***
Рикки плохо. Нет, нет, даже не так! Ему чертовски хреново. Пачка сигарет улетела за пару часов, слёз выплакано, кажется, уже столько, что весь организм оказался обезвожен. Ничего не спасает. Холод лезвия, ничуть не щадящего и так видавшее виды запястье, едва даёт тот глоток спокойствия, в котором парень неимоверно нуждается. Он снова остался один, никого нет больше рядом, даже чёртов психиатр не хочет брать трубку в тот момент, когда он действительно жизненно важен. Хоть какой-то эффект дали последние таблетки транквилизаторов, которые Олсон еле нашёл в том завале, что по чистой случайности именуется спальней. Но и они в столь малом количестве не смогли заполнить жгущую дыру отчаяния, что вновь разрослась где-то под рёбрами. А ведь так всегда и бывает. Он тысячу раз говорил себе, что никогда нельзя верить во что-то хорошее. Белая полоса не может длиться вечно, за ней обязательно следует беспросветная тьма. Было слишком глупо и наивно надеяться на то, что он действительно кому-то нужен, что хоть кто-то проявляет к нему интерес. Все мы рождены одинокими, таковыми и умрём. Всего лишь не стоит рушить ледяные оковы вокруг себя, тогда и не будешь ранен, только тогда сможешь выжить. А этого Рикки, видимо, не суждено. Да и сам он уже не хочет. Очередной порез, но уже чуть глубже. Алая жидкость окрашивает собой когда-то белые простыни, а разум начинает мутнеть, намереваясь вот-вот отключиться. Но Рикки терпит, ему кажется, что совсем немного осталось, чтобы прервать этот бесконечный круговорот неудач под названием жизнь. От затеянного так не вовремя отвлекает громкий стук, доносящийся из прихожей. Олсон горько усмехается и сначала даже не верит, что кто-то может стучать в его дверь. Кому он нужен? Разве что соседи, которых он даже в лицо не знает, решили всё-таки познакомиться спустя чуть больше года. Ладно, что уж, он просто отчаянно пытается не давать себе надежду на то, что один так нужный ему сейчас человек всё-таки вспомнил о его существование. Рикки наспех натягивает на окровавленную руку рукав толстовки и спускается к двери настолько быстро, насколько его состояние вообще позволяет ему это сделать. Стоит признать, что выходит у него неважно, но и это можно понять. Всё это время незваный гость продолжает попытки достучаться до хозяина дома, отчего у Олсона закрадывается весьма тревожная мысль, но, игнорируя и её, он открывает, даже не посмотрев в глазок. Признаться честно, пьяного Винни Мауро на своём пороге Рикки не ожидал увидеть ни сегодня, ни вообще когда-либо. Просто вот не было у его друга привычки напиваться в хлам. Но сейчас перед ним стоял точно кто-то другой, глупая улыбка и злобный сверлящий взгляд сами за себя говорили. И Олсон уже было подумал захлопнуть дверь, но как бы глубоко сегодня утром Винни не ранил его своими словами, парень всё же ухватился за надежду, что тот всё же пришёл поговорить и извиниться. Хотя последнее, если честно, Рикки и не волновало вовсе. Наверное именно поэтому он отступает назад, пропуская приятеля в прихожую и позволяя тому самостоятельно задвинуть щеколду замка. — Ну привет ещё раз, — Мауро долго протягивает каждое слово, едва ли не запинаясь, — Друг. И в следующую же секунду скулу Олсона обжигает кулак его, по всей видимости, уже далеко даже не приятеля. Рикки отшатывается, отходя вплотную к стене. Слова точно в горле застыли, даже не думая срываться с уст. Немой шок охватил всё тело, парень стеклянными глазами смотрит на Мауро, надеясь, что это последний сюрприз, который ожидает его сегодняшним вечером. Но никогда всё так просто не заканчивается. Нет, точно не с Рикки. Винни хватает парня за шею и без особого сопротивления притягивает к себе. На глазах бывшего друга застыли слёзы, которые до этого дня Мауро видел лишь раз. Олсон точно умоляет взглядом не делать задуманного кучерявым, но тот не слушает, жадно впиваясь в губы брюнета. Рикки не отвечает, лишь мычит что-то, упирается в грудь Винни руками, надеясь оттолкнуть, но сил не хватает даже на это. Он слишком разбит и подавлен, а тут ещё и Мауро до крови кусается так, что рот закрытым удержать едва удаётся. Парень всё же почти сразу отстранился, пьяные глаза пытаются сконцентрироваться на чём-то, но смотрят точно сквозь. Истерический смех, вот-вот срывающийся на крик, воцаряется в коридоре. — Рикки, Рикки... — Винни хмурится, пытаясь сформулировать мысль, что так и крутится на языке, — Я готов поклясться, своему ёбырю ты так не сопротивляешься. Неожиданная пощёчина оглушает, Олсон больше не может держаться на ногах. Холодная плитка немного приводит в чувства, стоит ему только осесть на пол, но тут же всё вновь становится затуманенным. Точно разум парня пытается отключится, отказываясь воспринимать происходящее взаправду. Он даже сперва не обращает внимание на горящие злым огнём глаза опустившегося перед ним на колени парня. В голове продолжает мелькать мысль, что это не Винни вовсе. Его явно подменили, ведь не мог его когда-то лучший друг превратиться