BEWARE

Говорят, в основном, Чимин и Сокджин. Чонгук рассказывает только смутные воспоминания, в то время как Сокджин очень чётко излагает все симптомы, а Чимин дополняет словами о своих наблюдениях. Чонгук до этого никогда не спрашивал, что именно с ним происходило в первую ночь, однако, выслушивая весь ужас, через который им пришлось пройти, он думает, что знать об этом и не стоило вовсе. Намджун и Юнги ничего не говорят, лишь изредка кивают с понимающим видом. Чимин немного сбивчиво рассказывает о том, как они наткнулись на Тэхёна, умолчав, что тот пил кровь Хосока. Видимо, посчитал, что это может сулить неприятности. Намджун задумчиво барабанит по подлокотнику кресла, когда история неуклюже комкается и подходит к концу. В гостиной воцаряется тишина. Огонь в камине успокаивает нервы, и Чонгук слегка расслабляется от потрескивания сгорающей древесины. — Понятно, — первым нарушает молчание Юнги. — В общем, достаточно стандартная история. — Да, — соглашается Намджун, тяжело вздохнув. — Почти все из нас проходили невероятные муки, когда наш организм перестраивался, были напуганы и хотели сбежать. — Но ты должен понять одну вещь, Чонгук. Если ты решишь никому не причинять боль, ты просто умрёшь. Твоя жизнь дороже этого. — Вы... имеете в виду убийство людей? — в шоке спрашивает Чонгук, не веря своим ушам. Старшие вампиры переглядываются. — Нет, Чонгук, мы не убиваем людей. И тебе не советуем, — строго говорит Юнги. — Но у нас есть доноры. Они добровольно отдают нам свою кровь. — Вроде Хосока? — интересуется Чимин, выпрямившись на диване. Юнги кивает. — Да, вроде Хосока. Он самостоятельно решил нам помогать. Если он больше не захочет этим заниматься, мы не будем его держать, это его личное дело. — Вам? — удивляется Сокджин. — Я думал, он даёт кровь, ну... только Тэхёну. Намджун хмыкает и улыбается. Похоже, эта парочка их веселит. — Чаще всего, да, но не исключительно. Когда ты приходишь к нам в семью, ты должен понимать, что не можешь кормить исключительно одного вампира. У нас бы тогда не хватало доноров, и мы бы голодали. Кровь Хосока пьём и мы с Юнги. Это безопасно, если знать, как это делается. Чонгуку на ум приходит не слишком уместное сравнение. Но оголять свою шею перед кем угодно? Это кажется для него таким странным и диким. — Естественно, если человека это не устраивает, то он просто уходит. И всё. Люди бывают разные. Как и вампиры. — Но почему же... — бормочет Чонгук. — Если ты кусаешь человека, разве он не превращается в вампира? Ведь со мной так и было, на меня набросился этот... и в ту же ночь меня стало лихорадить. Н-но Тэхён, он рассказал, как обратился, и никто его не кусал. Как же так? — Нет в природе такой вещи, как обращение через укус, — поясняет Юнги. — Это может быть предпосылкой, но не причиной. С самого рождения в тебе кроется эта сущность, и она всегда выжидает. Она проявляется в двух случаях. Либо на пике твоих физических способностей, из-за чего, собственно, большинство вампиров и выглядит, как молодые люди. Либо от сильного эмоционального потрясения и смертельной опасности. Это твой случай. — Это работает, как триггер, запускает процесс перестройки организма, наподобие защитного механизма, — добавляет Намджун. — Когда тот вампир напал на тебя, твой мозг посчитал это серьёзной угрозой. Если бы ты помедлил с перевоплощением хоть на пару минут, ты бы наверняка умер. Судя по вашим словам, раны были очень глубокие, а для обычного человека разодранная шея — это фактически приговор к смерти. У вампиров быстрая регенерация, которую можно тренировать, чем было бы неплохо заняться. — Ого... то есть, вампирское нутро спасло Чонгуку жизнь? — ошарашено спрашивает Сокджин. Намджун пожимает плечами: — Можно и так сказать. — Получается, если он будет нас кусать, ничего не случится? — спрашивает Чимин, и Чонгука очень напрягает энтузиазм в его голосе. Юнги и Намджун кивают. — Откуда мы знаем, что в нас с Чимином нет этой вампирской сущности? — с сомнением уточняет Сокджин. — Вампиры чувствуют друг друга на большом расстоянии. Непроснувшихся тоже, но слабее. Мы с Намджуном в этом хорошо разбираемся. Вы, ребята, абсолютно обычные люди, — с непоколебимой уверенностью говорит Юнги. — Надо же, не думал, что мне когда-нибудь будет обидно такое слышать, — бурчит Сокджин. Чимин выдаёт небольшой смешок, но Юнги не находит это забавным. — Нам не стоит завидовать. Наш