***
День, на удивление, прошел быстро. За все то время, что мы были предоставлены сами себе, прочитали три сказки, что я нашкрябала в библиотеке, измазались в красках, рисуя какую-то белиберду на холсте, пытались сыграть «Сияй, сияй, маленькая звездочка» на фортепиано, и напоследок вновь разругаться в хлам за ужином, ведь пюре из моркови маленькому засранцу тоже не понравилось. Итог: у обоих напекло, оба были наказаны Шерон и отправлены по разным комнатам, но перед этим ушли отмываться от еды. У меня будет висеть пунктик — заставить мелкого гаденыша есть эти проклятые пюрешки! Переучу его так, что про сладости на всю жизнь забудет! И не будет похож на вешалку, на которой вся одежда висит. Может, хоть массу наберет… в дальнейшем. Злобно шоркая влажным полотенцем засохшую жижу с руки, я вынашивала план мести, который был нацелен на перевоспитание зазнавшегося пакостного Зарксиса, который не абы кто, а заядлый будущий диабетик. Да я просто обязана подгадить Зарксису, когда тот вернется! Такой себе, приветик из будущего, конечно, но все же, может, если мне удастся научить пацана есть здоровую пищу, то он больше не сможет есть сладкое в таких масштабах. Уже чувствую, как он будет плеваться ядом, когда неосознанно потянет к нормальной еде. Ихихих, однозначно, это мне подняло настроение! И счастливая выбежала из ванной, одетая, умытая и приятно пахнущая, почесала с довольной улыбкой к себе в комнату, чтобы растянуться на кровати, чувствуя, как тело отдыхает. Сладко зевнув, я взяла с тумбы недочитанную книгу и принялась за чтение. Стоило дойти почти до конца книги, как проскочила мысль о том, что Брэйка рядом нет. Возможно, сегодня ночью он будет спать в своей комнате? В любом случае, слуги уже уложили ребенка спать, думаю, и мне стоит последовать этому примеру, так как спать хотелось жутко. Давно я так не уставала. Не так страшен черт, как ее малюют — проводить время с малышом было мне не в тягость, а наоборот, даже весело. Конечно, не собрат по интеллекту, но думаю, что и мне расслабиться не мешало от всего, что свалилось на меня за последние дни. К тому же, я сумела очеркнуть свою обиду на взрослую версию Зарксиса, к этому я все еще испытывала неприязнь, а вот к маленькому — наоборот. Мне все еще трудно представить, что это один и тот же человек. Эти две версии одного человека настолько разнятся… Это как лотерея — никогда не знаешь, что выпадет на этот раз. Все его чувства, воспоминания, и мотивы поступков — все это тайна за семью печатями. Я взглянула на часы, времеце уже доходило до одиннадцати, и пора бы уже ложиться спать. Чувствую, я сегодня усну очень быстро! И очень надеюсь, что мне приснится хороший сон, а не кошмар во главе с Бездной. Больно я устала от всяких недомолвок, которые мне устраивает эта беловолосая пакость. И довольно-таки странно, что она не пытается что-то предпринять насчет меня. Я на сто процентов уверена, что никто не видит с ней снов так, как я. А следовательно, я по меркам этого абсурда «избранная». Тьфу, черт тебя дери, омерзительно звучит в подобном ключе. Нужно постараться тянуть по ниточке из каждого сна с Волей. Может быть, найду где-то в ее словах лазейку, чтобы все обернуть против нее. Я устало вздохнула и, устроившись поудобнее, потушила канделябр и легла спать. Сон быстро захватил меня в свои мягкие пушистые лапы и уволок за собой в страну грез.***
