Северный ветер

Стил плёлся от котельной, абсолютно потеряв настроение, хотя минутами ранее он чуть было не поверил в то, что ездовые собаки готовы его простить. Но судя по всему, это было не так - маламут отчётливо слышал их издевальческие крики за дверью, что в лишний раз уязвило самолюбие Стила. Где-то в глубине души он ругал себя за то, что ему не хватило духу попросить прощения, но гордость твердила обратное: всё правильно сделал, тебя и так унизили, зачем же ещё заниматься самобичеванием? Маламут медленно переступал дряхлыми лапами по колючему снегу, отворачиваясь от холодного продувного ветра, гоняющего крохотные снежинки, словно песок. Пса чуть пошатывало, голова его была низко опущена, а из влажного носа густыми клубами валил пар. На улице не было ни души, сильный мороз заставлял людей отсиживаться в домах и согревать себя спиртным, или же горячим кофе, а их питомцы ютились у каминов, или в той же котельной. Внезапно Стил услышал чьи-то быстрые шумные шаги сзади, бодрое похрустывание снега под сапогами, и настороженно обернулся. Это был его погонщик, одетый не по погоде легко. Из просторного кармана свитера человека свисал кожаный ремешок. Мужчина с густой бородой на ходу активно потирал замерзающие руки в перчатках и, только оказавшись рядом со своим псом, взял его за кожаный ошейник, присев на корточки. - Стил! Куда тебя черти унесли? - каюр при этих аккуратно взял пса за голову, повернув его морду к себе, но чёрно-белый маламут сопротивлялся, вяло вырываясь и виновато отводя мутный взгляд в сторону. Человек отпустил голову чёрно-белого маламута, как только тот протяжно и утробно заскулил низким и хриплым голосом, и погонщик снова переложил руки на его ошейник, торопливо пристёгивая поводок к широкому металлическому кольцу на нём. Для каюра не было секретом, что псу его давно нездоровится, ведь раньше Стил рвался к упряжке с раннего утра, а сейчас его за хвост не вытащишь из сарая, ставшим для бывшего вожака своеобразным каменным мешком, правда, по доброй воле его самого. Да и физическая форма ездового пса в последнее время оставляет желать лучшего, без прежних нагрузок Стил превратился в сгорбленного и немощного пса, выглядящего намного старше своих лет. - Отвести тебя ветеринару нужно, - озадаченно подытожил погонщик, выпрямившись. Знал бы он, как не хотел этого слышать чёрно-белый маламут! У Стила ветеринары ассоциировались только с болью и мерзким запахом медикаментов, он их боялся больше смерти, пусть и бывал у местного врача, лечащего животных, всего пару раз, ибо крепкому здоровью ездового пса можно было только завидовать. Внутри маламута всё похолодело и сжалось, и он, как только поводок натянулся, покорно двинулся за хозяином вслед. Балто в глубоких раздумьях вернулся в свой дом - судно, выброшенное на берег моря в пригороде Нома. Доски тихо поскрипывали под его шагами, порывистый ветер тихо завывал где-то под палубой. Издали слышался весёлый лай резвящихся собак и волкопёс невольно задумался, вслушиваясь в эти звуки. Он уселся на кусок ткани, лежащий в рубке капитана, как увидел Бориса, который с шумным гоготанием подлетел к нему. - Балто, Балто! - заголосил он, суетливо хлопая крыльями в воздухе. - Что случилось, Борис? - немного отвлечённо спросил волкопёс, мигом навострив уши и посмотрев в сторону гуся. - Ты не появлялся дома всю ночь! – всплеснув крыльями, произнёс Борис, а потом продолжил, глядя на «сына» с нескрываемой укоризной в глазах: - Ты знаешь, как я переживаю за тебя, когда ты исчезаешь без предупреждения? Я думал, что ты с Дженной, но когда я пришёл к ней, то тебя с ней не было, у Рози тоже. Где ты был? Балто глубоко вздохнул, подбирая слова, и раскрыл уже рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал. «Я же взрослый уже, мне няня не нужна, извини», - нет, это будет слишком обидно для Бориса, он ведь действительно заботится о волкопсе и как-никак поддерживает его в трудные минуты, и эти слова могли ранить душу. - Я уже не маленький. У меня у самого есть дети, - без зла усмехнулся легенда города Ном. - Твои дети – мои «внуки», и я не могу позволить, чтобы они остались без отца, - лихо парировал Борис. – Балто, я же тебе и отец, и мать, и брат, и сестра... и так далее! - Что же, я даже не буду этого отрицать. Я был в котельной вместе с другими ездовыми собаками, - умиротворённо ответил Балто, кивнув головой в знак согласия, а потом спросил: - А почему ты не со Стеллой? Гусь заметно помрачнел и немного сконфузился, но не заставил волкопса долго ждать ответа: - Она ненадолго улетела в родной город, - выдал Борис с заметной тоской и махнул крылом. - А где же тогда Мак и Лак? – подал голос Балто и воззрился на собеседника внимательным взглядом. - Да не знаю, где этих оболтусов носит, - отозвался он, выглянув в окно. Было ещё светло, однако темнеющее небо обагрилось закатом. Волкопёс снова медленно качнул головой, давая Борису знать, что его слова услышаны. Гусь, не теряя времени впустую, принялся тщательно чистить перья клювом. - Знаешь, я сегодня Стила видел, - вдруг нарушил молчание Балто, после этих слов забравшись под обрывок серой ткани и положив голову на лапы. - Что-о-о? – протянул гусь, подавившись собственным пухом, и закашлялся. – И что же ему было нужно? Он не напал на тебя? - Нет, он не тронул никого, - сразу успокоил Бориса волкопёс. – И вёл себя довольно мирно. Стил просто пришёл в котельную и спросил у меня про Коди, а потом так же ушёл, как и появился. - Всё равно мне он ох как не нравится, вот что я тебе скажу, - важно заявил гусь, продолжив ерошить перья на груди рыжим клювом. – Надеюсь, что он снова засядет в свой сарай после этой вылазки. Стил вполне этого заслуживает, ибо его поступок непростителен. - Ты так думаешь? А если он всё-таки признает свою вину? – скосил бровь Балто, отвлечённо следя за движениями Бориса. Он, конечно, просто интересовался мнением собеседника, но собирался придерживаться своего. – Он не имеет шансов? - Именно, ни единого! Таких не исправит даже могила, - по-ястребиному нахмурился гусь. Он был категоричен, так как и впрямь не верил в искреннее раскаяние порочного маламута, жестоко предавшего свою упряжку и подставившего под смертельную опасность весь Ном и его пригороды. Казалось, что весь город никогда не забудет об этом.