* * *
- Что значит, он не сможет говорить? Хёнджин опустил глаза. В кабинете врача было душно и пахло медикаментами. Мама сидела рядом, ошарашено-возмущённо взирая на доктора – престарелого мужчину уже начинающего седеть. Женщина перевела глаза на сына, потом снова на врача. - Почему вы не пришли раньше? – тихо и несколько устало спросил мужчина. Хёнджин поднял голову. Мама молчала, всё ещё не веря словам. - Это из-за меня, - произнёс парень и кашлянул. Снова и снова. Его голос звучал, словно сквозь трубу, очень низко, тихо и с хрипом. - Я спрашиваю не кто виноват, а почему, впрочем, это уже неважно, - врач закончил что-то писать в карте и посмотрел на парня (наверно, он понял, что женщина рядом всё ещё в шоковом состоянии). – Молодой человек, гранулема связок – это не шутки. На первое время я пропишу Вам препараты, скорректирую диету. Но это только сейчас. Вам необходимо обследование. Если затянуть, это перерастёт в дисфонию. Или Вы хотите на всю жизнь замолчать? Хёнджин безучастно смотрел на врача, потом кивнул. Мама будто очнулась: - Да, мы всё сделаем! Пожалуйста, помогите нам, - она в отчаянии уставилась на мужчину. Тот вздохнул и снова принялся записывать: - Для начала, ограничьте себя в разговоре, не напрягайте лишний раз связки, принимайте это, - он протянул распечатанный лист бумаги, - и с сегодняшнего дня ежедневно проходите здесь осмотр. Вечером или утром, как угодно. Но обязательно. Они попрощались. А Хёнджин подумал, что теперь он не сможет каждый день ходить на набережную.pt.2
14 сентября 2019 г. в 20:00
Хёнджин смотрел на воду. Её мерное движение: к берегу и отступление обратно, - успокаивало и расслабляло. Солёный ветер принёс шум и звуки с моста, соединяющего большую землю и остров. Где-то там, вдали снуют по огромному шоссе сотни автомобилей, торопятся куда-то люди.
А здесь тихо и спокойной.
Хёнджин кашлянул, пытаясь отхаркнуть, но только ещё сильнее раздражил горло. Оно теперь постоянно саднило.
Мама пыталась отвести его к врачу, но парень отнекивался, ссылаясь на затянувшуюся простуду. Да и отчётник уже через неделю. Какие врачи!..
Похолодало, небо затянуло серыми тучами, опустился туман – странное явление для вечернего времени.
Парень развернулся и побрёл по мощёной набережной. «Как долго я смогу идти?» - пронеслось в голове. Раньше он редко приходил в такие места. Места, от которых веяло одиночеством и тоской. Но вот уже третий («а кажется всю жизнь») месяц Хёнджин приходит сюда. Сидит на одной из множества лавочек у деревьев. Или гуляет у самой воды. С тех пор, как от него начали отворачиваться одноклассники, а потом и парни, которых он считал друзьями. Сначала его не позвали на новогоднюю вечеринку, где собирались почти все старшеклассники, затем после смены актива студентов школы, он оказался не зачислен ни в одну организацию. Потом с ним и вовсе перестали разговаривать без особой необходимости.
Причина одна.
Хёнджин молчал.
Он молчал на переменах и в столовой. На уроках говорил по минимуму. Единственное место, где его можно было услышать – это репетиции группы. Но и те парень посещал редко. Только генеральные, по случаю подготовки.
Хёнджин страдал. И душевно, и физически. Но он не мог так просто сдаться. Ради себя, ради людей, которые на него рассчитывают… или… ради той девушки, которая каждый день на набережной кормит птиц.
Хёнджин остановился около бордюра у бетонных плит, спускающихся вниз. Там, у самой воды, закутавшись в бурого цвета пальто, стояла невысокая девушка и кидала крупу на бетон. Вокруг неё кружили чайки, иногда задевая её крыльями и громко крича.
«Зачем они так кричат? И терпения как ей хватает?»
Хёнджин нашёл это место несколько дней назад. Она точно так же сыпала корм птицам. Парня нельзя было заметить из-за дерева и высокой балюстрады лестницы, поэтому он подолгу мог наблюдать за ней. Правда, почти всегда только со спины. И иногда украдкой видеть её щеку и красивые очертания губ. Всё остальное скрывали длинные тёмные, шоколадного оттенка волосы.
Когда бы Хёнджин не оказывался здесь, она всегда была. Эта девушка с птицами.