Передо мной была пустота. Словно кто-то выключил свет, ни зги не видно. Но чувствуется что-то знакомое… Да быть того не мо…! Хотя, это же белый кроль. С ним все может быть. Зараза, поспать мне не дает уже вторые сутки. К прерыдущему ощущению прибавилось еще одно — жгучий надменный взгляд со всех сторон и нестерпимо накатывающее чувство удушения и дезориентирования, и я начинаю задыхаться в этой нестерпимой какофонии, что разом окружила меня. Умом я понимаю, что это все мои потаенные страхи, которые постепенно ко мне возвращаются в память, но… ох, черт! Мне становится все хуже и хуже. Но не это пугает меня больше всего, а то, что мне никто не поможет в этой проклятой мгле. Я здесь одна. Одна. Никто не поможет. — …ли! Чей-то звонкий голос раздался где-то далеко, словно эхо. Не могу сосредоточиться, мне все еще не хватает воздуха! — Ну же! П…айся! Т… пло? — слова становятся все невнятнее, а страх увеличивается с каждой секундой. Я должна что-то сделать, должна! Но не могу пошевелиться. Страх оплетает все мое тело, не давая мне и шанса на свободу. — Сестленка! Я подрываюсь с постели, прерывисто дыша, озираюсь и понимаю, что это было просто дурной сон, но я не могу остановить дрожь и дикий клокочущий внутри страх, что подзывает меня устроить истерику. Страшно. Свет. Мне срочно нужен свет! Дрожащими руками, я пытаюсь найти коробок спичек, чтобы зажечь свечи. Руки наотрез отказываются слушаться, пока что-то не касается моих рук и я тут в ужасе вскрикиваю и забираюсь у изголовья кровати, защищая себя руками. — Галли, тебе снился кошмал? — Б-Брэйки? Что ты здесь д-делаешь? — мой голос ужасно дрожал. — Я хотел спать с тобой, потому что ты сама говолила, что монстлы не тлонут, пока я с тобой. Когда я плишел, ты волочалась на кловати. Я пытался тебя лазбудить. Ты в полядке? — малыш в темноте маленькой пухлой теплой ручкой нашел мой лоб и положил ладошку, чтобы проверить температуру. И почему-то мне стало в разы спокойнее. Все те страхи, что душили меня, ушли, не оставив и следа, уступив место умиротворению. Я бросила попытки зажечь свечи и просто сгребла в объятия мальчика и так плюхнулась на кровать. Малыш что-то проворчал и заерзал, а потом радостно пискнул и зарылся в мои объятия с диким удовольствием. — Да… Я в порядке. Теперь я точно в порядке. Никакие монстры и кошмары нам не помеха. — Угу. С тобой мне больше не снятся плохие сны. Ты такая теплая, аж слазу спать хочется, — видимо, это должно было прозвучать как комплимент, и я была действительно тронута тем, что ребенок нашел во мне успокоение и спит себе крепкий сном. Хотя… кто кого еще успокаивает — вопрос большой. Плотно укутавшись в одеяло, я еще крепче обняла пепельноволосого малыша и медленно закрыла глаза, хотя на кромке сознания все еще боялась продолжения этого беспробудного кошмара, но мои опасения не подтвердились. Всю ночь я спала, не видя никаких снов.***
Брэйк всегда чутко спал, поэтому сразу проснулся от негромкого стука в дверь. Малыш тихонько выбрался из объятий Гарри и неуклюже протопал к двери, становясь на носочки, чтобы дотянуться до ручки и открыть дверь. За ней стояла уже причесанная и одетая с иголочки Рейнсворт. Это у нее вошло в привычку — лично приходить к покоям девушки. Шерон очень хотела надеяться, что не переступает этим черту, и что ее дружеские чувства вполне взаимны. Девушка посмотрела вниз и с улыбкой поприветствовала Брэйка тихим тоном, увидев, как мальчик приложил к своим губам указательный палец в знак того, чтобы девушка вела себя потише. Но на приветствие все же ответил. — Пусть сестленка еще поспит, ей снился стлашный сон, — прошептал беловолосый и вышел из комнаты, а Шерон заботливо прикрыла за ним дверь в покои девушки и направилась за малышом и они оба направились в столовую, чтобы позавтракать. Брэйк даже не капризничал, когда увидел в своей тарелке овощи. После небольшой драки с Гарри, которая насильно пихала в рот ребенку полезную пищу, он уже не так сильно ненавидит овощи, они ему показались не такими противными и невкусными, как раньше и вполне самостоятельно съел содержимое тарелки, за что получил поощрение и сливочный пудинг. Ребенок оказался доволен и Рейнсворт не могла не восхититься тем, насколько малыш самостоятелен, когда рядом нет его потенциальной няньки. Брэйк потянул Шерон поиграть и рыжеволосая не была против, наоборот, она с радостью развлекала ребенка, откинув все приличия в сторону — усевшись на пол, скидывая ужасно неудобные туфли на высоких каблуках в сторону и подгибая под себя ноги. Впервые за долгое время Шерон могла расслабиться и просто подурачиться, играя с братцем, за которым тоже впервые приходится приглядывать, а не наоборот, как это было всегда. Девушка почувствовала себя счастливее, так как она хоть на что-то способна, кроме нытья о том, что она жутко слабая, и не может никого защитить. Хотя никто ее не упрекал, да и никто не считал госпожу Рейнсворт слабачкой, раз уж на то пошло.***
