***
Последняя пара прошла, как в тумане. Разговор с Коминато никак не хотел выходить из головы. Удивило, как он хорошо проанализировал его ситуацию, имея на руках какие-то огрызки информации. Савамура не сомневался, если бы семпай посидел подольше над этой темой или поискал ещё что-нибудь по тому дню, то смог нарисовать ту ужасную картину, от которой Савамура пытается так сильно убежать. «Самое ужасное, что он прав во всём. Я знаю, что это не мой поток, мне было бы намного лучше на спортивном, но я не хочу проходить через то же самое, что и год назад. Не хочу, чтобы моя старая травма снова себя проявила. Из-за неё я не могу кидать больше внутрь. Рука будто не слушается и не даёт кинуть туда, куда хочу. Да и контроль стал только хуже. Если я буду завтра играть, будет ли от меня хоть какой-нибудь толк? Вдруг из-за меня все проиграют? Да и плюс ко всему я буду играть с Миюки-семпаем. Хоть он и гений, но траектория подач зависит не от него, а от меня… А-а-а! Голова разрывается!!!». Уронив голову на стол, Савамура прикрыл глаза. Виски гудели, а информации было так много, что не хотела укладываться по тем самым полочкам. Как и поведение Коминато-младшего. Будто он был согласен со словами брата. «Стоп, получается, что он тоже теперь знает о том, что произошло?! Чё-ё-ёрт!!! Это же значит, что мне не избежать расспросов?». Звонок с пары стал ответом на его вопрос. Скинув всё в сумку, Эйдзюн воткнул в уши наушники, включил «DYCE — RACE» и побрёл на крышу их общежития. Сначала он думал, что тут будет очень грязно, но на удивление уборщики убирают и её. Довольная улыбка озарила лицо парня. Сумка полетела на землю, а потом и всё тело за ним. Солнце припекало сверху, а осенний ветерок не давал перегреться, оставляя после каждого порыва табун мурашек. Голос певца в наушниках пробил до костей, а с каждым словом подпевать так и тянуло, в чём себе и не отказал Савамура. Он никогда не славился вокальными данными, но многим нравился его тембр голоса. Он будто ладони, которые с каждой нотой пробирались под одежду и поднимались всё выше, прямо к шее, чтобы задушить слушателя и оставить в воспоминаниях последние секунды только с ним. — Красиво поёшь, кого слушаешь? Голос над головой стал неожиданностью. Резко открыв глаза и присев, он смотрел на почему-то грустного, нет, задумчивого Миюки. Он стоял под солнцем, из-за чего Савамура щурил глаза, пытаясь получше разглядеть лицо гостя. «Хочу увидеть его глаза, чтобы понять, о чём этот тануки думает». Но из-за очков не вышло. — Dyce. Это непопулярный певец, да и всего у него только три трека, но песня «Race» одна из тех, которая пробирает до костей. Его голос такой мягкий, чистый, но при этом очень пугающий. Тебе до него далеко, Миюки Казуя! — Я и не хотел быть певцом. Зачем мне это? Миюки присел рядом с ним, забирая один наушник из рук, вставляя себе в ухо. На его губах сразу заиграла неожиданная улыбка, а глаза прикрылись. Савамура мог поклясться, что это совсем другой человек. Тихий, тёплый, какой-то домашний. В голове снова возникли картинки из столовой, а на скулах выступил румянец. «Чёртов тануки, что же ты творишь?! Каким ты ещё можешь быть?». Из наушника раздался припев, от которого вздрогнули оба, но не сказали ни слова, вслушиваясь в слова. Хоть песня была и на английском, но Савамура на удивление понимал всё. «Хотя я английский еле-еле сдал, даже как-то грустно». — Песня про любовь, так грустно. Неужели разбили сердце? «Ага, ты увёл у меня девушку, которая мне понравилась. Хотя, она сразу дала понять, что ей неинтересно со мной». — Савамура покачал головой и посмотрел в небо, щурясь от яркого света. Губы снова начали напевать песню, но уже на родном языке: — Мой мозг утекает вместе с дождём. Я лишь один, кто её принимает. Она всегда мое солнце впускает… — Но как только я вырываюсь, Она догоняет и снова ко мне на колени… Эйдзюн удивлённо посмотрел на Миюки, в голове было много мыслей, но очень хотелось спросить: неужели он тоже знает эту песню? Тот, будто прочитав мысли своего кохая, снова засмеялся и покачал головой. — Не знаю я, просто у меня хорошо с английским. Это даже какой-то больше американский. Но я согласен, песня красивая, как и текст. Даже необычная. Хоть он и поёт про то, как она его убивает, в его голосе не только отчаяние, но и нотки