вид на грани исчезновения, люди, которые знают о нашем существовании, ненавидят и боятся нас, а сообщество никогда не было настолько враждебно настроенным. Как в отношении людей, так и в отношении друг друга. Намджун подаётся чуть вперёд в своём кресле. Вид у него крайне серьёзный. — Ребята, вам надо предельно чётко уяснить для себя одну вещь. Далеко не все вампиры ведут себя цивилизованно. — Да уж, мы заметили, — фыркает Сокджин. Юнги бросает на него испепеляющий взгляд, и Джин смущённо отводит глаза. Когда-нибудь он перестанет выбирать наихудшее время для своих саркастичных комментариев, но не в этой жизни. Намджуна это, видимо, совсем не задело. — Таких вампиров, как мы, гораздо меньше, — продолжает он как ни в чём не бывало, — ведь гораздо проще предаться своей животной натуре и грызть глотки направо и налево. Укрощение этой стороны требует много времени и сил, а донора в наши дни найти тоже непросто. Чаще всего ими становятся люди, которых мы и так уже знаем: наша семья, друзья или возлюбленные. Но новообращённые, от страха за их жизни, нередко сбегают и питаются, как придётся. — Как Тэхён, — озабоченно вздыхает Чимин. "Как это почти сделал я", — думает Чонгук, ёрзая на диване. — Да, именно. Я был крайне удивлён, что после двух лет жизни на улице и животной крови он сохранил чистый рассудок. В нём слишком сильно чувство сострадания ко всему окружающему. Поставить его на ноги было сложной задачей, но мы с Юнги справились. И теперь у него есть крыша над головой, постоянное питание и любовь его близких. — Хотя он иногда до сих пор ведёт себя как ребёнок и вытворяет такие вот вещи, — ворчит Юнги. — Он ещё молодой, не сердись на него, — мягко отзывается Намджун. У Чонгука складывается ощущение, что они с Юнги дружат уже очень и очень давно. — Что мы хотим сказать... сейчас стало очень небезопасно. Поступок Тэхёна действительно был безрассуден, но что сделано, то сделано. Такие вампиры, как тот, что напал на тебя, Чонгук, мы для них тоже враги. Мы считаем их постыдной язвой на нашем обществе, но они думают о нас точно так же, ведь испокон веков вампиры считали людей не более, чем своей пищей, и убивали без раздумий. Но мы прогрессируем, мы развиваемся и совершенствуемся, как вид. Животные инстинкты возможно подавлять, и жизнь с людьми в гармонии — это не такая уж и фантастика. В нашей семье живёт целых одиннадцать человек. И мы все готовы защищать друг друга до последнего. — Будем рассказывать о планах? — спрашивает Юнги у Намджуна, когда тот заканчивает монолог. Они какое-то время молчат. Чонгук не может спокойно усидеть на месте в нетерпении. Чимин и Сокджин по обе стороны от него немного напрягаются. Намджун усердно над чем-то размышляет, на лбу у него появляется одинокая морщинка. — Для вас есть два пути. Вы можете забыть об этой встрече и пойти домой, с учётом, что вы никогда больше не вернётесь сюда. Вы можете попробовать жить прежней жизнью, я могу предоставить вам всю необходимую информацию о том, как теперь работает организм Чонгука. Но теории не всегда бывает достаточно, уж точно не для того, чтобы защититься. Я не могу гарантировать, что на вас больше не будут нападать. Вампиры чуют друг друга, Чонгука после обращения гораздо проще выследить. Или... или вы можете остаться с нами. Здесь вы в относительной безопасности. Мы скоро планируем переезжать всей семьёй. Все трое переглядываются. Чонгук поставлен в тупик. — Что значит в относительной безопасности? — с подозрением уточняет он. — Конкретно в этом доме, как и на всей улице, безопасность гарантированна, — говорит Юнги. — Сюда даже такие тупорылые придурки, как тёмные, не подумают сунуться. Тут кишмя кишат вампиры в любое время суток, и мы будем совсем не рады видеть их морды у себя на пороге. За пределами нашей улицы всё уже не настолько радужно. И чем дальше, тем хуже. Там вы уже сами по себе. — Тогда зачем переезжать, если тут безопасно? — Мы постоянно меняем место жительства, — спокойно отвечает Намджун. — Это простая мера предосторожности, которая уже стала своего рода традицией. В последнее время нападения стали происходить всё чаще, они, скорее всего, догадываются, что мы все из одного клана. Будет лучше переехать в более просветлённый город с гуманным обществом. — А куда именно? — из чистого любопытства допытывается младший. — Не стану уточнять. Я думаю, вы можете меня понять. Это простая