Меня разбудил солнечный свет, что нагло пробивался за зашторенный полог. И как только я полностью проснулась, то почувствовала себя еще хуже. Словно я безостановочно пила всю ночь. Голова раскалывалась так, словно меня знатно по ней приложили чем-то тяжелым. Настенные часы показывали два часа пополудни, что ввергло меня в ужас. Я так долго спала?! Почему меня не разбудили? Пробежавшись глазами по комнате, я не увидела Брэйка. Значит, он уже давно встал. Маленький жулик, и ведь не разбудил меня! В темпе вальса я одевалась в повседневную одежду, причесывала и заплетала волосы в косу, а затем выскользнула за дверь, шагая в ту сторону, где могли сейчас находиться Шерон и Брэйк. Оба нашлись на полу, по всей видимости, играли в какую-то игру, спящие. Шерон спала на боку, а Брэйк свернулся калачиком возле девушки. Я невольно беззвучно рассмеялась. Картина была очень умилительной, но так или иначе, а будить все же придется, так как не особо хочется, чтобы они простудились. Первого я принялась будить мальчугана, потрепав того по мягким белым волосам. Мальчик встрепенулся и медленно открыл глаза. Из-за того, что прическа во время сна немного растрепалась, стало видно и зияющую глазницу. Это только подкрепило мое решение вернуть Брэйку полноценное зрение. Это не выглядело мерзко и отвратительно, скорее, вызывала некую боль от понимания происходящего. Нет сил и желания представлять, как это было больно. И ведь не объяснишь такие страсти ребёнку, из-за чего его глазик «устал». Когда малыш сфокусировался на мне, то тут же дернулся поправлять прическу ладошкой, чтобы скрыть дефект. Я раскрыла руки для объятий, а после взяла ребенка на руки, шепча: — Не стоит этого стесняться. Ты совершенно обычный. — Но… у меня… там… — Это поправимо. Я же обещала тебе? Я сдержу слово. Просто потерпи еще немного, хорошо? — хоть и не лгу, но все же кошки противно сребутся. Я не представляла, как мне вернуть глаз законному хозяину. Возможно, на это уйдет больше времени, что предполагалось. Мальчик закивал головой и вздохнул. Видимо, устал ждать, бедный. — Долго, да? Ждать еще. — Прости, малыш, но я не смогу сделать это быстро. Чтобы все получилось, нужно все делать неспеша. Даже когда ты устанешь мне верить, я не прекращу попытки восстановить твое зрение. А теперь, давай, разбудим сестренку Шерон и пойдем обедать. Ребенок угукнул и самолично взялся будить девушку, треся ее за плечо. Рыжеволосая недовольно стонет, желая, чтобы от нее отстали, но Брэйк только интенсивнее трясет за плечо юную Рейнсворт. После завершения своей маленькой миссии, Брэйк захихикал и захлопал в ладоши, подбежал и обнял меня за ногу обеими руками, немного потеревшись щекой. После того самого разговора, нам так и не удалось обсудить с Шерон масштаб проблемы Брэйка. О том, как его вернуть в прежний вид, и что для этого надо сделать. Несомненно, Шерон и Лиам уже что-то обсудили и дело пошло в оборот. Мне бы тоже не мешало присоединиться, но когда в твоих руках находится чья-то хрупкая жизнь — становится куда сложнее управиться с двумя делами сразу. В моих интересах помогать с восстановлением Зарксиса. Ведь неизвестно, что заставило его вернуться в детство. Вдруг это «что-то» может в последствии навредить и без того слабенькому организму, и тогда процесс станет попросту необратимым, а может и смертельным. За обедом Зарксис вел себя хорошо, не кидался в меня или Шерон едой, а даже наоборот — с удовольствием уплетал некоторые овощи в своей тарелке. Прогресс на лицо, уже радует. Он даже первее