Нулевой цикл

— Не зли меня, хунта. — Она воздела палец к небу. — Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасных путях! Семён приосанился, хотя это было достаточно забавно, ведь оба сидели, болтая ногами, на крыше библиотеки. — Ничего не попутала? Да я тебе за такое… библиотеку сожгу! — он рассмеялся. Картинно приложив ладони к щекам, девушка изобразила испуг на лице. — Ой-ой-ой, и что же я буду делать без своей любимой библиотеки? — усмехнулась Женя. — Спать в домике или заниматься общественно полезным трудом. Вариантов масса. — Чтобы труд был общественно полезным, нужно две вещи. — Она выставила пальцы для счёта. — Первая — нужно общество, а людей здесь только двое, причём и тебе, и мне наплевать на мусор на площади и покраску газона. Вторая — чтобы труд был полезным, а здесь через три дня всё вернётся в прежнее состояние, даже если мы выстроим Вавилонскую башню. Семён задумался. Вообще, крайне логично. Парень кивнул. Но он не был бы собой, если бы не зацепился за третьестепенную мысль. — А вот если бы мы строили эту башню, то зачем? Женя с размаху приложила ладонь к своему лбу, что символизировало «Семён, ты идиот. Вопрос именно в твоём стиле!» — Наверное, чтобы прорезать небесную твердь и выбраться из ловушки через верх… Пионер погладил подбородок. — Интересная трактовка. Кстати, а у «Совёнка» есть горизонтальный предел в небе? — Хочешь дать Алиске взрывчатку получше и запустить Генду в космос? Девушка засмеялась, запрокинув голову, и положила руку на плечо Семёна. — Блин. — Она сняла очки и протерла стёкла, заляпавшиеся о щёки, рубашкой. Несколько секунд Женя растерянно смотрела на расплывчатый, но не менее, а даже более яркий, будто сошедший с картин экспрессионистов, мир. Наконец очки снова были на своём законом месте, и девушка почувствовала себя защищённее, увереннее. — Не планирую, не переживай. У меня ещё идея. Может, люди хотели удивить бога и показать ему в лицо кукиш? Девушка поморщилась. Идея не понравилась, а что там было в Библии — кто б знал. — Если высшие силы есть, лучше с ними не ссориться, — усмехнулась Женя. — Да и вообще лишний раз не выделяться… — это можно было назвать её жизненным принципом. — А если высших сил нет, то и некому кукиш показывать. Согласен. — Семён задумался. — Но какие-то силы всё равно должны быть. Мы здесь не просто так. Женя пожала плечами и с выражением абсолютного безразличия к этому миру и цепочке причинно-следственных связей легла головой на колени парню. — Может, мы сами сюда отправились… В некое ментальное путешествие… В полигон для обдумывания, анализа, выбора и развития… — предположила она. — Уйти в себя и странствовать десятки лет? Звучит странно. Впрочем, чем не версия. Звучит реалистичнее, чем-то, что нас всех нечто великое и непознанное забросило в искусственный закольцованный мир. Однако здесь есть проблема: нельзя же оказаться двоим разным настоящим людям в одном сне? — Ну, не знаю. Может, мы вообще разные части одной уснувшей личности… — Женя прервалась и улыбнулась, когда Семён погладил её по оголившемуся животу, но рубашку поправила. — Ты вот тёмная сторона… — А ты — ленивая сторона! — усмехнулся Семён, гладя девушку по плечу. — Я часть той силы, что вечно ничего не хочет… Женя зевнула и решила сказать то, что придумала ещё этим утром. Может, не этим утром. Может, утром не в этом году. Или будет сказать точнее — этим утром в одну из десятилетиями повторяющихся двух недель одного абстрактного года? — Слышал когда-нибудь фразу «после смерти выспимся»? — Конечно! Отсыпаешься здесь после жизни? — Семён усмехнулся. — Можно считать и так. Вдруг мы уже умерли? Тоже версия. Какая, в общем-то, разница, почему мы здесь… Знаешь, какая проблема? Семён ухмыльнулся и влюблённо посмотрел на лицо Жени. — Догадываюсь, но скажи. — Мы не в раю, так что через две недели возвращаешься к начальной точке снова невыспавшейся. Пионер запустил пальцы в волосы Жени и погладил её по голове, по-доброму улыбнувшись. — Видимо, не заслужили рай. Но, думаю, заслужили покой. Главное — вместе. И тут внизу послышался топот, а за ним — недовольное покашливание вожатой. — Вот где они, голубки! На крыше! — в этих словах было куда больше смысла, чем могло показаться Ольге Дмитриевне. — А кто будет площадь подметать? — крикнула вожатая. — СЛАВЯ! — хором ответили Семён и Женя.