мера предосторожности. На иной ответ рассчитывать и не стоило. Чонгук понимает, что Сокджин и Чимин ожидают от него решения. Но без их мнений он ничего не собирается объявлять, так что думает, как лаконичнее попросить оставить их одних для обсуждения этого вопроса. Намджун, словно прочитав его мысли, поспешно добавляет: — Я не ожидаю от вас моментального ответа. Можете всё обдумать и переждать тут до вечера. — О. Я... да, спасибо. Юнги издаёт тихий смешок, похожий по звуку на клокотание, и неохотно встаёт с кресла, разминаясь. — Ладно, я выделю вам какую-нибудь спальню, а то вы выглядите так, будто сейчас развалитесь на части. Я полагаю, вам нужна большая кровать? От неловкости у Чонгука образовался ком в горле. Сокджина это фраза, напротив, нисколько не смутила. Он довольно вскакивает с дивана. — О-о, а какая у вас САМАЯ большая кровать? — громко спрашивает он. Чимин со вздохом прикрывает лицо. Юнги оборачивается к нему. Всё ещё нелепо, насколько его устрашающая аура не сочетается с ростом, потому что рядом с Сокджином он тоже выглядит маленьким. Вампир невозмутимо прожигает его взглядом, безэмоциональным голосом выдаёт: — Моя. И затем выходит в коридор. — Юнги любезно проводит вас до свободной комнаты, — поясняет Намджун, широко улыбаясь. Чонгук с трудом отводит взгляд от ямочек и следует за Юнги, сдерживая смех. Чимин и Сокджин негромко перепираются за его спиной. — Серьёзно, хён? — хихикает Пак, цепляясь за толстовку Чонгука, ещё влажную после дождя. — Ну, это правда! Вы видели вообще, как спите? Один хлеще другого, нам едва хватает нашей кровати дома. Вы постоянно меня сталкиваете, когда я сбоку! — яростно шепчет Сокджин. Чонгук оборачивается посмотреть на его возмущённое лицо и улыбается. Почему-то он чувствует себя счастливым, слушая, как эти двое дурачатся. — А ты храпишь, как паровоз, — Чимин показывает ему язык, зажмурившись. — Интересно, значит ли это, что он устраивает много оргий или просто любит поспать? — задумчиво бубнит Сокджин, сверля взглядом спину Юнги, идущего чуть поодаль. — Тебе реально необходимо это знать? — вскидывает бровь Чонгук. — По-моему, он не особо похож на человека, который бы устраивал оргии, — серьёзным оценивающим тоном утверждает Чимин. — Да, точно, он и так выглядит заёбанным дальше некуда, — кивает Сокджин. — А может, я нахожу в оргиях отдушину? — громко вопрошает Юнги, внезапно обернувшись к ним. Чонгук резко останавливается, и Сокджин с Чимином врезаются в него, чуть не сбив с ног. — Ладно, на самом деле, я просто люблю спать и не чувствовать себя ограниченным в пространстве. Но был бы очень благодарен, если бы вы перестали обсуждать мою личную жизнь. Чонгук чувствует, как заливается краской. — Как он нас услышал? — недоумевает Сокджин шёпотом, тоже с румянцем на щеках. Плечи Чимина содрогаются от беззвучного смеха, который он с трудом сдерживает. — Я забыл, боже. Они же хорошо слышат, — бурчит Чонгук, закрывая лицо рукой. — То есть, мы. Я же сам часто этим пользовался. — В смысле? — хмурится Чимин. О последствиях сказанного Чонгук как-то не задумывался. Он сглатывает, не решаясь признаться, что подслушивал. — Я... я иногда слышал, как вы говорите в других комнатах. Не специально, я не понимаю, как этим управлять. Но иногда что-то слышал, да. Мне жаль. Они вчетвером поднимаются на этаж выше и какое-то время идут в полном молчании. Чонгука гложет вина, и кажется, что оба парня смотрят на него с осуждением. Он опять врёт. Конечно, всё это было специально. — Эй, ничего страшного, — на плече появляется рука Чимина. — Ты же не хотел. Всё нормально. Он хотел. — Угу. — Не парься. Не то, чтобы мы строили против тебя козни, о которых ты мог случайно узнать, — спокойно добавляет Сокджин. Это правда. Почему-то от этого он немного успокаивается. Им не принципиален факт, знает Чонгук об их разговорах или нет, однако щёки всё ещё горят от стыда. — Кстати, к тебе есть один разговор, — Чимин старается звучать мягко. Чонгук совершенно не обращает внимание на его тон, слишком уж сильно его пугает само заявление. — На самом деле, дохрена разговоров, — фыркает Сокджин. — Но этот важнее. Вариантов его темы просто миллион. В какой угодно ткни, и это достаточно весомая причина для серьёзного разговора. Чонгук теряется и не знает, как реагировать, поэтому просто молча кивает. — Потом это обсудим, — говорит Чимин, взъерошив ему волосы. — Для