нас доел содержимое своей тарелки и потянулся за трофеем — конфеты. После сытого обеда, Шерон извинилась за то, что не сможет поиграть дальше с малышом, так как у нее есть дела касательно данной ситуации. Не сказать, что Брэйк уж сильно огорчился. Скорее он был рад, что с ним теперь буду играть я. Хотя откуда у него появилась такая эмоциональная близость ко мне — до сих пор для меня тайна. Расположились мы в моей комнате, вооружившись детскими книжками с картинками. Брэйк внимательно слушал сказку, местами посмеиваясь, когда я делала более смешной голос, подстать ситуации. Детский смех приятно оплетал мой слух, так и маня дальше смешить ребенка, но я воздержалась, так как это может быстро наскучить. Где-то на начале пятой сказки малыш начал клевать носом, поэтому я поудобнее устроила его на кровати, укрывая одеялом, чтобы ребенок не замерз. Убедившись, что дите спит, я тихонько встала с кровати и подошла к письменному столу, как меня тут же окликнул сонный мальчишеский голос: — Галли, ты куда? — сонная макушка выпуталась из-под одеяла и алый затуманенный взгляд был направлен на меня. — Никуда, спи, Брэйки. Я посижу за столом, у меня есть одно важное дело, которое нужно закончить. Я никуда не уйду, обещаю. Поэтому ложись спать, — мягко сообщаю ребенку и дарю успокаивающую улыбку. Малыш кивает головой и закутывается в ворох одеяла, мгновенно засыпая. Отлично, у меня есть примерно два часа на то, чтобы обмозговать те отличия, что ярко бросались мне в глаза. Приступив к долгим рассуждениям, я взяла в руки перо и принялась за работу. Возможно, мне удастся выудить ниточку, что ведет к разгадке этой туманной ситуации.***
— Значит, отец Брэйка ненавидел своего сына только потому что тот — так похож на его умершую жену? — уточнил Лиам, сняв с переносицы очки и потерев устало глаза. Я уныло кивнула головой. — Это бесчеловечно. Такая ненависть, направленная на ребенка… Сдал бы лучше в приют, чем мучить бедное дитя и самого себя. — Новость не из приятных, но это пусть и небольшой, но прогресс, — задумчиво протянула юная Рейнсворт, сложив руки на груди. — А что если ты, Гарри, будешь потихоньку расспрашивать Зарксиса о том, что еще с ним происходило за это время? — я в ужасе уставилась на Лунетта. Заставлять заново переживать те ужасные моменты несчатного ребенка — еще более бесчеловечно. — Ты мне предлагаешь вытягивать информацию из Брэйка? Ты понимаешь, чем потом это может нам аукнуться, если я это сделаю? Что если любое вмешательство повлияет на характер этого тугодума-шляпника? Память, знаешь ли, очень хрупкая вещь! — А каковы твои предложения? У всего есть риск. Я не говорил, что тебе нужно давить на него. Просто при случае поспрашивать у него. — Я не могу! Ты не видел его в тот момент, когда он мне рассказывал об этом. Он слишком хрупок, чтобы делать подобные манипуляции. Если я единственная, к кому он ластится, как доверчивый котенок, это не значит, что нужно немедля этим пользоваться. — А хочешь узнать, почему он проникся к тебе симпатией? — хмыкнул русоволосый, закинув ногу на ногу. И не дожидаясь моего ответа, продолжил, — просто потому что твои волосы такого же белого цвета. Возможно, именно поэтому он чувствует себя в безопасности, сравнивая твой образ и доброту со свой матерью. Чувствуя защиту, он ослабил бдительность и привязался к тебе. — Возможно, так и есть, поскольку он иногда зовет меня «сестренкой», но не вижу в этом что-то плохое. — И в тебе самой расцвело чувство любящей сестрицы. Кажется, ты говорила, что в своем сне видела младшего брата? То тогда я не удивлен. — И, кажется, что мы с ним в плохих отношениях, — мне не удалось скрыть горечи в голосе, так как это воспоминание и правда било по мне не хуже, чем палка по голове. Но я тут же отметаю это воспоминание, и прихожу в себя. — Хотя это все равно лучше, чем ничего. Итак, что порешаем с информацией? — Кстати! — Шерон не стала давить на меня и без проблем переключилась на другую