Пленники власти

      Йозеф познакомился с ней совсем недавно, что даже не успели вовеки испариться его какие-либо непорочные, порывистые сострадания к мучительно умерщвлённым детям, которым он, казалось, ещё вчера раздавал конфеты, причём без алчности, а с натянутой и всегда эффективной маской: добродушной, невинной улыбкой Менгеле озарялся, видя своих обречённых, но на какое-то время задорных, счастливых жертв.       А произошло их непредвиденное знакомство очень случайно, можно даже сказать, по ошибке. В очередной раз немец забежал за драгоценными сладостями и, запыхаясь, попросил отсыпать ему триста грамм ирисок и четыреста тех же грамм шоколадных лакомств. Доктору их предоставила спустя десять минут очень неопытная продавщица, на вид очень молодая. Она не была похожа на женщину мечты: у неё не было соблазнительной талии, пухлых губ и длинных ног, вместо сего пышные формы тела, но она не была толстой, нет, да и немаленькие щечки в придачу. Волосы то ли рыжего, то ли русого цвета едва касались плеч, а болотные глаза были такими живыми: в них можно без усилий разглядеть все её чувства, что, в общем, являлось полной противоположностью очам Йозефа: они у него хладные, бездушные, словно это и не глаза вовсе, а лишь вставленные стеклянные шарики, по которым видно только ярое стремление к своей цели, ибо она требует купаться в чужой мрачной крови.       И, пока она нелепо стремилась взять в щипцы конфеты, выскочил как ужаленный заведующий магазина. Он, скрепя противно зубами, выхватил инструмент у девушки (как показалось Йозефу, ей было не больше двадцати лет) и с чересчур взмывающим звуком заорал на неё за такую неприемлемую медлительность, даже собирался замахнуться, но потом, переведя взгляд на клиента, мгновенно побледнел и стремительно поневоле стал терять всю свою бывшую уверенность, превращаясь в неприкаянно ужаснувшегося животного. «Твою мать, сам Йозеф Менгеле!» — промелькнуло у мужчины в голове. Ибо заведующий был ещё нераскрытым евреем в Польше, а тут перед ним в пяти шагах стоит врач Аушвица… Мужчина моментально изменился в лице, его выражение стало более приветливым, гостеприимным. А затем он сказал столь любезным тоном, котрому позавидовал бы даже Менгеле:       — Чудесный денёк сегодня, не так ли, герр Менгеле? — Сердце могло поражённо в трепете перестать биться, скажи бы еврей что-то оскорбительное в адрес врача. Мужчина, дабы выказать своё умиротворение и учтивость, начал гладить толстыми короткими пальцами голову девушки, а кончики перст почти внушали той беспрекословное смиренное спокойствие.       — Да, согласен, — одобрительно произнёс врач, рассматривая юную особу. — Как зовут тебя, рыженькая? — обратился он к девушке.       Она уже хотела вымолвить своё имя, но тут неожиданно вставил слово еврей, опасаясь, что его помощница скажет много лишнего.       — Ужасная девчонка, я с Вами абсолютно согласен, — заведующий сделал паузу, чтобы подобрать не слишком унизительное словцо, а потом добавил: — Она ничтожна, но не гневайтесь так сильно.       — Как её зовут? — уже более агрессивно из-за неповиновения отчеканил Йозеф.       — Никак, герр Менгеле, — еврей не мог успокоиться, ему приглянулось милым отвечать за других.       — Я не вас спрашиваю! — прорычал доктор, и на мгновение заведующему причудилось, что Йозеф уже давно раскрыл его личность, потому и ведёт себя столь несдержанно. — Как звать тебя, красавица?       — В-василена, — стала заикаться девушка. — Василена Гринская, из СССР, из Украины. — Она протянула врачу с горем пополам набитый сладостями кулёк. — Пожалуйста.       «Её знание немецкого оставляет желать лучшего. Жаль, что она не немка, могли бы жить вместе…» — размышлял как-то двулично Менгеле, доставая из кожаного и мрачного, как и сама душа «Ангела Смерти», набитый деньгами кошелёк. Заплатив, врач щупло направился к выходу, а в голове сновали мысли о новых будущих изощрённых экспериментах над еврейскими детьми.       — Простите, — робко сказала Василена, тем самым вырвав доктора из сладких грёз, — вы оставили в два раза больше денег, чем нужно.       — Это вам, фройляйн Гринская. Купите себе платье.       Девушка непонимающе уставилась на него, хотела было возразить, вернуть лишние деньги, но, пока она решала, врач уже скрылся из виду, а заведующий, с аппетитом и заинтересованностью поглядывая на оплату, сразу же загорелся новой идеей: раз уж его приёмная девка приглянулась такому плачевно известному человеку, то неплохо было бы избавить благодаря ней себя от каторги, а заодно и денег приличных заработать…