You know the dead can't hear you

Скрежетом деревянных половиц измерялась степень тревожности ходящего из угла в угол вот уже добрых десять минут Рикки, так и намеревавшегося то ли протоптать и без того стёртые полы до дыр, то ли проверить свои ноги на прочность. И, наверное, истинная причина такого поведения баристы кофейни «Dunkin’» была вовсе не в полном отсутствие посетителей в этот по-зимнему заснеженный день, а в чём-то другом, менее очевидном и более личном. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я действительно начну беспокоиться. — Винни перегнулся через стойку, пытаясь привлечь к себе ещё и зрительное внимание друга, чьё поведение, несмотря на сказанное, уже немало волновало старшего баристу. — Серьёзно, чувак, ты уже вторую неделю сам не свой, то в окна залипаешь, кого-то выглядывая, то на улице оборачиваешься без конца, будто кто-то за тобой следит. Скажи честно, ты во что-то влип? — Не то чтобы Мауро говорил это излишне серьёзно, нет, в его речи даже проскакивали задорные нотки, но он всё равно столкнулся с обеспокоенным взглядом приятеля. Признаться честно, Рикки выглядел жутко: мешки под глазами гармонично (если это вообще можно употребить в данном контексте) сочетались с синяками, которые расплылись бледно-синими пятнами, а впалые щеки лишь подтверждали догадки кучерявого о том, что его коллега в лучшем случае питается одной водой. — Что? Нет, забей, всё в порядке. — Олсон прикусил нижнюю губу, прогоняя в голове все возможные варианты того, как он мог бы увильнуть от ответа. Он готов был открыто врать в глаза, но вряд ли решился бы раскрыть карты даже перед таким близким и понимающим Винни. И как же он безгранично был рад звону колокольчиков над входной дверью, оглашающих о приходе клиента. Рикки даже несвойственно самому себе чуть ли не запрыгнул за стойку, едва отталкивая старшего баристу от кассы, с целью принять заказ самостоятельно. — Ну, раз всё в порядке, то предлагаю сегодня прогуляться после работы до «Krispy Kreme», как в старые добрые. Закроем смену пораньше, я договорюсь с шефом. — Достаточно быстро парировал Мауро, чуть подтолкнув брюнета бёдрами. Он и не рассчитывал на ответ, ведь всё внимание друга уже было украдено пожилой леди, диктующей Рикки какой-то свой особый рецепт кофе, которого даже нет в их меню. Да и какая разница, всё равно Винни и не сомневался в том, что будет так, как он задумал. Младший бариста давно понял, что нет смысла ему противиться, потому даже и не пытался, а отказать, ссылаясь на дела, он просто не мог, так как у него их никогда не было. Не жил он той насыщенной жизнью, в которой каждый вечер забит каким-то мероприятием, ну, или хотя бы семейным ужином. Незаметно пролетевший рабочий день плавно подходил к своему завершению, тем более, что сегодня он кончался на полтора часа раньше. Винни всегда искусно удавалось манипулировать боссом, ему понадобилось всего лишь пару уже наизусть заученных фраз, чтобы отпросить себя и Рикки со смены. — Олсон, мне серьёзно не нравится твоё состояние. Ты вообще ходишь к своему этому… Психотераписту? — Мауро, точно Юлий Цезарь, умудрялся делать сразу несколько дел одновременно: вертел ключ в сломанном замке, протирал стекло входной двери и вёл предельно странный диалог. А таковым он был потому, что скорее больше напоминал монолог — младший бариста не реагировал ни на один из предшествующих вопросов и высказываний, адресованных ему, он лишь безмолвно стоял рядом. — Психотерапевту, — незаинтересованно пробормотал брюнет, но, столкнувшись с непонимающим взглядом приятеля, поспешил поправить себя. — Это называется психотерапевт, а не психотерапист. И да, я всё ещё бываю у него, ничего особенного. Винни наконец закончил возню с дверями и быстро догнал уже отошедшего на приличное расстояние друга. Он слегка приобнял того за плечо, притягивая к себе, как обычно это делал на прогулках с ним. Самый примитивный «братский» приём, не подразумевавший под собой чего-то большего. Но, тем не менее, Олсон всё равно чуть встрепенулся, даже почти скидывая с себя руку кучерявого. Что-то неладное творилось внутри этого маленького парня с длинными, точно смоль, чёрными волосами, которые так и норовили скрыть его лицо от посторонних взглядов, а вместе с тем и этот угрюмый взгляд, что каменно хранил юноша уже которую неделю. Мозг Рикки часто зацикливался на странных вещах, которые никак не хотели покидать его голову ещё долгое время, и в этот раз этой «вещью» оказался тот самый высокий и такой тонкий, буквально костлявый мужчина, что чуть не сбил его почти два месяца тому назад. Олсон страдал, что никак не может стереть его из памяти, он разбивал кулаки в кровь, когда худой, прозрачный