тему разговора, вспомнив о письме. — Мне прислали бумаги по поводу сбора личных данных. Я решила, что ты сама должна это прочесть. Рейнсворт ловко передает запечатанные листы в конверте мне и я не медля достаю поочереди, вчитываясь в каллиграфический почерк. Уверенность, что еще была секунду назад, стремительно стиралась подчистую. Все оказалось безнадежным. Да, находились люди с фамилией Лаусон, но ни в одной их этих семей не было моего имени. Ни в низших, ни в высших слоях общества не было чего-то, что могло меня привести к моей семье. Это могло значить только одно… Что у меня ее нет. О чем я и рассказала Шерон. — Глупости! Может, ты приезжая? А они в другой стране? — от наивности девушки я рассмеялась в голос вперемешку с отчаяньем. Отсмеявшись, я взглянула на Лиама и Шерон. — Да все в порядке. Грустно, конечно, что опять от меня все ускользает сквозь пальцы, но это не особо меня расстроило. Я все равно их не помню. А возможно, их не было вообще, — вру. Но не могу остановиться. Мне нужно срочно закрыть свою слабость хоть чем-то, чтобы не расплакаться от очередной неудачи. — Что насчет Оза и Гилберта? Они получили весточку от тебя? — О, да. Ребята прибудут ближе к вечеру. Ты сможешь выбраться к этому времени? — Попытаюсь. Брэйк нивкакую не хочет отпускать меня ночью. Даже сейчас, стоило мне отойти к письменному столу, как он тут же проснулся. — Попрошу прислугу дать ему стакан теплого молока на ночь. На мне всегда срабатывало, когда была младше. Это пусть ненадолго, но даст время, чтобы обсудить всем вместе планы действий. На том и порешали. Я вернулась обратно в комнату, обнаружив, что ребенок уже не спит, хотя выглядит немного озадаченным, потому как в комнате никого не было. Завидев меня, Брэйк улыбнулся во всю свою сонную мордашку и помахал ручкой. Я заразилась его улыбкой и подошла к нему, чтобы крепко обнять. Черт возьми этот минутный порыв, но вся эта нежность к малышу так и лезет наружу. Я не ожидала, что могу быть такой слюняво-ванильной, но Брэйк как всегда — стирает все границы, позволяя совершать новые. Не скажу, что это мне так уж и не нравится. — Хорошо спал? — моя рука непроизвольно потянулась к голове мальчика и я легонько растрепала его шелковые густые волосы. — Угу. Только я опять спать хочу, — протянул малыш, потирая сонный глаз. — Ты много потратил сил, ничего страшного, если ты еще немного поспишь. — А ты полежишь со мной? — Конечно.***
Меня разбудила прислуга, оповестив о том, что гости прибыли. Я благодарно кивнула и кинула взгляд на спящего Брэйка, у которого было что-то белое на верхней пухлой губе. Девушка хихикнула и пошла аккуратно вытереть рот малыша платком, а затем объяснила мне, что малыш очень хотел пить и ему дали стакан теплого молока. И, как и сказала Шерон, он вновь заснул. Не теряя ни минуты, я начала приводить себя в порядок. Но что-то во мне неистово забилась тревога. Кажется, что все будет иметь огромные последствия, чем мы себе могли представить. И неутихающее волнение было прямым тому доказательством. Мое внутреннее чутье еще ни разу не подводило меня. Нужно быть предельно аккуратной, кто знает, что меня ждет завтра. Спустившись в комнату, я поприветствовала прибывшую тройку неразлучных друзей, хотя это с какой стороны еще посмотреть. Оз с минуту пристально оглядел меня, рассматривая мое внешнее состояние и кивнув самому себе, улыбнулся и поприветствовал меня. Гилберт просто кивнул, а Алиса помахала рукой. — Брэйк уснул? — поинтересовалась Рейнсворт, попивая горячий чай, попутно накидывая на плечи теплый плед. По вечерам в поместье иногда бывает довольно холодно. Я угукнула и присела рядом с хозяйкой дома. — Гарри, Брэйк все еще доставляет тебе проблем? — встрепенулся юноша, чьи зелёные глаза блестели как-то подозрительно. Я тихо рассмеялась и качнула головой. — Нет, все нормально. — Ага! Живут душа в душу, — счастливо восклицает девушка, которую я, видимо, скоро начну бояться. Шерон может