справки, мы тебя не бросаем, и не ненавидим, и не думаем избавиться, и очень любим. А то надумаешь сейчас там ещё. Просто хотим выяснить одну вещь и всё. Не забивай себе этим голову пока что, ладно? Скажи, когда будешь готов поговорить. — Сейчас?.. — неуверенно предлагает Чонгук. — Нет, ты устал, — сразу же отрезает Сокджин. — И мы тоже. Мысленно Чонгук соглашается с ним. Они молча доходят почти до самого конца коридора, где в одинокое старое окно проскользнул бледный луч солнца, и останавливаются у неприметной двери. Юнги её открывает и предлагает войти внутрь. Комната не представляет из себя ничего необычного: большая двуспальная кровать посередине, на которой запросто поместятся три человека, два письменных стола с обеих сторон, шкаф и несколько книжных полок. На такую роскошь Чонгук и не смел рассчитывать, он счастлив сейчас упасть на любую постель после долгой ночи, полной глубоких переживаний. — Ванная комната есть в конце коридора. К сожалению, общая. — Заново будем переживать студенческие годы, а, — толкает Чимин Сокджина под рёбра. Тот морщится. — Ага, с экстремальным уклоном в вампирскую тематику, — с кислой миной отвечает он. — Никто вас здесь не тронет, — настойчиво перечит ему Юнги. — Когда отдохнёте и примете решение, найдите нас с Намджуном. Мы, скорее всего, будем в кабинете. Или спросите у Тэхёна, он всегда знает, где нас искать. На этом Юнги одаривает их кивком и уходит из комнаты, закрыв дверь. Чонгук сразу же падает на кровать, уткнувшись лицом в простыни. Только оказавшись в горизонтальном положении, он осознаёт, насколько же сильно устал. Сокджин с размаху шлёпается рядом с ним, Чонгук от этого немного подпрыгивает на пружинистом матрасе. Чимин плюхается последним. Они молчат какое-то время, мысленно переваривая все события минувшей ночи. У Чонгука несварение. — Мда, ну и ночка, — отстранённо произносит Сокджин. Чонгук поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. Он лежит на спине, глядя в потолок остекленевшими глазами. — Что будем делать? — озвучивает Чимин давно напрашивающийся вопрос. — У Гука дома приставка, он никогда её не бросит, — откликается Сокджин и получает за это по ноге от Чонгука. — Ай, ну больно же! — Тогда повысь уровень своего юмора. — Ладно, ребят, если серьёзно? Что вы думаете? Сокджин тяжело вздыхает: — Если бы они были такими же чуваками, как тот ублюдок, напавший на нас, то давно бы уже прикончили нас. У них было море возможностей. — Да и всё, что они говорят, звучит довольно логично, — бормочет Чонгук. — Ну, по крайней мере, у меня в голове хотя бы некоторые аспекты прояснились. — Нам стоит переезжать вместе с ними? — с сомнением спрашивает Чимин. Чонгук оборачивается посмотреть на него тоже. Пак сидит, прижав подушку к груди и напряжённо покусывая губу. Непривычно видеть его таким нервным. — Если мы вернёмся, то нас убьют, — приводит резонный аргумент Чонгук. — Да, но вот тебе тут будет проще обосноваться, монстрик ты наш домашний, — Сокджин ерошит его волосы. — А вот нам придётся отдавать свою кровь кому попало. Не знаю, как ты, Чиминни, но вот я лично не особо горю желанием так мучить свою шею. Готов отдавать её только тебе, Чонгук, сладкий. Представь, как тебе теперь сложно будет засосы ставить, а ты и так лох в этом полнейший, ха-ха! Ауч! Хватит меня бить! Чимин задумчиво сопит носом, пока Чонгук борется с Сокджином, сплетая конечности в беспорядочной куче. Младший показывает язык с протяжным "бе-е-е", отчего Джин сразу же толкает его в грудь. Обычное дело. — Я... я мог бы давать немного Тэхёну. Оба застывают в нелепой позе и моментально отпускают друг друга. Сокджин поражённо приподнимается на локтях. — Серьёзно? В плане, ладно, я понимаю, вы знали друг друга, но вы же встретились буквально только что. Чимин, а что если... — Ну, а что ты ещё предлагаешь делать? — у Чимина появляется озлобленный оскал. — Чонгуку стоит остаться тут, это и тупому понятно! Всё, нам обратной дороги больше нет. Условия не лучшие, но надо что-то делать. Ты что, предлагаешь просто бросить его здесь и попытаться снова вести нормальную жизнь? Лицо Сокджина искажается ненавистью. Чонгук редко такое видит, да и с Чимином они ссорились всего раза два или три, наверное. От напряжения между ними пробегает холодок. — Я такого вообще не говорил и в жизни не скажу! — рычит Сокджин, тоже сев на кровати. — Как тебе такое вообще в