Everyone needs AU

      — Опять?! — возмутилась Маринетт Дюпен-Чен, пытаясь разглядеть помещение, в котором оказалась.       —Снова, — спокойно ответил Бражник откуда-то из полумрака, и девушка вознегодовала еще сильнее. А она понадеялась, что хотя бы сегодня мирно поспит в своей постели, но, видимо, такова судьба — каждую ночь оказываться на треклятом чердаке…       Все началось с того, что Маринетт воодушевилась собственными догадками, понадеялась на нескончаемую удачу и решила в открытую бросить вызов заклятому врагу. В облике ЛедиБаг она дала интервью ошалевшей от радости Алье, обронила несколько намеков, и начинающая журналистка заглотила наживку. «Неужели вам известно имя вашего противника?!» — удивлялась Сезер, явно предвкушая сенсацию. «Ученица уже много раз превзошла учителя в обыденной жизни, превзойдет и под маской героини. Не так ли, месье Коллекционер?» — ответила ЛедиБаг, буквально смакуя каждое слово. Имя злодея знали только Маринетт, напарник и, собственно, сама жертва акумы. И если Кот Нуар почему-то предположению всячески сопротивлялся, то Леди уцепилась за версию, как за спасительную соломинку.       Она надеялась, что Габриэль Агрест — учитель, у которого она только-только закончила стажироваться, и, по совместительству, главный подозреваемый — сразу выдаст себя, однако модельер неделю хранил молчание. «Неужели ошиблась?» — растерянно думала Маринетт, но, как выяснилось, противник просто решил блеснуть тактикой и стратегией.       Однажды утром в пекарню доставили букет невообразимой красоты фиолетовых роз. «Сломлен, но не побежден. Фортуна благоволит лишь избранным. Проверим, достоин ли я любви?» — гласила приложенная записка. Разумеется, мама и папа ничего не поняли, однако девушка осознала предельно точно: ответный вызов брошен.       Она отложила нападение на следующий день, вот только Бражник неожиданно ударил первым. Ночью лепестки роскошных цветов один за другим стали осыпаться, превращаясь в светящихся мотыльков. Тикки, полудремавшая, мгновенно очнулась и, почувствовав неладное, попыталась разбудить Маринетт, но неожиданно насекомые напали на квами. Часть из них зажала духа Удачи в плотное кольцо, а часть облепила девушку. Яркая вспышка, и спящая исчезла из комнаты.       Очнувшись посреди ночи во мраке, который рассеивал только падающий из большого круглого окна лунный свет, на металлической решетчатой кровати, Маринетт сначала подумала, что видит реалистичный кошмар. Вот только замерший напротив Бражник быстро разрешил недоразумение. Почти десять минут расписывая дерзость и хамство, которыми, по его мнению, отличилась ЛедиБаг, мужчина потребовал отдать ему серьги добровольно, иначе магия, заключенная в украшениях, откажется повиноваться новому хозяину. Излучая праведный гнев, Маринетт выдала твердое «Нет!», для пущего эффекта присовокупила пару-тройку неприличных выражений и потребовала развязать веревки, не то весь Париж узнает, чье лицо скрывается под серебристым шлемом. Впрочем, к отповеди Бражник отнёсся целиком равнодушно.       Тщетно призывая Тикки, Маринетт попробовала сбежать, вот только противник предвидел этот ход. В мгновение ока девушка оказалась прикована к кровати за запястья и щиколотки и разозлилась еще сильнее. Проругавшись с негодяем почти до рассвета, Маринетт жутко устала. Она на мгновение прикрыла глаза… и очутилась в своей комнате…       — Так и будешь молчать?       Мужской голос прервал воспоминания, заставляя вновь переключиться на похитителя.       — Мой ответ будет прежним. Серьги вы снимете только с моего трупа! — зло выплюнула она. Господи, и как Моли еще не надоел этот балаган?       — Я не поклонник насилия, — чуть скривился Бражник, все еще скрываясь в темноте.       — Не поклонник, как же! А зачем тогда заковали меня в цепи, как святой инквизитор ведьму? — саркастично поинтересовалась девушка. — Или боитесь, что я без всякой магии расцарапаю вашу самодовольную рожу?       — И это тоже, — ответил мужчина, наконец выступая на свет. Бросив на него короткий взгляд, Маринетт не сдержалась и закатила глаза. Ну, началось…       Бражник похищал ее с такой стабильностью и пунктуальностью, что впору было дивиться. Четыре раза в неделю, на время с одиннадцати вечера до пяти утра. Наверно, рассчитывал взять измором, вот только бывшую студентку института Марангони недосыпом не сломать. Она привыкла к сбившемуся режиму.       — Можете не распушать хвост, я на дешевые уловки не куплюсь! — уверенно заявила Маринетт, глядя, как мужчина медленно приближается к кровати.       — Но в прошлый раз же купилась, — он усмехнулся.       — Это было… временное помутнение, — замялась она, пряча взгляд и чувствуя, как против воли алеют щеки…       Во время очередного похищения Дюпен-Чен заставила модельера сорваться при помощи разных нелицеприятных эпитетов. Она до сих пор помнила, как сильная рука больно сдавила горло. Показалось, будто еще немного, и Бражник задушит ее голыми руками, но, хвала богу, злодей успокоился и ослабил хватку. Казалось, мужчина сам испугался собственной выходки. Он осторожно дотронулся до шеи Маринетт в том месте, где оставил следы от пальцев. Она вздрогнула, подняла взгляд… и вдруг разревелась. От испуга.       Маринетт ожидала всякого, но не того, что негодяй вдруг потянется к щеке и бережно вытрет первые слезинки. И уж тем более не думала, что против воли прижмется к широкой ладони, затянутой в спандексовую перчатку. Взгляды встретились. Маринетт неожиданно утонула в серых глазах противника, отчего-то показавшихся печальными и полными… искреннего сожаления? Ненадолго, всего на мгновение, но мига хватило, чтобы Бражник пересмотрел свой план по захвату талисмана Божьей Коровки.       С тех пор, заручившись пословицей «не мытьем, так катаньем», мужчина всячески обхаживал свою жертву, надеясь склонить ее на свою сторону обаянием. И привычная сражаться с акумами, но абсолютно не умеющая нормально общаться с противоположным полом, — флиртовать тем более — девушка терпела поражение…       Кровать прогнулась под тяжестью, и Маринетт вынырнула из воспоминаний. Мужчина опустился на край кровати, у ее ног, и от такой близости вдруг стало не по себе. Ну почему она не слушала советов Альи и не ходила на свидания? Глядишь, дала бы Хищной Моли хоть какой-нибудь отпор. По сравнению с ним она казалась абсолютно неопытной и беспомощной, а противник, едва ли не смакуя растерянность жертвы, беззастенчиво экспериментировал не только с манерой речи, но и с внешним видом. Вот сегодня, к примеру, эпатировал пленницу полурасстегнутой белой рубашкой, дополненной лиловыми брюками и черными перчатками, и серебристой маской в виде бабочки. Девушка не удержалась и фыркнула. Нашелся тоже, Эрик — привидение Большой Оперы.       — Можете интересничать, сколько влезет, меня ваш вид совсем не впечатляет, — попыталась защититься Маринетт, всячески изображая равнодушие.       — А вот меня твой вполне, — ответил мужчина, внимательно ее разглядывая. — Розовый сатин, кружевные вставки. Кажется, розовые сатиновые сорочки были в последней коллекции Victoria’s Secret, я прав?       — Правы, — смущенно буркнула девушка, но вновь перешла в нападение. — И вам должно быть стыдно за свое поведение! Крадете посреди ночи, в неглиже, требуете, чтобы я вам помогала. Чертовы цепи! — она чуть сдвинула ногу, специально звякнув металлом. — Мне, между прочим, больно! Я вечно в синяках, и с отекшими ногами!       