***
— Поразительная наглость! Нет, я ожидала чего угодно, но такой откровенной развязности — уж точно нет! — жаловалась рыжеволосая Алисе, что с сочувствием похлопала ту по плечу. — Она просто избалованная папкина дочка, чего можно было ожидать? — Да, но! Даже если и так, то манеры остаются манерами и нужно соблюдать их, особенно в подобных мероприятиях! Меня ее жизнь не волнует, я боюсь за братца, как бы про него не пошли мерзкие слухи… — Интересно было бы посмотреть на ее реакцию, — хмыкнула фиалкоглазая. — Наверняка бы громко смеялась и поддразнивала… — подхватила Рейнсворт, немного успокоив свою злость, тихо рассмеялась. — Сколько уже прошло времени? — Ох… Уже почти два с половиной года? Время так беспощадно. — Это точно. Еще совсем недавно я была в отчаянии, что растеряла всю свою память, а теперь, кое-как собрав все воедино, открылось столько всего, что сложно во все это поверить. А Оз так вообще ничего не вспомнил почти. Сколько бы не пыталась его выловить — всегда вижу его в компании одного из братьев водоросли. — Много воды утекло. Вряд ли стоит ворошить только затянувшиеся раны. Озу было сложнее всех, поскольку он так к ней привязался, будто у него была еще одна сестричка. Я рада, что Элиот старается ему помочь прийти в себя. И, кажется, они неплохо сдружились. — Ага, если не считать того почти что случившегося поцелуя, который я внезапно прервала. Я тогда приперлась с едой и цветами, но, кажется, со всем этим очень хорошо справился Элиот. — Ого! Правда? Мне кажется, они были бы чудесной парой! — Ага, а теперь вспомни-ка вездесущего лохматого тасманского дьявола, который может все растрепать его старшей сестре. Именно поэтому, мне кажется, они попытаются это скрыть до самой своей смерти. — Думаю, Лео все же тактичен и понимает, что они сами разберутся с этим. Во всяком случае, я так рада за них. А ты, Али? Как твои отношения с Гилбертом? — Н-нет у нас никаких отношений! Мы просто живем вместе. Так удобнее. — Да ну? Знаешь ли, любовь всегда приходит к тем, кто ее не ждет. Вдруг вы предназначены друг другу судьбой?! — Нет. Тем более, уж кто-кто и назначены судьбой, так это Гарри с Брэйком. Вот уж одна сатана! Девушки грустно улыбнулись. — Он так заметно изменился за это время. Перестал есть сладости совсем, хорошо питается и берется за задания наизнос. В последний раз, когда я его видела, он выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок. И кожа у него посерела. Может, стоит поговорить с ним? — девушка сильно переживала за Брэйка, который и носа дома не казал уже почти что два месяца, вечно пропадая то в Пандоре, то в тренировочном зале. — Шерон, не стоит. Мне кажется, не только одному Озу все еще тяжело. Возможно, шляпник что-то и чувствует, но не совсем осознает, что именно. Вот и бесится, а спросить не может. Либо стесняется, либо совсем тугодум. — Даже если это окажется правдой, все равно ничего не изменится, — рыжеволосая грустно вздохнула, разглаживая складки на своем любимом сиреневом платье, — он потерял свою первую любовь, еще когда я была маленькой. А теперь, когда так крепко подружился с Гарри, стал немного счастливее, он вновь потерял дорогого человека. А тут еще и эти соплячки, которые пытаются навязаться Брэйку! Почему все так несправедливо? Я так желала ему счастья, хотела, чтобы он перестал нести на себе такой груз в одиночестве, а в итоге все стало еще хуже… — Они оба заслужили быть счастливыми, но судьба оказалась жестокой к ним обоим. — Надеюсь, что после того, как жизнь совершит сотый оборот, они смогут быть вместе…***