голову пришло, ты спятил? Но мы понятия не имеем, как это отразится на нашем здоровье, мы ни разу этого не пробовали! — Но другого выхода нет! Надо постараться ради Чонгука. — Ребят, может не надо... — слабым голосом умоляет младший, но на него сразу же огрызается Сокджин: — Гук, завались, это наше дело! Пойди выйди, блять! — Не буду я никуда выходить, — недовольно фыркает он, сложив руки на груди и откатившись на кровати подальше от них. — Тогда не лезь! — поддерживает старшего Чимин. — Чего вы такие грубые... Они снова цепляются друг за друга и выглядят гораздо более устрашающе, чем любой вампир в этом здании. И чего они так взъелись? Перенервничали? Чонгук не уверен, стоит ли ему как-то пытаться им помешать. — Так, Джин, слушай сюда, блять. — Для тебя хён, вообще-то! — Да мне насрать, хён. Если ты не готов сдохнуть ради вот этого оболтуса, который сейчас валяется на кровати между нами, то проваливай отсюда нахрен! — Я жопу готов порвать ради этого малолетнего пиздюка... — Эй, я не малоле... — ... так что не смей мне вообще что-то про эту хуйню затирать, понял?! Да я сейчас к кому угодно подойду, хоть к этому хмырю Юнги, и отдам столько крови, сколько понадобится! — Наконец-то твой чёртов рот выдал за сегодня хоть одну логичную мысль! Чимин держит Сокджина за ворот кофты. Они тяжело дышат, находясь как-то уж слишком близко друг к другу. У Чонгука было желание разнять их, но он быстро смекнул, что к чему. Они никогда не ругаются серьёзно с такой агрессией, это всегда происходит тихо и холодно. И крайне редко. Их разгорячённость намекает на другое, и Чонгук ждёт, когда они уже придут к логическому заключению. Это его очень забавляет. Их носы почти соприкасаются, когда Сокджин вдруг низко стонет и голосит на всю комнату: — Господи, да когда ты уже трахнешь меня? Чонгук заливается громким смехом, откидываясь на подушки. Но отсутствие какой-либо реакции, которая должна была последовать от Чимина, его немного настораживает, и Чон, открыв глаза, лицезреет картину. Как они, стоя на коленях, вжимаются друг в друга, разделяя грубый поцелуй. Чимин с молниеносной скоростью сдёргивает с Сокджина кофту и отправляет её в полёт. Чонгук возмущённо пинает их ногой. — Эй! Вы же тут вроде ссорились из-за меня? Говорили, что сдохнете ради меня и всё в таком духе? — Извини, потом сдохнем, — выдыхает Чимин в перерыве между поцелуями. Он спускается ниже, на шею, цепляя зубами адамово яблоко Сокджина. Чон заворожённо наблюдает. Внезапно во рту пересохло. — Потом, потом, — хрипло поддакивает Сокджин, которого Чимин уже заваливает на кровать, нетерпеливо оглаживая торс. — И в-вообще, из-за тебя и твоих нннгх... вампирских штучек, у нас не было ах!.. секса уже, блять, целый месяц. Ох, Чимин... в общем, ты заебал умирать. Чонгук бы посмеялся над этим, но то, с какой абсолютной самоотдачей Чимин сливается с телом Сокджина, одаривая его ласками, просто сковывает и не позволяет ни на что отвлекаться. Спина старшего выгибается дугой, когда Чимин скользит рукой вниз по его плоскому животу. — Так всё, что тебя волновало, пока я умирал, это твой недотрах? Я тебе это ещё припомню, — недовольно восклицает Чонгук. — У меня есть потребности! — Ну, хён, мы не кролики какие-то, чтобы всё время сношаться, — мурлычет Чимин, и его слова звучат крайне противоречиво, учитывая, что он стягивает с Сокджина его джинсы и отправляет на пол вслед за кофтой. Ноги Джина в знакомом жесте обвивают поясницу Чимина. — Гуки вполне себе кролик, — возражает старший, с широкой улыбкой сжимая пальцами простыни. — Только теперь он поднял уровень и эволюционировал в следующего покемона-а-а! Чимин, блять... Пак неспеша поворачивает голову к Чонгуку, прижавшись к распластавшемуся под ним Джину. Тяжело дышит, одна рука на боку, лениво щекочет старшего под рёбрами, пока тот неустанно извивается и трётся с тихим скулежом, а вторая почти невесомо оглаживает внутреннюю сторону бедра. Чимин внимательно разглядывает покрасневшее лицо Чонгука и с ухмылкой говорит: — Ты мог бы присоединиться, знаешь ли. Ни секундой не медля, Чонгук подаётся вперёд, напрочь позабыв о своей усталости.

* * *