Воцарилось молчание.       — Могла бы сразу сказать, — недовольно сказал Бражник.       Маринетт опешила, не ожидая, что злодей серьезно отнесется к словам. В следующее мгновение Бражник стянул перчатки и осторожно прикоснулся к правой лодыжке. Кольцо засияло сиреневым светом и исчезло. Мужчина бережно приподнял ногу, придвинулся и, уложив ее к себе на колени, бережно растер покрасневший голеностоп. Ноющая боль, на которую девушка всячески пыталась не обращать внимания, постепенно отступила, и Маринетт почувствовала некоторое облегчение.       Закончив с одной щиколоткой, Бражник неожиданно перешел к другой. «Ему бы массажный салон держать», — нехотя подумала Маринетт, прикрывая глаза и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Воздух буквально переполнился умиротворенностью. Словно в комнате находились не злейшие враги, а хорошие приятели…       Весьма странное прикосновение заставило вынырнуть из своих мыслей. Она распахнула глаза и увидела, как мужчина приподнял ее левую лодыжку на уровень своего лица и буквально осыпал бережными поцелуями. Это шокировало девушку. Она дернулась в попытках вытащить ногу, но Бражник держал слишком крепко и вдобавок перехватил другую ее ногу, не давая пошевелиться. Маринетт попыталась осадить его словом, но язык, как нарочно, приклеился к небу.       Со смесью ужаса и смущения она наблюдала, как мужчина опускался ниже к колену. Он словно смаковал каждое свое действие и девушка, неожиданно для себя, стала проникаться его лаской. Все это было так трепетно и одновременно порочно, что она не знала, как ей быть. Другая его рука вдруг тоже сдвинулась по ее правой ноге вверх. Казалось, он едва прикасался к ней, бережно скользя пальцами по коже, и вкупе с поцелуями это действие дало весьма неожиданный эффект. Маринетт судорожно вздохнула, а после отчаянно покраснела от осознания одной мысли: она возбудилась.       Почему? Как это случилось? Она не знала, поскольку Бражник стал еще настойчивее, и его действия напрочь выбивали из головы все догадки. Девушка не знала, чего хочет больше: вырваться и осыпать врага бранью или придвинуться, чтобы можно было зайти еще дальше. Любопытство жгло душу, а возбуждение заставляло послать границы к черту. Лишь бы он касался ее так же бережно…       Широкая ладонь мягко легла на ее колено, а затем уверенно сместилась на бедро. Поцелуи стали жадными, и девушка, томно прикрыв глаза, тихонько застонала. Он бережно поцеловал ее колено, не прекращая ласкать Маринетт рукой и она уже приготовилась к тому, что он зайдет еще дальше… как вдруг мужчина отстранился, отпустил ногу, вытащил ладонь из-под сбившегося подола и потупил взгляд.       — Прости, не знаю, что на меня нашло, — скомканно оправдался он.       Девушка с мгновение сверлила его растерянным взглядом, а когда до нее дошел весь ужас положения… Она готова была поклясться, что ни в одной палитре нет столь насыщенного алого оттенка, каким запылали ее щеки.       — И вс-се р-равно м-мой от-твет: «Нет!» — с трудом выдавила Маринетт, от стыда мечтая провалиться сквозь землю.       Кровать неожиданно заскрипела, и девушка невольно посмотрела наверх. Бражник приподнял ее ноги и придвинулся практически вплотную. Опершись на изголовье, злодей буквально навис над Маринетт.       — Значит, мне придется постараться, чтобы он превратился в «Да!», — ответил мужчина, глядя прямо в глаза и лучезарно улыбаясь.       Девушка судорожно сглотнула. Надо прекращать эти встречи по ночам, а то, не дай бог, еще начнешь бросаться на шею врагу. Но сначала стоит хорошенько отплатить этому павлину его же монетой.