силуэт вновь мерещился ему в супермаркете, на улице, в кафе, да и, чёрт возьми, даже у него дома. И нет, осознание того, что он, наверное, просто начал сходить с ума, не позволяло Рикки меньше пугаться, когда по пути из ванной в одном полотенце, краем глаза он замечал уже такие знакомые очертания. Эти параноидальные мысли настолько захватили парня, что тот вовсе потерялся в какой-то прострации, совсем не видя оттуда выхода. Первое время он даже пытался это как-то устранить: пожаловался психотерапевту и, о чудо, первые за долгое время принимал препараты точно по расписанию. Но увы, никаких результатов это не принесло. Ему лишь оставалось принять действительность и тихо скатываться по призрачной лестнице своего сознания, ведущей, как ему казалось, либо в психбольницу, либо сразу в гроб. — Если ты дальше так и будешь меня игнорировать, то я точно обижусь и не буду с тобой дружить. — Явно в шутку и даже как-то по-детски сказал Винни, сильнее обычного сжимая плечо приятеля. Ему, конечно, была неприятна эта холодность со стороны Олсона, но в то же время, он как никто другой понимал, что это вполне нормальное состояние для брюнета. Разве что, слишком затянувшееся. — Хэй, не залипай, нам направо, если ты ещё помнишь, куда мы идём. — Всё таким же шутливым тоном продолжал Мауро. — Да, конечно, — Рикки даже на секунду «пришёл в сознание», вспоминая, куда же всё-таки сегодня его тащил друг. Но долго думать не пришлось, яркая неоновая вывеска над небольшой панельной постройкой гласила «Krispy Kreme», что сразу освежило память брюнета. Да и, впрочем, тут нет ничего удивительного, ведь почти каждый раз их прогулки заканчивались именно в этой пончиковой. Сделав такой же заказ, как и во все предыдущие разы, и заняв всё тот же столик, что и всегда, Олсон где-то внутри даже радовался, что хоть что-то в его жизни всегда проходит спокойно и размеренно, никто не нарушал этой традиции – шестой столик у окна был только его и Винни. Казалось, что испорть кто эту идиллию, и для Рикки всё окончательно обратится в крах. Какой бы мелочью это не было бы, но таково оно было на самом деле. Брюнету был важен этот последний хрусталик стабильности, ещё не растоптанный на мелкие частицы суровостью бытия. — А сегодня тут не такой паршивый кофе, ты посмотри! — Довольный, как чеширский кот, Мауро чуть было не вылил содержимое кружки, что он радостно вознёс в воздух. — Наверное, они наконец-то почистили кофеварку, — Наконец-то Олсон расщедрился на улыбку, уже не в силах противостоять этой заразительной энергии приятеля. Этот такой уютный и, можно сказать, добрый вечер успешно справлялся со своей задачей — Рикки точно начал оттаивать. Он действительно почувствовал какое-то облегчение, его больше не тревожило ощущение взгляда того самого тонкого человека на своём плече. Олсон просто ласкался в минутах покоя рядом с таким тёплым и понимающим приятелем. Нужно отметить, что Винни в свою очередь слишком радостно для себя воспринял мгновения снисхождения брюнета, и, скорее всего, неправильно понял те дружеские объятья, на которые Рикки расщедрился в порыве смеха после крайне удачной шутки старшего баристы. Мауро весь оставшийся вечер после этого явно переходил границу дозволенного, то и дело совсем неслучайно задевая своим коленом колено Рикки, или периодически поглаживая его по плечу. Казалось бы, он делал это так, невзначай, чему даже сам Олсон не придавал значения, считая, что всё шло как обычно, но немного по-другому, если бы не этот смазанный поцелуй в щёку, что оставил Винни перед тем как скрыться, так ничего и не обмолвив на прощание. — Мауро, подожди! — в глухую пустоту выкрикнул юноша, на самом деле надеясь, что ответа ему не последует. Он и не понял, зачем сказал такие клишейные слова, они точно сами сцепились с языка, будто сами нуждались в объяснениях. Нервными движениями была вытащена помятая пачка красных Pall Mall с таким же полуживым содержанием в ней. Вряд ли, конечно, сигареты сейчас могли хоть как-то вернуть ровное дыхание взорвавшегося фейерверком мыслей Олсона, но это было просто необходимо, чтобы создать хотя бы мнимую иллюзию покоя. Он вновь и вновь падал в неизвестность, окончательно теряя ощущение реальности. Шаги по тёмному переулку отдавались звоном в ушах, брюнет и вовсе не смотрел на дорогу — ноги сами несли его куда-то в сторону дома, пока самому парню казалось, что он так и стоит на месте посреди квартала, всё ещё ощущая это нежное тепло на щеке. Наверное, Рикки даже в каком-то смысле мог бы порадоваться тому, что теперь у него есть более важные вещи, которые явно затмят предыдущие тревоги, если бы не тот самый тонкий человек, стоящий чуть поодаль входной двери дома Олсона.