Эти два года прошли куда болезненнее, чем он мог ожидать. Каждый день становилось все труднее передвигаться по поместью, за его пределами, даже в гостях было тяжело находиться. Практически негде было ступить и шагу, чтобы не наткнуться на вспоминания о ней и везде мерещатся: задорные серые глаза, белозубая улыбка, нервный взгляд, а где-то даже грустный; белые волосы с ярким солнечным отливом в них, которые вечно растрепаны. Лаусон напоминала о себе в любом знакомом ему месте, будто намекая, что она все еще здесь. Но ее нигде нет и никогда уже не будет. В какой-то миг, когда Брэйк остался наедине со своими мыслями в пустой гостиной, где они распивали чаи большой компанией, он почувствовал такое одиночество, что готов был выть от бессилия и нахлынувших чувств. Все это время он надеялся, что такого больше не случится, обещал себе, что никогда в жизни не будет испытывать к кому-то тепло, но те самые ростки, о которых говорил когда-то Винсент, нашли в себе силы расти и распускаться колючими шипами, что противно теперь шкребут по сердцу. Он больше не мог игнорировать то, что Гарри заняла место в его сердце, и он, сам того не замечая, тянулся к ней, и что даже при таком раскладе все равно умудрялся ранить ее. Без сомнений, он не винил себя за то, что не смог спасти ее в тот день, но он винил себя, что не нашел иного выхода раньше, прежде чем все это произошло. Брэйк понятия не имел, как избавиться от этого груза, что тихонько сдавливает его легкие. Он успел уже сотню раз пожалеть о том, что снова позволил себе влюбиться. Даже несмотря на такую долгую любовь к Шелли, он все же смог полюбить кого-то другого. Но и она исчезла, не оставив ничего в память о себе. Было очень неприятно слушать постоянные медовые речи светских барышень, которые так и норовили накинуться на него. И больше всего он проклинал то, что не может оставить Шерон одну и постоять за дверью, потому что он больше не мог никому доверять и не хотел потерять последний лучик солнца в своей жизни. — Похандрим вместе? — вдруг вещают позади Зарксиса, а тот, неоднозначно хмыкнув, кивает головой. — Ты как всегда вовремя, Лиам.***
День обещал быть безоблачным и теплым, несмотря на все проливные дожди, которые так украшали осень своей загадочностью и ноткой грусти. Дул несильный ветер, развевая пожелтевшие листья, которые были рассыпаны по земле чьей-то небрежной рукой. Шерон решилась выбраться на прогулку в столицу, чтобы самой развеяться и дать освежиться Зарксису. Тот совсем выглядел посеревшим и угрюмым. Они оба бесцельно слонялись по городу, наслаждаясь хорошей погодой. Шерон пыталась разболтать молчаливого Брэйка, который неохотно, но все же влился в разговор. Несогласие с друг другом мало-помалу перерастало в ссору, отчего Шерон злобно топнула ногой и направилась вперед, а мужчина только и успевал не упускать свою госпожу из виду. Сегодня народу было больше, чем обычно, и потеряться в толпе можно было раз плюнуть, чего экс-шляпник очень не хотел. Пробираясь сквозь толпу, краем глаза, на другой стороне, что-то блеснуло довольно знакомое, почти родное. Пепельноволосый помотал головой, списывая на случайность, хотя все же повернул голову в ту сторону, где ему померещилось — ничего необычного он не нашел. И принялся догонять Шерон, чтобы не потеряться. После некоторых заказов в магазинах одежды, которые будут доставлены прямиком в поместье, Брэйк и Шерон шли туда, где оставили экипаж, и довольно быстро, потому что тучи, что решили подпортить хороший день, стали сгущаться и все небо вскоре было затянуто серой дымкой. И в любой момент готов был пойти дождь, что не очень доставляло удовольствия попасть под него, чтобы весь путь до дома ехать холодными и мокрыми. Где-то вдали загромыхало и постепенно накрапывал мелкий дождь, мало-помалу увеличиваясь, создавая шум вокруг под аккомпанемент грома и редкой грозы. Парочка сорвалась с места и побежала по направлению дилижанса. Толпа, что и так была немаленькой, разбегалась во все стороны, сталкиваясь и пихаясь, создавая настоящий хаос. В какой-то момент кто-то очень больно врезался Брэйку в плечо, а тот не успел опомниться, как этого некто смыло потоком визжащих бегущих людей. Так бы он и не стал обращать на это внимание, но что-то вновь ему не давало покоя, и поспешно обернулся через плечо, к большому удивлению, и снова резко ускользнуло в толпу что-то до боли знакомое. В этот раз Брэйк не смог проигнорировать. А что, если…? — Госпожа, пожалуйста, подождите меня под этим козырьком ларька, я на секунду отлучусь, кажется, я что-то заметил, — Шерон весьма была