быть довольно пугающей, когда речь заходит о дружбе или, убереги боже, любви. Затем она взяла себя в руки, прочистила горло и заговорила деружным голосом: — Я пригласила вас всех сюда, чтобы обсудить данную проблему и попросить помощи, втроем мы явно не справимся. Вы знаете столько же, сколько и мы, и расследование завело нас в тупик. Огласка нам совершенно не нужна, и помощи ждать тоже неоткуда. Ситуация может ухудшиться или стать и вовсе необратимой. Может быть, есть у кого-то какие-то мысли, где напасть на след? — хозяйка оглядела каждого. И я выступила первой. — Это не просто предположение, а именно то, что я планирую сделать завтра — прибыть на место происшествия и поискать что-то, что могло бы привести к нити событий в тот день, — Шерон расстроенно поджала губы. — Я и госпожа Шерон уже бывали там не раз. Но нам ничего не удалось найти. Вряд ли есть смысл вновь ехать на оживленную площадь, а в сумерках особо не порыщишь ничего, — сухо ответил Лиам, что-то чиркая в блокноте. — Не может же быть так, чтобы виновник скрылся в туман. Глупо сидеть и выжидать что-то. Я согласен с Гарри — нужно пойти на ту площадь еще раз. Как говорится, преступник и жертва всегда возвращаются на место преступления. Так что, это первый пунктик того, что мы должны сделать, — пожал плечами Оз, лениво оглядывая каждого из присутствующих. Безариус что-то сегодня не в духе. Интересно, что его так расстроило? — Шерон, прости, конечно, за такой вопрос, но… ты точно уверена в прислуге? Никто не знает… ну… — Нет, не знают. И да, я уверена в них, Гилберт. Иначе они бы здесь не работали, — девушка поспешила прервать черноволосого до того, как тот договорит. О чем же они не хотят говорить? Это как-то касается Брэйка? — Сколько у Брэйка врагов? — вновь влезаю я, разбавляя и без того застопоренный разговор. Найтрей нервно усмехнулся. — Спроси, что полегче. Например, сколько у Брэйка знакомых. Тех, кто на него зуб точит — за всю жизнь не сосчитать. Они везде, но пока что разом скрылись в туман и накрылись тучкой. — И все же? Кто может быть самым главным подозреваемым? — Говорю же — все, — пожимает плечами Найтрей. — Можешь мне не верить, но спроси кого другого — ответ останется неизменным. Брэйк создает вокруг себя врагов, намеренно или нет — но их число огромное, а тех, кого он ценит, практически один к миллиону. Особо любовью ни к кому не ластился. — Брэйк даже в беспомощном состоянии может взорвать мозг к черту, — я закрыла лицо руками и злобно рыкнула. Меня порядком начинает раздражать, что мы не можем прийти к зацепке. — Нечего рычать, лучше подумай извилинами, — я тут же оторвала голову от своих рук, и зло посмотрела на Гилберта. — Только попробуй меня позлить. Я тебе рычать в ухо буду до самой твоей смерти, — Найтрей намеренно не сдержал смешка. — Ну-ну. Тебя стоит держать в клетке, а то еще на людей станешь нападать, зверюга, — мы пялились друг на друга с вызовом и как по приказу — одновременно подошли к другу другу почти вплотную. Я схватила его за грудки и только хотела отвесить ему смачного пинка, как дверь с грохотом распахнулась и послышался взволнованный голос одной из служанок: — Ну куда же! Туда нельзя! — и в комнату вбегает ребенок, мотая головой, пока не находит искомое, то бишь меня, и с испуганной сонной мордашкой бежит ко мне. — Галли! — но малыш тут же останавливается и смотрит на незнакомого для него человека и быстро добежав до меня хватает за ногу парня и кусает ее. Гилберт вскрикивает и отшатывается, падая назад на диван. А Брэйк переключается на мою ногу и испуганно верещит: — Галли! Ты в полядке? — я хихикаю и щурюсь на Гилберта, который потирал укушенную ногу. Взяв ребенка на руки, я заняла свое место и ответила малышу, что я в полном порядке. — Нигде не болит? — обеспокоенно допытывал меня Брэйк, рассматривая мою руку, которую ему пришлось взять в обе ручки. Он наткнулся на уже почти зажившие порезы на ладонях и испуганно ахнул. Я сразу притянула