Чонгук не помнит, когда в последний раз так хорошо отсыпался, ведь все эти недели он скорее терял сознание, нежели засыпал, широко распахивал глаза в холодном поту из-за ночных кошмаров и, в целом, чувствовал себя просто убитым. Засыпать у него теперь получалось с непосильным трудом, иногда не получалось совсем. Он уже и забыл, насколько приятно просыпаться в тёплой кровати и чувствовать себя действительно отдохнувшим. Сокджин, как истинная сова, всегда просыпался с лицом, полным негодования и ненависти ко всему живому, но сегодня он разлепил глаза с самым блаженным выражением из всех, что Чонгук когда-либо видел. — И это всё, что тебе надо от нас? — хмыкает вампир, пытаясь столкнуть старшего с постели, чтобы тот, наконец, проснулся. Джин ловко цепляется за край прикроватной тумбочки и чудом не падает на пол. Его, похоже, это совершенно не волнует, он продолжает наполовину висеть над полом с закрытыми глазами. — Что сказать, я простой человек, — сквозь сладкую дрёму мычит он, неуклюже забираясь обратно на кровать. Чонгук, заметив, что тот потерял внимание, всё же сталкивает его на пол. — Бля! Всё, ты доигрался, а ну иди сюда! Чимин, вернувшись из ванной, застаёт их обоих, дерущихся на полу. Смеряет уничтожающим взглядом и идёт собирать их раскиданную по комнате одежду. Спустя пять минут, они покидают свою комнату, Чонгук и Джин, взъерошенные и запыхавшиеся, бросают друг на друга вызывающие взгляды, но не смеют продолжать сражение в присутствии разнявшего их Чимина. Который уверенной походкой спускается этажом ниже. Чёрная дверь закрыта, как и в первый раз. Чонгук трижды стучит, и она медленно открывается. За рабочим столом сидит только Намджун, Юнги в комнате нет. Блондин приглашает войти кивком головы, что-то дописывает на планшете и, отложив его в сторону, поднимает на них внимательный взгляд. — Мы приняли решение, — первым начинает Чонгук без тени сомнения в голосе. — Мы хотим переехать вместе с вами и помогать вам взамен на защиту. Намджуна, похоже, этот ответ вполне устраивает. Он снова кивает, на этот раз с улыбкой. — Хорошо. Мы уезжаем тремя группами, одна уже отправилась на новое место несколько дней назад. Вы поедете с последней группой вместе со мной и Юнги. До этого у нас есть полторы недели, и было бы неплохо постараться научить тебя, Чонгук, хоть чему-нибудь до переезда. — Понял. — Мы с Юнги постараемся выкроить время и заниматься с тобой по очереди. Возможно, нам понадобится помощь других наших опытных ребят... В любом случае, сегодня будь добр выйти на крышу в девять вечера, там тебя будут ждать, чтобы показать основы. А пока можете расположиться в баре, там есть человеческая еда для Сокджина и Чимина. — Кстати, насчёт еды... — неловко бормочет Сокджин, ухватившись за всплывшую тему. — Эм... как... как нас будут распределять, ну... — Кого вы будете кормить? — сразу же догадывается Намджун. Чонгук почему-то и правда думает, что он может читать мысли. Джин кивает, задержав дыхание. — Пока что об этом не беспокойтесь, мы распределим и посмотрим, будет ли вам комфортно с назначенными. Хваса и Вонпиль, конечно, нуждаются в донорах сильнее остальных, но я не обязываю вас сейчас об этом думать. По крайней мере, до переезда. — Ясно... Намджун намекает им, что у него ещё много работы, и настоятельно рекомендует спуститься вниз. Когда за ними закрывается дверь, Чонгук облегчённо выдыхает. То ли этот кабинет, то ли сам его обитатель внушает ему неведомый страх. Намджун кажется весьма добродушным, но мощная аура и серьёзный вид вселяет трепет не хуже, чем суровость Юнги. Сокджин проводит рукой по волосам. — Всё, прощай, спокойная жизнь, — изрекает он, когда они втроём направляются к главному коридору. — Интересно, что это за место, куда мы переедем. Наверное, какой-нибудь небольшой город? — рассуждает вслух Чимин. — Было бы здорово, если бы не далеко от Пусана... — Да... — соглашается Чонгук. Они с Чимином давно не были в родном городе, в последний раз ездили туда полгода назад, чтобы повидаться с родителями. Внутри как будто прокатилась глыба льда при мыслях о том, что Чонгук может больше и не увидеться со своей семьёй. В баре теперь народу прибавилось. Вампиры и люди что-то обсуждают друг с другом, сидят за столиками и выглядят совершенно обыденно. Это место можно было бы принять за самый обычный бар, кроме одной настораживающей детали: еда и напитки есть всего перед двумя людьми. Остальные сидят за пустыми столами. Когда они спускаются по лестнице, разговоры моментально стихают и на них устремляется бесчисленное количество взглядов. Чонгуку хочется сразу же развернуться и уйти обратно в их спальню, но