романтики и нежности. — Вот что значит, ненавидеть и любить человека одновременно. Это вызывает только восхищение. Не хотелось бы с таким чувством никогда столкнуться. Столько можно всего натворить, а потом не отмоешься от этого позора. — Да ты романтик, Савамура. — Н-ничего подобного! Савамура покраснел и отвернулся. Вроде безобидные слова, но именно слышать их от этого человека, который почти никогда не вкладывает в них искренности. Говорит всё, что в голове, с нотками насмешки, вводит в ярость и краску одновременно. «Тупой тануки!». Миюки лишь улыбнулся и пододвинулся ближе, наклоняясь к красному уху, выдыхая горячий воздух. Дрожь пробежалась по всему телу, а в голове не было ни одной мысли, как и желания отодвинуться. Почему-то хотелось прижаться и попросить ещё раз так сделать… «Да ты больной, Савамура Эйдзюн!». — Ч-что ты?.. — Я слышал, что Рёске-семпай позвал тебя сыграть завтра с нами. Честно, это хотелось сделать мне, но меня опередили. Какая жалость. Ты же питчером был. Какие подачи использовал? — Кто сказал, что я пойду? — По тебе видно, как ты этого хочешь. Так что, вряд ли ты откажешься. Ну так что, какие подачи использовал? — В основном фастболы. Мувинг-фастбол, каттер, чейндж-апы — Чейндж-апы? Он же только один. — А, это… Я не знаю почему, но чейндж-ап меняет свою траекторию, когда я меняю хват. Он может резко отклоняться около биты, или не долетая до неё, и так далее. Поэтому мы с бывшим кетчером придумали знаки. Их всего одиннадцать. Показать? Савамура поднял голову и наткнулся на, мало того, что счастливый, какой-то сверкающий от возбуждения взгляд Миюки. «Похоже, это надолго».Глава четвёртая
29 января 2020 г. в 22:22
Скрип кроссовок, пот, льющийся с лица градом, сбившееся дыхание. Гуманитарии против спортсменов, исход был понятен и так с самого начала. Некоторые давно ушли с поля, отсиживаются в углах зала под открытками окнами, тихо разговаривая между собой. Ещё не играющие ребята со спортивного потока орут что есть мочи на своих ребят и чуть ли не слёзно просят уступить им место, но сразу же замолкают от уставших, но довольных взглядов старших. Савамура всегда относился к баскетболу нейтрально, но он мог теперь с уверенностью заявить: с этого дня он ненавидит эту игру. Его сокомандники толком не знали, что делать, бегали, как мыши в поле, переложив на его плечи ответственность за набор очков. Первая игра была лёгкой, но когда началась вторая, и против него встал Курамочи, тут-то Эйдзюн понял: они проиграли. Савамура не раз слышал, как Коминато рассказывал, какой быстрый их шорт-стоп, какой ловкий и в таких играх, какой мастер в баскетболе и футболе, и лучше него вряд ли кто-либо будет. «Как же ты был прав, Харуичи, против него нереально играть». Как назло, Йойчи выбивал из его рук мяч, стоило Савамуре его поймать. Не давал сделать пас кому-то из команды, всё время мельтешил перед глазами он или Коминато старший, гадко улыбавшийся ему. Вторая игра закончилась со счётом 5-15.
— И как мы смогли заработать эти пять очков?
— Когда вся твоя команда решила навалиться на Курамочи-семпая, это было достаточно смешно. Особенно его растерянное лицо.
Савамура взглянул на подошедшего Харуичи и кивнул в знак согласия, вытирая попутно лицо нижней частью своей футболки.
— Но это нечестно. У вас все спортивные, а в моей команде кроме меня только двое, и то, один косой, другой глухой.
— А если бы пошёл на наш факультет, так бы не страдал, — оба парня подпрыгнули от внезапного третьего голоса сбоку.
— Нет уж, спасибо. Мы не так часто будем играть вместе, поэтому переживу.
Подозрения о проницательности старшего брата Коминато появились у Савамуры с первого же дня, когда он только встретил его в столовой. Но пугало совсем другое: этот человек может добиться всего, если постарается. И сейчас, смотря вроде на расслабленное лицо семпая, в голове бегала уйма мыслей: а что он скажет? Как поступит? Попытается ли его ударить? А может вообще уйдёт? А Харуичи, стоя рядом, смотрел на поле и даже не обращал внимание на них, будто это нормально, что его новый знакомый чуть ли всем своим видом не вопит о помощи. Глубоко вдохнув, Эйдзюн попытался отвести взгляд от хитрого лица семпая, который продолжал смотреть на своих одногруппников, но при этом следил краем глаза за каждым действием младшего.