ошарашена таким заявлением, но просто кивнула и встала под указанный козырек, чтобы дождь не сильно намочил ее наряд. Зарксис нырнул прямиком в ревущую толпу и пытался найти хоть какую-то зацепку насчет того, что же постоянно так манит его взгляд, пробуждая внутри что-то болезненно-сладкое и тянущее узлом в животе. Он готов был строить безумные догадки: одна бредовее другой. И даже несмотря на то, что это может в дальнейшем ни к чему не привести, он все еще продолжает млеть призрачную надежду. Бег становится почти отчаянным, и боясь не найти то, что так взбудоражило его предчувствие, которое никогда не ошибалось. Сквозь пелену ливня было трудно что-то разобрать вдалеке, кроме того же бегущего народа, но Зарксис отличался завидным упорством отыскать то, чего он хочет. Весь мокрый, дрожащий от холода, с дико стучащим сердцем, мужчина не может заставить себя остановиться и прекратить бессмысленную погоню за призраком прошлого. И вновь кто-то врезается в его плечо, но в этот раз от внезапного столкновения Зарксис падает на землю, больно ударившись боком и рукой, что была согнута в локте. Зачесывая рукой мокрые прилипшие пряди волос назад, попутно осмотрел все в пределах видимости и заметил что это нечто будоражущее было слишком близко к нему. Что-то находилось за закутком подозрительного района. Брэйк поспешил туда, чтобы, наконец, поймать это нечто за хвост. С горем пополам добравшись до заветного закутка, чудом не вляпавшись в огромную лужу рядом, он понял, что так привлекло его внимание. Сердце пропустило болезненные удары, а ноги готовы были подкоситься в любой момент. На холодной и мокрой каменной кладке сидела сгорбленная маленькая фигурка человека, а местами в спутанных и грязных волосах можно было различить редкие белесые длинные пряди. Он не верил. Черт возьми, он никогда не верил, что в его жизни может произойти что-то хорошее. Он слишком привык терять дорогое беспощадно и безвозвратно. Мужчина сделал шаг вперед, все еще ошарашенный увиденным. Он легонько дотронулся до, казалось бы, слишком хрупкого плеча, и чужая голова взметнулась, желая увидеть того, кому же стало небезразлично. Когда яркие глаза посмотрели в алые, Брэйк готов был тронуться рассудком. Перед ним была она. Живая, настоящая, с теми красивыми серыми глазами и некогда белыми волосами. Ноги перестали его держать и он рухнул рядом с ней, в небольшую лужу. В свою очередь девушка также неверяще глядела в красивые алые глаза, в которых плескались тоска и горечь. Оба тряслись от холода, но не прекращали зрительный контакт, боясь, что это может быть галлюцинацией больного мозга, изголодавшимся по тому, кому сильно соскучились. Мужчина пришел в себя и обхватил руками тонкую талию, изо всех сил обнимая, зарываясь носом в мокрую шею. Это был тот же запах. Ее запах. И тогда уже Брэйк задрожал всем телом, не в силах поверить в то, что она сейчас здесь. Не мираж, не призрак, не что-то иное, а живой человек. Чувствует, как медленно женские ладошки смыкаются на его талии, боже, совсем как тогда! И тихим, самым дорогим на свете голосом, она произнесла его имя, сильнее примкнув к его телу. Он как сумасшедший, внимал каждый вдох, каждую букву в его имени. И напрягся, услышав: — Прости, я очень хочу спать… Девушка обмякла в его сильных руках, а тот прислушался: дышит, слава богам, она жива! Всего лишь спит. Брэйк берет ее на руки, устраивая поудобней ее голову на своем плече и бегом понесся к Шерон, что так и продолжала его ждать. Стоило ей заметить своего личного рыцаря, как с лица сошли все краски, а на глазах выступили крупные слезы. Рыжеволосая прижала ладони ко рту, чтобы не закричать. Она не могла поверить своим глазам, что Брэйк держал в своих руках Гарри. Живую, черт возьми, Лаусон! Она боялась лишиться чувств, но сдерживала себя, оставляя все переживания на потом, когда они втроем прибудут в поместье. И также она не могла не заметить, как дрожали руки ее вечно холодного рыцаря. Он тоже не мог в это поверить, держа в своих руках то сокровище, что так нагло у него отобрали долгих два года назад.