тут их окликает знакомый голос: — Ой, Чимин! Чимин! Тэхён вскакивает из-за стола, за которым сидит Хосок и красивая молодая женщина. Он приветственно машет рукой с таким же энтузиазмом, с каким пёсики виляют хвостом, когда им говорят, что пришло время гулять. Тэхён подлетает к ним, грациозно врезавшись по дороге в пустой стол. Разговоры снова возобновляются, комната заливается десятками голосов. У Чонгука снова гудит голова. — Как всё прошло? Что хёны сказали? Они обещали тебя учить, Чонгук? А про планы уже говорили? — нетерпеливо атакует их вопросами Тэхён, наконец, оказавшись рядом. — Я хотел зайти к вам, но встретил Юнги-хёна в коридоре, и он меня прогнал. Сказал, чтобы я не беспокоил и что вам нужен отдых. — Хорошо, что не побеспокоил, — шепчет Чонгук Сокджину, и тот прыскает. — Тэ, Тэ! — пытается утихомирить взволнованного вампира Чимин, опуская руки на его плечи с мягкой улыбкой. — Всё прошло хорошо, успокойся. Давай сядем, и мы тебе всё расскажем, а? Тэхён живо кивает, копна волнистых каштановых волос подпрыгивает на голове. Надо же, вылитый пёс. Тэхён отводит их к своему столу и подтаскивает ещё три стула, многие провожают их любопытными взглядами. Хосок им улыбается. — Йоу, так вы теперь с нами? — спрашивает он. Странно, но от его вчерашнего недоверия не осталось и следа. Молодая женщина изучает их цепкими глазами, положив ему голову на плечо. Чонгук чувствует, что её аура сильно выделяется на фоне всех остальных присутствующих, так что он ради перестраховки немного кланяется, прежде чем сесть. Её алые губы трогает улыбка. — Вроде того, — пожимает плечами Сокджин. Его внимание девушка тоже привлекла, но присутствие этой особы доставляет ему явный дискомфорт. Чонгук хмурит брови, наблюдая за тем, как улыбка женщины превращается в ехидную усмешку при взгляде на старшего. — Ребята, это наша классная нуна, знакомьтесь! — радостно оповещает взволнованный Тэхён, указывая на женщину. — М-м, зовут Хёна, но для вас, малыши, точно буду нуной, — лукаво говорит она, садясь прямо и протягивая руку в чёрной перчатке. В первую очередь Сокджину. Тот неохотно её пожимает, отводя взгляд и представляясь. Чонгук делает мысленную заметку выяснить, что всё это значит. Затем именами и рукопожатиями с Хёной обмениваются остальные. — Видишь, нуна, я тебе говорил, что хёны меня поймут и оставят их, — гордо объявляет Тэхён, опираясь на стол. Внезапно Чонгук вспоминает, что они уже видели её сегодня в баре, когда только пришли. Та самая женщина, сказавшая, что Тэхён в неприятностях. — Они мне доверяют. Хёна, насупившись (что сделало её миловидное лицо ещё более обаятельным), игриво оттягивает его за ухо. — Но тебе ведь влетело, влете-е-ело от Юнги! Дурилка ты, Тэ! — Но я же ничего плохого не сделал! — возмущается он, вырываясь из хватки. Хосок хихикает, прикрыв ладонью лицо. Женщина, опечаленно вздохнув, вдруг поднимается на ноги, резко отодвинув стул. — Как об стенку горох. Ну ладно, сладкие, приятно было с вами познакомиться, но мне стоит пойти проверить, как там Хёджон. — Ох... — раздаётся от Хосока. Он опускает плечи и выглядит подавленным. — Передай ему от нас привет, ладно? — просит Тэхён. — Непременно. — А кто это? — спрашивает Чонгук, округлив глаза. — Мой парень, — отвечает Хёна с нежной, но грустной улыбкой. — Ого... он тоже вампир? — с изумлением произносит младший. Хёна смеётся, и Чонгук очень надеется, что не ляпнул снова что-то безумно глупое. Женщина облокачивается на стол. — Да, он тоже вампир. Боже, спасибо, что привёл его, Тэ. Я уже давно не видела такого очаровательно удивлённого лица. И она, помахав им на прощание, быстро скрывается на лестнице. Чонгук чувствует, как краснеет, не то от неловкости, не то от странного комплимента. — А что с парнем Хёны-нуны? — спрашивает Чимин, проводив её взглядом. — На него напали не так давно, — понурившись ещё больше, рассказывает Хосок. — Это очень сильно всех напугало, потому что Хёджон, он... ну, он очень сильный. Нуна его еле спасла, а она тоже не фарфоровая. Уж не знаю, сколько там было тёмных, но точно десяток наберётся. Чонгук неловко вертится на стуле. Если они едва справились с нападением одного вампира, которых все называют тёмными, если он был таким быстрым и чуть его не прикончил... как же справиться с десятью такими? Или даже больше?.. — Эй, всё не так плохо! Хён уже идёт на поправку, — заверяет их Тэхён. — Скоро