди, — «жаль только, несчастная». — Ну, что же вы, сударыня? К чему грустить? — Мелди вернулась к комоду и поставила поднос с аппетитными пышными булочками и чашечкой чёрного чая перед Эльзой. — Если переживаете о колдовстве, так Жерар, несмотря на некоторую заносчивость, хороший парень. Не думаю, что он станет. С каждым словом служанки Эльза мрачнела. Она вспоминала тот горящий обидой взгляд, те резкие слова, и широкую мужскую спину уходящего от неё Жерара. А как она вела себя за обедом! — Я рассказала ему обо всём вчера, — не глядя Мелди в глаза, сказала Эльза. — О банкротстве отца. — Это вы конечно зря, — раздосадовано покачала головой девушка. Эльза указала ей на кресло напротив, и Мелди послушно села в него, наслаждаясь мягкостью мебели. — Жерар не корыстолюбивый, но причин оставаться в этом доме и не устроить скандал на всю округу у него стало явно меньше. — Как по мне, так их и вовсе нет. — Эльза за всё это время так и не притронувшаяся к еде, заметив голодный взгляд Мелди, ненавязчиво подтолкнула тарелочку с лакомством к девушке. — А вот я так не думаю, — уверенно ответила служанка, отправляя испускающую аромат ванили, всё ещё тёплую булку в рот. — Ты можешь позвать его ко мне? — Эльза наклонилась, положив руку на колено Мелди, которая, услышав вопрос, закашлялась. — Прямо сейчас, — уточнила Эльза, передавая чай в руки девушки. — Могу, госпожа, — приведя себя в порядок, наконец, ответила Мелди, тут же поднимаясь с места, чтобы выполнить поручение. — Подожди! — вдруг остановила её Эльза. — Помоги мне одеться, — улыбнулась она застенчиво.***
Жерар удивился, когда Эльза позвала его к себе. Более того, он был польщён. А если уж совсем честно, то ликовал. Душа пела, а сердце пускалось в пляс, громко стуча в грудной клетке. Стараясь сдерживать глупую улыбку во все тридцать два, Жерар еле успел отскочить назад, когда дверь девичьих покоев резко распахнулась перед ним. А следом прямо в его грудь врезалась Эльза. Не поднимая головы, девушка замерла, прижавшись к нему. Жерар, ухвативший её за руки, наклонился и с маниакальным удовольствием вдохнул запах её прекрасных волос. Она пахла клубникой. Закрыв глаза, Жерар уже видел целую поляну свежих ягод и её, Эльзу, улыбающуюся в лучах летнего солнца. Они застыли прямо в дверном проёме. И казалось, время остановилось. Для обоих текло незаметно. Эльза, уткнувшаяся носом в его белую рубашку, почувствовала, как мурашки пробежали по всему телу. В груди отчего-то волнительно заворошилось, раньше так бывало только от страха, но не сейчас. То было другое, что-то более трепетное, более… чарующее, похожее на предчувствие чего-нибудь очень приятного. А потом его руки медленно спустились на её спину. И вслед, по дорожке, что прошли его пальцы, Эльза ощутила пробежавшую по телу дрожь. Она несмело подняла голову, и они неловко столкнулись носами. Лицо Эльзы заалело, словно спелая ягодка, и она сразу опустила взгляд, не в силах смотреть Жерару в глаза. Красивые, надо сказать, глаза, темно-зеленые, глубокие, обрамленные пушистыми ресницами. Жерар посмотрел на её пухлые губы, и ему вдруг нестерпимо захотелось поцеловать девушку. Он невесомо прошелся кончиками пальцев по её шее и придержал за подбородок, когда она хотела склонить голову. Он видел, как глубоко она дышит. Чувствовал, каким горячим стало её дыхание, как мелко задрожало её хрупкое тело, когда он стал приближаться к её губам. Эльза потеряла голову, вот-вот парень украдет её первый поцелуй. Жерар ей даже не жених, они знакомы меньше недели, а она млеет от его прикосновений и уже мечтает коснуться его губ. А ведь так близко. Вот. Прямо сейчас… — Госпожа! — раздался крик Мелди из конца коридора. Девушка бежала со всех ног, спотыкаясь, хватаясь за стены. Растрепанная, с заплаканными глазами. Она была в отчаянье. Жерар с Эльзой резко отпрянули друг от друга. Эльза рефлекторно пригладила волосы и расправила несуществующие складки на платье. — Что случилось? — подбежала она навстречу служанке. Жерар последовал за ней. — Там… там… — всхлипывая, запиналась девушка. Жерар взял Мелди за плечи и резко встряхнул. Девушка испугано икнула, но плакать перестала. — Говори, — резким тоном приказал Жерар. — На заднем дворе хозяин Леона сечёт, — на её глаза с новой силой стали наворачиваться слёзы. — Ах! — воскликнула Эльза, прижав ладони к губам. — За что? — уже по пути спросила она, так как Жерар схватил обоих за руки и быстро повёл на задний двор. — Он сорвал для меня розу из вашего сада, — стуча зубами, во время бега, отвечала Мелди. — Господин налетел на него, сказал, что теперь, когда гости отлучились, больше ждать нечего, и пришло время наказания. Как только они оказались на улице, послышался свист плетей и приглушённые мужские стоны боли. Леон стоял привязанный к столбу, его белая рубаха на спине стала вся красной от крови. А Ранг, в глазах которого читалось торжество, с остервенением наносил всё новые и новые удары, от которых всё тело Леона поджималось и выгибалось. Кровь капала на землю, а на спине парня появлялись всё новые и новые раны. — Отец! — крикнула Эльза, подбегая к графу. — Хватит, отец! Пожалуйста! — она повисла на его локте, удерживая от следующего удара. Но Ранг сбросил её, словно надоедливую муху. Глаза его сверкнули диким огнём. Он начал раскручивать плеть. Эльза же плашмя упала на землю, пачкаясь в пыли. Послышался треск рвущейся ткани её дорогого платья. Мелди подбежала к ней, помогая подняться. А Жерар, разозлённый от этой несправедливости, чуть пар носом не пускал. Он щёлкнул пальцами, и плеть вылетела из руки Ранга, больно ударив того концом по пальцам. Граф перевёл остервенелый взгляд на чародея. Жерару показалось, что прямо сейчас Ранг набросится на него с кулаками. Но этого не произошло. Скривив лицо в брезгующей гримасе, мужчина сплюнул на землю и ушёл, оставив всё как есть.