его к себе поперек груди, чтобы он не кинулся опять на Найтрея. — Успокойся, это не он. У меня ничего не болит, но спасибо за заботу, — ласково растрепав белоснежные волосы, улыбаюсь маленькому защитнику. Ребенок улыбается в ответ и только сильнее обнимает меня за шею. Мирную идиллию нарушил кабаний гогот Безариуса, который, по всей видимости, сдерживал довольно долго. Брэйк поворачивается всем корпусом, чтобы посмотреть на еще двух незнакомцев и удивленно косится. — Даже малышом он непромах! — хрюкая от смеха, выдавил блондин, — Брэйк даже в таком образе милее. Давайте мы так и оставим его? Воспитаем из него нормального человека. Не ластился ни к кому за любовью… А Гарри вон как щедро осыпает ею! — затем парнишка встает с места и подходит нам, садится на корточки, чтобы быть на одном уровне с Брэйком и протягивает руку со словами: — Ну что ж, маленький защитник, я братец Оз. Я дружу с Гарри, надеюсь, что ты меня бить не будешь за это? — малыш с сомнением посмотрел на Оза, потом повернулся ко мне, ища поддрежки, и снова на Безариуса. Он положил ладошку в протянутую руку. Оз украдкой хищно зыркнул на меня с улыбочкой, возвращаясь к ребенку. — Эй, малыш, ты очень любишь Гарри? — от подобного вопроса я аж своей же слюной подавилась и лицо тут же обдало жаром. Оз довольно улыбнулся. Ах ты ж мелкий засранец! — Да, люблю. Она холошая сталшая сестличка, — гордо произнес Брэйк и вновь широко улыбнулся. Дети такие открытые и честные… Аж немного неловко. Я тут же возвращаюсь в реальность, понимая, что наше недосовещание было приостановлено. Мне все еще интересно, что от тут делает, и почему не в постели в такой поздний час. — Брэйки, ты почему не спишь? Снова кошмар? — Тебя не было, и мне стало стлашно засыпать одному, подкловатные монстлы все еще там! — Ох… Точно. Прости, мой хороший, забыла совсем. Но я еще не скоро вернусь в постель… — О, Гарри, может, прислуга посидит с ним рядышком, пока Брэйк не уснет? — предложила было Шерон. — Нет! Я хочу спать с Галли! — истерично выкрикнул пепельноволосый и демонстративно покрепче вцепился в меня. — Тогда… эм… Шерон, мы можем оставить его с нами? Думаю, он быстро уснет. Мордашка-то совсем сонная еще, — Брэйк и вправду стоически отгонял баюкающий его сон. — Хорошо. Лин, принеси, пожалуйста, еще один стакан теплого молока и плед, — мой взгляд непроизвольно прошелся по комнате, и я даже как-то не заметила, что все это время здесь стояла прислуга. Это немного пугающе, когда кто-то может слиться с интерьером. Девушка поклонилась и с тихим «да, госпожа» удалилась из комнаты. — Итак, что нам делать с… Дрангер? — я, как и остальные, ничего не поняли, о каком Дрангере шла речь, но затем выражения лица каждого прояснилось и только я не могла понять, о ком они. Оз, видя моего замешательство, подмигнул. — Каков план? Завтра выезжаем на площадь? — мне вдруг стало стыдно, что я не сразу поняла, что речь шла о Брэйке, но почему он его так странно обозвал — мне было все еще непонятно. Так мы больше часа дискутировали на эту тему, не особо поглядывая за временем. Его и так мало, чтобы тратить на сон. Нужно было действовать, и как можно скорее. Брэйк спал на моих коленях, укрытый теплым пледом. Скоро вернется прежний саркастичный мужлан, и я вновь не буду знать, что делать в его присутствии. Буду ли я злиться? Будет ли он и дальше меня ненавидеть? И что самое главное — почему это меня так беспокоит? Почему меня волнует, что подумает Зарксис? Из-за того, что чувствую себя преданной им? Что, черт возьми, мне делать дальше? Все так запутано, так неправильно. Будто время неумолимо, но начинает заканчиваться, и мне становится еще больше страшно оттого, что каждый день для меня может стать последним. Это так странно. Словно я на поле боя, но не знаю, кто мои враги, и не знаю, на чьей я стороне. А что если… я стану в будущем новой Бездной, которая станет еще более разрушительной, чем сейчас? Что будет, если я проиграю и умру?