будет, как новенький, глядишь, и до отъезда выздоровеет. — Хотелось бы в это верить, — морщится Хосок. — Хорошо, что меня не просили отдавать для него свою кровь. Я всегда готов помочь, но в последнее время Юнги по уши в стрессе и много забирает. Я уже подустал чуток. — А это больно? — с пылким интересом спрашивает Чимин. Хосок корчит какую-то неопределённую гримасу. — Ну, так. Сначала да, потом привыкаешь, наверное. Адреналин всю боль сжирает. Ой, вы, ребят, наверное, голодные! Он неожиданно вскакивает со стула, привлекая к себе внимание вампиров за соседними столиками. Ответом служит скулёж живота Чимина. — Погнали, покажу нашу кухню! Хосок уводит Сокджина и Чимина так быстро, что Чонгук удва успевает осознать их отсутствие. Младший собирается идти с ними, но тормозит в какой-то момент. Стоит ли? Тэхён следит за тремя парнями вплоть до того, как они скрываются за дверью, ведущей куда-то в сторону. Без них становится некомфортно, и Чонгук выпрямляется на стуле, напряжённо цепляясь за сидение. — Там ничего особенного, на самом деле, — говорит Тэхён. — Просто обычная кухня для наших людей. Я туда не люблю ходить, ненавижу теперь смотреть на еду. Очень скучаю по картошке. — Я по банановому молоку, — признаётся Чонгук, печально вспоминая любимый вкус. — Самая паршивая, наверное, штука в том, чтобы быть вампиром. — А кровь как-то меняется по вкусу, когда ты её пьёшь, будучи вампиром? В плане, ну... так-то она солёная. А теперь будет по-другому? — М-м, нет? Просто кровь, как кровь. Но всё равно у всех разная. Как будто больше вкусовых рецепторов открылось. — Ого. Чонгук всё хочет спросить о том, как это следует делать, но боится опять сморозить глупость и показаться дураком. Он отчаянно ищет темы для разговора, но не представляет, о чём уместно говорить, а о чём нет. Присутствие других вампиров начинает давить. — А ты разве не пил до сих пор? — хмурится Тэхён, складывая руки на столе и наклоняясь к нему. Чонгук неловко отводит взгляд. — Я пил... просто не... не помню особо. — О, тебя так долго лихорадило, что ли? — Не знаю. Меня трясло одну ночь, потом я спал два дня, а потом спустя неделю мне опять было плохо. Я как будто потерял рассудок, — невольно вспоминает Чонгук. — Так ты, получается, голодал, — кивает Тэхён с серьёзным видом. — Вообще, мы можем вплоть до месяца обходиться без еды, некоторые вытягивали даже два, но лучше таким не промышлять. Чем больше у тебя силы и чем интенсивнее ты её тратишь, тем чаще тебе надо подкрепляться. Вот Намджуни-хён и Юнги-хён бегают к Хосоку раза два-три в неделю и много от других тоже берут. — Нужно так много крови? — с ужасом спрашивает Чонгук. Тэхён, к его удивлению, издаёт короткий смешок, похожий на лай. — Ну, это только для хёнов. Они много работают и часто не спят. А я, например, питаюсь около раза в неделю-полторы. Тебе вообще повезло, аж два человека, — бурчит он. — Я не... не особо хочу этим заниматься, — честно признаётся Чонгук. Он не любит делиться личными переживаниями с плохо знакомыми людьми, но Тэхён к себе очень располагает. Он не выглядит как кто-то, кто будет тебя осуждать. — Им ведь будет больно. — Да, но они привыкнут. Для того, чтобы выживать, нужно причинять боль. Ты же ел до этого животных, да? А их ведь убивают. Это естественный процесс, надо просто принять вещи такими, какими они являются. К тому же, мы никого не убиваем, мы просто делаем немного больно, тем более, с их согласия. А это важно. Чонгук смотрит в сторону двери на кухню. Ему хотелось бы обойтись без этого, он и так уже насмотрелся на то, как Сокджин и Чимин страдают из-за него. Вот бы был другой способ... Перед мысленным взором снова всплывают их глубокие порезы на ногах, которые он сегодня видел в спальне. Нет уж, к такому варианту он не вернётся. — Кусай всегда не прямо в шею, а куда-нибудь ближе к плечам, так безопаснее, — пространно вещает Тэхён. — Или у основания. И рану лучше не обрабатывать, а зализывать. Не знаю, что там в нашей слюне, но заживает быстро. — Прямо как у животных, — озвучивает первую появившуюся в голове ассоциацию Чонгук. Тэхён ухмыляется. Тут объявляется Хосок с Чимином и Сокджином, которые кладут на стол кучу еды и набрасываются на неё с завидной жадностью. У Чонгука бурлит в животе, и он отворачивается. Тэхён выглядит, как самый несчастный ребёнок, наблюдая за тем, как кусок пиццы исчезает во рту у Чимина.