Нулевой цикл

Семён открыл дверь и уверенно — не впервой — направился к стойке библиотекарши. — Привет, красотка! Женя не спала, потому смотрела крайне недовольно. У этого человека вообще было два основных состояния — сон и недовольство. — Я наконец удостоилась визита… Наклонив голову, Пионер нахально улыбнулся. — Из-за этого чудесного обходного я удостоился встречи с самой замечательной и культурной обитательницей этого ла… — В жопу пошёл. — Кхе… — лицо парня, сначала растерянное, начало багроветь от гнева. — Да ты знаешь, что я с вами, ботами… — Мне повторить, куда тебе идти? — Женя… — прорычал он. — Семён! Да-да, на этом витке мы, кстати, не знакомились. И считать это неловким моментом не будем. Она рассмеялась в лицо Семёну и незаметно выдвинула ящик со столовыми приборами: мало ли что. Парень опешил и сделал шаг назад. — Не… понял… — Посмотрев на лицо библиотекарши, буквально светившееся от самодовольства и сарказма, он исправился. — Ладно. В целом понял: не одни мы, Семёны, по циклам шаримся. Но… Это же здорово! — лицо его просветлело. — Женька! — он привычно ухмыльнулся: отвык от к добрых искренних улыбок. — Человек! Настоящий! Иди, обниму! Девушка покачала головой и продолжила сидеть. — Только не говори, что обиделась, что пришёл не в первый же день… — Он пожал плечами. — Да чего обижаться на тебя? Ты просто не мой Семён. — Чего? Вполне говорящий! — он удивлённо сощурился. — В смысле у меня уже есть свой пионер из вашего числа, и это не ты. Семён пожал плечами. — Ну, его здесь нет. Может, развлечёмся мы? — Женя посмотрела недовольно. — Где твой Семён? Ау! Девушка положила ладонь на сердце. — Тут. Сзади послышался басовитый кашель. — Тут. Наклонив голову и зло скалясь, пионер стоял, привалившись к одному из стеллажей, и тень скрывала часть его лица. — Ну, и какого хрена ты не на этом витке? Женя угрожающе поднялась с места. Оба парня поёжились. Даже невысокая и хрупкая, она могла пугать. — Я не знаю. Я этой фигнёй не управляю. Девушка что-то пробурчала вроде «а чем ты вообще управляешь?» — И вообще сидишь со своей… — слова не нашлось, — как сыч. На собрания не ходишь. Женя и Семён переглянулись, а потом уставились на Пионера. — У вас есть что-то типа партсобраний? — А зачем мне там быть? — Парень недовольно поморщился. — В тысячный раз обсуждать, что выхода нет? Что никто не знает причин и следствий? Мне оно надо? Всё, что нужно, есть у меня здесь! — он сделал небрежный жест. Пионер усмехнулся. По привычке он проигнорировал вопрос девушки. Семён готов слушать только Семёна, а воспринимать в полной мере — только себя. — И что же тебе нужно? — наконец отозвался он. — Женя и питание. Две бесконечно похожие усмешки. — Прогресс: я уже на первом месте! За это можно было бы выпить! — воскликнула девушка, и Пионер поднял руку. — Но не с кем, — уверенно закончила Женя. — Парень угрюмо опустил голову. Надежда умирает последней, а если ты заперт в бесконечных циклах, не знаешь, почему и как выбраться, а новые и новые витки, возможно, только отдаляют от финиша… если знаешь, что из «Совёнка» не сбежать… то от надежды остаётся только разложившийся зомби, которому в редкие моменты пробуждения плевать абсолютно на всё. Клади хоть глыбу на могилу — встанет и приветливо помашет. — Лучше скажи, зачем упомянул собрания. Видимо, какая-то свежая идея. Пионер недобро усмехнулся, но этим не вызвал никаких эмоций: слишком привыкли к такой манере поведения Семёнов — только усталое раздражение. — Мы сличили показания, как сюда попали. — Ну? — Мне продолжать, или сам расскажешь? — Да говори-говори. — У всех перед попаданием сюда… Точнее не так. Между моментом «ухода» и моментом «прибытия» есть эпизод дороги, где с нами общается некая девушка — ни