— Ты уже показал свою гибкость и выносливость. Это не пройдёт мимо нашего учителя физкультуры. Он наверняка расскажет об этом всем преподавателям спортивного направления. Запомни, у нас учатся лучшие, если ты попал сюда, это не значит, что можно расслабиться и сидеть на заднице ровно, — Рёске посмотрел на замеревшего Савамуру и растянул свои губы ещё шире. — Тут многие, кто приходили на один поток, но в итоге их переманивали на другой, где от них толку больше. Готовься, они сделают всё, чтобы ты был на спортивном.
— А если я не хочу?
— Тогда не показывай то, что ты можешь. Покажи то, что ждут от тебя на твоём направлении. Да и тем более, чем тебе мы так не нравимся? Мы не хуже тех же гуманитариев. Даже среди нас есть те, кто намного лучше ваших умников, — Рёске недовольно вздохнул и нахмурился, разводя руки в разные стороны. — Хватит хранить секреты, как маленькая девочка. Тебе что сказал Курамочи? Отныне ты под его опекой, а значит и под нашей. Да и прошу заметить, что ты, почему-то, водишь дружбу с ребятами со спортивного, а не со своего. Это уже говорит о том, что тебе интереснее с нами.
— Кто сказал? Тут вы сделали ошибочные выводы, семпай. Я веду беседу с теми, кто мне интересен. А с Харуиччи я познакомился случайно и одним из первых. Поэтому и дружим.
Савамуру злила вся эта ситуация, как и рядом стоящий Коминато-младший, тактично молчавший. Нет, чтобы вклиниться в разговор и спасти его, он наоборот делает вид, будто ничего не слышит. «Только почему ты не ушёл? Как же глупо».
— Подумай о том, что я тебе сказал. Да и у нас ты будешь более полезен. Ты очень гибкий, да и плечевой сустав тоже. Ты вроде был питчером? Неужели ты ушёл только из-за того, что тот бэйзмен добил твою травму своим кривым приземлением? Или ты ушёл из-за отношения команды к тебе, после того, как это случилось?
— Как вы?.. — Савамура не верил в совпадения, но о том случае знали единицы, а слухи, которые потом ходили, никто не стал как-либо подтверждать. Он был уже в выпускном классе, и оставаться не было смысла, а играть во втором составе он не был намерен. Да и в голове тогда были совсем другие мысли: их школа только начала появляться на строчках известных спортивных журналов, как тут, он своей неудачной травмой, пустит всю их репутацию на дно. «Так, в крайнем случае, мне говорили. Никто не должен был узнать о не очень дружеской атмосфере в команде вне поля». — Даже если Вы что-то и знаете, семпай, это ничего не меняет. На то были причины. И откуда Вы вообще это раздобыли?
— У меня есть свои секретики, Эйдзюн-кун. Да и оказывается, это правда. Да-да, не смотри на меня так. Об этом говорили, и говорят, как перспективный питчер неожиданно покинул команду. Из-за травмы ли? Или всё-таки в команде были разногласия? Я не хочу переманивать тебя на нашу сторону, но мне не хочется, чтобы ты, у которого есть талант, закопал его в землю. Тем более, ты наверняка слышал о Миюки что-нибудь. Гениальный кетчер, который может найти подход к любому питчеру. Не здорово ли побыть с ним в беттери?
— К чему Вы клоните?
— У нас будет матч между студентами нашего потока. Так получилось, что у нас всего один питчер, оказывается, почему-то, но переносить не хотят, это единственный свободный день от тренировок. Мне бы хотелось, чтобы ты был вторым питчером во второй команде. Там как раз и будет Миюки. Хочется увидеть, не зарыл ли ты свой питчинг в землю, да и согласись, от любимого дела трудно отказаться полностью.
— Но это между студентами…
— Не волнуйся, это нормально, если люди из другого потока хотят поиграть с нами. Мы только "за". Да и так многие понимали, что пошли не туда, куда хотели. Может, после этой игры ты что-то решишь для себя.
Игра закончилась, как и сама пара. Все стали медленно стекаться в раздевалки, но ни Савамура, ни Коминато-старший не двинулись с места, смотря друг на друга: один удивлённо, пытаясь переварить полученную информацию, другой хитро и как-то расслабленно, будто он высказал то, что давно хотел.
— И прекрати носить эти бинты. Ты уже не ребёнок, пора найти свою пару. Мой брат прав: прекращай бежать от своей судьбы, она всё равно рано или поздно тебя настигнет. Завтра в четыре дня, на нашем основном поле. Удачного вечера.