в этого Дьявола, что будто готовится вот-вот задушить его или ещё что похуже. Мауро не слышит всех тех мысленных монологов, что буквально рвутся наружу из сидящего напротив него парня, но даже будь так, он бы вряд ли решил поменять хоть что-то. В него точно бес вселился, причём давно ещё. Он взял верх над ним, не давая и дня прожить без мечтаний о таком податливом и мягком Рикки, который обязан принадлежать только ему. Здесь не может быть иначе, это было решено ещё тогда, когда Олсон согласился на дружбу со своим коллегой. С каждым днём он всё больше и больше убеждался, что просто не сможет отдать брюнета кому-то, монстр по имени «ревность» слишком давно овладел его рассудком. Вот только парень каким-то образом упустил тот момент, когда его друг сумел выбраться из оков, начал меняться, точно превращаясь в вольную птицу. Тогда Мауро и понял, что всего-то нужно обрубить его чёртовы крылья. Рикки начал в себя приходить, только когда металлический скрежет издала бляшка ремня Винни. Он тут же попытался встать, но был остановлен очередной глушащей пощёчиной. В ушах зазвенело, кровь из носа тут же начала стекать в горло. — Да что ты, блять, творишь? — жалобно и отрывисто, сплёвывая красную жидкость, словно на последнем своём выдохе бормочет изнеможённый парень. Этот ад и не думал заканчиваться, но он не терял надежды на то, что всё-таки сможет это остановить. — Не строй из себя саму невинность, Рикки, у тебя плохо получается, — лицо Мауро кривится в мерзкой ухмылке, когда он припечатывает Олсона к стене, накрепко перекрывая ему сонную артерию большим пальцем, — Ты ведь уже наверняка отсасывал своему уроду, а для лучшего друга жалко? Рикки снова ударяется головой, моля всех богов о своей кончине. Да о чём угодно, лишь бы исчезнуть с холодного пола прихожей, где когда-то лучший друг вот-вот собирается его изнасиловать. Он из последних сил пытается сдерживать слёзы и всхлипы, но всё идёт к чёрту, как только липкая головка члена проезжает по его губам. Он даже не пытается сдерживать рвотные позывы, только вот это мало беспокоит съехавшего с катушек Мауро. Юноша настойчиво разжимает и так ослабшую челюсть. Винни не жаль, он вообще сейчас ни о чём таком и не думает. Перед глазами одна цель — доломать и так разбитого Олсона, который с чего-то вдруг решил его променять. Но не успевает он сделать и одного толчка, как чувствует режущую боль от зубов противящегося парня. Винни с силой вновь ударяет его затылком о стену, дабы присмирить строптивость младшего баристы. — Мне никогда не нравилась твоя улыбка, так что будь добр и сейчас не показывать свои зубки. Едва находящийся в сознание Рикки поддаётся. Он окончательно сломлен, больше нечего терять. Последние надежды теряются, когда тебе в гланды упирается головка члена человека, которого ты смел называть своим другом. Олсон считает секунды, перед глазами лишь цифры, а на солёный привкус во рту уже как-то становится всё равно. В голове осталась лишь глупая вера, что это совсем скоро закончится — и то, что происходит сейчас, и в принципе его жизнь. Мауро же упивается покорностью бывшего друга, своей самой горячей любви. Пусть он и не отвечает взаимностью, но парень вполне удовлетворён тем, как приятно трахать в рот теперь уже точно его Рикки. Он и не думает вытаскивать, изливается прямо в горло, лелея надежду о том, что так его мальчик уж точно теперь не забудет о нём. Правда что, улыбка с лица моментально сползает, стоит только заметить, что Олсон больше не подаёт никаких видимых признаков жизни.***
Едва ли что-то может так раздражать, как бесконечные переговоры с теми, кто совершенно не хочет идти на контакт. Часами биться в дебатах, пытаясь разойтись на максимально выгодных условиях, безусловно выматывает на все сто процентов. Да ещё и весь этот напускной шик вокруг, исходящий как от обстановки, так и от всех участвующих. Крис никак не мог насладиться свежим воздухом, пусть и прошло уже больше получаса, как он покинул конференц-зал. С самого утра и до вечера он пробыл в душных стенах офисного здания, теперь же имел полное право насладиться свободой. Никогда не любил этот аспект своей работы, но что уж, игра стоила свеч. Пусть и нудный день был, но для Черулли он пролетел всё-таки довольно быстро. Настолько забита была каждая секунда, что не нашлось времени даже на проверку почты, а это он привык делать постоянно. Садясь в машину, он уже представлял, какой приятный вечер его ждёт. Возможно, даже в весьма неплохой компании. Всё тело просило как можно скорее расслабиться, а Крис никогда не отказывал себе в удовольствие. Отвлёк от размышлений завибрировавший телефон, который мужчина только и успел, что снять со спящего режима. Имя, высветившееся на дисплее, слегка удивило. Не то чтобы Черулли сомневался в том, что этот мальчишка заскучает по нему, но даже не думал, что это произойдёт так скоро. Только вот сообщение, что написал ему Рикки, заставило поставить под вопрос все планы, что мужчина уже успел придумать на сегодня.