из лагеря, ни из жизни, инструкции какие-то даёт, вроде. — Только слов не слышно ни черта. — Именно. — Потому что мы по-настоящему слышим только себя. — И видите что-то, если это размером с плакат на ватмане, — добавила Женя. «Справедливо», — кивнули парни. — Короче, идея следующая: лагерь — это сон, ментальный полигон, где можно стать лучше, научиться слушать и вернуться в мир, где мы сможем жить, а не прозябать в комнатушках. Семён обхватил подбородок. — Но кто эта девушка? — Мы решили, что это Незнайка. Женя посмотрела удивлённо на Пионера. — Девочка-кошка? — отозвался Семён. — Возможно. Многие её встречали? Пионер неопределённо пожал плечами. Мол, смотря что считать встречей. — Разговаривали — мало кто. А вот обнаружить её можно: она любит одолжить сахар из того огромного мешка. И после поцелуя Ульяны сдать вожатой… видимо, чтобы никто из нас не стал педоф… — Так, стоп. Поцелуй Ульяны? — удивился парень. Пионер махнул рукой. — Значит, не было с тобой. Забей. — С ухмылкой превосходства, он наклонил голову. — Один предположил, что Незнайка — это финальный, скрытый этап. Типа финального босса. Причём он предположил, что мы в игре — некоей смеси симулятора свиданий и «Покемонов»: нужно всех собрать. Семён усмехнулся. — Звучит бредово. — Есть другой выход? — Нет. И этого выхода — тоже нет, что интересно, — парень осклабился. Пионер недовольно кивнул. Он понимал правоту товарища: они слишком сумасшедшие, уставшие и знающие, чтобы влюбиться в кукол искренне, даже если знать, как добиться симпатии. — А как я вписываюсь в эту схему? — недовольно произнесла Женя и забарабанила ногтями по столу. Дверь открылась, и зашла Двачевская. — Брысь! — выкрикнули сразу три голоса. Вскрикнув, девушка ретировалась. — Как бы выразился тот парень, у тебя нет… рута… — наконец изрёк Пионер. — Хотя то, что есть не только боты, но и другие люди, ломает нашу концепцию… Впрочем, было бы за что держаться… — За воздух, — ответил Семён. — За острые звёзды, — отозвалась Женя. — Пошли вы… Впрочем… — Пионер махнул рукой. И оскалился. — А не заронить ли мне зерно сомнений? Вы ведь сейчас проваливаете цель полигона — стать лучше и выбраться. Зависли тут в этом бесконечном детстве и кайфуете. Ни тебе детей, ни браков, ни работы… Женя грустно вздохнула, а Семён зло засопел. — Изыди, сатана. Пионер усмехнулся. — А если я на своём витке, в отличие от тебя, злого духа? И если я хочу выбраться? А ты оставляешь в лагере настоящего человека? Может, ты вообще — программа-обманщик? Если разрядить ситуацию невозможно, стоит её окончательно накалить. — Пошли оба вон! Я злая и невыспавшаяся! — Слишком уж вы злая сегодня, офицер Женя! — ехидно произнёс Пионер. — Поболтай мне ещё тут. Иди пошлить к медсестре Удовольствие, мастер покемонов хренов. Девушка ударила кулаками по столу. Семён исчез, а Пионер получил подпись в обходном и, не оборачиваясь, вышел. «Нужно стать другими, взрослее и лучше. Чтобы выйти рука об руку…» — подумала девушка, закрыв ладонями глаза. Было какое-то тревожное предчувствие. Будто змей только что засунул в рот кусок яблока познания добра и зла, а заодно и укусил. В пятку. В ахиллесову пяту. Мир рассыпался и терял краски. В сознании бушевала революционная ситуация: невозможно и не хотелось жить по-старому. Что, если нынешняя, на цикл (на это можно надеяться) разлука, — лишь урок, нехорошее предзнаменование. Если не усвоить, если усугубить — лагерь накажет? Разлучит навсегда… И что тогда? Забыть надежды, любовь — как сон, счастливый или кошмар — на выбор? Лоб разогрелся, голова разболелась от давящего напора мыслей. У Семёна всё было иначе. «Я обязательно окажусь с ней на следующем витке и сделаю предложение! Я хочу быть с ней! Мне нужна она!» — решил он.